Дай волю своей Силе

      За стенами родового замка Наберри толпились сотни всевозможных существ, каких Энакин раньше и не видел. На планете Набу и так проживали представители разных рас, теперь же, после начала неспокойных времен и назревающих конфликтов, сотни тысяч существ стали или беженцами с других планет, или просто теми, кто искал более спокойное местечко в галактике.       Скайуокер покинул Падме после горячего поцелуя в саду. Девушка отправилась на совет высших лиц Набу, куда Энакина, конечно, не пустили. В принципе, ему там делать особо было нечего, поэтому, пока выдалась свободная минутка, он решил прогуляться по пристани.       Хоть он и пробыл тут уже достаточно времени, красоты местных пейзажей не переставали его поражать. Кристально чистая вода, сине-зеленая, сквозь которую было видно дно в несколько метров глубины. Вдалеке бурые горы в снежных шапочках, окаймленные замшелыми холмами и журчащими ручьями. На берегу огромной бухты – раскинувшийся чуть ли не до самих гор город, пестрый от разнообразных построек.       Оглянув город широким взглядом с пристани, Энакин вспомнил, как еще совсем юнцом попал сюда впервые. Именно тогда джедаи узнали о том, что ситхи вернулись, и тогда он и стал падаваном Оби-Вана. Именно тогда все и началось…       Эти мысли было принято решение откинуть, и Энакин вышел по пристани из города, двинувшись по песчаному берегу. Когда мелькавшие среди деревьев дома окончательно пропали из виду, он, до сих пор безумно радуясь чистому, настоящему и живому природному окружению, с разбегу ворвался в объятия реки, распугав местных экзотических птиц, сидевших на ветвях свисавших над водой деревьях. Не забыв конечно снять с себя одежду и аккуратно завернув в нее световой меч. Конечно, вода вряд ли бы привела в негодность джедайское оружие, но лишний раз испытывать судьбу на прочность не хотелось.       Вода оказалась холодной, но невероятно завораживающей. Открыв глаза, Скайуокер увидел чистое дно из камней, над собой медленно клонящее к закату солнце, пробивавшее лучами гладь, а сбоку испуганный косяк каких-то рыб, давших деру подальше от нарушителя спокойствия.       Чувство необыкновенное. Сказать, что Энакин был счастлив – ничего не сказать. Искупался в реке он еще в первый день своего прибытия сюда, но тогда времени особо не было, а теперь он как маленький ребенок барахтался в колышущейся воде, расплескивая брызги и смеясь. На Татуине таких развлечений он не знавал. От радости Энакин совершил несколько кувырков под водой, еще какие-то непонятные ему самому пируэты, а после даже завопил во весь голос. «Вот она, настоящая жизнь», засмеялся про себя он. Все вокруг зеленое, живое и настоящее.       На Набу не было никаких химических производств. По крайней мере там, где они потенциально могли навредить живым организмам. Он даже не ушел от города на километр, а уже вокруг не было ни души, словно и цивилизации на сотни километров вокруг.       Еще немного погоняв рыб, падаван вылез на берег и улегся на песок. Сквозь шепчущих ветерок и полотно нависавших веток до его закрытых глаз добирался солнечный свет. В голове мысли были о предстоящем скоро последнем Испытании джедаев. Энакин был уверен, что справиться с ним. Ему уже приходилось показывать свои умения владения Силой и мечом в реальных сражениях, пусть и в немногих. Что уж там до какого-то испытания.       Но, все же, больше он думал о Падме. Конечно, он был уверен в том, что любит ее. И также был уверен в том, что не полюбит никого, кроме нее. Энакин хотел ее полностью, чтобы она была его и только его – ни набуанцев, ни сенаторов на Корусанте, ни других людей или существ – только его.       