Практикант

«Так кем же является Первое Дитя? Кого создали японцы в своих лабораториях? ООН настолько боится потерять контроль над этим монстром, что тысячами гонит вместо него на убой наших сыновей и дочерей. И все это только чтобы продлить агонию уже мертвого мира!» Из экстремистской листовки террористической организации «Армия Солнца». Отрегулировать положение сенсоров биометрики, защелкнуть клапаны, стравить избыточный воздух. Знакомые с малых лет действия выполняются автоматически. Костюм с легким жужжанием плотно облегает тонкую фигурку, уже начавшую приобретать интересные мужскому взгляду формы. Аянами Рэй, Первое дитя, готовится к проведению очередного синхротеста. Смешно, но нет ни одного документа, кроме ее личного дела в открытой для служебного пользования картотеке Канцелярии Nerv, где бы она носила это звание. Во всех файлах, кроме совершенно секретных, стоит только ее «имя» и «фамилия». И лишь немногочисленные носители полномочий высшего протокола безопасности ООН могут узнать кто она такая. Восьмой клон Четвертой линии проекта «Аянами», кодовое имя «Рэй». Облачившись в контактный комбинезон, девочка отправилась в ангар для тестового запуска юнита. У открытого зева шахты на спине Евы копошились техники. Контактная капсула еще даже не была доставлена, пилот пришла слишком рано. Делать было нечего и Рэй расположилась в сторонке на каких-то пластиковых ящиках. В голову лезли совершенно посторонние мысли. Получится ли у нее на этот раз удержать контроль над юнитом? Чем больше возрастала их синхронизация, тем более норовистым становился этот клонированный кусок инопланетной плоти. Чтобы хоть как-то отвлечься от предстартового мандража Рэй, в ожидании команды занять свое место в капсуле, стала потихоньку вспоминать всю свою не слишком приятную, но насыщенную жизнь. Это не то чтобы успокаивало ее, но позволяло сосредоточиться и настроиться на нужный лад. Она не должна забывать, кем является. Именно ее суть позволит ей сегодня укротить Евангелион. Рэй давно уже с присущей ей скрупулезностью восстановила обстоятельства своего «рождения». Проекты «Аянами» и «Евангелион» создавались в рамках единой программы исследований образцов инопланетного генетического материала, вывезенного из Антарктиды. Вот только изначально совмещать две разные научных программы никто не собирался. Выращивание и вивисекция клона Ангела являлось второстепенной задачей. Всего лишь еще одно средство нападения и защиты, пусть и более чем необычное и мощное. А вот привнесение в человеческий геном крупицы ДНК пришельца открывало такие возможности, что дух захватывало. Моментальная регенерация, «вечная» молодость, абсолютная память, ускоренное в тысячи раз прохождение нервных сигналов, сверхъестественные способности и, чем черт не шутит, в перспективе — бессмертие. Оба проекта возглавила обладающая незаурядным умом, доктор генетики уже в двадцать с небольшим, Юи Икари. Она стала ведущим сотрудником созданного незадолго до Второго удара научного агентства Gehirn. Неограниченная в средствах, обладающая колоссальной работоспособностью, молодая японка быстро добилась значительных успехов. И дело было вовсе не только в покровительстве, вскоре ставшего ее мужем, главы агентства Гендо Рокобунги, что бы там ни говорили злые языки. Для работы над останками Ангела ООН привлекла лучшие умы планеты, собрав уникальную по силе команду, для которой, казалось, не было неразрешимых преград. Уже первые опыты показали, что с помощью внеземного генетического материала можно решить многие острые проблемы человечества. Рак, СПИД, наследственные заболевания, облегчить заживление организма после травм и избавить его от риска отторжения донорских органов… Список можно продолжать долго. Удивительно, но совместимость чужеродного и человеческого генома оказалась близка к ста процентам. Выведенные в ходе экспериментов гибридные клетки были стабильны и вели себя предсказуемо. Можно было приступать и к более существенным опытам, создав на их основе полноценный организм. Но случившийся глобальный катаклизм Второго удара заставил команду Юи пересмотреть приоритеты. Все силы были брошены на клонирование Ангела с последующим его переоборудованием в управляемого человеком андроида. Заложить биологическую основу для будущего конструкта, благодаря имеющимся наработкам, ученым не составило труда. Несколько месяцев упорной работы пролетели как один миг и вот уже зародыши, в сложнейшем переплетении питательных трубок помещаются в огромные чаны-репликаторы. Оставив первые образцы Евангелионов вызревать положенное время, команда Юи переключилась на работу по совмещению человеческого и инопланетного ДНК. Для экспериментов предполагалось создать несколько опытных партий клонов. Исходный материал для них дали сразу несколько человек, в том числе и Юи. И вот уже вскоре в малых репликаторах в ускоренном темпе развивались будущие подопытные образцы. Не ограниченная в средствах и возможностях, команда генетиков заложила сразу шесть линий клонов по двадцать идентичных особей в каждой. Привнесение генома пришельца наделило все образцы серыми, с разными незначительными оттенками, волосами и алой