~~~
Минуло почти полгода, как Вэй Усянь спешно покинул Гусу после скандальной истории с Цзинь Цзысюанем. О которой Вэй Усянь ни капельки бы не пожалел, если б не последствия. Этот павлин, говорящий о его прекрасной шицзе с таким презрением, несомненно, заслужил трёпку, которую он ему устроил. Но Цзинь Цзысюань был единственным законным сыном Цзинь Гуаншаня, и драку восприняли серьёзно. Мало того, что в Гусу сразу же примчались дядя Цзян и глава ордена Цзинь, так учитель Лань тут же воспользовался ситуацией и настоятельно порекомендовал Цзян Фэнмяню забрать Вэй Усяня обратно домой. Хотя, в сущности, это больше походило на требование — и у дяди Цзяна не оставалось иного выбора, как согласиться. Вэй Усянь всё ещё испытывал глухое раздражение, когда думал об этом. Старик никак не мог смириться с его присутствием, особенно после той шалости со сбриванием его бородки во время сна — без неё, кстати, наставник совсем уже не походил на старика! Но вместо того, чтобы отблагодарить за улучшения в облике, тот нашёл способ вытурить Вэй Усяня из Облачных Глубин! Всё произошло слишком быстро, Лань Ванцзи как раз отлучился на ночную охоту вместе с братом, и Вэй Усянь не успел даже увидеться с ним напоследок! Поначалу он не сильно расстроился, рассчитывая как-нибудь связаться с Лань Ванцзи, но все его письма словно в омут проваливались, в ответ не было ни строчки. Более того, Вэй Усянь больше не слышал, чтобы Лань Ванцзи появлялся за пределами ордена. Да что с ним могло случиться?! Ко всему прочему, Цзинь Гуаншань и Цзян Фэнмянь разорвали помолвку своих отпрысков, но об этом Вэй Усянь не собирался жалеть. Цзинь Цзысюань не достоин его чудесной шицзе, ей нужен жених, который сможет её ценить! Единственное, что огорчало Вэй Усяня — похоже, Цзян Яньли всё-таки нравился этот крикливый петух. Но она не подавала виду, что опечалена разрывом. Зато кто подавал вид — это Юй Цзыюань, мать шицзе. Она была в ярости от новостей, а уж то, что всему виной был поступок Вэй Усяня, и вовсе не прибавило ей доброго к нему отношения. Не то чтобы оно раньше было особенно тёплым. К тому же Цзян Чэн отказался доучиваться оставшийся год в Облачных Глубинах один, за что они оба были крепко наказаны разгневанной госпожой Юй по прибытии. Сейчас Вэй Усянь жалел, что Цзян Чэн не задержался там, была бы хоть какая-то ниточка, ведущая в Гусу. Но тот наотрез отказался находиться неподалёку от «ублюдка» Лань Ванцзи, раз уж Вэй Усяня с ним не будет. После той драки у Вэй Усяня отняли входной жетон, без которого невозможно было пройти через охранные барьеры Облачных Глубин. Так что он был вынужден просидеть пару дней в засаде у тамошних ворот, отслеживая, не выйдет ли Лань Ванцзи. А потом, потеряв терпение и стащив жетон у какого-то молодого адепта, тайно пробраться внутрь. Но и там Лань Ванцзи нигде не было! Вэй Усянь проверил практически каждое здание, и только когда его едва не поймали с поличным, покинул Облачные Глубины ни с чем. Таких вылазок Вэй Усянь делал несколько — и они мало чем друг от друга отличались. Он пробовал разыскать хотя бы Лань Сичэня, но тот, словно чуя преследование, мгновенно исчезал из поля зрения. Так прошла пора осени, полностью посвящённая сбору стеблей, корней и листьев лотоса, маринованию одних корневищ и вывариванием других в сахаре. А затем и зима, которая упокаивала большую часть восставших мертвецов не хуже заклинателей. Скучные деньки в Юньмэне были скрашены лишь присутствием его любимой шицзе и ворчанием Цзян Чэна. От госпожи Юй он слышал лишь упрёки каждый раз, стоило им пересечься, но это была знакомая песня. А вот Цзян Фэнмянь провожал его очень задумчивым взглядом, пока однажды не отозвал в сторону на разговор: — А-Ин, с тех пор, как мы вернулись из Гусу, ты выглядишь очень печальным, это не похоже на тебя. Мне казалось, тебе не нравилось там учиться. Я был не прав? Вэй Усянь оскалился: — Дядя Цзян, о чём вы говорите? Да я страшно рад, что выбрался оттуда живым и здоровым! Этот перечник учитель Лань меня со свету сживал своими занудными речами, а уж если б вы попробовали их скверную еду, тут же бы унесли ноги! Цзян Фэнмянь посмотрел на него с большим сомнением, но больше ни о чём не спрашивал. Его шицзе Цзян Яньли тоже выглядела обеспокоенной. — А-Сянь, что тебя гложет? Ты стал таким молчаливым после приезда, — со встревоженной улыбкой спрашивала она, ласково ероша его волосы. — Ты скучаешь по своим друзьям из Облачных Глубин? — Ха, вот ещё! Это когда я был в Облачных Глубинах, то страшно скучал по тебе! — отвечал Вэй Усянь, подхватывая её лёгкую фигурку на руки и кружа, пока она не начинала смеяться и называть его льстецом. Цзян Чэн кидал на него мрачные взгляды. — Сделай нормальное лицо. Тошно на тебя смотреть. — Не слишком ли ты стал слаб на желудок? Тяжело после Гусу на нормальную пищу переходить? — парировал Вэй Усянь, уворачиваясь от несерьёзного удара. Он всё чаще вызывался на ночную охоту, стоило поступить хоть каким-то сведениям о разгуливающей в окрестностях нечисти. Кажется, Вэй Усянь целиком и полностью истребил монстров и злых духов по всему Юньмэну, приводя местных жителей в восторг. Стоило появиться в городе, его тут же зазывали в лавки и угощали чашей вина. Не то чтобы Вэй Усянь так сильно нуждался в бесплатных подаяниях — стоило указать на висящий у пояса колокольчик ордена Юньмэн Цзян, и все знали, к кому идти потом за деньгами. К счастью, дядя Цзян спускал ему любое транжирство. Но это не мешало Вэй Усяню частенько пользоваться восторженным расположением, бахвалясь своими подвигами и выпытывая последние новости — не появлялись ли где неподалёку благородные заклинатели в белых одеяниях. А ещё Вэй Усянь просто дико маялся от неудовлетворения. За месяцы в Облачных Глубинах он быстро привык едва ли не к ежедневным любовным ласкам — и как сейчас их ему не хватало! Нервное возбуждение копилось в теле, кое-как расходуясь в стычках с нежитью. Однажды он даже на полном серьёзе направился в публичный дом, но почему-то свернул прямо перед самой дверью. Проклятый Лань Ванцзи, пусть бы у него всё отсохло! Оставил его в мучениях!~~~
