«Все нормально! Не парься) Туса была на высшем, учитывая, что половины я не помню. Да, и скучать мне не пришлось без тебя, если честно)»
— Говорит, что без меня ей скучать не пришлось вчера. — прочитав, толкает товарища Олег. — И чем вы там занимались тогда? — Поверь, ебаться никто не был в силах. — тут же отзывается Роман, усмехаясь. — Но по душам попиздели. Прикольная девчонка, не поспорю. «Думаю, это была далеко не последняя наша пьянка! Так что… Будь готова)» Через двадцать минут такси уже было у дома Савченко, и быстро расплатившись, ребята стояли на свежем воздухе и просто пару минут наслаждались ночной тишиной. Олег предложил покурить, и Рома, естественно, согласился. Пока кучерявый рассказывал о своих вчерашних похождениях, Сащеко слушал его краем уха, копаясь у себя в телефоне. «Как много, блять, нынче Ид в сети собралось» — думал парень, пока пытался отыскать ту самую Рыжую Фотографшу, с которой недавно переписывался Олег. Аватар ее он запомнил смутно, поэтому решив, что в глобальном поиске ковыряться слишком долго, брюнет сделал хитрее — просто вошел в список друзей Савченко. По запросу «Ида» оказалось четыре девушки (что было куда лучше в сравнении со ста пятью результатами глобального поиска). Среди них была та самая Ида Шульц, и в том, что это была именно она, Рома уже не сомневался. Но еще один, сразу под этим профилем, был контакт «Ида Семенова». Какая-то темная фотография стояла на основной, и из любопытства, Сащеко решил заглянуть сначала туда. И в общем-то, технически, он не ошибся. Как оказалось, это была та же самая Ида Шульц, но судя по всему, эта страница была старая и заброшенная, потому что в сети она в последний раз была девятого января 2009 года. Довольно живая страница, и достаточно фотографий. Там, она еще с темными волосами, но выглядит все равно слишком молодо, что всякий раз хочется назвать ее малолеткой. В альбомах лежат старые фотографии со школьных, судя по всему, времен. Какие-то размалеванные девчонки рядом, пивас. Затем галерея уже наполняется фотографиями с университета, и пиво на некоторых фото меняется на вино, шампанское или мартини. Рядом появляются уже другие девчонки, но не менее размалеванные. И конечно, же парни. Она не обманывала, сказав, что в основном дружит с парнями, ведь судя по фотографиям, в ее окружении их действительно много. Некоторые лица появляются чаще, некоторые реже, но присутствуют очень часто. Одно из лиц, часто появлявшихся в заброшенном альбоме, был худощавый шатен с татуировкой демона на предплечье. По забавным ламповым снимкам и милым обнимашкам в кадре можно было понять, что этот человек является кем-то близким для девушки. Но никаких окончательных выводов Сащеко делать так и не стал, листая фотографии дальше. Во-первых, кто бы он ни был — Романа это не касается, а во-вторых, зная по опыту, близкие друзья иногда со стороны могут смотреться как кровные родственники, либо как самая влюбленная пара. На нескольких фотографиях засветился даже Олег. Судя по всему, это было тогда, когда они вместе жили в одном общежитии. Савченко сидел на какой-то кухне с гитарой в руках, и солнечных очках, как это он любит делать. Ида же сидела рядом, по левую руку от него и показывала средний палец, пафосно раскуривая сигарету. Темные волосы, подстриженные под каре, челка и ярко подведенные темным карандашом глаза. Типичные девки из 2008. Рома слегка улыбнулся. Она чем-то напомнила здесь его старшую сестру, когда она была в возрасте Иды. Просмотрев бегло стену, Рома обнаружил несколько репостов с рок-пабликов. Активно форсились Korn и Metallica. Какие-то белорусские паблики с мемами, новости. Ничего особенного. Ровно до тех пор, пока взгляд Романа не задержался на старом репосте из паблика группы Mauzer. И тут брюнет искренне удивился. Он обязательно спросит ее об этом. Но позже. Сейчас уже и Олег замолчал от того, что Сащеко перестал его воспринимать как живой субъект. А далее понеслись насыщенные будни и выходные, за которые парни успели сделать кое-какой материал по музыке, подумали об идеях на некоторые видео, ну и конечно, успели знатно