радужкой глаз. Вкупе с бледной кожей создавалось впечатление, что в капсулах зреет целая армия альбиносов. Развитие особей на физическом плане проходило без существенных сбоев. Пришлось, конечно, забраковать несколько образцов, у которых была выявлена мутация генов, но их количество не выходило за рамки статистической погрешности. Проблемы начались, когда осенью 2001 года пришла пора вытаскивать материал для изучения. Для начала, из шести рабочих партий клонов, только пять оказались жизнеспособны. Ни одна из особей Второй линии не проявила признаков мозговой активности. Вынутые из капсулы с питательным раствором они умирали в течение получаса, не смотря на все усилия реаниматологов. Из оставшейся пятерки удалось выявить и активировать только по одному представителю. В итоге в распоряжении ученых оказались два мальчика и три девочки внешне развитых примерно до трехлетнего возраста. Но такое быстрое взросление образцов имело и побочный эффект: за полгода бурного роста в репликаторах, их организмы в обычной среде развивались бы несколько медленнее человеческого. Предполагалось, что и мышление клонов изначально будет на уровне младенца. Однако это оказалось не так. Дети были непривычно тихими, не капризными и до ужаса самостоятельными, будто бы соответствуя своему мнимому возрасту. Они внимательно наблюдали за всеми действиями ученых, запоминая каждое их случайное слово. Уже в первую неделю образцы выучили некоторые команды и вскоре легко выполняли указания лаборантов. А еще через месяц наиболее смекалистая девочка из Четвертой линии, материал для которой дала Юи, даже смогла связно ответить на случайный вопрос. Необычное поведение подопытного материала отмечали все. Но приглашенные психологи только разводили руками. Мышление этих «деток» не укладывалось ни в какие рамки и соответствовало скорее машинному, нежели человеческому. Это было настолько необычно и дико, что наиболее слабые духом академики даже оставили проект «Аянами», полностью сосредоточившись на Евангелионах. Но, не смотря на некоторый невроз, опыты продолжались. И они уже приносили весьма интересные результаты. К примеру, иммунная система девочки из Первой линии была устойчива к любым, даже самым агрессивным вирусам. Третий обладал прочным скелетом и крепкими мышцами, как следствие — высокой физической силой. Четвертая отличалась абсолютной памятью и могла в деталях воспроизвести любое событие, свидетелем которого она была. Мальчик из Пятой демонстрировал потрясающие способности к регенерации. Мозг Шестой работал на каких-то совсем непонятных принципах, но внешне это проявлялось лишь тем, что девочка никогда не спала, ей это просто не требовалось. Изучение этих детей грозило вылиться в настоящий бум открытий и тянуло не на один десяток Нобелевских премий. Научно-изыскательная идиллия продлилась ровно до той поры, пока в ходе одного из экспериментов от тяжелого отравления химическими препаратами не погиб мальчик из Пятой линии. Как не жаль ученым было потерять перспективный образец, но подобные происшествия в их практике случались и раньше, в основном с обычным человеческим материалом. Но через девять дней от одной из законсервированных на складе биоматериала капсул с образцами Пятой линии неожиданно пришел сигнал о проявлении мозговой активности одного из клонов. Прибежавшие на вызов техники извлекли из капсулы удивленно хлопающего глазами мальчишку. Проведенное обследование выявило поразительный момент. Оказывается, образец 5-07 не только обладал навыками связной речи и ориентировался в пространстве, но и помнил последние минуты перед «смертью» своего предшественника от интоксикации! У врачей наблюдавших мальчика складывалось впечатление, что это тот же самый ребенок, которого они пытались откачать, живой и здоровый, только заработавший некоторую амнезию. Итог исследований выявил, что личность образца 5-02 каким-то образом после смерти частично передалась другому клону из той же линии. А это было уже серьезно. Коридоры агентства наводнили неприметные люди в штатском. Юи и Гендо Икари лично получили от Совета Безопасности ООН санкцию на любые действия в отношении своих подопечных для разрешения возникшей загадки. Но опыты в этом направлении быстро зашли в тупик. Комбинации инопланетных генов, подобранные для создания клонов, были совершенно разными. Человеческий материал так же разнился по полу и расе. Выявить причину «перерождения» не удавалось. Практическим путем удалось выяснить, что активация нового клона происходит в интервале от трех до двенадцати дней с момента смерти «активного носителя разума», как писали в своих отчетах ученые. Какая-то часть памяти при этом всегда терялась, но дети в целом помнили свои прошлые жизни. Команде Юи все-таки удалось зацепиться за этот факт и обнаружить намеки на связь между активными и находящимися в капсулах клонами. Но дальнейшие исследования засекретили настолько, что Рэй впоследствии даже с помощью Magi не смогла найти о них никаких данных. Между тем, весной 2003 года первый прототип Евангелиона покинул репликатор. После установки оборудования, которое позволило бы человеку управлять этим существом, начались практические