Ты в эпицентре боли моей.

На выходных напуганный внезапным звонком отца Антон первым же рейсом полетел в Воронеж. У его мамы случился сердечный приступ, из-за чего парень до смерти перепугался и долго не хотел улетать обратно домой. Взяв с родителей обещание заботиться друг о друге и исправно принимать лекарства, выписанные маме врачом, Антон с огромной неохотой отправился в Москву. Разумеется, разговора об Ире избежать не удалось. Антон ввел родителей в курс дела в общих чертах, стараясь скрыть свои эмоции и не желая говорить о бывшей девушке негативно. В то время, пока Антона не было в Москве, Ира забрала из их квартиры все свои вещи. Парень сам сообщил ей о своём отъезде, считая нужным покончить с данной ситуацией раз и навсегда. В понедельник Антон вышел на работу, предоставив липовую справку, которую раздобыл в поликлинике путём обманных манипуляций. В пятницу вечером к парню приехал Дима и тут же принялся куда-то собирать Антона.  — Давай, погнали в бар, — приговаривал он, осматривая квартиру друга. — Ого, ты убрался?  — Давно уж, — озадаченно ответил Шастун и немного подумал. — В бар? Зачем?  — В смысле? — Дима посмотрел на приятеля, как на полоумного. — Ты вчера матч смотрел? Антон тут же почувствовал угрызения совести и стыд перед собой, другом и всем футбольным сообществом. Не до футбола ему было последнюю неделю, это уж точно.  — Ну и короче наши красавчики, всех сделали. Давай, оба с работы, оба устали, поедем праздновать и отдыхать, — поторапливал Позов. — Пока у меня Катя добрая, — добавил он. Антону ничего не оставалось, кроме как согласиться. Да и почему нет, собственно говоря. Две последние недели действительно дались тяжело, потому расслабиться было бы не лишним.  — Достал, — рассмеялся Антон, одеваясь. — Погнали уже. *** В баре было слишком многолюдно даже для вечера пятницы, что вполне себе логично объяснялось майскими праздниками, которые разнообразный контингент столицы праздновал по-своему. Два друга не спеша выпивали, говорили о чём-то. Дима прекрасно понимал, что Антона сейчас нельзя оставлять одного, но и на больное давить не стоит, потому он аккуратно спросил:  — Значит, он забрал заявление? Антон молча кивнул, закидывая в рот пару орешков.  — Странный, — задумчиво сказал друг, делая глоток из кружки с пивом.  — Есть такое, — ответил Шастун, сам задумавшись о необычности ситуации. — Покурим? В баре разрешали курить только кальян, поэтому друзьям пришлось выйти на улицу, где они продолжили о чём-то говорить, затягиваясь сигаретным дымом. Чуть дальше, прямо на углу здания громко вели спор два мужика, на что Антон по-началу не обращал внимания, но когда ругань начала перерастать в драку, молодой человек всё же чуть поддался вперёд, чтобы хоть что-нибудь увидеть, как вдруг словно потерял дар речи. В сторону входа в бар пытался пройти хуесений, видимо, не совсем в трезвом состоянии, но сделать это ему не давал какой-то рослый мужик, быкуя и агрессируя.  — Димас, — негромко сказал Антон, кидая под ноги сигаретный бычок. — Это тот самый, Ирин. Дима удивлённо посмотрел туда, куда кивнул Шастун и, оценив ситуацию, посмеялся.  — Видишь, Антох, сейчас он за всё получит.  — Ты серьёзно? — Антон посмотрел на друга с непониманием и, не дожидаясь ответа, двинулся в сторону конфликта. Видимо, сказался выпитый алкоголь, потому что Антон не задумывался о своих действиях.  — Эй, мужики, — наигранно беззаботно окликнул он. — У вас всё норм? Арсений удивлённо взглянул на него, и на его лице отразилось узнавание. Он нахмурился, вытягиваясь во весь рост. Второй же повернул голову, внимательно оглядел парней с ног до головы и чуть расслабился, видимо, не ощущая угрозы.  — Ты чё творишь? — тихо шепнул Дима, всё же следуя за другом и подходя ближе.  — Всё нормально, пацаны, — добродушно ответил незнакомый, видимо, остыв. — Мы просто чуть поспорили, да? — кивнул он Арсению и злобно улыбнулся.  — Давайте никто не будет никому портить вечер? — попросил Дима, пользуясь своим обаянием и пуская в ход запас дипломатии, наличию которого Антон всегда удивлялся, а в похожих случаях и радовался. Мужик чуть прищурился, но тут неожиданно спокойно кивнул, последний раз глянул на Арсения, после чего двинулся в противоположную от бара сторону. Арсений выдохнул, прикрыв глаза, после чего подошёл к Антону и протянул ему руку.  — Спасибо. Шастун вздрогнул, впервые услышав голос этого человека так близко, ведь мужчина даже на допросе по собственному заявлению молчал. Чуть помедлив и засомневавшись, он всё же пожал протянутую руку.  — Ты чё тут забыл? — жёстко спросил он, когда Арсений и Дима так же обменялись рукопожатием, представившись друг другу.  — Праздную, — горько усмехнулся брюнет, пиная какой-то камень.  — Мм, — Дима с подозрением глянул на друга. — Чё празднуешь? Арсений медленно поднял на него глаза, один из которых всё ещё был тёмным от синяка, оставленного Антоном.  — Одиночество, — грустно ответил он. *** Антон и Дима молча сидели за барной стойкой, смотря в одну точку и ни о чем не думая. Рядом с ними сидел Арсений, вливая в себя очередную порцию виски. Казалось, что ему уже вполне достаточно, но мужчина всё не унимался, словно хотел напиться до полуобморочного состояния.  — Я не знал, что вы должны были пожениться, — с горечью сказал он, вытирая рот рукавом, чуть повернув голову в сторону Антона.  — Я хотел сделать ей предложение в тот день, — с презрением ответил Шастун. Дима, наблюдающий за разговором, искренне недоумевал, как друг держит себя в руках, не позволяя накинуться на объект своей ненависти. Арсений же помолчал, смотря куда-то в сторону, после чего неожиданно сказал:  — Она меня бросила. Антон ничего не ответил, даже не посмотрел на него, словно не слышал.  — Не понял, — отозвался Дима, переводя вопросительный взгляд с одного мужчины на другого. — Ира? Тебя бросила?  — Изменила мне, — кивнул Арсений. Антон шумно выдохнул, закрыл лицо руками и вдруг истерично рассмеялся. Ему казалось, что его голова вот-вот закипит, и что он сходит с ума. Так хотелось, чтобы мир просто перестал существовать, чтобы прямо сейчас и прямо здесь всё закончилось. Ему казалось, что жизнь издевается над ним, насмехается, и что проще совсем не жить, чем терпеть это.  — Ты не поверишь, Антон, — мужчина первый раз назвал парня по имени, отчего Шастун вздрогнул, убрал руки от лица и устало посмотрел на собеседника. — Я увидел одну смс-ку. Одну гребаную смс-ку, после которой она сама всё рассказала. А потом просто собрала вещи и ушла. Антон смотрел на него невидящим взглядом, не соображая и не воспринимая сказанное за реальность. Ситуация казалась комичной, казалась пугающей и нереальной. Антону отчего-то стало не по себе.  — Прощение просить, конечно, глупо, — снова сказал Арсений, подняв на парня глаза, полные такой вселенской печали, что в Антоне проснулось новое, непонятное чувство не то понимания, не то сочувствия. — Я просто понял, каково это. Я только сейчас всё понял. Антон медленно кивнул, не прерывая зрительного контакта с мужчиной. Синие, помутнённые от алкоголя, глаза Арсения не выражали ничего, кроме боли.  — Что-то я не понял, — вмешался Дима. — То есть Ира изменила Антохе с тобой, а потом и тебе с кем-то ещё?  — Ага, — улыбнулся Арсений, отводя взгляд и окидывая им помещение, заполненное людьми, музыкой и алкоголем.  — А заявление почему забрал? — вдруг спросил Антон, вызывая удивление лучшего друга.  — Меня Ира заставила написать его, — ответил брюнет, на что Дима победно посмотрел на Антона. — Я в тайне от неё забрал, потому что понимал, что я, блять, заслужил то, что ты со мной сделал. А сейчас я вообще в полном ахуе от неё и от этой жизни.  — Я тоже, — выдавил из себя Антон, шокированный таким признанием. Они ещё немного посидели молча. Когда Дима засобирался домой, чувствуя, что всё настроение уже безнадёжно испорчено, Антон озадаченно окинул взглядом полуспящего на барной стойке Арсения.  — А этого куда?  — Тут оставим, куда, — безразлично ответил Дима, расплачиваясь с барменом за своё пиво.  — Как оставим? — Антон прикусил губу. — Он тут и так уже чуть в драку не влез.  — Ну давай такси ему вызовем и всё, — Дима хотел было направиться в сторону гардероба, но Антон схватил его за плечо.  — А вдруг он щас с горя и пьяни… Сделает что-нибудь плохое?  — Бля, Тох, тебе не похуй? Напомню, ты сам ненавидел его неделю назад.  — Да, но, — Антон снова посмотрел на Арсения. — Ты ведь не оставил меня тогда в депрессии. Я знаю, что это такое, братан. Поэтому и его оставлять не хочу. Случится что-то — на моей совести потом будет.  — Делай, как знаешь, — сдался Дима. — Поражаюсь твоему ебантяйству. Антон улыбнулся и ткнул друга в плечо, после чего отправился поднимать со стула совсем уснувшего Арсения.