Romance Club: boy's stories

Он уже ничего не видел перед собой, где-то на периферии сознания маячил настойчивый голос брата. Не сломайся, не скули, не выдавай. Но Рэймсс уже плыл куда-то далеко в Аменти в объятия суда Осириса. Вот уже его сердце кладут на чашу весов, вот уже он видит, как оно равняется с пером и… — Не вырубаться, щенок! — Тизиан вылил холодную воду на голову черномага, — А ты, заткнись, пока тебе язык не вырвали! — плевок в сторону Реммао. — Отойди, дальше я сам. Массивная фигура выросла в проходе, отбрасывая тени на пленников. Братья одновременно вздрогнули и, казалось, позабыли о ноющей боли и затекших рук. Амен не без удовольствия отметил неудобные позы черномагов. Они стояли на коленях на каменной плите, а руки ломились в завязи прочных веревок, перекинутых через крюки на потолке. Одежда пропиталась кровью и рвотой, от коленей осталось сплошное мясо, в которое то и дело врезались острые камешки и битое стекло. — Сказали что-нибудь? — Нет, молчат, Сет их подери. Амен осмотрел Реммао, главаря щенков. Заметил, что правая рука была неестественно вывернута в плечевом суставе, а правый глаз заплыл уродливой гематомой. Значит, дело рук Тизиана — он был левшой. — А молокососом кто занимался? — Амен подошел к нему вплотную, грубо взяв за подбородок, осматривая. — Новичок? Еще бить толком не умеет, зато какой гонор. На лице алели кровоподтеки, стекая дорожкой по шее. Эпистату захотелось слизать алые капли. Рэймсс выглядел до одури великолепно: губы опухли от ударов, от носа до подбородка подсыхала кровь, густые вьющиеся волосы, обычно заплетенные в аккуратную косичку, растрепанные и пропитавшиеся потом и пылью. А его взгляд… Взгляд волчонка, попавшего по неопытности в капкан, пытающийся отгрызть лапу и сбежать. Только вот от опытного охотника не убежишь. — Куда сережки дели? — повернул голову на бок, заметив порванные мочки. Девкам своим не стыдно такие подарки дарить? Вернуть. — Хорошо. Вас оставить? Амен только махнул рукой, не отрывая взгляд от Рэймсса. Тизиан попятился к выходу, и, плотно закрыв дверь, быстрым шагом направился прочь из застенка. До утра лучше даже рядом не появляться. — Итак, — Амен обратился к Реммао, переместив руку с лица его брата на волосы, оглаживая тяжелые пряди. — Что тебе известно о хвори? — Ничего. — Я тут не в игры пришел играть, шезму. — намотав волосы на кулах, Амен дернул Рэймсса наверх, вынуждая сильнее опереться на кровоточащие колени. — Или брата тебе не жалко. — Я правда в этом не замешан, — закричал наставник, не вынося жалобного скулежа. — Может мне просто убить тебя, а твой малыш с помощью некромантии вынудит нужную информацию? Хотя нет, шезму не должны умирать такой легкой смертью. Рука поднялась выше. Рэймсс уже не мог кричать, только хрипел, захлебываясь в слюне. Зрачки Реммао сузились. — Не трогай его, пожалуйста! — взмолился он, обезумев от боли и от страха за родного человека. — Ученицу свою ты не пожалел. А за родственника готов мне ноги лизать, какие сантименты. — Расхохотался эпистат, но руку с волос убрал. Он обошел Рэймсса, погладил окровавленную от плетей спину, вызывая судорожный вздох. — Знаешь, твой брат очень красив. — Амен взглянул на Реммао. — Мог бы и не магией зарабатывать на жизнь. Наставник дернулся, но покалеченная рука внезапно напомнила о себе резкой болью. Он чувствовал, как сустав ходит туда-сюда, держась на одном честном слове. Лучше бы сломали запястье, тогда бы был шанс выбраться… — У тебя очень красивые губы, щенок. Особенно сейчас, кровь, будто помада у блудницы. Грех не воспользоваться таким рычагом давления на твоего братца. — Не смей! Иначе я вырву твои кишки и сплету так, что Анубис не сможет бальзамировать их! — Ох, как мы заговорили. — издевательски засмеялся Амен, свободной рукой крепко захватывая подбородок Рэймсса, другая сжимала что-то металлическое. — Скажи «а»! Большой палец надавил на нижнюю губу, которая лопнула как переспелая вишня, окрашивая ногти в красный. Рэймсс протестующе замычал, но Амен