Вопреки всему

      Он поддался вперед. Я была в шоке, не знала как реагировать, то ли оттолкнуть, то ли ответить. Руки сами собой переместились на его шею и обхватили ее. Ноги начали трястись. Я не могла дышать, но разрывать поцелуй я не собиралась. Но Глеб сам отстранился.       Все? Он не хочет меня?       А хочу ли его я?       Безумно, до ужасной боли в низу живота. У меня не было секса столько времени, два с лишним года. Хотя морально я считаю и больше.       Глеб встал с кровати и взял меня за руку. Я была будто загипнотизированная, ничего не понимала и не представляла, что будет дальше. Будто лишаюсь девственности во второй раз в жизни.       Я реально волнуюсь, как девственница.       Глеб прижал меня к стене и начал целовать мою шею, плечи. Его руки заползли ко мне под толстовку и стали исследовать мое тело, табун мурашек пробежался по мне. Теплые руки Глеба оглаживали мои ребра, медленно перемещаясь на грудь.       О боже.       Глеб не просто щупал мою грудь с животным инстинктом, нет, он медленно проползал под лифчик, немного трогал, а позже переходил к соскам, оттягивая и сжимая. Я разрывалась от того, как хочу его.       Глеб снова вернулся к моим губам и страстно поцеловал меня. Я бессознательно запустила пальцы в его мягкие блондинистые волосы. Парень нежно прикусил мою шею, послышался стон от меня, но снова отошел.  — Ты еще хочешь меня… физически? — спрашиваю я.       Если бы не этот Андрей, я бы не чувствовала себя такой униженной и неуверенной.  — Что? С чего ты взяла, что нет? — Его грудь поднимается и опускается, прямо под ключицами пропечатываются тени, колеблющиеся с каждым вздохом.  — Ну… — Я немного отхожу, не забывая оставить небольшое расстояние между собой и Глебом. — Сначала… когда мы целовались… ты остановился, и с тех пор не продолжаешь что-то дальше поцелуев.  — Ты в самом деле думаешь, что больше не привлекаешь меня? — Он открывает рот, чтобы продолжить, но закрывает его и садится на кровать молча.  — Может быть? — Признаюсь я.       Линолеум на полу стал настолько интересным, что я не могу оторвать от них взгляд.  — Что за глупость, — начинает Глеб, — Посмотри на меня. — Наши взгляды встречаются, он глубоко вздыхает, прежде чем продолжить. — Я никак не могу понять, почему тебе пришла в голову мысль.       Смотрю на зеленоглазого парня с печальным лицом — и разочарование от его действий и паранойя последних минут растворяются, словно сахар на языке.       Он робко смотрит на мою грудь, а потом — снова на лицо.  — Иди ко мне, — говорит Глеб.       Он поднимает перевязанную руку после драки и манит ею. Я слишком медленно шевелю ногами, и он наклоняется, хватая меня за локоть, чтобы быстрее привлечь к себе.       Адреналин наполняет кровь.       Андрей.       Андрей.       Андрей.       Что-то внутри меня, в глубинах подсознания, мучает меня, не позволяет избавиться от неприязни к Андрею.       Это длится, пока я не ощущаю прикосновение его губ к своим. Он удивляет меня, проникнув языком в мой рот. Мои маленькие ладони с трудом стягивают его футболку, бросают на пол и забираются в волосы.  — Глеб…       Я нежно толкаю его в грудь и отстраняюсь. Сажусь на кровать и вижу его сузившиеся глаза.  — Андрей…       Он молча встает передо мной.  — Я не стану мириться с тем, что ты отвергаешь меня из-за Андрея, Оксана. Не хочешь меня — прекрасно. Тогда ебись со своим Андреем, — цедит он сквозь зубы.       Как и ожидалось, его злость пробудилась. Он здесь, вожделеющий и разочарованный тем, что я не даю ему того, чего он хочет из-за этих мыслей об Андрее.       