погулять. Даже больше, чем думали. С Олегом поговорили об итоге работы, за которую сейчас активно взялись, и даже поспорили о том, как бы его назвать. Савченко говорил о том, что хочет назвать весь альбом «Видеть цветные сны», а Рома же возражал, что это название больше подходит именно для одной из песен. Поэтому, кучерявый немного колебался насчет окончательных выводов. Сошлись в итоге на том, что одноименные с альбомом треки на этих же самых альбомах — уже известная среди музыкантов практика, и скорее всего, Олег убьет сразу двух зайцев, назвав один из треков так же, как и сам альбом. И вроде как, благодаря этому, они с Ромой, тоже неплохо смогли понять друг друга, пойдя на один из первых компромиссов. За то время, которое Рома провел с Олегом, они вроде как сблизились друг с другом, найдя еще больше общих точек соприкосновения. Это благотворно повлияло на обоих ребят, и, кажется, теперь они видели цели гораздо четче и яснее. Знали, чего они хотят, что именно им нужно, и что придется для этого сделать. У каждого из них появился внутренний запал. Теперь, главное было — суметь сделать так, чтобы он не угас. Через четыре дня Роман должен был ехать обратно в Могилев, так как там, дома, уже успело накопиться определенное количество дел, в частности, касающихся музыки. Знакомые парни из Могилева уже пару раз интересовались, куда пропал Сащеко, и когда его можно будет обнаружить. Именно поэтому, в 9:30, Рома уже ждал такси у дома Савченко, попутно давая тому наставления о том, что ему нужно будет успеть сделать до конца недели, и отправить Роме.***
И в десять утра, сладкий и увлекательный сон Иды внезапно оборвался на самой интересной ноте лишь потому, что звонок верещал как резаная оперная певица. Девушка, в полном недоумении подняла голову, с минуту пытаясь оглядеться по сторонам, и понять, что происходит. — Да, какого ж хрена кому надо?! — потирая сонные глаза, она встает с кровати, направляясь к входной двери. — Кто? — кричит девушка за дверь, понимая, что у нее сейчас нет сил тянуться к дверному глазку. — Генерал ОБН, Семенов! — послышалось из-за двери грубым громким басом. — На вас поступил вызов. — Что?! — Ида, будучи еще в полусонном состоянии словила дикую панику, почувствовав, как сердце сначала замерло на полсекунды, а потом начало колотиться где-то рядом с гландами. — Это чушь какая-то! — Девушка, на вас поступила жалоба. Советую открыть Вам дверь и поговорить, иначе нам придется вскрыть вашу дверь. — с абсолютной серьезностью в голосе говорил мужчина. И тут у Семеновой задрожали не только руки, а ее всю полностью начало трясти как в эпилептическом припадке. Она металась глазами по коридору. «Блять! И что делать?! А если они поведут меня на анализ крови, и найдут там ту дрянь, которой я в клубе упоролась?! Как это им объяснить?! Сука, что происходит?!» — мысли метались в голове как рой диких ос, но девушка решила, что все-таки стоит открыть дверь прямо сейчас, хоть она и была в одной спальной футболке. Пальцы предательски не могли правильно нажать на защелку, срываясь и ломая хрупкие отросшие ногти, и Ида зашипела от неприятных ощущений. Открыв наконец дверь, и увидев того самого сотрудника ОБН, Ида чуть не подавилась воздухом от неожиданности. На пороге стоял высокий парень в черной кожаной куртке, в светлой бейсболке, серым рюкзаком на одном плече и с самой идиотской улыбкой, которую только видела Семенова. — Ты охренел что ли?! — оклемавшись от секундного шока, и придя в ярость от пережитого стресса, девушка нахмурилась, прожигая взглядом почти двухметрового худого музыканта, которому стоило только увидеть ее перепуганное лицо, как тут же он захохотал в голос на весь подъезд. — Доброе утро! — как ни в чем не бывало, парирует он, пока Ида давится воздухом, в попытках перевести дыхание и подобрать самые отборные ругательства. — Хуютро, Рома! Ты меня чуть до обморока не довел, ты в курсе? — ее настигла некая обида за эту шалость от Ромы, и поэтому ее голос звучал на высоких истеричных нотах. Она жалила его своими суровыми голубыми глазами, а парень лишь еще больше смеялся. — Зато, смотри, какой