Fluoxetinum

— …можете вооон у той девушки спросить, почему вам не хватило «Прозака», мистер Флек. Финансирование все меньше, не вы один у меня тут сегодня остались без таблеток. Как будто ему от этого легче. Артур оглянулся через левое плечо, чтобы посмотреть, на кого указывал фармацевт. Девица в косухе. Юбка заканчивалась чуть раньше, чем начинались колени, осыпавшая тушь с накрашенных в три слоя ресниц легла тенью под глазами, сумочка на плече была прижата локтем к боку. Круглую, кошачью мордашку с небольшим кукольным ротиком обрамляли длинные волосы, выкрашенные в рыжий дешевой краской и неопрятно завившиеся из-за сырости на улице. Еще одна охотница за американской мечтой, которая надеялась на удачу или хотя бы на Амура. Впрочем, место она выбрала неудачно: бедный район города, засранный настолько, что кучи мусорных мешков не особо мозолили глаза. Оставалось разве что строить хорошую мину при плохой игре, чем рыжая и занялась: с улыбкой помахала в ответ и направилась прямо к нему. Отлично. — Эм, извините, наверно, я забрала последний «Прозак», — говорила она не так уверенно, как выглядела, и смотрела не прямо на него, а куда-то в бок, лишь изредка проскальзывая по нему взглядом, точно проверяя, не исчез ли ее собеседник. Все время казалось, что она вот-вот запнется, начнет заикаться или проглатывать слова. — Могу отсыпать вам половину, а потом получите свой и вернете. Я вас знаю, вы живете через дом от меня. Флек настороженно приподнял уголки губ, не особо представляя, как отреагировать на это предложение, но рыжая обратилась уже к мужчине за витриной: — Дайте, пожалуйста, бумажный пакетик. Вы же не против? — снова Артуру, которому оставалось только качнуть головой — с чего бы ему быть против. Девушка щедро вытряхнула половину своего пузырька в шуршащий крафт и протянула сверточек оцепеневшему мужчине. — Все ок, мистер. Я-то знаю, как хреново без этих колес. Проводите меня? Так темно и крысы. Хорошо, что я вас встретила… Кстати, меня зовут Реджина Фокс. Можно просто Редж. Да, как же. Встретила. Она наблюдала за ним третий месяц и никак не решалась подойти. Реджина заприметила его в первый же вечер, когда переехала сюда: она зашла за молоком в местный магазинчик, а симпатичный мужчина задумчиво стоял у холодильника с полуфабрикатами. Симпатичный? Черт, потрясающий красавчик — одни только глаза чего стоили! Она смотрела на него как на Господа Бога, а когда он вышел из оцепенения, спряталась за полками. Потом она еще не раз встречала его на улице: смешного, нескладного, понуро бредущего с большой клетчатой сумкой наперевес. Сердце каждый раз сладко замирало, а голос в голове, подозрительно похожий на мамин, ехидно спрашивал, а зачем им, собственно, такое убожество. Обратная ситуация была бы куда более уместна: если бы вот он втихаря следил за ней и подрачивал бы по ночам в туалете. Хотя с какой стороны не взгляни, выглядело все крайне паршиво. Две недели назад в ее жизни появился «Прозак», а с ним — силы послать внутреннего критика в задницу и засунуть туда же гордость, страхи и жизнь в принципе. И вот она наконец оказалась в нужное время в нужном месте. — Артур Флек. — Очень приятно, Артур! Она точно серьезно? Фармацевт с удивлением посмотрел на нее: такая могла найти защитника и получше, а этого гопота радостно затопчет и не почешется. Еще и псих. Хотя, раз она тут за антидепрессантами и противотревожными… может, именно это ей и нужно. Интересно, у этого шизика бабы хоть были? Наверняка ведь нет. Артур пару раз смеялся в аптеке: вспомнишь — вздрогнешь. Какая такое выдержит? Вот-вот. Странная парочка вышла на улицу. Флек нервно комкал в пальцах край бумажного пакета и наконец вытащил помятую пачку сигарет, закурив и глубоко затянувшись. Как. Он. Вкусно. Курит. Реджина шла в ногу с ним, невольно вдыхая терпкий дым и покашливая. С «вкусно» она поторопилась. Чтобы перебить амбре «Статтона», она выудила из сумочки пачку «Мальборо» и закусила сигарету в уголке рта, поджигая. Очередной протест очень хорошей девочки, которая впервые убежала от зоркого маминого взгляда и пустилась во все тяжкие в своем хорошедевочковом представлении. Пить Реджина не любила, наркоту категорически не признавала, в