Внезапно Вэй Усянь почувствовал, как что-то пронеслось прямо над головой. Послышался звук рассекаемого воздуха. И ещё, и ещё. Вэй Усянь с неохотой открыл глаза, всматриваясь вверх сквозь сетку маленьких свежих листочков. В просветах мелькнули фигуры в белом, захлопала ослепительная ткань на ветру. Заклинатели из Облачных Глубин на мечах! Вэй Усянь едва не сверзился с ветки. С трудом удержавшись, он вбежал по стволу к макушке и, высунувшись из негустой кроны, пристально уставился в спины стремительно удаляющейся группы, которая сейчас уже была едва ли размером с ладонь. Вэй Усянь поспешил вскочить на меч и направился следом. Сердце гулко билось. Среди них точно должен находиться Лань Ванцзи! Не может не быть! Когда он подлетел к привольно раскинувшейся на берегу Пристани Лотоса, прибывших уже провожали к тренировочным полям, где частенько любила наблюдать за учащимися адептами госпожа Юй. А значит, глава ордена Юньмэн Цзян сейчас отсутствовал. Вэй Усянь тихо скользнул над крышами, осторожно спрыгнул на кровлю неподалёку от разворачивающегося действа и спрятался за коньком. Кажется, его никто не заметил, тогда как ему открывался отличный вид, а звук долетал отчётливо. Тренировавшиеся шиди отошли было к краю площадки, но их быстро прогнали старшие адепты. Новоприбывшая процессия замерла перед сидевшей на возвышении в резном кресле госпожой Юй. С замиранием сердца Вэй Усянь вглядывался в лица склонённых в приветствии адептов Гусу Лань. Все были длинноволосы, облачены в прекрасные одеяния и изящны, как ряд нефритовых статуэток. Он мгновенно узнал Лань Цижэня по его отросшей козлиной бородке и с некоторой заминкой опознал Лань Сичэня, хотя издали на одно мгновение ему показалось, что это Лань Ванцзи. Подавив вспыхнувшее разочарование, он прислушался к доносившимся словам: — ... И что же привело в Пристань Лотоса адептов столь прославленного ордена? — спросила госпожа Юй; её палец постукивал по блиставшему серебром кольцу. Вперёд выступил Лань Сичэнь, с вежливой улыбкой поклонился ещё раз. — Моя госпожа. Мы прибыли просить о помолвке от нашего клана к адепту вашего ордена. Поглаживающий металлический ободок палец замер, госпожа Юй выглядела удивлённой. Она села удобней, подавшись немного вперёд. — Кому адресовано ваше предложение? Лань Сичэнь плавно отошёл, давая дорогу дяде. Лань Цижэнь, исполняющий обязанности вечно отсутствующего главы ордена, выдвинулся вперёд и с неимоверно кислым выражением на лице произнёс: — Клан Лань делает предложение Вэй Усяню, первому ученику ордена Юньмэн Цзян. Вэй Усянь едва не скатился с крыши, а госпожа Юй выглядела по-настоящему изумлённой. Казалось, это имя было последним, которое она ожидала услышать. — Вэй Ин? — ошеломлённо переспросила она. — Но... неужели этот паршивец во время своей учебы сошёлся с заклинательницей из вашего клана? От чьего имени вы обращаетесь? На лице Лань Цижэня отразилась такая скорбь, словно он испытывал все печали мира одновременно. — От второго сына главы ордена, Лань Ванцзи. Вот теперь на лице госпожи Юй отразилось такое изумление, что все предыдущие эмоции показались бы лёгкой рябью на воде. — Чт... Это не шутка?! Лань Цижэнь устало прикрыл глаза. — Орден Гусу Лань никогда не позволил бы себе шутить с подобными вещами. Клан Лань очень надеется на положительный ответ, несмотря на то, что ситуация является несколько... нестандартной. Вэй Усянь таращился на происходящее во все глаза. Услышанное не укладывалось в голове. Что происходит? Почти полгода от Лань Ванцзи не было ни слуху, ни духу, а теперь появляется делегация с таким предложением! Помолвка?! Он не готов! Он слишком молод! Госпожа Юй просидела некоторое время без движения, уставясь на делегацию, будто в надежде, что та обратится в дым. Неверяще покачав головой, она резко взмахнула рукой, словно стряхивая оцепенение, и почти безумно рассмеялась. — Этот Вэй Ин! Почему я не удивлена? Если уж и ожидать подобного, то только от него! Госпожа Юй с видимым усилием взяла себя в руки и утомлённо потёрла лоб. — Моя госпожа, могу ли я узнать, где молодой господин Вэй? Он не ответил на нашу весточку, — аккуратно сформулировал Лань Сичэнь. Юй Цзыюань отняла руку от лица и уже собралась что-то ответить, как Вэй Усянь перебил ее криком: — Здесь! Я здесь! Все изумлённо подняли головы — и действительно, Вэй Усянь вольготно расположился на скате кровли. Госпожа Юй метнула в его сторону свирепый «опять-ты-втравил-наш-клан-в-какое-то-позорище» взгляд. Взор же Лань Цижэня был столь кислым, что будь рядом молоко, оно мгновенно бы свернулось в сыр. Чувствуя, как внутри всё подрагивает от лихорадочного возбуждения, Вэй Усянь спрыгнул вниз и обратился к Лань Сичэню: — Цзэу-цзюнь, давно не виделись! А где Лань Чжань? — Он как раз отделился от группы в поисках тебя, — улыбнулся тот. — Брат хотел как можно быстрее всё тебе объяснить. Вэй Усянь снова открыл рот, но в этот момент госпожа Юй резко поднялась с кресла. — Ну что ж, думаю, нам следует обсудить детали... — она слегка скривила губы, — помолвки в более подходящем месте. Пройдёмте в главный дом. Бросив предупреждающий взгляд на Вэй Усяня и взмахнув фиолетовой полой своего наряда, она зашагала вперёд, указывая гостям дорогу. Адепты Гусу Лань последовали за ней, Вэй Усянь не отставал. Он зашептал, склонившись к Лань Сичэню: — Что происходит, Цзэу-цзюнь? Я много месяцев пытался связаться с Лань Чжанем — он не отвечал! А сейчас вы вдруг заявляетесь с таким предложением? Лань Сичэнь понимающе улыбнулся. — Прости за случившееся, молодой господин Вэй. Но это долгая история. — Так давай идти помедленней! — взмахнул рукой Вэй Усянь. — Главный дом ещё далеко, а я сейчас того и гляди лопну от непонимания! Кажется, выражение лица Лань Сичэня стало ещё благожелательней. — Хорошо. В тот раз, когда мы вернулись с ночной охоты и узнали, что ты отбыл из Облачных Глубин по требованию дяди, Лань Ванцзи был потрясён и ужасно расстроен. Он собирался последовать за тобой в Юньмэн, но дядя этому воспротивился. К сожалению, брат всё-таки схватился за меч, а этого он уж никак не мог стерпеть. Ванцзи успокоили, хоть для этого и потребовалось множество старших адептов. Ему вынесли наказание в виде нескольких сотен ударов палками и месяца стояния на коленях возле стены послушания. У Вэй Усяня расширились глаза, а спина фантомно заныла, стоило только подумать о подобной каре. — Что за жестокие порядки! Но доставать меч было ужасно недальновидно. Это точно был Лань Чжань? Лань Сичэнь вздохнул. — Боюсь, Ванцзи совсем не ожидал от дяди подобного поступка, разум ему отказал. Брат всегда был очень исполнительным, так редко говорил хоть слово против, но когда дело касается тебя, он становится неуправляемым. Не удивительно, что дядя воспринял это... остро, он никогда не видел Ванцзи с этой стороны, — Лань Сичэнь печально улыбнулся. — Весь месяц я уговаривал дядю принять ваши отношения, уважить выбор брата, каким бы неправильным он ему ни казался. К тому же, если всё пойдёт хорошо, это будет отличная возможность для нашего клана обрести крепкий союз с одним из крупных орденов. Наконец, дядя принял мои аргументы, но поставил условие. — Помолвка? — приподнял брови Вэй Усянь. — И это тоже. Если ты согласишься и наши ордена заключат соглашение, это будет самой лучшей защитой вашей связи от косых взглядов. Браки между мужчинами заключались крайне редко, поднимая волну кривотолков, но они случались. Обычно подобное могли себе позволить лишь очень влиятельные ордена, достаточно