Конечно, это глупости, подумал он. Скоро ему предстояло стать джедаем, и у него появятся куда более важные дела. На плечи возляжет помощь слабым, привнесение справедливости в конфликты, коих в галактике много, и поддержание мира, который сейчас очень неспокоен. Энакин чувствовал это. Чувствовал, что скоро этот мир ожидают большие перемены. А еще он вдруг почувствовал чье-то присутствие.       «Энакин…»       Тот сразу же открыл глаза. Огляделся. Никого вокруг. Скайуокер был уверен, что слышал чей-то голос. А может, не слышал. Почувствовал?..       «Энакин…»       – Кто здесь? – юный падаван вскочил, даже схватив свой меч. Кто знает, враг это или друг?       Никто, однако не ответил. Энакин всматривался в лес очень внимательно, пытаясь понять местоположение незваного гостя, но через несколько мгновений его присутствие перестало ощущаться. Он словно исчез.       – Здесь кто-то есть? – зачем-то спросил Энакин. Он так и стоял голышом с выключенным мечом в руке, оглядывая округу.       Еще некоторое время осматривая деревья, падаван окончательно убедился, что здесь никого, кроме него, нет. Почудилось? Вряд-ли, с владельцами Силы такое не может приключиться. Что-то очень странное, подумал он. Но голос, звавший его, показался ему знакомым. Словно когда-то давно он его уже слышал.       Энакин оделся и поднялся на холм, с которого открывался вид на город, а также на всю природу вокруг. Отсюда было видно красоту этой планеты еще лучше, чем с пристани. Недолго полюбовавшись, Скайуокер обнаружил, что находиться на ровной полянке на вершине, вполне способствующей тому, чтобы немного попрактиковаться в фехтовании. Местное окружение будто подпитывало юного падавана Силой, и он решил, что не помешает немного потренироваться, хоть Оби-Ван и постоянно напоминал ему, что джедай должен применять свое оружие только в случае самой крайней необходимости.       У Энакина на этот счет были немного другие мысли, и, хоть и уважая своего учителя, еще давно сделал умозаключение, что световой меч – довольно грозное оружие, особенно в руках умелого владельца Силы. В конце концов, кто знает, когда ему придется его применить.       Посему Скайуокер активировал клинок и принялся отрабатывать форму Шиен, которую Оби-Ван считал довольно агрессивной. По мнению же Энакина, она являлась самой сбалансированной, позволявшей как эффективно обороняться, так и напористо атаковать.       Взмах, взмах, перенос баланса тела, уворот. Да, владение световым мечом – непростая задача, хоть Энакин с этим справлялся отлично, по крайней мере он так считал. Ведь центр тяжести клинка не такой, как у обычного заточенного железного, каким пользовались какие-нибудь варвары на Татуине. Еще удар, разворот, стойка…       «Энакин…»       Он мгновенно остановился, выставил меч вперед.       – Черт, кто здесь?! – Скайуокер теперь уже заволновался. Конечно, не испугался, ведь он не абы кто, а почти джедай, но происходящее, наверное, любого бы дернуло за нервишки.       И вновь никого вокруг. Однако Энакин точно чувствовал чье-то присутствие, но по-прежнему никого не видел. Знал, что рядом кто-то есть. Нарочно прячется от глаз? Но как. Кто это мог быть?.. Но голос все тот же.       Энакин стоял не двигаясь, пытаясь то ли вслушаться, то ли почувствовать. Но все тщетно.       «Будь осторожен с ней, Энакин…»       – Что?.. Кто ты? О ком ты говоришь? Где ты есть, покажись! – Энакин закрутился на месте, пытаясь найти говорящего. Голос, однако, был слышен только ему       Солнце клонилось к закату. Еще час, и на Набу начнет опускаться темный покров ночи.       Ответа Скайуокер не услышал. Лишь прохладный ветер вдруг резко задул со стороны реки, заставив полог его одеяния затрепетать. Ветер прошел, а с ним и пропало ощущение присутствия существа.       Несколько секунд Энакин глядел на закат. Вновь просить голос показаться он не стал, и так было ясно, что тот не покажет себя. Но что это была за фраза? «Будь осторожен с ней…» О ком это он? О Падме? К чему бы это? И кто он вообще такой, чтобы давать ему какие-то советы, к тому же как-то из тени, через мысли в голове, не показывая свою истинную сущность? Тем не менее, что было еще более странным, голос действительно был Энакину знаком. Только вот он не мог понять, откуда.       