своей способности нравиться мужчинам (и женщинам) сомневалась. Оставались только сигареты. Недорого, эффектно и вредно. Артур заинтриговано покосился на нее — мама говорила, что курят только негодные, совершенно ни на что негодные женщины, но его новая знакомая определенно такой не выглядела — и спросил совершенно о другом: — Откуда вы знаете, где я живу? — Можно на ты, Артур. Я видела вас пару раз, когда шла с работы. — Вот как? Давайте… давай на ты, да, — Флек замялся, но принял правила игры. — Отлично. Ты ведь иногда ходишь в гриме? Кем ты работаешь? — кажется, она действительно хочет с ним познакомиться. Сегодня что, Рождество? До него еще не скоро. Значит, он спит. — Аниматором. Но вообще я стендап-комик, готовлю материал для выступления, — ей показалось, или он действительно ответил с нескрываемой гордостью? Видимо, он еще более странный, чем она думала. Мама была права, я наглухо больная. — Здорово! Пригласишь как-нибудь на выступление? — Если хочешь, — конечно, Артур ее позовет в «Пого», спросила тоже… Сердце его встревоженно билось: он идет рядом с девушкой, касается ее руки рукавом куртки. Главное, сдержать этот смех, который все чаще подбирался к горлу от волнения. — А ты чем занимаешься? — Да так… на ТВ работаю. — Да ладно? — Флек пересмотрел иерархию почитаемых людей и поставил новую знакомую чуть ниже Мюррея Франклина. — И живешь здесь? — Почему-то все так реагируют, когда я говорю о своей работе, — со смешком ответила Реджина. — На самом деле, они не особо разбежались платить. Меня туда устроил троюродный брат. Живу я тоже с ним. Я не жалуюсь, но иногда, конечно, грустно… опять тут темно! Ненавижу эту лестницу! Артур ухмыльнулся и выкинул окурок куда-то за перила: — А мне она нравится. В ней есть что-то неизбежное. Ого, да он еще и философ. — Неизбежно можно только ногу сломать в такой темнотище, — смешливо фыркнула в ответ девушка, неторопливо поднимаясь с ним по лестнице. На самом верху Флек снова закурил и осторожно на нее покосился, точно проверяя, не сбежала ли она еще. — На самом деле, если бы не эта мусорная забастовка, было бы даже терпимо. До смерти боюсь крыс… Вчера одна здоровенная сидела прямо посредине и умывалась. Представляешь? Я так и не собралась с духом, чтобы пройти мимо. Пришлось гулять там, внизу, пока кто-то не свернул на лестницу и не спугнул это чудище. — Ужасно. — Не то слово. А вот здесь ты и живешь, да? — Реджина указала на дом с ведущими во двор тремя арками. Даже не вздумай слинять туда, разговорчивый ты мой. Артур кивнул и решительно прошел мимо, намереваясь проводить девушку. — Да, с ма… с мамой. Я забочусь о ней. У нее больше никого нет. — Ты замечательный человек, Артур Флек. — Пожалуй, — согласился он, — мама всегда говорила, что мое предназначение — нести радость и смех. Нужно всегда улыбаться и делать счастливое лицо. И нашим мамам определенно есть, о чем поговорить, красавчик. Хотя моя рядом с тобой и срать бы в одном поле не села. Они вошли в обшарпанный подъезд, и Артур машинально нажал кнопку вызова лифта. Железные створки разъехались с леденящим душу скрежетом, из недр кабинки пахнуло мочой и куревом. Реджина виновато улыбнулась и скользнула внутрь вслед за новым знакомым, несколько раз надавив на затертый кружочек с цифрой 8, пока он наконец не зажегся; лифт поехал вверх, натужно скрипя. — Я тоже живу на восьмом, — сообщил ей Флек, с болезненным интересом разглядывая криво приклеенное объявление на исписанной маркерами стенке: он уже успел насчитать шесть слов fuck и узнать, что некая Сэнди — грязная шлюха. — Знаешь, говорят, что совпадений не бывает. А еще в Китае восьмерка считается счастливым числом. Только вот что-то не хрена подобного. — Почему? — он наконец осторожно покосился на нее, криво улыбнувшись. — Я обязательно расскажу тебе об этом в следующий раз, — Реджина многозначительно тряхнула своим бумажным пакетиком с таблетками. — Но, кажется, мне наконец-то повезло. Артур едва не повернул из лифта налево. Привычка. Но Фокс деловито направилась вправо. Длинный коридор был почти таким же, как и в его доме: унылым, прокуренным, угрожающим, низко звенящим от криков и шума, точно повисших под самым потолком. Последняя дверь в