могущественные, чтобы не обращать внимание на мнение чужаков. По счастливому обстоятельству, ордена Гусу Лань и Юньмэн Цзян как раз таковыми и были. — Но это не всё. Он сказал, что согласится только после того, как проведёт с Ванцзи беседу с глазу на глаз в течение ста двадцати дней. — Сто двадцать дней терпеть нравоучения старика?! — в ужасе воскликнул Вэй Усянь; ближайшие адепты из ушедшей вперёд процессии кинули на него укоризненные взгляды. — Вот это я понимаю всем пыткам пытка! — При этом у брата не было возможности выходить из места заточения и разговаривать с кем-то ещё, даже со мной. Любая связь с тобой была запрещена, в том числе и мне ничего нельзя было тебе передать. И если после всего этого Ванцзи всё ещё будет настаивать на отношениях с тобой, дядя отступит. Так и случилось. На лице Лань Сичэня появилась лукавая улыбка. — Думаю, он рассчитывал, что Ванцзи овладело лишь мимолётное увлечение. Что брат, в конце концов, одумается, раз уж дядя дал такое опрометчивое обещание. Но по истечении их четырёхмесячных бесед Ванцзи был всё так же непреклонен, тогда как дядя выглядел окончательно поверженным. Вэй Усянь рассмеялся. Хотел бы он видеть лицо зловредного старикана в тот момент! Лань Сичэнь продолжил: — Я тут же начал приготовления к задуманному плану — и ещё неделю назад мы послали тебе письмо, в котором объяснялась ситуация. — Неделю назад я как раз покинул Юньмэн, письмо, наверное, отнесли в мои покои, — задумчиво сказал Вэй Усянь. И вдруг заозирался: — Кстати, если Лань Чжань ушёл в поисках меня, любой встречный бы его тут же просветил, что я давным-давно отбыл на ночную охоту, искать не имеет смысла. Тогда почему он не вернулся? В этот момент до них донеслись звуки битвы. Вэй Усянь переглянулся с Лань Сичэнем. Они, не сговариваясь, устремились вперёд, обгоняя процессию. Стоило обогнуть череду зданий, как им открылся вид на нешуточный бой между двумя адептами разных орденов, в которых без труда опознавались Цзян Чэн и пропавший Лань Ванцзи. Остановившийся сбоку Лань Сичэнь в удивлении приподнял брови, рассматривая развернувшуюся баталию. Особенно ожесточённо дрался Цзян Чэн, словно вознамерившийся совершить самое настоящее убийство на пороге своего дома. Лань Ванцзи же ушёл в оборону, только подставлял меч под стремительные удары. На белоснежных одеяниях клана Лань не было и пятнышка, тогда как фиолетовая форма на Цзян Чэне уже значительно запылилась, на коленях виднелись следы земли, один рукав был надорван. Вэй Усянь, недолго раздумывая, одним броском кинулся в спину Цзян Чэна, впечатывая его носом в пыль. Выскользнувший меч вспахал землю. — Во имя Небес, это что? Вот так ты встречаешь моего жениха? Где твой стыд? Из-за тебя меня никто не возьмёт замуж, и я останусь старой девой! — увещевал Вэй Усянь, прижимая сопротивляющееся тело коленом. — Это ты?! Проклятье! Слезай с меня, придурок! — зарычал Цзян Чэн. — Я не потерплю в Пристани Лотоса этого... человека! Пусть убирается! — Ай-яй-яй, сын главы клана не должен так принимать высокопоставленных гостей. Нельзя приветствовать добрых людей мечом! Да ещё и в таком виде — только посмотри на себя, какой грязный! — с шутливым осуждением Вэй Усянь похлопал его по заду, подняв в воздух клубы пыли и заставив Цзян Чэна в возмущении скинуть противника с себя. Вэй Усянь перекувырнулся и успокаивающе раскрыл ладони навстречу выведенному из себя другу: — Не дело нападать на адептов чужих орденов, тем более, на глазах у старших и госпожи Юй, — он глазами указал Цзян Чэну за спину, где запаздывающая процессия как раз выходила из-за построек. Тот сразу же приобрёл куда менее воинственный вид и принялся отряхивать рукава, стараясь не поворачиваться в сторону Лань Ванцзи и подошедшего к нему Лань Сичэня. Вэй Усянь же, наоборот, теперь смотрел только туда. Лань Сичэнь что-то тихо спросил, приблизившись, но Лань Ванцзи покачал головой, также не сводя глаз с Вэй Усяня. Он уже успел вложить меч в ножны, и ничто более не могло указать на то, что он только что участвовал в битве — ни смятых одеяний, ни растрёпанных волос. Как всегда, до обидного идеален! Чувствуя, как внутри поднимается радостная волна, а уголки губ неудержимо тянутся вверх, Вэй Усянь воскликнул: — Лань Чжань! Я ужасно по тебе соскучился! И влетел в мгновенно раскрывшиеся объятия под изумлённые взгляды сбежавшихся на шум адептов. По толпе прошла волна ошеломлённых шепотков — кажется, Пристань Лотоса узнала много нового о своём первом ученике. Ощущая, как его охватывает кольцо рук, Вэй Усянь, словно в снег, зарылся в прохладную ткань одеяний. Нос тут же заполонил такой знакомый свежий запах сандала. Ему показалось, как что-то внутри, натянутое до предела, внезапно расплелось — нежданное облегчение затопило до краёв. С широкой улыбкой он глухо из-за мешающейся одежды проговорил: — Как же я тосковал по тебе! И как же сердце радуется при виде тебя! Державшие его руки дрогнули и сжались крепче, а стук сердца в груди — Вэй Усянь отчётливо слышал, тесно прижавшись — стал громче и чаще. Лань Ванцзи притиснул его ближе и прошептал, склонившись над ухом: — Думал о тебе каждый день. Тосковал по тебе каждый день. Он судорожно выдохнул: — И как теперь сердце радуется при виде тебя. Вэй Усянь счастливо рассмеялся, немного отстраняясь и рассматривая словно вырезанное из белого нефрита лицо. Лань Ванцзи жадно смотрел в ответ, будто всё никак не мог напитаться его обликом. У Вэй Усяня рот наполнился влагой — так хотелось ему поцеловать Лань Ванцзи! Но он всё ещё помнил, где находился, и не хотел окончательно распугать своих близких. В некоторые долгие ночи он грезил, что если увидит проклятущего Лань Ванцзи, тут же накинется и разорвёт все его одежды, где бы эта встреча ни произошла! Но, похоже, выдержка у Вэй Усяня была сильней, чем он сам подозревал. — Думал все сто двадцать дней, пока томился с дядей наедине? — с улыбкой спросил он, с сожалением делая шаг назад. — Мгм, — руки Лань Ванцзи неохотно разомкнулись. Подошедшая госпожа Юй, прищурившись, некоторое время смотрела на эту сцену, потом перевела суровый взгляд на сына. — Что здесь происходит? Почему ты в таком виде? Цзян Чэн слегка ссутулился, но промолчал. Вэй Усянь преувеличенно широкими движениями отряхнул его штанину. — Не сердитесь, госпожа, он споткнулся, когда провожал заблудившегося гостя в главный дом! Цзян Чэн кинул на него уничижительный взгляд, но возражать не стал. Госпожа Юй прищурила глаза и раздражённо взмахнула рукой: — Ладно. Идёмте, нам предстоит многое обсудить. Все поспешили за ней. Цзян Чэн, мрачно глядя в сторону шагающего неподалёку Лань Ванцзи, прошипел в ухо Вэй Усяню: — Что здесь делают люди из Гусу Лань? Вэй Усянь поторопился одарить его жизнерадостным оскалом: — Они пришли с предложением о помолвке для меня с Лань Чжанем! — Что?! — опешил