Закончив с тренировкой, падаван вернулся в город. Случайно он забрел на рынок. Он вдруг подумал, что можно купить какой-нибудь подарок Падме. Совсем небольшую, безделушку. Просто в знак внимания.       Взгляд упал на лавку, где продавали всякие украшения. Мохнатый лавочник неизвестной расы торговал всевозможными браслетиками и колечками. Энакину понравился набор, который можно было собрать самому. Лавочник предлагал на серебряную нить навешивать маленькие камушки по своему вкусу, а после забрать полученную самодеятельность.       Скайуокеру пришло в голову сделать ожерелье на шею. Он воспользовался изумрудами и стеклянным песочным камнем, который, в частности, на его родной планете любили носить некоторые дамы в своих украшениях. Так, он по очереди нанизывал на нить то изумруд, то песочник, пока не собрал готовое ожерелье. Конечно, падаван мало разбирался в моде, но его это особо и не волновало. Может, ожерелье получилось нелепым, и Падме не захочет его надевать в свет. А, может, и неплохо вышло. Энакин не знал, но он знал, что песочный камень символизировал его, а изумруд – ее. И пускай даже это ожерелье она будет надевать только для него.       Здесь, на Набу, драгоценные камни стоили на порядок дешевле, чем на Корусанте, но все же по карману ударили ощутимо. Конечно, Энакин не обеднел, но и тратить деньги-то ему особо было не на что. Поэтому, аккуратно сложив подарок в карман плаща, он направился обратно в замок Наберри, вслед за уходящим солнцем.       ***       Совет высшего света в замке закончился, и все разошлись. Солнце почти полностью опустилось за горизонт. В коридорах горели электролампы, стены утопали в красивых ползучих растениях и цветах.       С каждым шагом сердце Энакина билось все сильнее. А шаги-то ускорялись… Против воли или нет, ноги несли Скайуокера все быстрее. И стремились они в покои сенатора.       Поцелуй, случившийся между ними в саду, только разогрел буйное сердце мальчика с Татуина. И холодное купание не охладило его, и тренировка со световым мечом напряжения не сбросила. Казалось, все это имело лишь обратный эффект.       Вот и дверь. Большая, из тяжелого дерева, расписанная какими-то узорами и непонятными символами. Скайуокер вдохнул полную грудь, и тут же почувствовал ее запах. Она абсолютно точно была внутри. Энакин не знал, ожидали ли его присутствие в такое время. Но вот он точно ожидал.       Трижды постучался. Вытерпев пару секунд, не дожидаясь ответа, аккуратно приоткрыл дверь. Заглянул внутрь.       – Да-да? Войдите, – отозвался тоненький голос.       Энакин медленно проскользнул внутрь, прикрыв скрипучую дверь.       – Эни, это ты! – девушка, в одном тонком ночном платье без рукавов, сидела на кровати, но при появлении Скайуокера тут же вспорхнула.       – Привет. Не затруднит вас мое присутствие здесь в столь поздний час, госпожа сенатор?       – Перестань! Ты словно в игры играешь, Энакин. Можно без этих титулов?       – Хорошо, – он улыбнулся. – Как прошел совет? Было что-нибудь интересное?       – Говорили о беженцах, обсуждали план протекции Набу случае внедрения вражеских сил. Экономисты устроили целый симпозиум по освоению железорудных месторождений, предлагали привлечь пятьдесят тысяч рабочих из Внешнего Кольца… В общем, ничего сверхинтересного, обычная рутина сенатора, – Падме прошлась до тумбочки и достала расческу. – Энакин, тебя никто не видел? Если кто-нибудь узнает, то могут всякие слухи поползти…       – Я им устрою слухи! После того случая с наемником, запустившим тебе в комнату ядовитых многоножек, я обязан стоять на страже твоей безопасности беспрерывно!       