Сорванный плод

Вэй Усянь задыхался, грудь ходила ходуном, лёгкие горели. В голове было пусто, а в ушах стоял гулкий шум, словно он с головой опустился в тёплую воду. Удовольствие, только что сплетённое в тугой канат, распускалось и таяло. Тело медленно остывало, пока взгляд бездумно передвигался по лицу Лань Ванцзи. Тот тоже тяжело дышал, глаза подрагивали под закрытыми веками на утончённом лице. Дрожание ресниц заставляло трепетать тени на гладких, словно нефритовых, щеках. «Как красиво», — отстранённо подумал Вэй Усянь. Лань Ванцзи резко открыл глаза и дёрнулся назад, но так как связанные руки Вэй Усяня всё ещё хомутом обхватывали его шею, вырваться ему не удалось. Зато они разъединились. Вэй Усяня пробрало дрожью от ощущения выскальзывающего из него члена, ягодицы тут же поджались, ошпарив болью ноющее отверстие. Он зашипел. Лань Ванцзи странно судорожным движением дотронулся до руки Вэй Усяня и осторожно, едва касаясь, приподнял, чтобы высвободиться из хватки. Будто Вэй Усянь внезапно порвётся от слишком резкого рывка, как бумага. Будто не Лань Ванцзи только что связал и силой овладел им, нисколько не церемонясь. Лишившись поддержки, Вэй Усянь откинулся на спину, всё ещё чувствуя себя до непривычного слабым и разбитым. Лань Ванцзи неотрывно смотрел на него, взгляд дёргано перебегал с распахнутых одежд на связанные руки. Вэй Усянь почти пихнул их ему под нос: — Развяжи меня. Вэй Усяню всегда было сложно прочесть лицо Лань Ванцзи, оно редко что-то выражало. Только эмоции крайнего потрясения и возмущения хоть как-то искажали его идеальную нефритовую маску — и это приводило Вэй Усяня в восторг. Он не мог удержаться от поддразниваний, стоило увидеть хоть тень чувств на чужом лице. Был не в силах не задевать тигра. Но сейчас, от обращенного на его руки взгляда, Вэй Усяню стало не по себе. Словно Лань Ванцзи смотрел на самый большой страх своей жизни. — Развяжи меня... Лань Чжань. После непродолжительной паузы руки Лань Ванцзи мелко дёрнулись, но он явно быстро овладел собой и принялся распутывать ленту. Совсем недавно сверкающая гладкостью и белизной, она повисла в ладонях мёртвым ужом, смятым и скрученным. Лань Ванцзи отстранённо разгладил складки и отработанным движением повязал ленту на свой лоб. Повисла тишина. Лань Ванцзи закрыл глаза, явно избегая на него, Вэй Усяня, смотреть. Всегда держащийся с гордо выпрямленной спиной, сейчас молодой господин Лань сидел чуть сгорбившись и опустив голову. Словно отдавал дань врагу, который поверг его в битве. У Вэй Усяня вырвался нервный смешок; ещё немного, и к горлу подкатит истерика, он уже чувствовал внутри пузырьки булькающего злого веселья. Ха-ха, кто бы увидел, что идеальный отпрыск клана Лань пристыженно склонит голову именно в такой ситуации. Кому рассказать, не поверят. О, небеса, да ему действительно никто никогда не поверит, что благочестивый Нефрит Ордена Гусу Лань с ним и впрямь такое сотворил! Пока Вэй Усянь с кривой улыбкой раздумывал над своей участью, Лань Ванцзи резко сжал кулаки на коленях и поднялся, собираясь уйти. — Ты куда? — дёрнулся Вэй Усянь за ним. Меж ягодиц прострелило острой болью, и он выругался сквозь зубы. Уже почти повернувшись, Лань Ванцзи, выглядя до чуждого нерешительным и всё ещё избегая на него смотреть, остановился. Тем не менее, ответил он твёрдо: — Я должен принять наказание за свой проступок. Тысячи