тот, его возглас заметался среди деревянных перекрытий, когда они входили в величаво возвышающийся главный дом. — Потише, иначе всех женихов от меня распугаешь, — успокаивающе похлопал Цзян Чэна по плечу Вэй Усянь. — А я хочу стать наконец приличным человеком, знаешь ли. Лань Ванцзи искоса бросил на него короткий взгляд, заставив Вэй Усяня ощутить запоздалое смущение. Он поспешно отвёл глаза. Когда все устроились за столиками в приёмных покоях, госпожа Юй расположилась во главе, а слуги разнесли чай, начались переговоры. — Что ж, раз уж наши подопечные, насколько я вижу, совсем не против помолвки, — она смерила насмешливым взглядом устроившихся по обе стороны от прохода к её столу Вэй Усяня и Лань Ванцзи, — обсудим их статус. Кто из них жена, а кто муж? Так как браки между мужчинами заключались крайне редко, к ним подходили с той же традиционной мерой, что и к обычным. Жена всегда переходила в клан мужа, а среди заклинателей именно люди являлись главным сокровищем и ресурсом. Кто получит в свой орден нового заклинателя, а кто потеряет своего — именно это они сейчас обсуждали. — Конечно же, Лань Ванцзи муж! — нахмурился Лань Цижэнь, будто только одна мысль об обратном не укладывалась в его голове. Госпожа Юй прищурилась, задумчиво покрутила кольцо. Казалось, между пальцев промелькнула фиолетовая искра. — А я не согласна. Похоже, Лань Цижэнь поперхнулся. — Что?! Но... — Сделка выходит неравноценной. Я слышала о заклинателях ордена Гусу Лань и о достоинствах ваших племянников. Среди наших учеников адепт подобного уровня только один, — она не кинула и взгляда в сторону сына, но тот всё равно поджал губы, — это Вэй Ин. И в какие бы неприятности он ни ввязывался, глупо было бы отрицать его таланты. Клан Цзян имеет на него далеко идущие планы. Вы же хотите лишить наш орден ощутимого подспорья. Вэй Усянь во все глаза уставился на госпожу Юй. Ещё никогда он не слышал от неё и одного доброго слова, а тут целая речь! Помимо воли он был поражён до глубины души. Похоже, за время прогулки до главного дома она очень тщательно обдумала ситуацию и, несмотря на возросшую неприязнь после истории с Цзинь Цзысюанем, решила извлечь наибольшую выгоду. Госпожа Юй немного откинулась назад и указала на неотличимых, как горошины в стручке, сидевших друг подле друга братьев Лань. — Тогда как у вас подобных Нефритов целых два. Ваш Орден при этой сделке потеряет куда меньше, чем мы. Лань Цижэнь возмущённо затряс козлиной бородкой: — Об этом не может быть и речи! Вам стоило быть благодарными, что мы вообще!.. Лань Сичэнь деликатно кашлянул в длинный рукав, и Лань Цижэнь осёкся. После паузы, во время которой он изо всех сил старался взять себя в руки, Лань Цижэнь наконец произнёс: — Да, Вэй Усянь талантлив, вот только характер у него не из лёгких. Вы взяли его под опеку, но он очевидно в тягость вашему ордену. Только строгие порядки Облачных Глубин смогут его дисциплинировать, когда наш клан возьмёт за него ответственность. — Дисциплинировать? Как вижу, в прошлый раз вам это нисколько не удалось, — небрежно отбрила госпожа Юй. — В тягость он нам или нет, решать всё-таки не посторонним людям. Благодаря его усилиям в окрестностях Юньмэна почти не возникает происшествий с тёмными тварями, а ведь он ещё ученик. Как заклинатель, он очень ценен для ордена. Я настаиваю, чтобы статус жены был именно у вашего племянника. — Ни за что! — негодующе вскочил Лань Цижэнь. — Наш клан ни в коем случае на это не согласи... — Я согласен, — бесстрастно уронил Лань Ванцзи. Лань Цижэнь воззрился на воспитанника с таким видом, будто тот всадил нож ему в спину. Лань Ванцзи с тем же спокойствием выдержал его взгляд и перевёл глаза на приподнявшую брови госпожу Юй. — Я не имею ничего против подобных условий. Со стороны Лань Сичэня снова послышалось покашливание — правда, на сей раз некоторые могли бы подумать, что то был тщательно замаскированный смешок. — Зато не согласен я! — вдруг раздалось сбоку от Вэй Усяня, заставив того подпрыгнуть. Цзян Чэн подался вперёд и с вызовом смотрел на расположившегося напротив Лань Ванцзи. — Я не хочу видеть в своём клане этого человека. Он не должен даже ходить по Пристани Лотоса, — скривил он губы в точности, как и мать. Госпожа Юй посмотрела на него с недовольным удивлением: — А-Чэн, разве не ты больше всех расстроишься, если твой любимый шисюн оставит наш дом и перейдёт в другой орден? Лицо Цзян Чэна гневно исказилось. Привстав, он с едва сдерживаемой яростью произнёс: — Никакой помолвки быть вообще не должно! Ведь этот... — Ах, Чэн-Чэн! — подскочив, Вэй Усянь сгрёб Цзян Чэна за плечи и состроил жалобное лицо. — Будь милостив к моему жениху! Да, у вас с дней учёбы остались противоречия, но подумай и о моём счастье! Он широким движением приложил руку к сердцу и, заглянув другу в глаза, тихо произнёс: — Я рад, что ты вступаешься за меня. Но поверь, в этом нет нужды. Вспомни наш разговор. Цзян Чэн с подавляемой горечью посмотрел в ответ, его воинственно поднятые плечи медленно опустились. Он покачал головой и со вздохом поражения вернулся на место. На некоторое время повисла тишина. Наконец, Лань Цижэнь тоже опустился за свой столик. Он выглядел очень усталым и постаревшим на десяток лет. Что не помешало ему вздорно продолжить: — Ладно, так и быть. Но теперь уже с нашей позиции сделка неравноценна! Ванцзи не обычный адепт, он стоит сотни. Со стороны вашего ордена следует дополнительно передать земли или талантливых заклинателей нашему. Появившаяся на лице госпожи Юй улыбка отдавала сладким ядом. Вэй Усянь чувствовал внутри нарастающее лихорадочное возбуждение. Он прикрыл ладонью рот в попытке сдержать рвущийся наружу смех под внимательным взглядом Лань Ванцзи. Нефрит ордена Гусу Лань — жена Вэй Усяня! О, Небеса, даже если бы он попытался — ничего веселее выдумать бы не смог!~~~
Лань Цижэнь трясся, будто только что над ним было совершено самое бесцеремонное насилие. — Что это за женщина! Дай ей палец — откусит руку! — возмущённо бормотал он себе под нос, стрелой слетая по ступенькам главного дома с таким видом, словно госпожа Юй преследовала его по пятам. Сопровождающие адепты из Гусу тревожно переглянулись и поспешили следом за явно расстроенным Лань Цижэнем. В этих переговорах вырвать из цепкой хватки Пурпурной Паучихи ему удалось немногое. — Это было самое весёлое заключение помолвки, что я видел! — посмеивался Вэй Усянь, глядя в спины быстро удаляющейся группы в белоснежных одеяниях. — Не то чтобы мне было с чем сравнить. Он перевёл глаза на вставшего рядом Лань Ванцзи. — Кстати, Лань Чжань, а где твой брат? Разве он не отбудет с дядей? Лань Ванцзи слегка повернул голову, бросая взгляд назад. — Ему надо решить одно дело. Вэй Усянь задумчиво промычал, потом с лукавой улыбкой к нему повернулся. — Гэгэ, ты ведь ещё останешься со мной ненадолго? — он взял Лань Ванцзи за руку. — Я очень хочу показать тебе Юньмэн! В конце концов, это будет твой новый дом! Вэй Усянь широко улыбнулся, увлекая своего жениха — подумать только! — за собой. Тот ответил лишь: — Мгм.~~~