На лице девушки выступил румянец и теплая улыбка.       – Ну что ты, Эни… – она положила расческу на тумбу. Ее волосы, волнистые и нежные, легко ложились на плечи.       – Падме… – падаван приблизился и взял ее ладони. Они были такими же прохладными и мягкими. – Помнишь, что я говорил тебе в саду? Я боюсь тебя потерять. И не потому что ты сенатор, и наверняка многие хотят твоей смерти.       Она будто изменилась в лице, погрустнела.       – Ты прав, – качнула она головой. – Тогда почему же?       Энакин опустил голову.       – Будто ты не знаешь.       Девушка отпустила его ладони и взяла обеими руками за щеки, заставив взглянуть в ее большие карие глаза. Губки ее задрожали.       – Да… Я знаю.       Энакин вдруг вспомнил кое-что.       – Совсем забыл, – падаван полез в карман своего плаща, – у меня для тебя подарок.       Оттуда он достал украшение, купленное на рынке.       – О…       – Смотри: песочный камень, желтый, это я. Я же с Татуина. А изумруды – это ты. Зеленые, как твоя планета.       – Эни, оно… Чудесно.       Девушка взяла ожерелье и повесила на шею. Подошла к зеркалу, покружилась и легко засмеялась.       – Камни очень гармонично смотрятся. Спасибо.       Скайуокер только и видел, как прекрасна эта девушка. Жар наполнял его. Он подошел к ней вплотную, пока та стояла и любовалась подарком.       – Вы дополняете друг друга, – после этих слов он нежно и медленно обнял ее сзади, закрыл глаза и носом уткнулся в ее макушку, вдыхая аромат ее волос: смесь парфюма и молодого девичьего тела.       Падме тоже следом закрыла глаза, прижимаясь к нему.       Молодой джедай не мог больше этого терпеть. Похоже, она свела его с ума.       Рука, которая лежала у нее на животе, поднялась выше и, преодолев грудь и только что подаренное украшение, достигла ее шеи. Ладонь несильно обхватила ее. Девушка вздохнула, обнажив беззащитную артерию. Энакин поцеловал ее туда горячими губами. Падме отогнула округлые бедра назад и почувствовала на уровне пояса Скайуокера признак того, что он действительно ее хочет.       Вторая рука оказалась на груди сенатора. Девушка вслед за Энакином покраснела и ощутила жар, а после и теплое, щекотное ощущение в животе.       Скайуокер, закончив с поцелуем шеи, повернул Падме к себе лицом. Ее щеки разрумянились, а глаза, казалось, стали еще более круглыми.       Теперь он взял ее за талию и резко прижал к себе. Следом за этим произошел поцелуй. Падаван сам проделал все расстояние между их губами, девушка лишь чуть двинулась вперед.       Он кусал ее за губы, словно силясь съесть их. Падме дышала все тяжелее и менее ровно. Энакин вдруг взял ее руки и завел их за спину. Девушка теперь сама, обуреваемая страстью, принялась кусать губы партнера.       Никто и не заметил, как они оказались вдруг на кровати. Несколько мгновений спустя, плащ оказался на полу, как и штаны. Ночное женское платье тоже куда-то пропало.       Его рука поползла вниз, огибая все прелести девичьего тела. Наконец, пальцы оказались в ее горячем влажном лоне. Девушка застонала от удовольствия.       Энакин укусил ее за ухом, потом за подбородок, нежно поцеловал ключицу, а после добрался до упругих, торчащих от возбуждения сосков. Прикусил их. Сам он дышал ровно и глубоко, а вот Падме все более громко и перебивчиво.       В комнате было темно. Луна, зеленоватый спутник Набу, уже показала свою макушку из-за горизонта, а на небе выглянули сотни тысяч звезд. На улице было приятно прохладно. А в комнате было жарко.       Вновь поцеловал ее в губы. В рот попали ее растрепанные волосы, но на это никто даже не обратил внимания. Девушка лишь выгибалась и стонала под пальцами падавана.       Энакин горел. Терпению его пришел конец.       