Техника безопасности при экспериментах над хроноворотом

Гарри открыл глаза, попробовал пошевелиться и выматерился. Отбито, кажется, было все: ужасно ныла шишка на затылке, горели бока, как-то подозрительно остро болела правая голень. И вообще все было какое-то подозрительное. Через пару минут, которые Гарри боролся с тошнотой, вызванной ярким светом уличного фонаря, до него дошло, что же тут такого неправильного. Ну естественно, в его лаборатории никак не могло быть уличного фонаря, хоть убейся. Грязноватой мощеной площади и кучи листьев под его спиной (Поттер очень надеялся, что там листья, и старался не принюхиваться) в подвалах его дома тоже не водилось, Кричер бы сообщил. Следовательно, произошел пиздец. Сделав такой интеллектуальный вывод, Гарри попытался приподняться на локтях и горько об этом пожалел. Но, тем не менее, с такого ракурса на площади расплывчато обнаружился нервный молодой человек в странноватом фасоне мантии, который явно задавался вопросом, сдернуть отсюда или все-таки подойти к пострадавшему, и явно пока склонялся к первому. — Юноша! — обреченно окликнул его Поттер. — Вы случайно не подскажете, какое сегодня число? — Пе-первое мая, — осторожно откликнулся юноша. — Ты-тысяча девятьсот сороковой год, — на всякий случай добавил он. Очень своевременно добавил, надо сказать. — Раз вы столь любезны, не могли бы вы заодно вызвать наряд авроров?  — печально поинтересовался Гарри. — Я у-уже, — сообщил молодой человек и все-таки сбежал, поминутно оглядываясь через плечо. Поттер улегся обратно и продолжил инвентаризацию. Конечности у него, кажется, все были на месте, что было для такого взрыва довольно положительно. Правда, они были в прошлом, лет так на девяносто, но это были уже частности. Артефакторская форма — Гарри похлопал по себе руками — была тоже на нем, и даже с карманов, кажется, ничего не выпало, хотя сидела она как-то странно. А вот лабораторного журнала явно нигде не наблюдалось, и вот это уже было по-настоящему печально. Гарри поднес к лицу кисть и сообразил, отчего форма на нем как-то великовата, и почему всё вообще какое-то не такое. Его рука была тонкокостной маленькой рукой подростка.