ударов палками может хватить. Или... дисциплинарный кнут. Глаза Вэй Усяня расширились. Ему трудно было представить, что станет с телом после тысячи ударов обычными палками, о страшных последствиях дисциплинарного кнута не хотелось и думать. Договорив, Лань Ванцзи снова собрался уходить, но Вэй Усянь, шипя от боли, добрался до него и схватил за рукав. — Нет, ты никуда не пойдёшь, — вырвалось настойчиво, мысли лихорадочно заметались в голове. — Лань Чжань... Лань Чжань, ты сделал мне больно, я едва могу ходить. Посмотри на меня, ты порвал мои одежды и собираешься меня тут оставить в таком виде? Взгляд Лань Ванцзи невольно скользнул по его телу, порванной ткани, следам семени между ног. У Вэй Усяня мурашки рванули по коже от этого взгляда, но он проникновенно продолжил, почувствовав слабину: — Ты никуда не пойдёшь, пока это не исправишь. Спустя долгую паузу Лань Ванцзи выдавил: — Я знаю место, где тебе станет легче. Вэй Усянь на шаг приблизился, смотря ему в глаза: — Так отведи меня туда.

~~~

Им повезло. Уже стемнело, и все адепты разошлись по домам, чтобы приготовиться к своему раннему сну. Никто не встретился, не было никого, кто бы спросил, что случилось, почему молодой господин Лань почти несёт повисшего на плече ученика ордена Юньмэн Цзян. Не то, чтобы Вэй Усянь не мог передвигаться, он уже притерпелся к саднящей боли при движении. Но что-то подсказывало ему — если б он не вцепился в белые одежды мёртвой хваткой, Лань Ванцзи бы тут же убежал навстречу своей тысяче ударов. Они вышли к источнику, от которого и за десяток шагов ощущалась стужа. Вэй Усяню было холодно даже просто смотреть на тёмную гладь. Лань Ванцзи аккуратно сгрузил его у края воды и одеревенело застыл, словно не зная, что делать дальше. Уйти он не мог, ведь Вэй Усянь продолжал крепко держаться за длинный рукав. — Лань Чжань, что это за место? Брр, как здесь холодно. Ты хочешь, чтобы я замёрз насмерть и избавил тебя от проблем? Вот уж не подозревал в тебе такой изворотливости, молодой господин Лань, — Вэй Усянь молол языком, почти не думая, повисшая между ними омертвелая тишина ему опостылела ещё на пути сюда. Лань Ванцзи после секундного молчания ответил безразличным голосом: — Это холодный источник. Он ослабляет боль и способствует исцелению телесных ран. Вэй Усянь окинул родник уже более заинтересованным взглядом. И всё же, лезть в ледяную воду... Он искоса посмотрел на застывшую белоснежную фигуру. — Лань Чжань, здесь очень холодно. Один я туда не полезу. Ты должен мне помочь. Пальцы на руках Лань Ванцзи дёрнулись. Вэй Усянь с пытливым интересом всматривался в его лицо, ожидая... чего? — Хорошо, — ровно проговорил Лань Ванцзи и принялся развязывать пояс на одеждах. Вэй Усянь чувствовал раздражение, избавляясь от своего изрядно помятого наряда. Вот ведь ледышка, теперь он просто выполняет всё, что бы Вэй Усянь ни повелел! Забрался в свою нефритовую раковину, как моллюск. Лань Ванцзи вошёл в воду и помог спуститься Вэй Усяню. От студёной воды пробрало крупной дрожью, Вэй Усянь обхватил себя руками, стуча зубами от холода. Он так замёрз, что и думать забыл о боли. Вот тебе и сила исцеления, не иначе. Зато Лань Ванцзи хоть бы что, всё так же невозмутим — зашёл, словно в бадью с горячей водой. Разве что отпустил Вэй Усяня, тут же отдалившись вглубь источника и повернувшись спиной, будто отгораживаясь. Кажется, он