опыты с добровольцами. Довольно быстро выяснилось, что мозг взрослого человека не способен на синхронизацию. Пока большая часть команды Юи, в том числе и она сама, искала способ, как обойти это препятствие, чья-то светлая голова предложила использовать для контакта с Евангелионом клонов. Так, эксперимента ради. Мол, у родственных организмов будет больше шансов объединить разум и тело. Сказано — сделано. После короткой жеребьевки первой в контактную капсулу отправилась представительница Четвертой линии. Ученые замерли в предвкушении, надеясь на успех, и их ожидания оправдались: малышка-клон действительно смогла взять под контроль юнит. Во время своего самого первого синхротеста Рэй не волновалась. Она вообще не испытывала никаких чувств. Это было общей чертой всех подопытных клонов — полная эмоциональная заторможенность. Никто и никогда не слышал их смеха или плача, не видел смены настроений на детских мордашках. Среди ученых даже сложилось мнение, что гибриды человека и Ангела не способны к этой сфере высшей нервной деятельности. И на фоне своих собратьев невозмутимость Рэй никого не удивляла. Она спокойно просидела все время эксперимента в заполненной тошнотворной субстанцией капсуле, удерживаемая парой хлипкого вида ремней. Выполняя приказы командного центра, девочка смогла даже пошевелить пальцами на руке юнита. Выдержала несколько часов последующих обследований, а в конце этого долго дня смогла самостоятельно добраться до своей комнаты. И рухнула без сил на кровать, уснув еще в падении, но так и не проронив ни слова, ни звука без приказа… Окрыленные достигнутым успехом, ученые прогнали через кресло пилота весь состав клонов. Результаты были разными, от примерно пяти процентов у Четвертой, самого низкого показателя, до полноценной дюжины у Шестой. Не слишком обнадеживающие данные, но обычные добровольцы не показывали и этого. К тому же процент синхронизации и как следствие, управляемость юнитом росла у детей тем выше, чем дольше они находились в контактных капсулах. Этот процесс был чем-то похож на реабилитацию атрофировавшихся мышц, но какой же он был медленный! Не желая терять годы на тренировки пилотов, команда Юи стала искать способ ускорить этот процесс. Итогом их изысканий стали изменения, добавленные в еще плавающий в репликаторе следующий Евангелион. Усиленная нервная сеть, более жесткие параметры LCL, первые наработки по прямому взаимодействию мозга пилота и нерва А-10, отвечающего за синхронизацию с юнитом. Однако активация нового прототипа Евангелиона обернулась трагедией. Помещенная в капсулу Первая почти сразу с началом синхронизации бесстрастным тоном сообщила о превышении допустимого болевого порога. Да ученые мужи и сами видели, что процесс стал выходить из-под контроля. Камера, установленная внутри капсулы, показывала, как янтарь LCL медленно окрашивается в мутно-алый цвет. Все показатели зашкаливали, но девочка продолжала недвижно сидеть и ждать указаний. С подопытной медленно слезла, растворяясь как от кислоты, кожа, обнажая мышцы черепа, затем стали пропадать и они… Процесс экстренного извлечения капсулы еще не был отработан до конца и когда ее люк все-таки открыли, взору людей предстало только вязкое рубиновое желе. Хуже всего было то, что после контрольного срока так и не ожил ни один из дублирующих клонов. Все попытки активации так же потерпели фиаско. Один в один повторилась ситуация с вводом в строй Второй линии. Только спустя недели кропотливого анализа произошедшего удалось выяснить, что именно попытка добиться высокого процента синхронизации и привела к гибели подопытной. Повторные эксперименты на бесполезном биоматериале, вроде приговоренных к смерти преступников, подтвердили это предположение. При резком росте синхронизации человек физически растворялся в Евангелионе. Вскоре после того инцидента произошло еще одно ЧП. Третий, удивительно тихий и спокойный до этого мальчик, буквально в клочья разорвал доктора Морита — куратора Первой линии. Прибежавшая на крики ассистентов охрана ничего не смогла ему сделать и была вынуждена применить оружие, когда этот «ребенок» с легкостью раскидал в стороны половину бывалых спецназовцев. Вплоть до окончания разбирательства по этому происшествию, оставшиеся подопытные были заперты в изолированных боксах. А когда их все-таки выпустили, Третьего никто из них никогда больше не видел. Только спустя годы Рэй смогла разузнать хоть что-то о его судьбе. Тяжелораненого мальчика допрашивали несколько часов, прежде чем смогли разобраться в ситуации. Причина бунта оказалась проста — Первая была его «другом», насколько это вообще возможно для этих странных существ. Он тяжело переживал ее смерть, а явное безразличие персонала еще и здорово озлобило ребенка. Что закономерно вылилось в конфликт, стоило только появиться на горизонте человеку, которого Третий считал главным виновником в трагическом происшествии. Эти откровения вызвали смятение среди персонала. Никто из ученых не предполагал, что их образцы вообще способны испытывать чувства. Это никак не проявлялось ни внешне, ни в беседах с психологами, ни во многочисленных тестах! После гибели Первой и мести ее