Без титула

Шум ветра, бушующего в макушках и выгибающий их под неестественными углами, не давал покоя. Эти свистящие, завывающие звуки, шелест гоняемой по земле хвое и трепет листов кровли, вся эта какофония сводила с ума. К нему стал примешиваться другой звук, далёкий, но такой знакомый: Тук. Тук. Тук. Размеренный ритм марша. Ритм каблуков, утаптывающих сырую свежую землю. Топот безглазой серой массы, шагающей к своей цели. Марширующей к прямо к ней. Бум. Бум. Бум. Гулкие удары барабана отдавались болью в ушах и пульсирующей кровью в висках в такт. Что происходит? Бум. Бум. Бум. Она уже не лежала в кровати, нет. На ней было праздничное платье из поношенного плюша и грубой шинели усеянное заплатками и зашитыми дырками без рукавов. На лицо опущена красная фата. Бум. Бум. Бум. Она повернулась налево и увидела Дрейка, в белом костюме и неестественно бледными губами. Его движения и мимика были как прежде, не считая спутанных поблёкших волос и сухих, немного впалых немигающих глазных яблок. Он попытался сказать пару приободряющих слов, но его рот оказался зашит лигатурными швами, изнутри. БУМ.БУМ.БУМ. Перед ними стоял безликий седовласый епископ в церемониальной одежде с раскрытой на середине старинной книгой в потрёпанной толстой обложке. Даже не так. Он парил в паре сантиметров над разрытой ямой. Позади него грозно возвышалась каменная ратуша со слепыми глазницами высоких вытянутых витражных окон, затмевая своим крестом солнце. БУМ. БУМ. БУМ. Они стояли у самого края могилы и сырая земля осыпалась под её кожаными ботинками. Мелиса ощущала тяжеловесное тягучее внимание зрителей на своём затылке. «Мелисента Смит,» - подал свой голос епископ - «теперь вы можете завершить ритуал и принести жертву великой Бантис, хозяйки леса под горой, семнадцатой дочери смерти, покровительницы охотников на воров жизни.». БАМ! БАМ! БАМ! И тут Мелиса с ужасом обнаружила у себя в руке вместо свадебного букета осколок бокового зеркала заднего вида. Дрейк протянул к ней руки и вместо того, чтобы столкнуть её вниз, лишь приподнял её фату, сняв с глаз Мелисенты эту красную пелену. За спиной разгорячённая толпа сливалась в один оглушающий вопль заглушая бешеный стук сердца, готового выпрыгнуть из груди. Она зажмурилась и замахнувшись ритуальным ножом, воткнула его в грудь Дрейка. Лезвие с трудом прошло сквозь ткань и мышцы, упершись во что-то ритмично сокращающееся. Рука епископа тяжело упала на плечо девочки и сомкнулась холодными тисками: «Теперь открой глаза, дитя» - голос просачивался через уши достигая, казалось, своим властным дурманящим тоном самой души. Мелиса повиновалась. Дрейк стоял на месте и грустно улыбался сомкнутыми бледными губами. Из раны в груди лилась тёмная густая кровь, застывая тёмными пятнами на одежде и руках Мелисы. Она попыталась отойти, но епископ, стоящий сзади, преградил пути к отступлению. Кровь текла нескончаемым потоком, стекала по стремительно темнеющему белому пиджаку и брюкам мальчика и выплёскивалась короткими мощными толчками под рёв ветра и бушующей серой безликой массы пока её платье не стало чёрным. Небо расчертила белая вспышка молнии. С рыком грома толпа почтительно умолкла и успокоился ветер. Небесная вода единым фронтом без предупреждения начала уборку. Капли дождя красными ручейками стекали с плеч по рукам и запястьям уходя в почву. Мелиса с равнодушием посмотрела на обезображенное тело в рваной чёрной куртке и джинсах, с торчащим из груди осколком зеркала и столкнула его в могилу подготовленную. Слёзы? Нет, это просто дождь.