пока не намерен сбегать. Не ускользнёт же к старшим адептам в чём мать родила? Подрагивая от холода, Вэй Усянь попробовал сделать пару шагов, чтобы хоть немного согреться. Похоже, вода здесь и впрямь чудодейственна — он больше не ощущал неудобства при движении. — Лань Чжань, а ведь действует. Какая дивная водичка, мне уже почти не больно. Показалось, или Лань Ванцзи едва заметно дёрнулся от его слов? Вэй Усянь задумчиво смотрел на тёмную занавесь волос, рассыпанную по белоснежным плечам. Тщательно отгоняемые до этого мысли снова полезли в голову. Ощущение нереальности происходящего преследовало Вэй Усяня последние несколько часов. Он бы сам ни за что не поверил, что такой человек, как Лань Ванцзи, будет способен настолько унизить кого-то другого. Что он, закованный в дисциплину и мораль, как черепаха в свой панцирь, опустится до такого бесчестья. — Зачем ты это сделал? — Вэй Усянь не мог больше удерживать этот вопрос, заставивший Лань Ванцзи вздрогнуть. — Да, я порол чепуху, я тебя оскорбил и был не прав. Так ты понимаешь... наказание за такой проступок? — с горечью закончил он. — Нет! — выдавил Лань Ванцзи. Эмоциональность, прозвучавшая в его голосе и так ему не свойственная, заставила Вэй Усяня приоткрыть рот в удивлении. — Я бы никогда... не поступил так в наказание, — плечи Лань Ванцзи опустились, а спина совсем согнулась, будто приняла нелёгкий груз. — Тогда зачем? Лань Ванцзи не ответил. Посверлив взглядом сгорбленную спину некоторое время, Вэй Усянь сделал несколько шагов в его сторону. — Лань Чжань, ты всегда был таким смелым и решительным, вот уж не думал, что станешь прятаться от меня. Голова Лань Ванцзи едва заметно дёрнулась, словно он собирался оглянуться, но остановил себя. — Ты боишься даже взглянуть на меня, на дело своих рук, — Вэй Усянь зло усмехнулся. — Тебе легче принять какую-то тысячу ударов, чем столкнуться с проблемой лицом к лицу. Что это, как не трусость? Посмотри на меня! Лопатки на спине Лань Ванцзи напряглись, встопорщившись, будто крылья. С медленным вздохом он их расслабил и повернулся. Лицо его было похоже на треснувшую маску: словно высеченная из твёрдого камня статуя божества вдруг стала оживать. Меж бровей залегли страдальческие линии, резко обозначились складки на подбородке, губы подрагивали. В глазах отражалась такая боль, будто слова Вэй Усяня хлестнули его сильнее пресловутых тысячи ударов палками. Вэй Усянь вдруг поймал себя на том, что смотрит на его лицо с непонятной жадностью, вбирает каждую эмоцию. Он оказался странно взбудоражен этим. Недавно пережитое чувство беспомощности теперь подстёгивало его, они словно поменялись с Лань Ванцзи местами. — Если не в наказание, тогда из-за чего? Второй молодой господин Лань не мог, ахах, удержаться? — Вэй Усянь с нервным смешком очертил взмахом руки своё тело, задев мимоходом сосок, к которому тут же прикипел взгляд Лань Ванцзи. Тот снова промолчал, лишь крепче сжав губы и не сводя прозрачных, как горный хрусталь, глаз. У Вэй Усяня внезапно засосало под ложечкой. В голове сразу вспыхнула та поразившая и испугавшая его жаркая картина входящего в него члена, открывшаяся, когда Лань Ванцзи приподнял его ноги. Горящие взгляды и вымученные в нежности поцелуи. Соски заныли от фантомных прикосновений. Даром, что стоял в холодной воде. Осознание пузырилось в нём подогретым вином. — Ах, Лань Чжань, Лань