куратору Третий впал в апатию и больше не реагировал на внешние раздражители. Спустя несколько безуспешных циклов реактивации его линию признали бесперспективной и закрыли. Но, тем не менее, работа продолжалась. На основе изучения клонов и их взаимодействия с Евангелионом ученым удалось выработать несколько эффективных тестов для выявления подходящих для синхронизации личностей среди обычных людей. Эти наработки были отправлены в специально созданный институт Marduk, агенты которого и занялись поисками. Вот только не смотря на всю многомиллионную статистическую выборку ни один человек, рожденный до Второго удара не подходил. Это заставляло искать все новые и новые способы повторить синхронизацию со взрослыми добровольцами. Исследования на эту тему велись параллельно сразу несколькими группами из разных стран и первыми закончили работу ученые из Токийской команды. Юи Икари нашла, как ей казалось, наиболее верный способ обеспечить контакт с юнитом. Для этих целей был выбран и серьезно переделан еще на стадии развития другой прототип Евы. Изменения, внесенные в конструкцию юнита, были настолько глобальны, что в соответствующих документах он получил кодовое обозначение уже как тестовая модель. В жизни же клонов так же произошли серьезные изменения. Вне опытов и экспериментов дети изначально содержались в изолированных боксах в специальной казарме. Почти никакого общения друг с другом, никаких развлечений, никакой информации о внешнем мире. Все существование клонов было посвящено науке. Для окружавших их ученых они являлись кем-то вроде говорящих подопытных крыс. Но после потери сразу двух перспективных образцов, руководство проекта озаботилось маломальской социализацией клонов. Кто знает, что может натворить свихнувшийся гибрид, будучи в Евангелионе? Конечно, никто из них пока не может в полной мере управлять юнитом, но это только пока. В случае неудачи в попытках подстроить Еву под взрослого человека именно этим детишкам придется доверить пилотаж. А посему отдельная большая лаборатория была превращена в филиал детского сада для трех серовласых ребят. Не менее половины рабочего дня для детей теперь проходили в изучении разных развивающих материалов. Ничего сложного, обычная практика: речь, письмо, счет. Но клоны впитывали любую информацию как губка и уже через пару месяцев переросли обычную дошкольную программу. Вот только учителя из лаборантов оказались довольно посредственными. Быстро зачитав тему урока и дав задание, они предпочитали ретироваться из класса, оставив детей одних. Что и говорить, даже те, кто был в курсе происхождения клонов, испытывали некоторый дискомфорт в их присутствии. Внимательные немигающие глаза с красной радужкой на мертвенно-бледных неподвижных лицах могли вселить подсознательный ужас в кого угодно. Поэтому подопечным Юи приходилось развиваться самостоятельно. Именно во время одного из таких «занятий» и произошло необычное событие. Дав задание детям нарисовать осенний листопад, молодая ассистентка вскоре покинула их, зная, что шалостей в ее отсутствие не будет. И действительно, малыши сосредоточенно пыхтели над ватманом. Фантазия у Четвертой и Пятого отсутствовала напрочь, они лишь копировали с помощью красок и кистей однажды увиденные на компьютере картинки. Чего не скажешь об их «сестре». Почувствовав что-то странное и обернувшись в какой-то момент к своей соседке, Рэй заметила, как вокруг Шестой кружатся в веселом хороводе мелкие клочки бумаги. Сама же девочка с легкой улыбкой выводила кистью на листе что-то огненно-рыжее. Естественно, что в каждом помещении лабораторного комплекса под потолком висели камеры слежения и аномальное происшествие было надежно зафиксировано. Но никакой реакции со стороны персонала агентства не последовало. Впоследствии Рэй узнала, что глава Gehirn лично подправил записи наблюдений за клонами. Кроме него о том, что их подопытные потенциально обладают некими необычными способностями, знали только два человека: Юи Икари и Козо Фуюцки. Для чего Гендо понадобилось скрывать такую информацию от своего начальства, было не совсем ясно. Впрочем, в научной среде, зачастую, вообще не слишком-то любят делиться важными открытиями. Но именно с тех пор Шестая чаще других клонов подвергалась обследованиям и посещала ангар Евангелиона. Дни тянулись за днями. Когда пришло время опробовать тестовую модель юнита, на испытания собрался весь состав агентства. Узлы Евангелиона были проверены и перепроверены неоднократно. Все расчеты показывали высокую вероятность успеха синхронизации. Даже холостые запуски соединения бесполезного человеческого материала с нервом А-10 посредством нейрообруча прошли без проблем. Никто не сомневался в успехе предприятия и Юи Икари лично вызвалась опробовать свою разработку. Тем страшнее оказался крах эксперимента. Нет, начиналось все очень даже неплохо, Юи смогла пройти синхронизацию и взять под контроль юнит. Несомненный успех! Беда пришла, откуда не ждали. Взбудораженный контактом организм Евангелиона внезапно мобилизовал все возможности своей иммунной системы, пытаясь избавиться от всего чужеродного, что привнесли в него глупые люди. Никто не смог даже извлечь