Не ведает он лукавства и лукавства не слышит, ибо обучен не был. Обречён брат тот ведать лишь истину. (Хроники Бантис, начало)
Шаг. Под ступнёй хлюпнула вода, просочившаяся через трещины в коже старых ботинок. Ещё шаг. Голое горло обдало сырым воздухом. Следующий шаг. Всё дальше от того места. Ещё шаг. Ближе к оранжево-красным конусам, разбросанным в разные стороны, как кегли в боулинге. Шаг. Дорожный знак с кроваво-красными полосами стыдливо отвернулся от девочки. Шаг. Тёмный лес обнажил острые пики деревьев. Ещё шаг. Чаща окружала девочку, сбивчивое дыхание и колотящееся сердце отражалось гулким эхом от влажных стволов сосен, искажалось, превращаясь в спокойное дыхание хищника, поджидающего очередную жертву. Ещё шаг. Отражение жёлтых глаз вывески взглянуло на Мелисенту снизу вверх. Шаги перешли на бег.*дзинь*
Дверь распахнулась и внутрь вбежала девочка. Запыхавшаяся, промокшая насквозь. На правом боку на старом пёстром пальто красовалось грязное мокрое пятно. И кровь… два круглых тёмных свежих пятна, трясущиеся руки перепачканы красной и капающей на пол, пара мазков на бледном лице, вокруг влажных широко распахнутых глаз, над плотно сжатыми дрожащими губами… На мгновение все в зале замерли. Официантка с подносом застыла на месте, пара рабочих со смоляного завода остановили разговор, помощник шерифа, сидящий лицом ко входу, перестал жевать, даже любопытный повар выглянул из кухни. А потом всё понеслось вперёд с удвоенной скоростью, навёрстывая упущенное. Помощник шерифа усадил девочку за свой стол, спиной ко входу. Задавал вопросы. Мухи кружатся под лампами… Как над грязной посудой с протухшей пищей… мёртвой пищей… — Мелиса, посмотри на меня. Скажи, что случилось, — растерянный молодой помощник безуспешно пытался выдавить хоть слово из дрожащей, как осенний лист, девочки. Руки все в красном… как пол комнаты после работы отца… — Присмотрите за ней, я проверю снаружи, это свежие следы, наверняка это не далеко отсюда, — помощник Шульц перекинулся парой слов с официанткой и собравшимся вокруг серым фигурам. Волнами прокатывался сочувствующий шёпот в толпе зевак. В этот раз не было разрыва, не было забора. Она была в центре.*дзинь*
— Дрейк… — Просипела девочка. Ком в горле всё ещё мешал говорить в полный голос. — Что ты говоришь, милая? Что случилось? — Официантка подсела за стол напротив Мелисенты и упёрла свои любопытные сочувствующие глаза в лицо девочки. Как учительница начальных классов, нужно лишь убрать чепчик с логотипом забегаловки и заменить розовую форму на серое платье. — Там Дрейк... и... и ему нужна помощь, — Мелиса хлебнула горячего чаю, что принесла официантка. Дрожь в руках отозвалась звоном чашки о тарелку. — На ремонтируемом куске дороги… — Голос срывался на всхлипы. — Ничего, ничего, деточка, всё будет хорошо. Ему помогут, глазом не успеешь моргнуть как он поправится, — официантка расплылась в участливой улыбке. Ложь. Мелиса подняла удивлённый взгляд от чашки на официантку.*дзинь*
— Мелисента, я довезу тебя до дома. Пойдём, — побледневший мистер Шульц придержал дверь для девочки, — Садись пока в машину, я сейчас приду. Спину ровней, Принцесса. Девочка опрокинула чашку горячего чая, выливая в застуженное горло жидкое золото и пошла на деревянных ногах на выход. Темные тучи всё ещё застилали небо, мешая увидеть звёзды. Она прошла к машине шерифа и села сзади, по диагонали к водителю. Между ними, наконец, была решётка. По радио передавали по полицейской частоте вызовы диспетчера из города N. Сюда уже ехала скорая и дополнительная полицейская машина. Через пару минут Шульц вышел из закусочной и сел в машину. До дома от сюда через лес было рукой подать. На машине же приходилось делать крюк. Либо сдавать назад и ехать через город поднимаясь вверх по крутому холму и спускаясь с него вниз. Не каждый автомобиль выдерживал такое испытание. Помощник завёл двигатель, и они поехали в противоположную сторону от города. Противоположную тому месту. Белые заградительные гребни быстро сменились клыками темнеющих