Внутри него идет война. Огнем разливается дьявольская энергия. Наконец я произношу:  — Я не могу справиться с этим, Глеб. Я знаю, все это бессмысленно…  — Тогда трахайся со мной, — говорит он и я открываю рот от удивления. — Тебе просто нужно трахаться со мной до тех пор, пока не забудешь этого Андрея. Потому что я не собираюсь останавливаться на одной ночи, я скучаю по тебе. Но ты так зациклилась, воображая меня Андреем, что не можешь уделить мне того внимания, которого мне нужно.  — Так ты внимания захотел?       Не могу сдержать резкости, когда слышу его догадки об Андрее. Он понятия не имеет, что происходило со мной.  — Да, Оксана. Это. То. Что. Я. Хочу.  — И что конкретно тебе нужно? — Спрашиваю я.       Его тяжелый взгляд немного нервирует.  — Я хочу, чтобы ты была со мной без заморочек об Андрее. Я хочу, чтобы ты целовала меня, прикасалась ко мне и не отталкивала, только ты, — добавляет он, слегка смягчаясь.       Его слова, вкрадчивые и убедительные, начинают вытеснять бредовые идеи из моего сознания. Я начинаю осознавать, насколько глупое это испытание. Андрей сидит где-то в одиночестве, а я здесь рядом с ним, и он хочет меня. Глеб не сводит глаз с моих надутых губ, сердитого взгляда, мягких очертаний грудей под тонкой розовой толстовкой.       Глеб преодолевает разделяющее нас расстояние. Немного застенчивый при людях, но все же весьма развратный и испорченный мальчишка смотрит на меня в ожидании ответной реакции на его прикосновение. Он опрокидывает меня так, чтобы я села к нему на колени.       К черту все. Насрать на тупого Андрея и на дебильные правила общественности. Все, чего я хочу, — я и он, он и я: говнюк ученик и учитель.       Его губы движутся к моей шее. Он сжимает мои бедра. Никакое воображение не способно сравниться с его язычком, скользящим по моей влажной ключице к нужной точке под ухом.       Ему чертовски трудно справиться с моими нелепыми узкими джинсами, а я хочу его прямо сейчас.       Не обращаю внимания на болезненную пульсацию между ног. Штаны летят вниз, черные трусики отправляются следом, ворохом оседая вокруг моих лодыжек.  — Это была пытка — всю неделю думать, как ты выглядишь, когда на тебе нет одежды. — Издает стон Глеб, упиваясь каждым чертовым изгибом моего полуголого тела. — Как ты прекрасна, — с благоговением произносит он.       Когда я через голову снимаю толстовку, он не может не наклониться и не поцеловать бедро. По моему телу бежит медленная дрожь, я тянусь за спину, чтобы расстегнуть лифчик.       Охренеть. Я столько не занималась любовью, что не могу припомнить такой страсти.       Глеб тянется ко мне, лаская один сосок губами и массируя второй. Я обхватываю его за плечи, чтобы меньше двигаться, пока он целует мою нежную кожу.  — Боже, — стону я. Мои ногти впиваются ему в плечи, он сильнее припадает ко мне губами, — еще, пожалуйста.       Я помогаю, мягко прижимая его голову к себе, поэтому он пускает в ход зубы, чтобы подразнить меня. Кончиками пальцев пробегает по обоим соскам, медленно и страстно. Он меня так манит!       Мои бедра движутся вперед, и он соскальзывает вниз, так, чтобы прижаться губами к самой чувствительной зоне у меня между ног. Тихим стоном я подбадриваю его. Он обхватывает меня губами, посасывая и наслаждаясь влажностью, скопившейся там.  — Твои пальцы тебя не очень-то удовлетворяли, ведь так? — Он отрывается от меня, чтобы спросить.       Я делаю глубокий вздох. Мои глаза следят за тем, как он проводит языком по лобку.  — Не дразни меня, — жалобно стону я, снова притягивая его за волосы.       