капсулу, хоть аварийное катапультирование отработали лучше всего, — металл буквально прикипел к плоти. Гениальный ученый погибла от собственного изобретения, повторив судьбу девочки-клона из Первой линии. Невольным свидетелем этой трагедии стал и сынишка Юи и Гендо. Это был единственный ребенок на базе, не считая клонов. Ведущий технический эксперт доктор Икари жила работой, почти не покидая комплекс лабораторий и не появляясь в роскошной квартире, выделенной семейной паре руководителей агентства. Неудивительно, что половина ее просторного кабинета представляла собой неплохо обустроенную детскую комнату. При диком темпе жизни, ведя сразу два сложнейших проекта, Юи каким-то чудом выкрывала время и на сына. Но маленький Синдзи, в отличие от молчаливых и послушных клонов, характер имел активный и непоседливый. Когда ему надоедало сидеть одному в компании игрушек за специальной загородкой, где его оставляли занятые родители, он самостоятельно выбирался наружу и отправлялся гулять по коридорам агентства. Не помогали ни камеры слежения, ни сигнализация, ни запертая на все замки дверь. Было что-то мистическое в том, как этот малыш умудрялся обойти все препятствия на своем пути. Любознательного и шустрого мальчика могли обнаружить в самых неожиданных местах. Однажды, даже случилась небольшая паника, когда очередные поиски неугомонного путешественника не увенчались успехом. В итоге сладко спящего малыша нашел в воздуховоде один из техников. Рэй несколько раз сталкивалась в коридорах с этим смешно топающим карапузом. Тот провожал ее любопытным взглядом, но подойти не решался. Когда для клонов организовали подобие детского сада, замотавшаяся до предела Юи хотела было пристроить туда и Синдзи, но Гендо мягко, но настойчиво отговорил ее. По его мнению, не стоило калечить хрупкую психику ребенка общением с теми, кто и человеком-то не является. После трагического случая с Юи Икари проект «Аянами» официально закрыли. Команда ученых сосредоточилась на новой задаче по созданию биологического суперкомпьютера с использованием технологий Ангелов, а оставшиеся образцы клонов перевели в негласный статус пилотов-испытателей Евангелионов. Четвертая осталась в Токио-3, за ней официально закрепили первый прототип юнита. Пятый, вместе со второй Евой, отправился в Америку и о его судьбе Рэй больше ничего не знала, кроме того что он жив. Шестая была направлена в немецкий филиал Gehirn, где после многочисленных экспериментов ее разум оказался поврежден настолько, что линию пришлось закрыть. Исчез и Синдзи — отец отправил его к родственникам. Для Рэй же потянулись серые будни. Исследования ее организма, синхротесты, изучение школьного материала. Девочка прилежно выполняла все требования ученых и лаборантов, даже не понимая насколько ее жизнь беспросветно тосклива. Однажды ночью, спустя три месяца после трагедии с Юи, за Рэй пришел глава агентства. Сильно осунувшееся лицо не выражало ничего кроме безмерной усталости. Икари Гендо тяжело переживал смерть Юи; что бы там ни болтали завистники, он искренне любил свою супругу. Гендо объявил, что девочке предстоит пройти контактный эксперимент и приказал следовать за ним. Она не возражала, клоны вообще не знали слова «нет». По пути Рэй машинально отмечала, что ни одна камера наблюдения в коридорах не работает. Им так же не встретился никто из многочисленного персонала, а ведь даже глубокой ночью работа агентства не прекращалась. Они в полной тишине пришли в ангар, где хранился тестовый юнит. Девочка тогда привычно попыталась ощутить на себе его тяжелый давящий взгляд — одно из тех немногих умений, о котором никто из клонов ничего не говорил своим создателям. Нахлынувший от Евангелиона безумный шквал противоречивых эмоций выбил ее из колеи настолько, что даже привычная маска холодности дала трещину. «Ты что-то чувствуешь?» — спросил Гендо, внимательно наблюдая за ней. Девочка только кивнула. «Хорошо. Значит, она еще здесь», — пробормотал себе под нос он, — «все должно, просто обязано получиться!» Рэй была помещена в контактную капсулу и начался эксперимент. Какой опыт ставил Гендо, девочка не знала, от него не исходило никаких команд. Лишь в какой-то момент LCL стала неприятно покалывать кожу, а нейрообруч на висках наливаться неподъемной тяжестью, сдавливая тисками голову. Перед глазами девочки заплясали красные пятна, то ли от боли, то ли от текущей из носа крови. Долго этот процесс не продлился, вскоре она ощутила, как ее мозги словно плавятся от вторжения чего-то потустороннего. Под сводами черепа заметался дикий, безумный, полный отчаяния и желания жить крик. В последний момент в сознании полыхнула яркая вспышка и все погасло. Пробуждение напоминало медленное всплытие с аквалангом из морских глубин. Рэй не знала, откуда ей на ум пришло такое сравнение, ведь до сих пор она не видела Большой воды. В лабораторном комплексе самым крупным резервуаром, в котором ей доводилось бывать, был пятиметровый бассейн в душевой. Уже проснувшись, но не открывая глаз, Рэй привычным усилием провела диагностику своего состояния. Клоны каждое утро обязаны были давать отчет о своем самочувствии лаборантам. Этот ритуал впитался