Чжань, похоже, слова у тебя нередко расходятся с мыслями, верно? — с кривой улыбкой заговорил он, начиная медленно кружить по источнику. Теперь уже Лань Ванцзи не отрывал от него взгляда. — Всё время ходишь с каменным лицом, как воплощение невозмутимости и непорочности во плоти, а скрываешь такие желания. Ай-яй-яй, знали бы старшие адепты, каков их небожитель на самом деле. Он подошёл к краю источника и, приподнявшись на руках, уселся на сброшенных поверх отмостки одеждах, чтобы камень не холодил зад. Поймал взгляд Лань Ванцзи, скользящий по его мокрому, вмиг покрывшемуся мурашками, телу. Вэй Усянь шире развёл ноги, волнуя тёмную воду лодыжками и внутренне подрагивая от нервного возбуждения. — Только посмотри, что ты со мной сделал, — он скользнул рукой под поджавшуюся от холодной воды мошонку, погладил уже совсем не ноющее отверстие. — Посмотри, какое там теперь всё красное и натёртое. Чья это вина? Лань Чжань, ты должен это исправить. Похоже, ничему жизнь его не учила — да, Вэй Усянь просто не мог не дразнить тигра. Выражение лица Лань Ванцзи, выглядевшего так, словно его внезапно стукнули по голове пыльным мешком, определённо стоило этих слов. Вэй Усянь чуть не расхохотался. — Что... Что мне сделать? — донёсся до него слегка охрипший голос. Вэй Усянь приподнял брови, борясь с усмешкой: — О? Что сделать? Надо подумать, — он в притворной задумчивости склонил голову набок. — Знаешь, Лань Чжань, говорят: «поцелуешь — и боль пройдёт». Как тебе такая идея? — и, не удержавшись, прыснул от смеха. Лань Ванцзи стоял, напряжённый, едва не звенящий, как туго натянутая струна гуциня. Его кулаки были крепко стиснуты, а взгляд всё ещё устремлён туда, где покоилась рука Вэй Усяня. Казалось, он ничего не слышал. Тёмное веселье, окрашенное недавней унизительной беспомощностью, поднималось внутри Вэй Усяня. Покружив пальцем по нежной коже, он скользнул глубже, где было всё ещё чувствительно и влажно после недавнего вторжения. — Как ты мог кончить в меня, Лань Чжань? Только посмотри, семя всё ещё вытекает, — Вэй Усянь усмехнулся, когда до него долетел судорожный вздох. — Это ужасно, просто отвратительно, Лань Чжань. Я хочу очиститься. Почему бы тебе не помочь? Ты ведь в этом виноват. Это произошло слишком быстро. Только что Лань Ванцзи стоял в сердце источника, затенённом скалой, как вдруг в одно движение оказался совсем рядом, подняв в воздух шлейф серебристых капель. Лунный свет мягко очертил его ладную фигуру и будто выточенное лицо, на котором застыло столь чуждое для него выражение нужды. — Я виноват, — эхом повторил он и стал опускаться на колени, глубже погружаясь в воду. Вэй Усянь изменился в лице и попытался остановить Лань Ванцзи, схватившись рукой за его плечо. — Нет, Лань Чжань! — он взволновано облизал губы. — Ты опять принимаешь всё, что я болтаю, за чистую монету! Я не имел в виду... — Вэй Ин, — тяжело проговорил Лань Ванцзи, от этого наполненного низкими вибрациями тона у Вэй Усяня перехватило дыхание. — Ты... совершенно невозможный, невыносимый человек. Казалось, эти слова причиняют Лань Ванцзи неподдельную боль. Он прикрыл глаза и, наклонившись, прижался губами к внутренней поверхности бедра Вэй Усяня. Тело прошило сладкой дрожью от касания. — Лань Чжань... гэгэ, что ты делаешь? — охрипшим голосом спросил Вэй Усянь. Вид склонённой головы, блестящих чёрных волос, не скрывающих алеющих мочек