давил сильнее. Пришлось открыть рот, принимая длину. Кончик ногтя надавил на корень языка, вызывая рвотные позывы и обильное слюноотделение. Хрусть. Шезму закричал, захлебываясь слюной и вязкой кровью. — Знаешь, что строптивым рабыням хозяева выбивали зубы, чтобы не кусались? — смеялся Амен, глядя на побелевшего наставника. — Думаю, можно ограничиться передним набором. Последние зубы очень тяжело вытаскиваются, а нам не нужны осколки, понимаешь? — подмигнул он. Реммао взревев, рванул вперед, стирая колени об битое стекло на полу, не обращая внимания на боль. Он кричал, пытался достать эпистата, лягнуть его связанными ногами, но тщетно. Рэймсса оглушила боль. Он не понимал, кто он, где он находится, почему изо рта льется водопад крови, а пальцы, забираются в самую глотку. — Какая чудесная музыка, нужно почаще проводить личные допросы. — промурлыкал Амен, глядя на кровавого ангела перед собой. — Пой же мне, пой. И потянулся за вторым зубом. Паршивец, кажется, потерял сознание. Реммао бился в агонии, наблюдая, как у его брата выдирают зубы почти с хирургической точностью, не оставляя обломков. Отчаяние захлестнуло с новой силой, когда он услышал слабые стоны. Черномаг готов уже был молиться, чтобы его брат просто умер от болевого шока, и страдания прекратились. Амена просто трясло от возбуждения. Член пульсировал до боли в свободных штанах. Ничего, осталось парочка премоляров и можно приступать к самому сладкому. — Так что, расскажешь? — Я ничего не знаю, мы не имеем к этому отношения! — слезы текли по щекам. — Пожалуйста, эпистат, не трогай его. — Ученики расплачиваются за ошибки учителей. — Амен с размаху влепил пощечину Рэймссу. — Просыпайся, красавица! Рэймс вынырнул из забвения, ощерившись от боли. Кажется, его вырвало, и не раз, он наглотался горячей соленой крови, и теперь его мутило. Но самое ужасное, что он пытался провести языком по зубам, но там ничего не было. Пустые лунки кровоточили и ныли от малейшего прикосновения. Он с ужасом смотрел на своего истязателя, который стягивал с себя шаровары, оставив их болтаться в районе щиколоток. — Открывай шире пасть, щенок. — Крупная головка прошлась по влажным губам, — Лучше тебе не сопротивляться. Амен зажал нос Рэймссу, вынуждая его открыть рот. На член хлынул поток крови вперемешку с вязкой слюной. Эпистат утробно зарычал, хватаясь за волосы и врываясь до упора в рот. Кажется, щенок начал захлебываться, но его это не волновало. Член мягко скользил по импровизированной смазке, вбиваясь глубоко в горло, вызывая рвотные позывы, десна мягко сжимали основание. — Прекрати! — эхом от стен отскочил крик Реммао, глаза которого почти вылезли из орбит. — Тварь! — Говори, кто вас послал! — стон Амена и хриплое бульканье Рэймсса. — Говори, иначе, я пущу тебя по кругу на глазах всего Египта, после твоего дорогого братца. Он уже давно сбился с темпа, рвано двигаясь в теплом податливом рте. Кровь стекала по яйцам и бедрам, но это больше заводило, чем отталкивало. Амен натягивал голову пленника на свой член, не жалея сил, выдирая волосы и задевая поврежденные уши. Рэймсс терял сознание от асфиксии, но эпистат знал, когда нужно вытащить, чтобы малец не умер, захлебнувшись в собственной рвоте. Его брат, уже не кричал, не плакал, просто смотрел пустыми глазами. Если бы его руки были свободны, он бы выдрал глазные яблоки и проткнул уши битым стеклом, но сейчас он смотрел на результат своих действий. Учитель расплачивался за свои ошибки телом и духом учеников. Последние толчки, утробный рык, и сперма заливает воспаленное горло Рэймсса, вытекая через уголки рта и нос. Амен резко отталкивает его от себя, вытирая остатки семени о черные волосы. Довольно хмыкает, любуясь картиной. Пинает выдранные зубы под колени Рэймсса. — У вас есть время до утра подумать над своим поведением. — Он натягивает штаны на вспотевшие бедра. — От смерти вас это не спасет, но значительно повлияет на наказание малышки Эвы. Дверь захлопнулась. Вслед раздался протяжный крик, переходящий в рыдания.