в подсознание, настолько привычен он был. Но сегодня что-то изменилось как в самой Рэй, так и в ее ощущении окружающего мира. То, что раньше девочка вообще не воспринимала, теперь вызывало абстрактную подсознательную реакцию. Самым сильным из всей бури эмоций, что бушевала в душе девочки, был страх. Страх того, что произошло что-то непоправимое и уже ничто не будет как прежде. Но были и положительные эмоции. Больше всего ее удивила неожиданная радость от того, что она снова может дышать. И еще кто-то большой, сильный и светлый находился рядом. Новооткрытые ощущения и эмоции были настолько необычны, что Рэй, задумавшись, не обратила внимания на присутствующего в палате человека. Каким-то шестым чувством она поняла, что это был глава агентства Gehirn Гендо Икари. Но и тогда Рэй не открыла глаз, притворяясь спящей, почему-то ей казалось, что так будет лучше всего. «Не знаю, вспомнишь ли ты меня когда-нибудь, Юи, и простишь ли?» — услышала она тихий и грустный шепот Гендо. — «Но знай, я сделал все, что смог. Даже такое существование лучше, чем быть заточенной в Еве…» Скрипнул стул, тихо зашуршали полы лабораторного халата и девочка ощутила тепло его губ на своем лбу. Оправив непослушную прядь волос с ее щеки, Гендо постоял рядом еще немного, после чего раздался легкий шорох его шагов и он покинул палату. Рэй осталась одна, будучи в совершеннейшем смятении. Почему он назвал ее Юи? Может, это были просто мысли вслух, ведь люди так часто поступают нерационально? С той ночи отношение главы агентства к Рэй разительно изменилось. Этого почти не замечали окружающие, но если раньше девочка была для него, как и для остальных ученых, всего лишь еще одним клоном, подопытным материалом, то теперь касательно нее он вел себя более человечно. Рэй официально стала пилотом Евангелиона — Первое Дитя. Тренировки и эксперименты, могущие привести к досрочному перерождению, были отменены. Ее даже перевели из опустевших казарм в отдельную обустроенную палату. Раза два или три в неделю Гендо выкраивал время поужинать с ней, пытаясь разговорить. Рассказывал о своей работе, жизни с Юи и пристально наблюдал за реакцией девочки. Рэй не понимала, зачем он это делает, но слушала внимательно. И словно бы в ответ на его слова, что-то внутри нее откликалось непонятной ей доселе нежностью и теплом. Но не всем такое внимание к подопытному материалу было по душе. Доктор Наоко Акаги, возглавившая команду Юи, переориентированную на создание биологического суперкомпьютера, и курировавшая проект «Евангелион», буквально возненавидела Рэй. Не опускаясь до примитивных придирок и оскорблений, она с холодной, поистине японской вежливостью, и откровенно садистским удовлетворением ставила над девочкой все более и более болезненные эксперименты. И если бы дело ограничивалось только научной сферой повседневной жизни. Однажды Рэй вдруг захотелось хоть как-то разнообразить свое жилище. Но банальная просьба дать ей какой-нибудь комнатный цветок вылилась в неделю допросов, тестов и экспериментов, навсегда отбив у девочки желание выделяться. Ученым была «интересна» любая необычная реакция подопытного образца. А что может быть более необычного в том, что клон с машинным мышлением вдруг просит поставить ей в комнату фикус? Их негласный конфликт длился годы. За это время Токио-3 из маленького научного городка разросся в огромный индустриальный мегаполис. Подземная каверна Геофронта под ним исследована, освоена и в ней заканчивалось строительство самой совершенной и современной научной базы на Земле. Чего стоил один только комплекс Magi, который закончили-таки монтировать к 2010 году. Этот вычислительный центр обладал невероятной мощью, которая превосходила совокупный потенциал всех суперкомпьютеров планеты. Рэй, вместе с персоналом и всем оборудованием проекта «Евангелион» перевели в Геофронт, как более надежное, в плане сохранения секретности, место. Тут девочка получила некоторую долю свободы. Внутри каверны был огорожен и оборудован небольшой парк реликтовых деревьев, где она могла гулять в свободное время. Вскоре после переезда Икари оформил для нее более официальный статус, чем образец Четвертой линии клонов, попросту удочерив ее. Фамилией для девочки стало название проекта, в рамках которого она была рождена, а имя «Рэй» выбрала для «своей» линии клонов еще Юи. Агентство Gehirn наращивало штаты и готовилось трансформироваться в глобальную международную структуру. В один из дней в кабинете доктора Акаги, из которого открывался отличный вид на блоки суперкомпьютеров Magi, состоялось короткое совещание верхушки агентства под предводительством Икари. Заслушав доклады своих заместителей, он объявил, что с окончанием работ по Magi, первоочередной задачей их организации будет развитие проекта «Евангелион». В тот день Рэй получила приказ прибыть в кабинет Акаги, когда совещание уже закончилось; Гендо хотел обсудить что-то лично с ней и Наоко. Когда девочка пришла на место, то встретила там только свою мучительницу, пребывающую в совершенно расстроенных чувствах. Госпожа технический эксперт, едва завидев Рэй, подскочила к ней и с ходу залепила хлесткую пощечину. Она бесновалась