ушей, дрожащих тёмных ресниц и губ, оставляющих нежные следы на его коже — от этого путались мысли, а выдох с трудом пробивал путь в горле. Вэй Усяню внезапно стало очень жарко подле ледяного источника. Лань Ванцзи как всегда не утрудил себя ответом. Он осторожным, подрагивающим движением обхватил холодными ладонями бёдра Вэй Усяня и стал продвигаться вперёд лёгкими поцелуями. Касания опаляли холодом, от ощутимого контраста температур бросало в дрожь, а от каждого скольжения по коже что-то внутри Вэй Усяня сжималось всё больше и больше. Зато увеличивалось кое-что другое. Вместе с охватившей тело горячкой крепло и возбуждение; Вэй Усянь почувствовал, как твердеет его член от этих невесомых прикосновений. Он всё ещё держал руку между ягодиц, когда Лань Ванцзи оказался совсем близко к этому местечку. Помедлил и прижался поцелуем к костяшкам пальцев, скользнул языком между ними, горячо и влажно касаясь чувствительного отверстия. Вэй Усянь невольно охнул, из головы выбило все мысли. Невыносимый жар разошёлся по всему телу, Вэй Усяню казалось, что его кости стали мягкими, как смоченная водой глина. Рука безвольно соскользнула назад, и уже ничто не мешало Лань Ванцзи углубить ласку языком. Вэй Усяня выгнуло и, не в силах больше держаться прямо, он тяжело опустился на спину. — Лань Чжань, ах... гэгэ, что ты творишь, где твой рот?.. — захлебнулся он в болтовне. — И кто из нас после такого бесстыдник?.. Ничего более грязного и бесстыжего я и вообразить не могу, мм! Вэй Усянь чувствовал, как горячий язык безжалостно проникает внутрь, мягко и мокро ласкает внутренние стеночки, как жарко губы целуют вход. Обычно Вэй Усянь не ведал стыда, но сейчас ему хотелось убежать. Он дрожал и задыхался. Тело содрогнулось в судороге удовольствия от осознания, кто и, главное, как доводил его до изнеможения. — Проклятье... гэгэ, перестань... — простонал он, пытаясь отползти, но удерживающие его руки, уже согревшиеся и обжигающие, не дали этого сделать. — Хватит, я так не могу!.. Лань Ванцзи замедлился, проник языком особенно глубоко в последний раз, заставив Вэй Усяня затрепетать, и стал подниматься, оставляя поцелуи то на налившейся мошонке, то на твёрдом, истекающем смазкой, члене. Обхватил губами головку — и Вэй Усянь не знал, от какого из зрелищ ему хотелось удрать поскорее. Лицо пожаром горело от стыда, а он всё смотрел на эти изящно очерченные уста, вытворявшие такие непристойности, и не мог отвести глаз. — Лань Чжань, — жалко просипел он, приподнявшись на локте. — Гэгэ, поцелуй меня. Лань Ванцзи пристально смотрел ему в лицо, словно пытаясь что-то отыскать. Потянулся вперёд, полностью выходя из источника и нависая над Вэй Усянем. Град капель окатил холодными жалами, обостряя ощущения. Вэй Усянь краем сознания отметил, что Лань Ванцзи совсем не возбуждён, что не удивительно — вода была по-настоящему студёной. Они передвинулись подальше от неё. Вэй Усянь скользнул взглядом от чужого лица вниз, поднял руку, захватывая в плен прядь чёрных волос, проследил пальцами её гладкость, перебрал другую. Слабый запах сандала мягко щекотал ноздри. Под руку попался шёлк, Вэй Усянь задумчиво уставился на белоснежную ленту, словно сотканную из лунного света, подёргал её, смял в руке. Его недавнее, украшенное плывущими облаками узилище вовсе не выглядело прочным, скорее обманчиво тонким и нежным. Но Вэй Усянь не питал иллюзий — лента была частью платья заклинателя, а значит, не столь проста. К тому же он, как ни пытался, так и не смог её порвать тогда. Больше избегать долгого и ждущего взгляда Лань Ванцзи было нельзя, и он потянул ленту на себя, приподнявшись навстречу. Поцелуи Лань Чжаня ему понравились ещё в тот раз. Их губы мягко касались друг друга, поцелуй был почти целомудренным, пока Лань Ванцзи не усилил нажим, проникая в его рот. Вэй Усянь судорожно выдохнул, встречая языком это движение, погружаясь в ощущения. Поднял руки, обхватывая Лань Ванцзи за шею, прижимая его к себе, мокрого и холодного, и дрожа от обжигающего холодом соприкосновения. Руки Лань Ванцзи гуляли по его телу, обхватывали бока, сжимали поясницу, терзали соски, заставляя Вэй Усяня постанывать. Прикосновения были почти грубыми, а поцелуй становился всё напористее, пока Лань Ванцзи и вовсе не прикусил его губу до крови. — Ай! — возмущённо уставился на него Вэй Усянь. — Не смей кусаться, как собака! Не успел он договорить, как Лань Ванцзи снова жарко его поцеловал. Он определённо успел разогреться. Теперь руки легли куда ниже поясницы, горячие пальцы скользнули к отверстию, огладили ягодицы. Вэй Усянь неосознанно развёл ноги шире, в промежности ныло — и настрадавшийся вход, всё ещё влажный от слюны, и возбуждённый член. Он издал стон в мучивший губы поцелуй и сильнее притёрся к Лань Ванцзи, отлично чувствуя, что тот уже отошёл от холодной воды. Лань Ванцзи внезапно приподнялся, разорвав сплетённые языки, припал к шее и спустился к соскам. Прикусил один, пока растирал второй между пальцами, вынудив Вэй Усяня болезненно застонать и хлопнуть по терзавшей его руке: — Гэгэ, хватит меня мучить! Лань Ванцзи и ухом не повёл, тут же передвинувшись к другому соску, чтобы прикусить и его. Вэй Усянь содрогнулся от острого ощущения. — Ты меня совсем не слушаешь, Лань Чжань, — недовольно выдохнул он. Лань Ванцзи раскрыл рот и мягко облизал сосок, словно вдруг решив извиниться за своё поведение. Мурашки разбежались по коже Вэй Усяня. Голова кружилась, чувства будто дребезжали на разные лады, он ощущал себя гуцинем, на котором играют без перерыва и сострадания. Вэй Усянь приподнял ноги, скользнув лодыжками по мраморно-гладким икрам — ну точно небожитель, у него даже волосы на ногах не растут! Лань Ванцзи выдохнул и привстал, нависнув над ним. Его взгляд жадно блуждал то по ходившей ходуном груди, то по раскрытому рту, то заворожённо застывал на пахе Вэй Усяня. Выражение на лице было таким открыто недоверчивым и одновременно восторженным, словно он не мог поверить своим глазам. Вэй Усянь не удержался от комментария: — Лань Чжань, ты так жадно смотришь, что мне становится не по себе, — он слегка выгнулся, бросив прищуренный взгляд из-под ресниц. — Если бы твой дядя увидел тебя таким, узнал бы, где только что был рот его самого любимого и прилежного ученика, боюсь, его хватил бы удар. Как думаешь, гэгэ? Кажется, Лань Ванцзи стал тяжелее дышать. — Интересно, откуда молодой господин Лань знает о подобных бесстыдствах? Или он всё-таки почитывает эротические трактаты? А может, у него в библиотеке есть собственная коллекция? С улыбкой он протянул руку, коснувшись развитых мышц на груди, почувствовал, как гулко чужое сердце отдавало в ладонь. У Вэй Усяня перехватило дыхание. Он пытливо заглянул в светлые глаза: — Признайся, Лань Чжань, почему ты без спросу