сосен, окроплённые дождём. Ветви выстраивались в пугающие образы оторванных конечностей и мёртвых тел. Они были разбросаны в хаосе как после урагана, изломанные, искалеченные. Это было не похоже на чистую комнату, где всё было разложено по своим местам, где ты всегда знал, что и где лежит, знал, что ты увидишь, выдвинув тот или иной ящик. Между стволами вдалеке мелькало что-то белое. Как белый бок волка, парящего в метре над землёй, как мстительный призрак, выслеживающий обидчика… Кроме шума мотора и шуршания шин ничего не было слышно. Тихие слёзы девочки можно было списать на капли дождя, стекающие с волос. Пейзаж за окном сменился на опушку свободную от леса, но утыканную крестами и памятниками. Дом. Мелисента распахнула пассажирскую дверь и побежала к дому. Она открыла дверь. За прилавком, напротив дверного проёма, сидел скучающий Сэм и читал книгу. — О, сестрёнка, ты задержалась так что… — Оторвался от книги Сэм. Увидев девочку, он резко поменялся в лице, — Что случилось? – Он вышел из-за прилавка и обнял Мелису. Она прижалась к его тонкому свитеру и тихо заплакала. Сэм взглянул на вошедшего следом помощника шерифа: Шульц был немногим старше Сэмюеля. Он неловко мялся на пороге, не зная, что говорить или делать. — Я… Позвоните мне, как только ей будет что рассказать. В любое время. Ложь. — И да, передай отцу что я тут был, — Шульц вынул мятую визитку со своим личным телефоном и неуверенно положил её на уступ на стене. Сэм понимающе кивнул ему, и помощник ушёл. Мелиса вернулась домой.***
Дорога раздвигается в стороны, разрезаемая вдоль на двое голубым ножом на четырёх колёсах, и расплывается на периферии. Влажное, серое полотно в зелёном обрамлении податливо расступается в стороны перед Ним. Нет ни преград, ни помех. Лишь непослушный свёрток с бутербродами, выпавший из портфеля и шуршащий обёрткой на полу у пассажирского сидения, напоминал о досадном происшествии. Затылке пульсировали сдерживаемые из последних сил страх и паника, а оставшееся место занимала пустота. Руки в белых костяшках уверенно сжимали руль. Лицо выражало беспечную усталость и лишь глаза бегали по дороге от одного знака к другому в поисках ответов. Мистер Кронскорт ещё не понял, что он натворил. Таинственный голос исчез также внезапно, как и возник и оставив его наедине с кучей вопросов. «Домой. Нужно вернуться домой,» — крутилось где-то глубоко внутри Карла. Руки повернули машину на узкую улочку, в ступни замедлили движение машины. Ещё поворот, и голубой Форд упёрся в закрытые гаражные ворота. Карл растерянно осмотрелся по сторонам, ища подвоха или усмешки. Правая рука потянулась к бардачку и достала пульт от ворот. Ворота с тихим скрипом поползли вверх, скручиваясь в рулон. Главные врата непреступной крепости отворены. Голубой таран проезжает внутрь без помех. Карл вышел из машины и пошёл закрывать ворота. Левая фара разбита вдребезги. На левой водительской двери неглубокая вмятина. На крыше красовалось пятно крови. Между крышкой капота и левым верхним углом фары застрял кусочек чёрной ткани. И тут грянул гром. Карл понял. Он медленно сполз по стеллажу напротив авто вниз и закрыл голову руками сжимая в кулаке клок ткани. Мысли оглушающим осиным роем заполонили голову Карла. Как это… Что… Почему… Невозможно…Нет… В конце концов, взгляд зацепился за коробку на полу. Средних размеров, в упаковочной почтовой бумаге с адресной наклейкой. Карл подтянул коробку к себе и первой попавшейся отвёрткой вскрыл упаковку. Это был комплект фирменной фары для его модели Форда. Карл встал с пола и утерев слёзы принялся за работу. «Это всё ради сына. Томас не перенесёт этот удар» — подумал он. Выправление вмятин, оттирание пятен крови заняло порядочно времени. Когда он закончил на часах было почти за полночь. Он взял из машины портфель со свёртком с остывшей едой и зашёл в дом. В коридоре царила кромешная тьма, разрезаемая лишь холодным голубоватым отблеском из кухни. Карл прошёл на кухню и увидел приоткрытый пустой холодильник. В ту ночь Карл так и не смог уснуть.