и кричала что-то о том, что не позволит всяким нелюдям отбирать у нее Гендо. «Ты не получишь его!» — злобно шипела Наоко. «Ревнивая сука!» — хотела было крикнуть ей в лицо Рэй, но поднявшая волна ненависти застила все красной пеленой. Впоследствии, очнувшись в репликаторе, Четвертая не помнила, что произошло, а от Гендо были лишь отговорки про несчастный случай. Выяснить детали случившегося помог комплекс Magi. Странно, но, не обладая специальным доступом, девочка могла получить почти любую информацию из его баз данных. Словно бы этот псевдоживой искусственный интеллект принимал ее за своего. Так, из рапорта начальника службы безопасности следовало, что в тот день в кабинете ведущего технического эксперта произошел взрыв неизвестной природы. Все вещи были разломаны ударной волной в мелкую труху. В эпицентре, вместо воронки, которая должна была остаться от взрывного устройства, находилось безжизненное тело Рэй. У девочки не было никаких внешних повреждений, только залитое кровью лицо. Выяснилось, что от некоего чрезвычайно мощного энергетического воздействия ее мозг буквально вскипел. Изломанный труп хозяйки кабинета нашли на платформе одного из блоков Magi. Пробив толстое армированное стекло, взрывной волной ее выбросило наружу. Что странно: никаких следов взрывчатого вещества обнаружить так и не удалось. Камеры в кабинете были отключены самой Наоко, никаких улик, указывающих на злой умысел, так же не было и следствие зашло в тупик. Происшествие объявили несчастным случаем, а дело закрыли и засекретили. Вторая гибель ведущего технического эксперта сразу после завершения проекта стала напоминать дурную традицию. К счастью группу Юи, которую потом возглавляла Наоко, расформировали и разбросали по смежным проектам в разных странах еще до того, как поползли никому не нужные слухи. Из тех, кто был в курсе истинного происхождения Рэй, в Геофронте остались только Командующий новообразованной Международной Специальной Организации Nerv Икари Гендо и его заместитель Козо Фуюцки. Большая часть биоинженеров перевелась в американский филиал института, а технических специалистов поделили между собой Германия и Япония. Идущее ни шатко, ни валко проектирование систем энергоснабжения, защиты и нападения Евангелиона получило мощнейший приток умов и финансирования. И первой все новые разработки довелось тестировать именно Рэй. А уже после нее все перспективные образцы отправлялись на обкатку обратно в другие филиалы института для установки на прочие Евангелионы. Сама же Первое Дитя получила возможность покинуть Геофронт только к концу 2014 года, когда завершились основные работы по созданию боевого комплекса юнита. Ее поселили на окраине Токио-3 в отдельной ведомственной квартирке и определили в подшефную школу. Психологи, занимающиеся с девочкой, фиксировали тревожные симптомы нарастания нервной заторможенности и отмечали отсутствие навыков социализации. Но общаться с кем-либо в школе Рэй категорически не желала, да и одноклассники сторонились ее. Врачи даже прописали ей курс стимуляторов, который, впрочем, не сильно-то и помог. Состояние Рэй внушало опасение и командованию. В конце концов, Гендо сообщил пилоту, что собирается предоставить ей отпуск на месяц, а на это время вызывает в город своего сына — Синдзи, у которого тоже есть потенциал управления Евангелионом. Если бы он только знал, какую бурю породит в душе Рэй этими словами! Девочка словно очнулась от многолетнего сна. Мысли заметались со скоростью молнии; она вдруг вспомнила, что недавно в соседний ангар доставили Еву-01, которая до того мирно пылилась на складах резерва. Неужели он собрался засунуть собственного сына внутрь этого убийцы?! Ее переживания оказались настолько сильны, что Ева-00, плановая попытка синхронизации с которой состоялась вскоре после этого разговора, вышла из-под контроля. Разнося все вокруг себя, Рэй пыталась, если не взять под контроль свои чувства, так хоть выплеснуть вовне обуревающие ее эмоции. Уже давно отстрелили питающий кабель, движения юнита стали вялыми, схваченные быстро застывающим специальным бакелитом, как вдруг в ее сознании будто лопнула незримая струна. Контактную капсулу со всей силой разгонных твердотопливных двигателей вышвырнуло из юнита системой катапультирования. Удар о потолок ангара был страшен — от него прочнейший корпус смялся и лопнул, разбрызгивая во все стороны LCL. Ни парашют, ни тормозные двигатели не пережили этого столкновения и обломки капсулы рухнули прямо на бетонный пол. Чудо еще, что пилот не получил фатальных повреждений. В дальнейшем для Рэй все было словно в тумане. Мелькали какие-то лица, знакомые и не очень: Гендо, Рицко, Маэно, какие-то техники, а затем и санитары. Проносились незнакомые потолки коридоров, в глаза били софиты ламп. Потом даже абсолютная память девочки отказывалась складывать единую картину того, что произошло после аварии. Из-за особенностей гибридного организма эффект воздействия на нее регенерационной капсулы был минимален, поэтому Рэй лечили традиционными методами. Большую часть времени девочка просто спала, накачанная под завязку разными препаратами. В таком полубессознательном состоянии