Пристань Лотоса широко раскинулась на берегу водоёма и вмещала в себя множество домов, где жили сотни слуг и заклинателей ордена. Оживлённая резиденция почти наполовину заходила в воду, между изящных построек вилось множество мостков и деревянных площадок. Вэй Усяню страшно хотелось показать Лань Ванцзи все-все памятные места, где он с детства любил играть и проказничать, но для начала он решил отвести его к самому озеру. Стоило им ступить на причал, как Вэй Усянь заметил Цзян Фэнмяня, который, видимо, только что сошёл с прибывшего корабля и говорил о чём-то с группой адептов. — Дядя Цзян! — подпрыгнул Вэй Усянь, махая рукой. Цзян Фэнмянь обеспокоенно оглянулся на окрик и тут же подошёл. — А-Ин! Мне доложили, что моя госпожа устроила тебе помолвку с... — тут он перевёл взор на стоявшего подле Лань Ванцзи и с заминкой продолжил, — с другим мужчиной. Он недоумённо уставился на их переплетённые руки. Зная крутой нрав жены, не трудно понять, что первым делом Цзян Фэнмянь предположил, будто подобную сделку госпожа Юй устроила Вэй Усяню назло. Тот поспешил развеять сомнения: — Дядя Цзян, познакомься, это Лань Ванцзи! Мы встретились, когда я учился в Гусу, он... в общем он... — начав на полном скаку, Вэй Усянь осёкся на середине фразы. Внезапно стало очень не по себе, охватившие чувства словно отняли язык. Он прокашлялся и попробовал снова: — Дядя Цзян, он... очень важный для меня человек. Мой спутник на стезе самосовершенствования. Цзян Фэнмянь был ошарашен, он переводил свой поражённый взгляд с одного лица на другое. — Я знаю, это совсем не то, чего ты ожидал! Ты страшно разочарован! И наверняка против! — всплеснул руками Вэй Усянь, нервно облизнул пересохшие губы и его вдруг понесло. — Ну, то есть, мне никогда не нравились мужчины, да и с чего бы. Я в жизни не считал себя девушкой или обрезанным рукавом. Но тут я встретил Лань Чжаня, и совсем пропал, вот честное слово! Всё как-то совершенно неожиданно заверте... Цзян Фэнмянь прервал его мягким прикосновением к плечу. — А-Ин, успокойся, — он улыбнулся и перевёл взгляд на стоявшего рядом с Вэй Усянем юношу. — Значит, ты Лань Ванцзи из Гусу? О тебе расходится впечатляющая молва. Интересный... выбор у А-Ина. Он с озадаченной улыбкой потряс головой, будто пытаясь вернуть ясность мысли. Тем не менее, выглядел он уже не таким встревоженным. Лань Ванцзи уважительно поклонился: — Предложение исходило от нашего клана. Госпожа Юй заключила соглашение в пользу вашей стороны. После брачных обрядов я перейду в орден Юньмэн Цзян. Цзян Фэнмянь изумлённо взметнул брови и направил повеселевший взор на Вэй Усяня: — Вот как. Значит, А-Ин остаётся с нами. Да ещё и один из прославленных Нефритов войдёт в наши ряды, — он изумлённо повёл подбородком. — Я, конечно, очень... удивлён такой новостью. Но, А-Ин, если это твой выбор, я не могу быть против. И не могу быть разочарован. Только когда Вэй Усянь это услышал, он понял, как был напряжён. По телу разлилось невероятное облегчение. Со стороны вдруг раздался голос: — А-Сянь, ты уже вернулся? Какие-то крестьяне только что спрашивали тебя... Все оглянулись — к ним шла Цзян Яньли. Увидев улыбнувшегося ей отца, она склонилась в приветствии. За всеми этими событиями Вэй Усянь и думать забыл, что его самого неделю как не было, и надо было бы со всеми поздороваться. — Шицзе! — просияв, он порывисто обнял её. — Как я давно тебя не видел! Выглядишь восхитительно! Лань Чжань, ну правда же, моя шицзе затмевает небеса своей красотой? — Мгм. Вэй Усянь рассмеялся, уловив в бесстрастном мыканье уксусную нотку недовольства. — Ты наконец в хорошем настроении, но твои сладкие речи тебе не помогут, — рассмеялась Цзян Яньли. — Я всё ещё помню, что ты ушёл не попрощавшись. Она перевела внимание на Лань Ванцзи и стала с любопытством изучать его изящный облик. — А-Сянь, это твой друг? — Нет! — широко ухмыльнулся Вэй Усянь, оглянулся на Лань Ванцзи и сделал размашистый жест рукой. — Лань Чжань, познакомься, это моя любимая Цзян Яньли, она мне как старшая сестра. Он нежно взял её за руки. — А это Лань Ванцзи, мой будущий супруг, спутник на стезе самосовершенствования. Глаза Цзян Яньли удивлённо распахнулись, а тонкий рот округлился. — Твой супруг?.. — она с изумлением сжала его пальцы, во все глаза смотря на Лань Ванцзи. Вэй Усянь поневоле задержал дыхание. А затем шицзе перевела на него свой сияющий взгляд и рассмеялась: — А-Сянь, такое могло произойти только с таким, как ты! — она утёрла выступившие от смеха слёзы и ласково ему улыбнулась. — Ты не был бы собой, если бы и здесь не попытался всё перевернуть вверх дном. Цзян Яньли заговорчески приблизилась и прошептала: — Так это из-за него ты был таким печальным всё это время? И все эти постоянно приходящие крестьяне... — Кто? Я?! Не было такого! ...Вэй Усянь собирался всё отрицать!~~~
Они плыли по Озеру Лотоса и были уже довольно далеко от доков. Вэй Усянь, подперев рукой щёку, с улыбкой рассматривал степенно орудующего длинным веслом Лань Ванцзи. Ещё когда они находились в Облачных Глубинах, он часто делился планами позвать Лань Ванцзи в Юньмэн собирать лотосы. Правда, за эти пять месяцев он уже и не надеялся когда-нибудь увидеть их воплощёнными. — Ах, Лань Чжань, как жаль, что сейчас только ранняя весна, а не лето, ты не представляешь, как здесь становится красиво, вся водяная гладь покрывается соцветиями! — он задумчиво свесился за борт и зачерпнул ледяной воды. Сейчас озеро выглядело непривычно пустым, но скоро луковицы и семена дадут ростки, которые зонтично раскроются над поверхностью с широкими листами. А летом зацветут и первые цветки, затем созреют семенные коробки — его любимое лакомство. — У меня ещё будет возможность это увидеть, — ровно донеслось от Лань Ванцзи. Вэй Усянь ухмыльнулся: — Действительно. Он откинулся на бортик и бросил на Лань Ванцзи взгляд из-под ресниц. — Лань Чжань, давай пока остановимся здесь. — Разве ты не хотел показать мне город? — невозмутимо спросил тот. — Ну же, гэгэ, — заканючил Вэй Усянь. — Тут такой прекрасный вид, давай полюбуемся. Лань Ванцзи отложил весло и присел на дно лодки под довольным взглядом своего спутника. — Лань Чжань, — лукаво начал Вэй Усянь и, вероятно, этот тон не сулил ничего хорошего, если судить по лёгкому напряжению на чужом лице. — А что именно ты думал обо мне все эти дни? Молчание было ему ответом. Посмеиваясь, Вэй Усянь произнёс: — Мне, правда, очень интересно. Так и представляю: учитель Лань всё бурчит о своих правилах, а ты тем временем витаешь в облаках! Признайся, ты же его совсем не слушал? — Я ему отвечал. Вэй Усянь состроил скучающую физиономию: — Это совсем не весело, Лань Чжань, — он с улыбкой прижал ладонь к груди. — А вот я думал о тебе. В основном ночью. Настолько много думал, что, похоже, перетрудил правую руку. Лицо Лань Ванцзи стало совсем нечитаемым, но Вэй Усянь, прыснув от смеха, с восторгом заметил тут же заалевшие мочки ушей. Он склонил голову набок, будто случайно открывая заблестевшему взгляду шею, и скользнул пальцами за свой воротник. — Мне было так одиноко все эти ночи, гэгэ, так тебя не хватало, — он провёл ладонью ниже, распутывая пояс. Взгляд Лань Ванцзи следовал за ней, как привязанный. — ...