Он поднял Падме, вяло улыбающуюся, с запутанными на милом личике волосами, и перевернул на живот. Поднял таз, заставив встать на колени. Девушка издала смешок, дыша громко, так, что плечи ходили туда-сюда, и выгнулась, словно кошка. Ее лоно было красным и влажным, маня бедного джедая. Он взял ее сзади, вогнав свой колом стоящий член до самого основания.       Амидала громко, навзрыд застонала. Энакин тут же положил ей ладонь на рот, при этом засунув указательный палец в рот. Девушка не отказалась от подобного предложения, с причмокиванием принявшись его посасывать.       Скайуокер, обезумев от гормонов, начал вталкивать свой член в девушку, вынимая почти полностью и вновь загоняя до упора. С лона девушки стекала толстая струйка смазки и падала на покрывало, иногда сопровождаясь мелкими брызгами. На белье было две капли крови.       Она стонала и канючила, но в ее голосе Энакин слышал лишь наслаждение. В нем не было боли, лишь удовольствие. Сам Скайуокер ощущал жар ее двигавшихся ему навстречу в такт бедер, которые при каждом ударе немного создавали милую волну на себе.       Одной рукой он сжал ее за кожу на поясе, а другой намотал волосы на руку, отчего Падме вскинула голову. Энакин держал темп, толкая ее все сильнее. На всю комнату стояли хлопки от столкновения мокрой кожи.       Падаван переместил руку с бедра на ее клитор, начал гладить его. Он пульсировал и горел, а девушка, вжавшись руками в подушку, только вздыхала горячим воздухом.       Своим членом он чувствовал, как упирается в нее до конца. Глаза словно загорелись огнем, а рука переместилась на плечо, вдруг схватив за украшение, которое он ей подарил. Оно все еще было на ней.       Он не понимал, что происходило. Он вдруг начал тянуть за нить на себя, отчего на шее Падме выступили вены. Он душил ее, попутно, в бешеном угаре страсти, долбя ее еще сильнее.       – Ох… Эни… – еле выдавила она. По ее широко расставленным бедрам полилась новая порция смазки, видимо, как реакция на такое агрессивное поведение партнера. Член бил ее легко, гуляя как сыр в масле. Но удушение продолжалось.       – Эни… – задыхаясь, почти не слышно губами она назвала ее имя.       Скайуокер вколачивал в нее свою любовь. Но вдруг услышал свое имя и заметил жалобные карие глаза Падме. Рука тут же отбросила ожерелье, оставившее на шее сенатора красный след.       Энакин был в ярости, в огне, в страсти. «Что это было? Неужели я такое устроил? Огонь, безумие, мощь… Темная сторона?..»       Скайуокер сбавил темп, а после вышел из нее. Поцеловал за шею, прошел языком до плеч под смех девушки. Перевернул обратно на спину.       Она хороша. И так прекрасна сейчас, мимолетом подумал Энакин, и тут же оказался сверху. Падме раздвинула ноги шире, и он вновь окунулся в ее лоно. Член, твердый и прямой, беспрепятственно вошел. Сенатор опять простонала, но ее успокоили поцелуем. Ногами она обхватила его торс, и Скайуокер монотонно начал толчки.       Теперь они смотрели друг другу в глаза. Темп был медленнее, чем до этого, но теперь они видели лицо друг друга, и в глазах обоих партнеров читалось ни что иное, как любовь.       Что ж, Скайуокер чувствовал Силу в этот момент. Сила была в любви.       А ее глаза были бездонными. Широко открытые и такие красивые.       Энакин схватил ее за груди, сжал и прикусил. Падме ойкнула и засмеялась, но продолжала стонать. Ее руки обхватили его спину.       Энакин ускорился. Влюбленные смотрели друг другу в глаза, не отрываясь. Никто из них не отрывал взгляда, лишь только Падме, сгорая от удовольствия, вцепилась ему в спину ногтями.       Их языки сплелись, и вкус понравился каждому. Последний толчок, и Энакин наполнил свою любовь до краев. Ноги Падме в судорогах задергались, а тяжелое дыхание перешло в надрывающие стоны полного блаженства.       Он поцеловал ее в шею, и вновь посмотрел в глаза. Они ничего не говорили, но этого и не требовалось. Скайуокер знал, что никогда ее не оставит. Она всегда будет его. И только его.