эффективный подъем! — парень быстро прошелся взглядом по сонной рыжей злюке и улыбнулся. — Ты балбес, Ром! — громко выдыхает девушка, не выдержав этого довольного лица, сама улыбнулась, подходя к нему и по-дружески, обнимая, обхватывая руками его тощие ребра. Он слегка подрагивал от смеха, но через секунду обнял рыжеволосую в ответ. — Заходи, давай! Я тут как клоун стою, в одной пижаме. — отцепившись от татуированного, девушка жестом зовет в квартиру. — Почему «как»? — хихикает Рома, но заходит в квартиру. — Пошел вон! — смеется девушка, рукой указывая на еще открытую дверь. — Да поздняк уже, мать! — машет головой Рома, снимая кроссовки. — Если я здесь, то так просто от меня не избавиться. — Да… — вздыхает она, закрывает дверь и отправляется на кухню. — Я поставлю чайник, умоюсь и вернусь. — говорит она, и закрывается в ванной, пока парень проходит на кухню. В голове у нее все еще какая-то каша, но злости на Романа уже нет. Теперь все это в голове прокручивается лишь со смехом, но переполошил он ее знатно. Умывшись и приведя свое лицо в более бодрый вид, девушка, наконец, возвращается на кухню, где Рома демонстративно доставал из рюкзака четыре банки энергетика. Вспомнив тот самый разговор про напитки, она засмеялась. Вот уж, злопамятный черт! — Это мне нужно за раз типа выпить? — смотрит она на аккуратно выставленные в ряд банки и смеется. А Рома самодовольно сидит за столом, скрестив руки и опираясь спиной о стену. — Ну, если есть желание досрочно увидеться с Богом, то, пожалуйста — валяй! — хохочет Роман. — А ты, я смотрю, оптимист! — усмехается девушка, присаживаясь рядом, ожидая пока закипит чайник. На эту реплику Рома лишь удивленно поднимает бровь. — Скорее я досрочно встречусь с Сатаной. Господь давно в меня не верит. — Да пиздежь это все! — вздыхает парень. — Не знаю, конечно, никто оттуда не возвращался, что бы сказать точно, есть там что-то или нет, но я мало верю во всю эту хрень. Там только мрак. Тлен. Как и тут, в общем-то, только там он букальный. — по-философски продолжил излагать свои мысли парень, и делал это так осознанно и сосредоточенно, что девушка на мгновение поймала нотку тоски от этого разговора. — Оптимистичные у тебя мысли с утра, не спорю. — ухмыляется она, пытаясь отогнать мрачные мысли подальше, вставая со своего места и направляясь к уже кипящему чайнику. — Это просто констатация очевидного. — пожимает он плечами. — Убедимся или разочаруемся только, когда каждый сам туда пойдет. — Тебе чай? Или… Байду? — поворачиваясь к парню, девушка слегка улыбается. — Фу, нет! Байду эту не хочу, давай чай. — капризно скривив губы, ответил Рома. Ида лишь кивнула и принялась заваривать чай. Утренняя суета на кухне сегодня была совсем не в напряг, а даже как-то воодушевляла Иду. Видимо это из-за того, что кроме нее в квартире есть еще хоть кто-то, помимо вечно спящего на диване и периодически просящего пожрать Тони. За то время, которое она провела в одиночесве, в квартире, она ощущала себя весьма странно. Ей периодически нужно было пообщаться с кем-то живым, чтобы не поехать кукушкой окончательно. И поэтому они сейчас сидели с Ромой на кухне, пили крепкий чай и обсуждали новости, и что происходит в Белоруссии, в общем. — Мне вот интересно, будут ли в будущем у нас налоги на музыку, фильмы и тому подобное? — делая большой глоток горячего чая, вздыхает Ида. — Я не удивлюсь, если будут налоги даже на буквы для мессенджеров. Хотя некоторые уже пишут так, словно если они напишут слово полностью, то влетят в копеечку. — Эх! — вздыхает рыжая. — Мне, как фотографу, обидно, что творческие профессии не то что, мало оплачиваются, так еще и лепят цензуру на каждом шагу и банят за какую-то чушь. Усы я Батьке погуще прифотошопила забавы ради, а на меня потом пишут жалобу о неуважении власти. — Серьезно? Ты усы ему фотошопила? — Рома разошелся на смех. — Это было чисто по приколу, я в паблик один эту фотку постила, эта чисто тусовка фотографов и граф.