накинулся на меня? Почему делаешь все эти непристойные вещи со мной? Лань Ванцзи закрыл глаза, по его скулам расползался румянец. Вэй Усянь уже хотел заворожённо коснуться его лица, чтобы убедиться, что не почудилось, как тот поднял веки и перехватил его руки. Прижал к одеждам на земле, переплетя пальцы. — Ты невыносимый человек, Вэй Ин, — с трудом произнёс он. — Ты сводишь с ума. Все мысли о тебе. Лань Ванцзи склонился, выдыхая в ошеломлённо приоткрытые губы: — Хочу тебя. Люблю тебя. С этими словами он вошёл в Вэй Усяня, заставив его задохнуться. В этот раз ощущения были абсолютно другими. Он был расслаблен, заласкан и раскрыт, член без труда проник внутрь, послав по всему телу грозовые разряды удовольствия. Вэй Усянь громко ахнул, но накрывшие его губы мигом заглушили стон. Он вцепился в плечи Лань Ванцзи, пальцы на ногах поджимались в такт терзающим его вход толчкам. Вэй Усянь разорвал поцелуй, чтобы отдышаться. От чувств темнело в глазах. Он ясно ощущал, как член, ужасно горячий и скользкий, безжалостно таранил его изнутри. От этих движений по телу расходились волны жара, он едва дышал и, похоже, постанывал на одной ноте. О, небеса, вот это ощущения, ещё, ещё! — Хорошо, — сорвано согласился Лань Ванцзи, приподняв его ноги и входя под другим углом. Кажется, последние слова Вэй Усянь произнёс вслух. В глазах помутилось от обострившегося наслаждения. Но не настолько, чтобы, задыхаясь, не вставить замечание: — Как не стыдно, гэгэ... ты соглашаешься только с тем... что сам хочешь услышать!.. От его слов Лань Ванцзи только усилил толчки, Вэй Усянь был готов заскулить о пощаде, он не успевал за шквалом ощущений. Горячий пот заливал и жёг глаза, сердце бешено стучало, он чувствовал себя словно на поле битвы в разгар сражения. Лань Ванцзи покачивался над ним, подхватив его ноги под колени. На молочно-белом лице уже вовсю расцвел румянец, капли пота стекали по вискам, срывались с подбородка прямо на грудь. Вэй Усянь очарованно проследил, как одна такая скатилась по тонко очерченным мышцам, словно вырезанным умелым скульптором. Взгляд привлекали торчавшие аккуратными бусинами соски, бледные, едва видимые ареолы вокруг. Не думая, он протянул руку к одному, ощущая, как остро тот прошёлся по пальцам. Сжал и погладил. Лань Ванцзи издал вздох, его грудь содрогнулась, а член — Вэй Усянь это прочувствовал — казалось, стал только больше. Усмехнувшись, он тут же ухватился за второй сосок, смял в пальцах. Лань Ванцзи вздрогнул ещё раз и осуждающе на него посмотрел. Взгляд можно было бы назвать суровым, если бы не алеющие щёки, испарина на коже и пробивающееся сквозь хмурость выражение наслаждения. Вэй Усянь от души рассмеялся: — Не смотри на меня так, молодой господин Лань. Не одному тебе тут развлекаться. Он жадно огладил чужую грудь, скользнул руками вниз по твёрдым, словно нефрит, мускулам — прямо туда, где соединялись их тела. Глаза Лань Ванцзи ошеломлённо расширились. С дерзкой улыбкой смотря на него, Вэй Усянь погладил пальцами ходившую туда-сюда горячую и мокрую плоть, вызвав у Лань Ванцзи беспомощный вздох. Реакция пьянила, ещё никогда у Вэй Усяня не было такой власти над другим человеком, тем более — над Лань Ванцзи. Тот всегда был так холоден и равнодушен, смотрел с такой чопорностью, будто напрашивался, чтобы его подразнили. Невозмутим, словно камень. Преследовал за каждое отклонение от