Что приходилось ласкать себя самому. Но это было всё равно, что есть вашу пресную пищу из Гусу. Он развязал завязки на штанах и уже почти пробрался туда, как его руку перехватили. — Вэй Ин. Что ты задумал? — голос Лань Ванцзи звучал сдержанно, но в глазах словно начинала зарождаться буря. — О? А на что это похоже? — с весельем закусив губу, спросил Вэй Усянь. — Конечно же, пытаюсь соблазнить своего будущего супруга! Он упрямо продолжил движение, стремясь затащить под нижние одежды и удерживающую его руку, но та тут же отдёрнулась, как от огня. Лань Ванцзи спешно отвёл глаза, бросая взгляд по сторонам. — Это бесстыдство. Мы на улице. — Но здесь никого нет! — возразил Вэй Усянь. — Мы отплыли достаточно далеко, чтобы остаться незамеченными. Лань Ванцзи предпочёл по-прежнему избегать смотреть в его сторону. Вэй Усянь хитро прищурился: — Ах, гэгэ, если ты не уделишь мне внимание, боюсь, мне опять придётся удовлетворять себя самому. Вот теперь он привлёк интерес Лань Ванцзи. С дразнящей улыбкой Вэй Усянь медленным движением погладил себя между ног. — Особенно мне не хватало тебя тут. Знаешь, здесь очень трудно ублажить себя в одиночку. Я даже стал примериваться к некоторым корням подходящей формы. Поза Лань Ванцзи стала совсем напряжённой, казалось, ещё немного, и воздух вокруг раскалится добела. Его губы дрогнули: — Бесстыдник!.. Вэй Усянь, обмирая от восторга и шало улыбаясь, укоризненно покачал пальцем: — Ну-ну, Лань Чжань, не тебе обвинять меня в бесстыдстве после всех тех вещей, что ты со мной сотворил! Давай, гэгэ, приблизься. Я никуда не убегу, — он протянул руки вперёд, сложив их вместе. — Если хочешь, можешь даже связать меня своей лентой. Глаза Лань Ванцзи еле заметно расширились, он дёрнулся, словно хотел сделать движение, но удержал себя на месте. После паузы Вэй Усянь, прищурившись, продолжил: — Гэгэ, ты уже связал меня брачными обещаниями, но не хочешь связать лентой? Ах, ты разбиваешь мне сердце. Лань Ванцзи всё смотрел и смотрел на его руки, потом бережно взял их в ладони. Мягкая прохлада пальцев охватила запястья. — Если это противно твоей воле, всё можно отменить, — Лань Ванцзи следил за его реакцией с такой спокойной и открытой готовностью принять любой ответ, что у Вэй Усяня невольно сжалось горло. Проглотив комок, он улыбнулся и приподнялся вперёд, захватывая Лань Ванцзи в плен объятий. — Если б я на самом деле был против, то, поверь, не стал бы это скрывать, — Вэй Усянь опустился на его колени и коротко коснулся чужих губ. — Ну же, гэгэ, забудь все сожаления. Между нами не должно быть ни их, ни лишних одежд. С этими словами он, ухмыляясь, быстрым движением сбросил с плеч Лань Ванцзи белоснежную ткань. Тот судорожным движением притянул смеющегося Вэй Усяня в наполненный жаждой поцелуй. Чувствуя, как сминаются уста под грубым напором, Вэй Усянь начал дрожать от разгорающегося возбуждения. Он сам не заметил, как чужие руки освободили его от облачения и уложили на дно покачивающейся лодки. Губы покрывали лёгкими поцелуями его лицо и шею, а прохладные ладони играли на нём, как на натянутых струнах, выводя неведомую мелодию. Длинные пальцы скользнули к паху и погладили чувствительный вход, подняв в его теле волну трепета. — М-м, гэгэ, давай помогу, — он схватил бесцеремонную руку и, поднеся ко рту, вобрал пальцы по костяшки. Лань Ванцзи не смог удержать вдоха. Смотря на того сквозь прикрытые ресницы, Вэй Усянь с раззадоривающей улыбкой тщательно обсосал пальцы, то погружая в рот, то выпуская наружу. Языком приласкал плотные от игры на гуцине подушечки, уловив лёгкую дрожь. И с довольной усмешкой освободил руку. Лань Ванцзи зажмурился ненадолго, видимо, пытаясь обуздать нахлынувшее волнение, но когда открыл глаза, в них всё так же горели однажды уже обжегшие пожары. Вэй Усянь бесстрашно протянул руку и погладил чужую щёку, пылающую от прилившей крови. Оба подались друг к другу одновременно, упав в поцелуй, словно в кипящую воду. Вэй Усянь чувствовал, как горячий язык врывается в его рот, заставляя член каменеть и ныть от неудовлетворённости. В мошонке сладко заломило и занемело от желания. Лань Ванцзи снова скользнул влажными пальцами к его отверстию и с некоторым трудом проник одним внутрь. Вэй Усянь зажмурился, пытаясь приноровиться к подзабывшимся ощущениям. Лань Ванцзи ущипнул его за сосок, отвлекая и посылая дрожь по всему телу, втянул в ещё один поцелуй. Вэй Усянь потерял счёт времени, заблудившись в терзавших его касаниях. С члена, казалось, лилось ручьём. Вход пекло, теперь там хозяйничало уже четыре, пожалуй, уж слишком длинных пальца. Наконец, Лань Ванцзи медленно их вытянул, заставляя мышцы вокруг конвульсивно содрогаться. Не успел Вэй Усянь толком ощутить пустоту, как почувствовал упёршуюся в него скользкую разгорячённую головку, которая бесцеремонно стала проталкиваться в нутро. Он жалобно застонал: — А-а-ах, полегче... гэгэ... у меня же так давно... этого не было!.. — задыхаясь, он выдавливал из себя слова после каждого толчка. Но, кажется, своей репликой он сделал только хуже, Лань Ванцзи задышал чаще и одним резким рывком задвинулся до конца. Ноги Вэй Усяня разъехались от пронзившего чувства наполненности, пальцы судорожно поджались. Непроизвольный стон вырвался изо рта: — Г-а-ах!.. Лань Чжань, разве жена не должна быть поласковее со своим мужем?.. — плачущим тоном вопросил он. — Все вы в замужней жизни меняетесь в худшую сторону! Казалось, в уголках губ Лань Ванцзи вот-вот зародится улыбка. Он сильнее склонился, одной рукой поддерживая его за бедро, а другой упираясь в дно лодки, и стал размашисто входить в его тело. Вэй Усянь мгновенно вспотел, он охал и ойкал, ему казалось, что от этих движений внутренности меняются местами. — Почему ты так суров ко мне, гэгэ?.. — едва не захлёбываясь, пожаловался он. — Мы почти полгода не виделись, и что я получаю?.. Ни капли ласки, ни крошки состраданья!.. И так ты начинаешь нашу семейную жизнь?.. Учитель Лань воспитал в тебе совсем плохую жену!.. Кажется, его слова только раззадоривали Лань Ванцзи. Он тяжело дышал и весь покрылся испариной. Изящно вырезанный торс блестел, весь в капельках влаги, и Вэй Усянь зачарованно провёл