дизайнеров. — кивает головой девушка. — И то, у меня были самые благие намерения. Я ее запостила и подписала что-то типа: «С Днем Труда, граждане!», или что-то подобное. Какой-то майский праздник был. Это прошлой весной было. — говорила девушка, а парень лишь хихикал. — Опасная ты. — качает он головой. — Кто знает, что ты вытворишь в следующий раз. Сначала Батькины усы, потом флаг Аль-Каиды вместо государственного, а потом и вовсе Бена Ладена будешь в президенты выставлять. — Блять! — смеется рыжая. — Ты реально с ФСБ работаешь, да?! Из-за тебя теперь стратегию менять придется. После того, как девушка позавтракала крепким сладким чаем, они вместе с Ромой отправились на балкон, покурить. Ибо это был обряд по «доброму утру», без которого не обходилось еще ни одно утро с тех пор, как Ида начала активно курить. Где-то, лет с шестнадцати. — Ты давай, одевайся, хули ты до сих пор так ходишь?! — осмотрев ее с головы до ног, парирует Роман, выпуская дым в открытое окно застекленного балкона. Рыжеволосая лишь хмурится не в понятках. — Зачем мне куда-то одеваться? У меня выходной. — качает она головой, стряхивая пепел в банку из-под оливок, которая почему-то стояла здесь в качестве пепельницы, хотя и нормальная пепельница, здорового человека, тут так же присутствовала. — Потому что я, в отличии от тебя, не пиздабол! — бархатом баритона, в котором путался едкий дым «Marlboro», произнес парень. Спрашивать рыжей ничего не надо было, потому что вопросительно округленные глаза, уставленные прямо на него, говорили сами за себя. — Я обещал тебе энергетик? Я тебе его привез! Приглашал в Могилев? Вот, мы едем через час, так что прошу поторопиться. — чеканил он каждое слово так, будто отчитывает пятиклассника за то что тот курит на его лавочке, прогуливая физкультуру. — В смысле? Куда я поеду? Какой Могилев? — она стояла перед ним, разводя руками. — Я вообще не планировала сегодня никуда выбираться. — Ну, значит, пересмотри свои планы, и чем быстрее, тем лучше. — исключая любые возражения, говорил брюнет. Девушка лишь, как рыба, открывала рот, беззвучно шевеля губами. — Давай-давай! Докуривай и одевайся. — Так! — решает она отобрать власть над собственными действиями из рук серьезного настроенного Романа. — Погоди! У меня вообще-то есть обжорливый сын! Его мне куда девать? — сначала парень на секунду растерялся, но поняв, что речь сейчас ни о ком ином, как о Тоне, то лишь улыбнулся. — Ну, всегда же можно договориться с соседями. — спокойно отвечает татуированный. — Ибо, на кой хер они вообще существуют, если в случае чего, к ним нельзя обратиться?! — Рома, блин! — качает головой Ида, докуривая сигарету. — Человек-коробка с загадками. Я, конечно, спрошу у одного из своих соседей, чтобы присмотрели за этой мордой, но не факт, что он согласится. И вообще, с соседями я не общаюсь почти. Половину до сих пор не знаю. — она тараторила, будучи в легкой панике. — Ну, вот! Значит, это охрененный повод познакомиться! — Рома потушил свою сигарету и толкал рыжую обратно в комнату. Рыжеволосая пыталась еще несколько раз соскочить с этой идеи, но Рома разнес все попытки в пух и прах, настойчиво и властно повторяя, что назад пути нет. Так, собравшись максимально наспех и прихватив в рюкзак самое необходимое, Ида стояла в подъезде у двери соседа — Дмитрия Валерьевича — мужчину средних лет, с которым они иногда вместе выходили летом на улицу, курили на лавочке и обсуждали пластинки Высоцкого и Цоя. Он рассказывал, как в восьмидесятых ему довелось побывать на концерте у Виктора, и как до сих пор тепло у него на душе от этих воспоминаний. Он был мужчиной доброго сердца и заядлым меломаном, поэтому с молодой Идой он с удовольствием мог послушать Сплинов или Нирвану, посоветовать каких-то исполнителей, которые нравились ему, и послушать рекомендации от юной королевы фотоаппарата. — Здравствуйте, Дмитрий Валерьевич! — увидев соседа, открывшего дверь ей, улыбнулась рыжая, подмышкой держа пушистого зверя, который в недоумении от происходящего молчал и смотрел на всех с презрением, время от времени пытаясь дать по тапкам из этого капкана. Но, как бы сказал Роман Николаевич: «Слишком поздно метаться!». Заметив соседскую девчонку, мужчина улыбнулся тепло и