трёх тысяч правил Ордена Гусу Лань. Кто бы знал, какая страсть может скрываться за этой идеальной маской! И уж точно Вэй Усянь никогда бы не подумал, что эта страсть может быть направлена на такого, как он. Что у Лань Ванцзи может быть настолько нуждающееся лицо, а выражение глаз — таким обречённо-любящим и устремлённым именно на него. Самого неподходящего человека. Сердце сладко дрогнуло, Вэй Усянь слепо нашарил лицо Лань Ванцзи и притянул к себе для поцелуя. Тот нежно обхватил его подбородок и втянул язык, мягко посасывая. Пальцы занемели в судороге удовольствия, Вэй Усянь ощутил, что ещё немного — и одной вспышкой сгорит дотла, как огненный талисман. Лань Ванцзи стал покрывать невесомыми поцелуями его лицо, казалось, он сам не осознавал, что бормотал вслух: — Вэй Ин... Вэй Ин... И Вэй Усянь сгорел. Его ослепило и оглушило, выгнуло с криком. Удовольствие обрушилось на него разрушительным ударом, выбило дух. Некоторое время он мог слышать только звук собственного пульса, глухо отдающего в ушах, пока остальные звуки и ощущения не пришли к нему снова. Перед глазами разбегались цветные искры, зрение стало проясняться. Он остывал, чувствуя на себе вес с трудом дышащего Лань Ванцзи. Вэй Усянь глубоко вздохнул, чувство эйфории и удовлетворения омывало тело. То тёмное, поселившееся внутри в последние пару часов, куда-то исчезло тоже. С лёгкой улыбкой он стал перебирать блестящие пряди Лань Ванцзи, такие гладкие, будто он только что воспользовался гребнем. Ну как можно быть настолько идеальным? Нет в мире справедливости. Лань Ванцзи медленно приподнялся, освобождая от своей тяжести и садясь неподалёку. Его лицо снова стало трудночитаемым, взгляд ничего не выражал. Вэй Усянь опять почувствовал идущую от источника стужу. Особенно холодно было между ног, где находилось, пожалуй, слишком много влаги. Он с кряхтением принял сидячее положение и деловито ощупал вход. Досталось его заднице сегодня, но вроде бы всё не так страшно, как в первый раз. Вэй Усянь с тоской посмотрел на холодный источник. Так не хочется туда лезть, но надо хотя бы обмыться. Он искоса посмотрел в сторону Лань Ванцзи. Тот не отрывал от него своего прозрачного взгляда. Вэй Усянь на всякий случай убрал руки от отверстия и свёл ноги. — Лань Чжань, скажи же что-нибудь. Лань Ванцзи отвёл глаза и опустил голову. — Это не отменяет моей вины. Утром я пойду к старшим адептам и возложу на себя наказание. Вэй Усянь всплеснул руками: — Опять ты за своё! Забудь об этом! Лань Ванцзи упрямо поджал губы, ничего не ответив. Вэй Усянь закатил глаза и подсел к нему поближе. — Знаешь что, гэгэ, я сам придумаю тебе наказание. Похлеще твоих жалких тысячи ударов. Как насчёт, — он сделал вид, что задумался, обхватив пальцами подбородок, — спуститься утром со мной в деревеньку и распить «Улыбку императора»? Ха, думаю, это окончательно тебя сломает! Он чуть не захохотал, представив себе пьяного Лань Ванцзи. То ещё должно быть неслыханное зрелище, Вэй Усянь обязательно должен на это посмотреть! Привиделось ему, или в уголках губ Лань Ванцзи зародилась еле заметная улыбка? Почудилось, наверное. Тот глубоко вздохнул и произнёс: — Хорошо. Вэй Ин. Показалось, или плечи Лань Ванцзи и впрямь слегка приподнялись, а из глаз исчезла обречённость? Что он и в самом деле себя немного отпустил? Кто знает. В конце концов, Вэй Усянь никогда не мог прочитать его лицо.