тупике. Квартира 8F. Надо запомнить. Девушка вытащила ключи из кармана кожанки, вставила их в замочную скважину, дважды повернула и несмело улыбнулась своему рыцарю в бежевой куртке: — Спасибо, что проводил, Артур. Может… зайдешь на чашку чая? Он изумленно посмотрел на нее. Первый раз лицом к лицу за весь вечер (Флек был выше ее на каких-то пять сантиметров от силы): у них глаза одинакового цвета — серо-зеленого со странным золотым оттенком. Ее вопрос точно сбил его с ног — он-то знал, что скрывается за приглашением на чай — парни из «Ха-ха» частенько рассказывали о таких чашечках — и предательский приступ смеха подступил к горлу, сжал его, не давая дышать. Глаза наполнились слезами, и Артур хрипло, безумно расхохотался. Мама, у тебя будут внуки-шизики. И ты это заслужила. Реджина оторопело смотрела на него, кто-то из соседей выглянул в коридор, недовольно бурча, и девушка быстро втолкнула Флека в квартиру, захлопнув дверь и усадив мужчину на пуф в прихожей. Артур одной рукой то пытался зажать себе рот, то хватался за горло, а второй шарил по карманам, точно искал что-то. Может, ингалятор? — Тебе помочь? Воды, вызвать скорую?.. — Фокс села на корточки перед ним, стараясь поймать его взгляд. Задыхаясь от смеха, Флек протянул ей карточку, чуть затертую по краям: «Извините меня за смех. Он вызван ментальным расстройством вследствие травмы. Я не хотел оскорбить или напугать Вас. Спасибо за понимание! Пожалуйста, верните карточку». Девушка сочувственно посмотрела на него и отложила кусочек картона на тумбочку с телефоном, взяв дрожащую ладонь мужчины в свои руки и осторожно поглаживая ее самыми кончиками пальцев. Из двери дальше по коридору высунулся заспанный парень: — Редж, ты охренела? — Бобби, критическая ситуация. Потерпи пару минут, пожалуйста. — А я говорил, что ты ебанутая, — совершенно беззлобно. — Кстати, привет, — и дверь со стуком закрылась. Хриплые смешки и кашель наконец затихли. Флек сидел на краю пуфика, низко опустив голову; вьющиеся волосы упали ему на лицо. — Все в порядке, Артур. Дать тебе воды? Так нежно и вкрадчиво с ним не говорила даже Пенни, не говоря уже о прочих особях женского пола. Он машинально почти кивнул, и она поднялась с тихим «сейчас» и скрылась на кухне, вернувшись оттуда с большим стаканом холодной воды. Мужчина жадно отпил несколько глотков и отставил стакан к телефону, предусмотрительно забрав свою карточку и сунув ее в карман. — Спасибо, Редж. Извини, если напугал тебя. — Все действительно в порядке. Этим меня точно не удивишь. Я с тобой не аскорбинкой в аптеке поделилась. И то правда. — Я, пожалуй, пойду. — Как скажешь… знаешь, что? Где именно ты работаешь? — Нам говорят об этом с утра. — Черт. Вот, держи… — она нашла в сумке блокнот и ручку, выдрала листок и написала на нем два номера. — Это рабочий и домашний. Позвони мне, когда узнаешь, хорошо? Сходим пообедать. Вас же отпускают на ланч? Он неверяще взял страницу с неровным краем и кивнул, встав на ноги: — Обязательно. Надеюсь, это будет свидание. Девушка поправила капюшон его куртки и открыла дверь, пропуская его в узкий пенал коридора. — Тогда до завтра, Артур. Спасибо, что проводил, — она быстро коснулась губами его щеки и только сейчас заметила остатки белого грима на острой скуле. Флек смущенно нахмурил свои роскошные брови и, промямлив подобие прощания, резво направился к лифту, закуривая на ходу. Реджина восторженно пискнула и закрыла дверь на ключ. К черту все. Этот Артур несомненно псих. Но это именно то, что ей сейчас надо. С ним можно быть собой — и это прекрасно. И мать будет в бешенстве: она-то планировала, что в Готеме ее распрекрасная дочь захомутает как минимум Томаса Уэйна. Хрен тебе, мам. Твоя кровиночка нашла кое-кого получше. Артур вышел на улицу и обернулся на дом, найдя восьмой этаж. В одном из темных окон вспыхнул свет: наверно, это Реджина зашла в свою комнату. Неужели он действительно ей понравился? Наверно, такая девушка могла найти себе кого-то получше, но выбрала его — неудачника-клоуна из соседнего дома на задворках Готэма. У них определенно было что-то общее, кроме рецепта на «Прозак». Флек обошел кучу черных мешков с мусором, спугнув крысу, и свернул в арку, ведущую к его