***
Он сидел за столом в самом углу комнаты, которую освещали только две свечи. Одна почти догорела. Он протянул руку к бутылке. С удивлением заметил, что на ней, да и на нём тоже, очень много пыли. А ведь она везде, эта пыль. Когда я последний раз прибирался? Давно. Очень давно. Вот ведь какая странная штука… Ну и чёрт с ним. Пробка с тихим стуком упала на пол. В этот же момент раздался скрип досок на улице. –Кто?! Он поднялся на ноги, пошатнулся. Голова закружилась, а ноги подкосились. Дверь распахнулась. – Боги… Он упал на пол, ударился головой об угол стены. По всей голове, начиная от затылка, прокатилась волна боли. Перед глазами полетели звёзды, самые разные, но одинаково далёкие и ужасные? Она стояла в проходе, опёршись о стенку, и сзади неё ничего не было, только приглушённый, тусклый свет. И самой её тоже не было. Были фиалковые глаза, спокойно смотревшие на него, на бутылку, на всю комнату, на пыль, штурмующую весь дом. Как её много, этой пыли. Были роскошные волосы, чёрные, как вороново крыло, ниспадающие ей на плечи, сливающиеся с покрытым тенью лицом. Была ровная спина, спокойно отведённые назад плечи. Он резко понял, что не помнит, как её зовут. Не помнит этого совершенно. По голове, расколотой алкоголем и мощным ударом об угол, попробовали сделать пробег хаотичные мысли. Ничего. Пустота. – Уйди отсюда, – прорычал-простонал он. Гнетущая тишина и молчание. Только где-то далеко капало с крыши и катилась по неровному полу пробка от бутылки. Фиалковые глаза заглядывали ему в душу, в то, что от неё осталось, и в голову, в мысли, что там всё-таки остались. – Уйди… Демон… Злой блеск в глазах. Фиолетовый огонь. – Я… Она замолчала, сглотнула слюну, вздохнула, и, наконец, сказала: – Я – Йеннифэр из Венгерберга. Вы назвали... Вы называли меня Янкой. Он молчал. Всё-таки вспомнил, узнал. Как она изменилась… Не может этого быть. Ведь тогда мы видели её последний раз. Я был уверен в этом. Но почему я так думал? Или верил? Надеялся? Мечтал? Он не испытывал стыда, ничуть. Но это его немного пугало. Ведь что-то должно же аукнуться в его душе, давно сгнившей? Или не должно? Как всё странно. – Где твоя жена? – голос, твёрдый и холодный, как сталь. Он не помнил, он ничего не помнил. Может на втором этаже? Спит или убаюкивает детей. А может она на рынке покупает еду, воду и алкоголь. Или, как ещё вариант, кладбище? Это более вероятно. Ударила молния. Несильно, но близко. Но ведь сегодня было так безоблачно? Или я что-то опять забыл? – Что с ней? Скажи, что с ней. Иначе я убью тебя. – Мертва. Она точно мертва. Уже год. Бандиты в тёмном переулке. Мне знаешь, её даже не жаль. А что? Ничего же не изменилось. Только алкоголь никто не носит, большая беда, самому ходить. Он проговорил всё это на одном дыхании, не задумываясь о последствиях этих слов, чёрствых и опасных. Ударила ещё молния, уже сильнее и ещё ближе. Он зажмурил глаза в покорном ожидании. Ничего не произошло. Только дверь захлопнулась, и в доме стало очень тихо. С крыши перестало капать, а пробка докатилась до стены и там же остановилась.***
Она ходила по кладбищу в поисках могилы, хоть какого-нибудь, самого покосившегося и кривого креста. Ходила до самого вечера, темноты. В конце концов соткала заклятие для освещения и ходила ещё часы и часы. Сколько людей. Кого-то она знала, о ком-то слышала. Нашла могилу сестры и брата, там же начала внимательней искать могилу матери. Вот и она. Кривые руны, высеченные на камне, увядший цветок, грязь и листья. На могиле не было никого уже очень давно. Она склонилась на колени и начала прибираться. Убрала цветок, листья, смахнула руками грязь и глину в разные стороны, с помощью заклинания сформировала цветы. Огромный букет, перевязанный тонкой верёвкой. Она положила его у самого камня. И только после этого поднялась на ноги, оглядела нехитрую работу. Всё было хоть и немного, но прибрано. Теперь она не вернётся сюда никогда, никто ни за что её не затащит в этот маленький город, к северу от Венгерберга. Никогда. Ни за что. Йеннифэр произнесла заклятие. Всё вокруг осветилось ярким, магическим светом. Ворота, ведущие на сотни миль отсюда, лежали напротив. Она быстро вошла в эти ворота и никогда более не появлялась в этом городе.