она провела и все вторжение Сахиила, узнав от Гендо уже постфактум, что Синдзи уничтожил его. От таких новостей сердце Рэй сжалось в тревожном спазме, но Командующий быстро успокоил ее: с Третьим Дитя все было в порядке, не считая нескольких незначительных травм. Впервые за эти годы Рэй увидела того, кого считала биологическим братом, в коридоре все той же больницы, когда ее везли с процедур. Мимолетная встреча продлилась всего-то несколько секунд, но девочка успела многое рассмотреть. Этот повзрослевший Синдзи ничем не напоминал того смешного шустрого карапуза, что когда-то убегал и прятался по закоулкам секретной базы Gehirn. Невысокий, хрупкий, как и она — весь в бинтах и пластырях, с висевшей на перевязи рукой. На лице выражение легкой… растерянности? Рэй не умела улыбаться или выражать эмоции, но запоминать и делать выводы могла хорошо. Не всегда, правда, получалось, ведь люди такие непредсказуемые… Но самое главное — глаза, зеркало души, стали у Синдзи отчего-то цвета молодой листвы. А что совершенно не изменилось, так это вечно растрепанная прическа. Старший Икари тоже всю жизнь посвятил борьбе с этим жестким колючим недоразумением. Как-то в агентстве девочка слышала и такую шутку, что если Юи исследует Ангела, чтобы познать тайны мироздания, то Гендо ищет способ укротить волосы. То, что Синдзи поселили в смежную квартирку, Рэй совсем не удивило. Ведомственное здание изначально принадлежало еще службе безопасности Gehirn и было просто нашпиговано следящей аппаратурой. Про два поста охраны и наблюдателей только на их этаже говорить и вовсе не приходилось — Nerv всеми силами обеспечивал безопасность своих пилотов. В школе Синдзи, в отличие от нее, быстро сошелся со сверстниками. Рэй не понимала, зачем ему это нужно, ведь никакой практической пользы он от них не получает? Мимолетные взгляды Третьего Дитя в ее сторону, она по привычке игнорировала, но это почему-то было… приятно? Неужели он ее помнит? Хотя вряд ли — столько лет прошло. Визит Синдзи к ней на дом застал Рэй врасплох. Никто и никогда не приходил к ней просто так, помочь с ужином или уборкой. Даже Командующий Икари никогда не оставался в ее комнатах. Но вообще, брат показался ей забавным. Нерациональная высококалорийная пища с неприлично высоким содержанием сахарозы и все эти разговоры… Рэй даже заслушалась — так интересно он говорил о Токийском университете, но потом быстро опомнилась. Мечтать о несбыточном было не в ее характере. А что может быть более несбыточным, чем спокойная жизнь без боли, войн и треклятых экспериментов? Рэй не испытывала иллюзий по поводу своего будущего — как только надобность в ней отпадет, ее линию тут же закроют. Это в лучшем случае, в худшем же ее дни окончатся на операционном столе в самых глубоких камерах Геофронта. Поэтому она просто ловила мимолетные мгновения простых жизненных радостей и не задумывалась о том, что будет после. Слушала, как Синдзи перебирает струны гитары, сидя вечером на балконе. Общалась, как умела, с единственным собеседником, от которого не исходят тягучими волнами невидимые потоки ненависти или страха. С ним было приятно даже просто помолчать в одной комнате — раньше такой эффект был только в компании Командующего Икари. Но Гендо, бывший ей как отец, командовал крупнейшей научной организацией Земли и свободного времени на нее у него практически не было. Во время вторжения Самсиила Рэй разрывалась от желания помочь и бессилия что-либо сделать. Ее Ева-00 так и простояла в том тестовом ангаре, залитая по пояс бакелитом и скованная прочнейшими тросами. Однако Синдзи справился и один, хоть и угодил при этом в регенерационную капсулу. Только после этого боя Совбез ООН дал разрешение на реактивацию Нулевого. И вот сегодня все наконец должно решиться. Будет ли она сражаться плечом к плечу с Синдзи, защищая Землю или навсегда поселится в лабораториях. С удивлением Рэй поняла, что хочет жить. Ее пугает сама мысль того, что она может вновь остаться в одиночестве среди беспросветной тоски людского безразличия. Наконец, контактную капсулу доставили к Евангелиону. Техники проводили последние проверки, убирали инструменты и все лишнее с платформы. Рэй сидела на куче ящиков и смотрела на приглашающе распахнутую кабину капсулы, ожидая, когда можно будет занять кресло пилота. Позади нее по стальному полу простучали тихие шаги и по легкому флеру эмоций она поняла, что это был Синдзи. Он устроился рядом с ней на пластиковых коробках. Некоторое время дети молчали, потом парень спросил: — Волнуешься? — Рэй только кивнула. — Не переживай, все будет хорошо. Долго бездельничать им никто не дал, уже скоро динамики системы оповещения прогрохотали на весь ангар: — Внимание! Начинается подготовка к контактному эксперименту! Всему персоналу покинуть рабочую зону! Пилоту модуля занять место в капсуле! — Ну, давай, удачи! Я верю в тебя, сестренка! — прокричал ей на бегу подросток. Уголки Рэй дрогнули в легчайшем намеке на улыбку. Синдзи смог за несколько коротких недель сделать больше, чем ее приемный отец. Он смог дать ей ощущение семьи. И чтобы еще хоть раз, хоть ненадолго ощутить эти минуты тепла и покоя она будет сражаться!