Я извиваюсь и кричу, когда его язык касается места, которого так хотела.       Глеб полностью отстраняется от меня. Значит, не сегодня языком.       Еще раз поцеловав меня между ног, он поднимается выше. Я полностью обнажена. Напротив было зеркало. Твою мать, зеркало отражает его совершенное тело, в десятки раз умножая соблазнительные татуировки.       Татуировки?       О черт, у этого парня есть десятки татуировок. Я только сейчас разглядела их, потому что рукава особо и не были зататуированными (и сыграло мое плохое зрение). Одной рукой он стягивает шорты и трусы до щиколоток и начинает теребить повязку, обмотанную вокруг пальцев, но я вскидываю руку, чтобы остановить его.  — Нет, оставь их, — требую я, блеща от всепоглощающего желания.       Значит, мне нравятся повязки, или, может, мне нравится наблюдать за его татуировками, или зеркало…       Делает, что я говорю, затем прижимается ко мне. Его губы ищут мой рот, а потом увлекает меня за собой на пол.       Я пробегаю руками по его голой груди. Я темнею.  — Такие татуировки…       Он переворачивает меня, чтобы я оказалась под ним.  — Тебе нравятся, да?       Я так медленно провожу языком по полным губам, что он без колебания прижимается ко мне. Я понимаю, насколько он чертовски тверд. Одно небольшое движение — и он входит в меня.       И тут — снова удар:  — У меня нет этих долбанных презервативов. — Глеб с проклятиями роняет голову мне на плечо.       Я издаю разочарованный стон, но впиваюсь ногтями, привлекая ближе к себе.  — Я хочу тебя, — стону я, проводя языком по его губам.       Он погружается в теплую влажную плоть, постепенно заполняя меня.  — Но…       Он хочет напомнить мне о риске, но я закрываю глаза. Меня переполняют чувства: Глеб выгибает бедра, чтобы войти в меня глубже, так глубоко, как только может.  — Черт. Узкая… — выдыхает он со стоном.       Весь мой здравый смысл испарился; все предупреждения, о которых я говорила себе и ему, исчезают. Ему нужно только несколько секунд, еще несколько движений в моем жаждущем теле — и он остановится.       Поднимается на руках, опирается на них, как на рычаги. Я хочу видеть его, когда он входит и выходит из меня. Отрываю голову от пола и смотрю туда, где соединяются наши разгоряченные тела.  — Смотри в зеркало, — прошу я.       Глеб остановится через три… хорошо, четыре движения. Не могу его остановить, когда он поворачивает голову, чтобы посмотреть на нас в зеркало. Мое тело выглядит таким нежным, совершенным и чертовски чистым по сравнению с ним, покрытый черными пятнами татуировок. Мы олицетворяем абсолютную страсть, ангел и демон. Я еще никогда не была так дьявольски возбуждена.  — Так, тебе нравится смотреть на себя во время секса. Твою мать, — говорит Глеб.       Я нажимаю пальцами на поясницу, привлекая меня ближе, глубже. Черт, он должен остановиться. Я начинаю чувствовать судороги. Он должен остановиться…       Медленно выходит из меня, позволяя нам обоим насладиться этим моментом. Я больно ною, но быстро останавливаюсь, когда Глеб легко проникает в меня пальцами.       Я потрясенно улыбаюсь, а затем вновь поворачиваюсь к зеркалу, чтобы смотреть на него.       Ему нравятся мои крики, нравится, как я со стоном выдыхаю его имя.       Через секунду чувствую, как начинаю обхватывать его пальцы. Он потирает и посасывает эрогенную зону над влагалищем. Я оттягиваю его за волосы, чтобы видеть, как он входит в меня пальцами. Я кончаю, хватая ртом воздух, и, тяжело дыша, повторяю его имя.       Самый лучший секс в моей жизни.