дому. В подъезде он привычно проверил почтовый ящик — писем от Уэйна не было, как и всегда, и мама опять расстроится. Лифт угрожающе заскрипел и затрясся между третьим и четвертым этажами. Надеюсь, он когда-нибудь рухнет, возможно, вместе со мной. В коридоре было накурено, а алкаш из квартиры через одну от его собственной опять ругался с женой. Каждый день одно и то же. Даже сегодня, когда случилось нечто из ряда вон выходящее. Артур зашел домой, повесил куртку на вешалку и оставил пакет с таблетками на кухонном столе. — Я дома, мам. — Радость, ты проверил почту? Эта «радость» вдруг неприятно кольнула. Ну какая из него радость? Он никогда не был счастлив дольше 5 минут за всю свою долбаную жизнь. Он никогда не был тем, на кого обращали внимание симпатичные девушки. Он никогда не провожал никого до дверей. И никогда не понимал, что за прок в этом ожидании писем… — Да, мам. Ничего, — он вытащил из морозилки замороженный горошек с бифштексом, приоткрыл уголок крышки из фольги и поставил лоточек в духовку, машинально чиркнув зажигалкой и закурив. Реджина Фокс. Ей идет это имя — и не идет гулять с таким, как он. Но она сказала, что ей наконец повезло. И мне, кажется, тоже. Мужчина затушил окурок в пепельнице, поставил разогретую еду на поднос и отправился в комнату к Пенни Флек. — Может, почтальон выбрасывает письма? — мама перевела взгляд с мерцающего экрана телевизора на Артура. — Ну и зачем это ему? — он улыбнулся и поставил ей поднос с ужином. — Вот, поешь. Не нервничай. — Тебе нужно поесть, радость. Ты совсем худой. Ты сегодня задержался? — Да, мам. Я провожал девушку. — Ты? Девушку? — а что не так? — Хорошую? — Кажется, да. Очень. Пенни на мгновение зависла, и ее отвлекла заставка шоу Мюррея Франклина. Артур привычно устроился на второй половине кровати, скинув ботинки на пол. Старина Мюррей спас его от ненужных расспросов, но не мог заставить перестать снова и снова прокручивать в голове события уходящего вечера с того момента, как он зашел в аптеку. Мама рядом завороженно смотрела телевизор и то и дело отпускала восторженные комментарии, а Артур думал о том, как здорово было бы прийти в студию вместе с Реджиной. Франклин обязательно пригласил бы его выйти на сцену, а девушка сидела бы в зале и гордилась им. Мужчина мечтательно улыбнулся. Так и будет. Интересно, она любит шоу Мюррея? Нет. Она его ненавидела и считала Мюррея Франклина старым несмешным мудаком. Более того, Реджина на этом шоу работала. Если «принеси кофейку», «позвони тому-то», «найди парочку новостей на злобу дня» и прочая подобная дрянь могла бы считаться работой. Бобби повезло чуть больше — он работал оператором на самом шоу, но сегодня была не его смена, и он, проваландавшись где-то всю ночь с очередной зрительницей из зала, отсыпался. Но смотреть особо было нечего, и шоумен сыпал с экрана телевизора на кухне дурацкими шуточками (Суперкошки. Охуеть как весело, зачем я вообще тебе это показала, будто все и так не знают, что наш мэр — идиот), пока Реджина вяло жевала кусочек пиццы, милостиво оставленный ей Бобби, и устало щурилась. По крайней мере, три года одиночества подошли к концу, и это было вполне весомым поводом для праздника. Если бы не «Прозак», она бы пригубила припрятанный в комнате коньяк в честь долгожданного знакомства. Не хватало коней двинуть от антидепрессантов с алкоголем и сдохнуть здесь, в сраном Готэме, — ее почему-то очень волновало, как родные будут везти бездыханное тело домой. А еще две недели назад она хотела перестать жить. И мучительно выбирала — спрыгнуть на контактный рельс в метро или выйти в окно. Но если бы она сделала это сегодня, она бы не упала камнем вниз — взмыла бы в сырое октябрьское небо. А завтра она встанет пораньше и приготовит сэндвичи на двоих. На всякий случай. Флек предавался мыслям о новой знакомой сугубо по-мужски: когда Пенни уснула, он заперся в ванной с припрятанной в его дневнике страницей, вырванной из эротического журнала, и от души подрочил. Модель на фото походила на Реджину только цветом волос, но этого было вполне достаточно, а выкуренная после сигарета показалась ему едва ли не самой вкусной в жизни. Хойт, надеюсь, завтра ты побудешь моей гребаной феей-крестной.