Violentine Drabbles Collection

      Прошла неделя с момента твоего признания в любви и поцелуя. Каждый день я думала о тебе и думаю до сих пор. Твоей поцелуй снес мне крышу. Сраный год я не обращала ни на кого внимания, но стоило тебе прейти в Эриксон, и я вышла из своего замкнутого круга одиночества. Каждый день я пыталась понравиться тебе. Питала надежды, что мы одинаковы, и что ты не отвергнешь меня. Так и случилось. Ты призналась, влюбила меня в себя. А теперь... теперь отвергаешь меня...       Каждый день я вижу тебя с Луисом. И черт, это не ревность. Это обида. Почему? Зачем? Для чего? Ты призналась мне в своих чувствах? Чтобы я не сошла с ума? Или чтобы не разрушить нашу дружбу? Твои поцелуй в его щечку и обнимашки заставляют меня ревновать с такой силой, что я готова сорваться и уйти прочь. А что между нами? Ничего! Просто ничего! Словно для тебя я не существую. С каждым днем я понимаю, что ты просто одурачила меня...       Очередной твой поцелуй, который я застала, вывел меня. Я пронзила твои глаза своим злым до ужаса взглядом, а ты слегка улыбнулась и ушла. Тебе, видимо, уже было плевать. Ты знала, что я заметила. Терпение кончалось... опять я бегу по лесу в слезах... в слезах той боли, которую ты мне причиняешь каждый раз, когда целуешь этого идиота. Ты сама говорила, что он ходячая шарманка с дредами. И что ты нашла в нем?       Я споткнулась, сама не зная обо что. Закрыв глаза и лежа на земле, я заплакала в слух. Слезы шли рекой, обжигали мои глаза, лицо, губы. Столько дней я не плакала с момента ухода Минервы. Теперь, я думаю. мои слезы закончатся, и я исчерпаю свой запас соленой субстанции. Боль пронзила мое сердце. Боль и еще раз боль. После появилась боль в нижней части ноги. Я открыла глаза и увидела, как Ходячий начал лакомиться мои ботинком, который был прогрызнут до самой плоти. Убив Ходячего, я опять упала на землю. И вот оно, облегчение. Вся боль ушла. И я уйду. Спокойно уйду здесь и сейчас. Я так и лежала довольно долго, но вдруг услышала твой голос - ты пыталась откликнуть меня. Поправив ботинок, чтобы не было видно укуса Ходячего, я встала и окликнула тебя в ответ. Подбежав, ты обняла меня, сказала, что волновалась, когда увидела меня убегающей. Ответив, что я тоже волновалась, я вместе с тобой вернулись обрат в Эриксон.       С каждой минутой мне становилось все хуже и хуже. Незаметно украв у твоего брата револьвер, я вернулась в нашу комнату, закрылась и решила написать прощальное письмо, которое ты прямо сейчас наверняка читаешь. Да, я решилась уйти. Уйти одна, на мою колокольне, ведь ты не поднялась туда больше ни разу. Я правда надеялась, что ты любишь меня. Что не предашь и будешь моей, черт возьми, девушкой. Но ты предпочла ложь. И вот к чему все это привело. Я пишу прощальное письмо... тебе и только тебе, ведь я люблю тебя. Несмотря ни на что я буду любить тебя. Где бы я не оказалась: в аду или в рае я буду любить только тебя. Твой небольшой клочок заботы, симпатии, любви запал глубоко в мое сердце. Я готова простить тебя и прощаю. И еще раз прости. Твоя Вайолет.       Бросив старенький, почти кончившийся карандаш в сторону, я свернула письмо и положила в карман. Выйдя из комнаты и пройдясь немного по двору, я направилась к колокольне. На самом верху я увидела тебя. Ты сидела на краешке здания и смотрела вдаль, в зеленый лес. Наверху воздух начинал немного обжигать мои щеки. На дворе был то ли ноябрь, то ли декабрь. Кто помнит, какой сейчас год? Квартал? Месяц? День? Час? Никто! Ты увидела меня. Я сказала, что хочу побыть одна, и попросила дать мне пару минут прийти в себя. Ты ушла. Достав свое письмо, я просмотрела его и перечитала. Взяв небольшой камешек, я положила его поверх письма, которое лежало в паре дюймах от меня. Наступила очередь пистолета. Достав его и откинув барабан, я увидела единственный патрон. Твой брат так и не нашел патронов, но мне и хватит этого. Я понемногу крутила барабан, как делал твой брат. Эти вращения и звуки успокаивали. Сзади меня послышался твой испуганный голос и вопрос: "Что ты задумала Вайолет?" Похлопав своей рукой по бетону возле себя, ты подошла и подсела ко мне.       — Клем? Зачем ты это делаешь? Для чего? — Слегка плача, я смотрела на тебя.       — Что я делаю, Вайолет? — Удивленным взглядом ты глядела на меня в ответ.       — Вся твоя симпатия... любовь. — Говоря, я показывала в воздухе кавычки. — Ведь это ложь... ебаная ложь. Я неглупая, Клем. Я вижу тебя с Луисом. Ваши взгляды и типа "дружеские" обнимашки с поцелуями.       — Я... — ты не смогла подобрать слова, и я продолжила:       — Просто скажи, что ты хочешь, чтобы тебя трахал Луис. Все... Большего не надо. Тебе стоило пойти сразу с ним. Вы бы завалились к нему в комнату и веселились целую ночь. А я бы сидела спокойно... без всякого волнения, непонимания, злости и чертовой любви к тебе.       — Вай... между нами ничего нет... я тебе клянусь. — Ты взяла меня за руку, а я вырвала её.       — Опять ложь... зачем? Просто зачем? Скажи! Прошу! Скажи чертову правду!       — Да нет между нами ничего, Вайолет! Вот она ебаная правда! Эти поцелуи и обнимашки... это благодарность... за... за будущий подарок тебе, который мы делаем почти неделю. Я просто не успеваю ничего... все время уходит на чертову писанину... даже Асим не уделяет время Руби. И ничего... она не ревнует, — ты сорвалась и начала кричать на меня.       — П...Подарок? Ка..кой? — немного всхлипывая, я пыталась собрать слова воедино.       — Маленькая книжка... твоя идея о созвездиях... она вдохновила меня. Каждый день я приходила смотрела на звезды и зарисовывала созвездия, которые замечала... описывала их вместе с Луисом и Асимом. Все это ради тебя. Я хотела сделать тебе настоящий достойный подарок...       В твоих руках была, кажется, та заветная книжечка: — Вот. Смотри. — сказав это, ты передала мне книжку. — Правда она незаконченна... но все же я не вру и не буду врать тебе, Вай. Я делала её специально для тебя.       Открыв книжку, я увидела надпись "Наши первые созвездия". На следующий странице показалось созвездие Рыб и описание, которое я дала ему. На соседней странице виднелись несколько строчек с нотами: — Это Луис придумал. Для каждого созвездия он пишет мелодию, — увидев мое непонятное выражение лица, ты вмешалась и объяснила мне.       — Клем... спасибо... прости меня, что надумала и наговорила всякого...       — Все хорошо, Вайолет. — Ты взяла меня за руку и сжала своей.       — Что это? — Ты показала пальцем на мое письмо.       — Это... я думаю, тебе стоит прочитать... — Убрав камешек с листочка, я передала его тебе. Твои глаза забегали по строчкам, когда ты дошла до последней, обняла меня.       — Вайолет... прости, прости меня... — начав плакать, ты говорила.       — Обратного пути уже нет, Клем... — Я показала пистолет. — Иди, Клем. Прошу. Ты не выдержишь... — опять плача, говорила я.       — Х...хорошо, Вай. — Приблизившись, ты поцеловала меня. — Прости... прости... — Несколько раз повторив, ты ушла.       Приставив к своей голове пистолет, я последний раз посмотрела на звезды. Мне будет не хватать всего этого. Тебя... других детей из Эриксона... этой колокольни... Всего... Но этот мир... Он заставляет делать такие вещи. Либо мучайся день или два, либо помоги себе. Избавься от этих мук. Я надеюсь, что где-то там, в неизвестности я встречу тебя, и мы будем счастливы... без этих прощальных скандалов...       — Я люблю тебя, Клементина. — Я нажала на курок.