по нему рукой. Он чувствовал, как горячий член всё быстрее врывался в его тело, сладко задевая его внутри. Становилось всё жарче и жарче, он таял и плавился от хлёстких движений. — Гэгэ, я уверен, так с мужьями их жёны ещё не поступали!.. Как мне потом взглянуть людям в глаза?.. Все будут считать, что я потакаю капризам и прогибаюсь под пятой своей госпожи! А!.. Как глубоко!.. Лань Ванцзи вдруг вошёл с особой силой, заставив Вэй Усяня задохнуться и, сжавшись, кончить. Его согнуло в судороге, пальцы на руках и ногах в спазме разошлись, он был натянут до предела. Когда разум стал проясняться, он вдруг понял, что Лань Ванцзи и не собирался заканчивать. Тот каким-то образом успел перевернуть Вэй Усяня на живот и, приподняв его бёдра, продолжил своё дело. Вэй Усянь протестующе застонал: — Н-е-е-ет, Лань Чжань, перестань, я больше не хочу! Пощады! Дай мне пощады! Но тот, казалось, не слышал. Лань Ванцзи склонился над ним и, как печать, поставил на загривке будоражащий поцелуй. Его руки скользнули по груди и подразнили соски, разослав во все стороны снопы острых до боли мурашек. Потом мягко прошлись по животу, запутавшись в волосах на лобке. Всё это время Лань Ванцзи не переставал двигаться, терзая измученную обострившейся чувствительностью нежную плоть внутри. Вэй Усянь стонал и жаловался, делая попытки отползти, но руки без зазрения совести водворяли его на место и заласкивали в самых постыдных местах в стремлении распалить опять. В конце концов через некоторое время им это удалось, и Вэй Усянь почувствовал, как член почти болезненно наливается вновь. — Ах, что за упрямая жена!.. Разве не слово мужа — закон?.. Всё ты делаешь наперекор своему супругу, вот как не стыдно, гэгэ?.. Мм!.. Лань Ванцзи снова что-то задел внутри, заставляя все связки в теле стать мягкими, словно воск. Вэй Усянь бы полностью распластался по дну лодки, если бы не поддержка чужих рук. Горячая ладонь скользнула к паху и сладко сжала крепко стоящий член, прошив Вэй Усяня удовольствием. Он понял, что продержится недолго. — Гэгэ, поцелуй же меня поскорей, — требовательно попросил он. — Хорошо, — тут же отозвался Лань Ванцзи. Вэй Усянь уж было хотел сострить по поводу внезапной покладистости, как его голову нежно повернули назад, а к устам припали тёплые губы. Он прикрыл глаза от удовольствия, чувствуя, как язык и член попеременно погружаются в него, запуская пышущие искрами сигнальные огни в его теле и вознося к небесам. Он кончил второй раз, чувствуя, как Лань Ванцзи наполняет его семенем.~~~
Когда они остыли и ополоснули тела в холодных весенних водах озера, их лодка продолжила путь. Вэй Усянь расслабленно прислонился к бортику, лениво выписывая пальцами круги на воде. Столько всего надо показать Лань Ванцзи! Весь Юньмэн полнится интересными местами, а здешние природные красоты способны усластить даже взыскательный взор наследников Гусу Лань. Вэй Усянь перевёл взгляд на одного такого, мерно волновавшего неподвижную гладь веслом. Казалось, атмосфера вокруг Лань Ванцзи изменилась, стала более мягкой и сияющей. Его глаза почти улыбались, когда смотрели на Вэй Усяня. — Лань Чжань, — тепло позвал он. — Как ты видишь своё будущее? Бровь Лань Ванцзи слегка приподнялась. — Рядом с тобой. Вэй Усянь радостно ухмыльнулся: — Знаешь, я порой мечтал скитаться по свету, а не сидеть на одном месте. Стать тем, кто «всегда там, где творится хаос». Что думаешь? Это даже больше похоже на такого благородного мужа, как ты, чем на меня! А лето можно проводить в Юньмэне, когда расцветает лотос, можно купаться в озере, поедать лотосовые орешки и охотиться на фазанов! Зимой скучно, большинство бесчинствующих мертвяков страшно медлительны и больше спят. Можно зимовать в Гусу, иначе как тебе совершенствоваться без вашей хвалёной библиотеки? М? Лань Чжань, что думаешь? Лёгкая улыбка озарила точёное лицо Лань Ванцзи, сделав его неотличимым от небожителя. Он прикрыл глаза, выглядя невероятно умиротворённым. Вэй Усянь пораженно замер, жадно вбирая эту невиданную картину — во все глаза и завороженно приоткрыв рот. — Звучит неплохо, — произнёс Лань Ванцзи. — Лань Чжань! — ошеломлённо улыбаясь, начал Вэй Усянь. — Твоё лицо... Его прервал окрик со стороны: — Молодой господин! Молодой господин Вэй! Вэй Усянь едва не свалился за борт от неожиданности. К лодке спешно подплыл на легком судёнышке просто одетый старичок. — Ох, молодой господин, мы с ног сбились в ваших поисках! — запричитал незнакомец, подслеповато щурясь. — А тут смотрю — вы отплываете или не вы? Благо, лодка остановилась ненадолго, а то я бы и не успел! Вэй Усянь, смутно припоминая, что шицзе говорила что-то об искавших его крестьянах, с нервозной улыбкой сказал: — Ты нашёл меня, старик! Что-то случилось? Дедушка тяжело опёрся на весло и начал ворчливым тоном: — Мне сказал маленький сынишка друга моего брата, может, помните его? Вертлявый такой малыш. Ему сказала старшая дочь их соседей, а той передало семейство с дальних наделов лотоса, у которых тот всегда цветёт как не в себя! В общем, о чём это я?.. — он поскрёб куцую седую бородку. — А, радостные вести принесли! Как вы просили, тут же вам побежали доложить, я вызвался вас найти! И нашёл! Заклинатели в белом, которых вы так искали, совсем недавно промчались над Юньмэном!.. Тут старичок заметил, что в лодке находится ещё какой-то господин в сияющем под солнцем белом облачении, и его лицо сразу потеряло воодушевлённый вид, он насупился. Вэй Усянь откашлялся: — Э-э, старик, да ты что-то напутал! Солнце, наверное, голову напекло! Почему бы тебе не отдохнуть в тени? — с улыбкой спросил он, незаметно показывая на клановый колокольчик на поясе и подавая знаки уплывать. Некоторое время старик непонимающе пялился на него, потом спохватился и часто закивал головой, сгибая спину: — Да, э-э, конечно, господин! Непременно! Спасибо, молодой господин Вэй! Он отбыл, то и дело поворачиваясь назад и отдавая мелкие угодливые поклоны. Неловкая тишина висела до тех пор, пока старичок не стал совсем неразличимым. — Паук в ажурной паутине всё нить за нитью прибавляет (1), — бесстрастно сказал Лань Ванцзи, делая размеренные гребки длинным веслом. — Не понимаю, о чём ты, — невозмутимо пожал плечами Вэй Усянь. После короткой паузы послышался шелест ткани: Лань Ванцзи что-то вынул из своего объёмного рукава. Повернув голову, Вэй Усянь с изумлением воззрился на свой честно стащенный нефритовый жетон в протянутой руке. И вещицу Лань Ванцзи обнаружил, скорей всего, когда раздевал его. — О!.. — Вэй Усянь облизал губы. — Представляешь, Лань Чжань, нашёл как-то неподалёку от Облачных Глубин, да вот вернуть недосуг было! Ты уж, будь добр, передай тому бедолаге, что обронил. Надеюсь, он хоть смог попасть домой. Лань Ванцзи выразительно приподнял брови, но глаза его смеялись. — Безрассуден, как персика цвет в бурной весенней реке (2).~~~
Вэй Усянь пригнулся под веткой, не тронув и листика, трава не шуршала от его шагов. Он был бесшумен, как тигр на охотничьей тропе. Прищурившись, он натянул тетиву и прицелился. Но тут под ногой Цзян Чэна хрустнула веточка, и фазан, только что мирно искавший что-то в земле, тут же дал стрекача. Вэй Усянь утомлённо выдохнул: — Ты такой неуклюжий! — Заткнись, — огрызнулся тот, раздражённо переступая через густые заросли. — Всё равно дичи тут пруд пруди, рано или поздно кого-нибудь поймаем. — Я бы хотел прямо сейчас! — обиженно надул губы Вэй Усянь. Он, опустив лук и продолжая придерживать стрелу на тетиве, продолжил свои охотничьи поиски. Проще было бы использовать приманку и поджидать в засаде, но никакого азарта от подобного способа Вэй Усянь не испытывал. Заметив очередного фазана, он встал в стойку и медленным движением оттянул тетиву к уху, древко упруго выгнулось в руке от напряжения. Цзян Чэн вдруг уставился на его показавшееся из рукава запястье, на свисавшие белые концы. — Это что? — грубо спросил он, заставив Вэй Усяня едва дрогнуть и послать стрелу вхолостую. — Его лобная лента? Вэй Усянь как ни в чём не бывало пожал плечами и перекинул лук за плечо — испуганная добыча всё равно улизнула. — Мне кажется, она подчёркивает цвет моих волос. Цзян Чэн сравнительно беззлобно фыркнул и, покачав головой, двинулся дальше. Вэй Усянь с любопытством последовал за ним. — Что же, больше никаких криков? Ты, наконец, смирился? Тот бросил на него неприязненный взгляд, явно сомневаясь, отвечать или нет. Махнув рукой, Цзян Чэн всё же сказал: — Со мной говорил его брат. Вэй Усянь догадливо кивнул. — Цзэу-цзюнь очень чуткий человек, конечно, он не мог оставить твою злость на Лань Чжаня без внимания. — И, помолчав, продолжил: — Он хороший старший брат. Только благодаря его стараниям всё закончилось помолвкой, а не побегом и изгнанием Лань Ванцзи из Облачных Глубин, например. Вэй Усянь смерил друга хитрым взглядом. — Так что, после исцеляющих слов Лань Сичэня ты простил Лань Чжаня? Руки Цзян Чэна скрестились на груди. — Ещё чего. — Но злость твоя угасла под гнётом знания, — нараспев произнёс Вэй Усянь, нарочито плавным движением опустив руку вниз. Цзян Чэн на это только сильнее нахмурился, тогда как на лице Вэй Усяня расцвела проницательная усмешка. — Это обычное дело. Мы сильнее всего злимся на то, чего не понимаем, — Вэй Усянь заложил руки за спину и лёгким шагом вышел вперёд своего шиди. — Поэтому я предпочитаю смотреть сразу в корень. И не сосредотачиваться на пустяках. Он широко взмахнул руками и поднял лицо вверх, словно приветствуя небеса. — Помни добро, которое делают для тебя другие люди. Выброси всё ненужное из сердца. Чем не девизы для орденов? Цзян Чэн раздражённо выдохнул: — Если так и будешь забывать любые обиды, твоё сердце разорвут в клочья. Ты живёшь одним днём, не зная печали, но когда-нибудь это обернётся против тебя. Движения Вэй Усяня замедлились. — Ох уж эти обиды. Если думать о каждой, всей жизни не хватит! Помнить обиды это скорее для тебя, — он с открытой улыбкой обернулся к Цзян Чэну. — Обидевшего тебя врага ты будешь преследовать до тех пор, пока не втопчешь его в пыль. А если он умрёт, будешь регулярно приходить к нему на могилу и плевать в землю. Ах, Чэн-Чэн, твоё нежное сердечко так цепляется за любые чувства! Цзян Чэн смерил его мрачным взглядом и резким движением ладони подозвал к себе: — Ну-ка, подойди, увидишь, насколько нежное у меня сердечко. Вэй Усянь захихикал. Рот Цзян Чэна скривился в раздражённой гримасе, он возвёл глаза горе. — Ты снова переводишь тему. Мы говорили о тебе. Вэй Усянь помолчал, смотря на него некоторое время. Присел, будто внезапно заинтересовавшись следами на земле. Провёл рукой по ярко-зелёной свежей траве, задел пальцами молодые ростки. Со вздохом пощекотав мягкие листики, Вэй Усянь начал: — Смотри, в жажде полакомиться я срываю плод с дерева, зубами разрываю сладкую мякоть и выплёвываю косточки на землю. Как расценивать мой поступок? Я утолил свой голод, но дерево может обезуметь от горя по потерянному плоду и пробудиться навкой, сея разрушения. А тем временем выплюнутые семена проклюнулись ростками, обещая в будущем стать сильными деревьями. Цзян Чэн вздёрнул бровь. Вэй Усянь дурашливо развёл руками. — А что? Ты сам хотел поговорить. — И как же твой пример соотносится с ситуацией? — угрюмо спросил Цзян Чэн. Вэй Усянь в задумчивости подпёр подбородок: — О, какой интересный вопрос... никак? — он ухмыльнулся, увидев, что его шиди начал закипать. — Шучу-шучу. Всё-то тебе разжевывай. Он поднялся, отряхнув колени. — К сожалению, я не такой мастер исцеляющего слова, как Лань Сичэнь. И я не особо люблю задумываться о тонких вещах. Но мне кажется, мы не можем жить, совсем не нанеся кому-то обид и глубоких ран. У каждого нашего поступка будут самые разные последствия. Даже если говорить конкретно о тех ростках, что их ждёт? Может, их тут же растопчет речная черепаха. А может, они вырастут настолько высокими, что затмят собою солнце. Последствия своих ошибок невозможно предсказать. А заставить себя не ошибаться никогда — не может никто. Он отрешенно перебирал концы белой ленты, уставясь в весеннюю листву отсутствующим взглядом. — Жизнь слишком сложная, чтобы копить невзгоды и трястись над ними, подобно скряге. Скорее всего, мы оступимся ещё не раз, — он усмехнулся. — Поэтому хорошо иметь такую короткую память, как у меня. Цзян Чэн недоверчиво заломил брови. С утомлённым вздохом подошёл к Вэй Усяню и хлопнул его по плечу: — Что-то в последнее время ты буквально расточаешь мудрые мысли, — насмешливо прищурился Цзян Чэн. — Начитался философских трактатов? — Семейная жизнь заставляет остепениться, знаешь ли, — ухмыльнулся Вэй Усянь. — Пора бы и тебе задуматься о поиске своей госпожи. Цзян Чэн скривился. — Не неси чушь. Меня всё ещё передёргивает, когда подумаю, как он будет свободно расхаживать по Пристани Лотоса. Руки так и чешутся схватиться за меч. — Будь сдержан в своих желаниях, — укоризненно покачал пальцем Вэй Усянь. — Я, как благородный муж, не могу спустить косых взглядов в сторону своей жены. Он с ухмылкой ловко избежал подсечки и внезапно заметил кормившегося неподалёку фазана. Вэй Усянь быстрым движением снял лук и, бесшумно выдвинув ногу вперёд, приладил стрелу к тетиве. Он сделал выстрел — птица упала замертво. — Наконец-то, — проворчал Цзян Чэн и пошёл подобрать добычу. Довольно смеясь, Вэй Усянь вдруг заметил, что случайно придавил сапогом свежие ростки. Возвращавшийся с трофеем Цзян Чэн недоумённо вскинул брови — друг, непрестанно извиняясь вслух перед какими-то слабыми побегами, разглаживал помятые листочки. — Ты чего дурью маешься? Вэй Усянь хохотнул: — Не будь таким злюкой! Ха-ха, пусть живут! Пусть растут.Конец