открыто. — О! Идрулька! — радостно воскликнул он. Девушка все еще не понимала, почему людям так нравится коверкать ее имя, но признаться, уже давно привыкла. — Привет! Ты чего это тут? На кастрацию пацана привела? — косясь на белого усатого друга, засмеялся он. — Нет, не надо моему пацану жизнь портить. — хихикает она. — Я к Вам с просьбой, если честно. — начала девушка, а внутри все сдавило в волнении. — В общем, Дмитрий Валерьевич, я хотела Вас попросить присмотреть за Тоней несколько дней. Мне надо в Могилев скататься на время. Все так внезапно просто получилось, а я только Вам доверяю! — говорила рыжая, а мужчина лишь внимательно слушал, кивая. — В Могилев? — удивился мужчина. Ида положительно кивнула. — Так, ты Могилевская? Я и не знал. — улыбается он. — Не, — машет она. — У меня… Друг оттуда. — машинально поворачивается она в сторону, где стоял Рома и наблюдал со стороны за всем этим, держа в руках свой рюкзак с вещами и рюкзак Иды. Мужчина обернулся вслед за девушкой и увидев парня, улыбнулся. Роман кивнул мужчине, поздоровавшись. — А! Друг! — так же улыбается сосед в его привычной ухмылке. — Ну, давай тогда мне сюда, этого фраера. — смеется он, пока Тоня мечется взглядом по лестничной площадке. — Спасибо Вам большое, Дмитрий Валерьевич! — радостно вздохнула Ида, передавая кота в руки мужчине. — Буду должна. — разводит она руками. — Да, брось, не трудно. Тем более, мы с ним вроде подружились… Да, фраерок? — поворачивая мохнатого к себе мордой, смеется он, а Тони выдает лишь протяжное мяуканье. — А с тебя, по приезду, чего-нибудь Могилевского… Горло смочить. Желательно, покрепче. — подмигивает он, на что Ида кивает головой. — Обязательно! Обижаете. — улыбается Ида, а Рома тихо хихикает себе под нос. — Я Вам передам самый лучший Могилевский мини-бар. — не удержавшись, говорит Рома. — Вот как! — хмыкает мужчина. — Ну, тогда езжайте с миром, товарищи! — кивает он, все так же радушно улыбаясь. — Ловлю на слове. — Спасибо большое, еще раз! — пожимает соседу руку Ида, и прощается. — На днях заберу это чудо. Если будет выделываться и не есть, то просто не обращайте внимания. Это та еще принцесса — повыпендривается и доест через время. — Понял. — кивает мужчина. — Ладно, тогда мы поехали! — вздыхает она, направляясь к парню, что ждал ее у лифта. — Удачи, ребята! — машет он рукой, пока оба ждут лифта. Тоня тоже бросает кроткое мурчание. — Спасибо! — в унисон отвечают Ида с Ромой. Двери лифта открываются, и молодежь заходит внутрь, исчезая за его дверями. Чего ждать от этой поездки — Ида не могла знать. Но зная то, что она едет с Ромой, было понятно, что скучно не будет. Его спонтанность немного пугала, но в целом, это было даже забавно. На вокзале они были через полчаса, купили по пачке сигарет и выпили по энергетику, что взяла с собой Ида. Едва не были оштрафованы за курение в неположенном месте, но брюнет умело заболтал товарища полковника, и тот вроде как сжалился. Когда Рома рассказал историю о том, как он в 2010м накуренный пытался поехать в Минск по делам и прятался от манекенов у торговых бутиков, думая, что это санитары ищут его и хотят увезти в наркологичку, Ида едва не подавилась энергетиком от смеха. Вспомнила свою историю, когда она летала в Тамбов к дяде, и оставила свой багаж в камере хранения, и возвращалась потом пешком за ним на полпути, потому что последние деньги потратила на такси. С Ромой они сошлись на том, что вокзалы — это очень странное место, но оно радует, если понимаешь, что ты уезжаешь отсюда. Особенно, если навсегда. Когда автобус уже приехал и пришло время садиться по местам, Ида обнаружила, что ее место в одном конце автобуса, а у Ромы совершенно в другом. Тогда, девушка решила договориться с пожилой женщиной, у которой место было рядом с татуированным парнем, чтобы та поменялась с ней местами. Сначала было трудно, но рыжая все же смогла убедить ее, сказав, что его часто укачивает в автобусе, и только она может помочь парню в этой ситуации. В общем, все решилось миром, и Ида, довольная своей победой над ворчливой теткой, уже удобно уселась у окна, тем самым выиграв еще и в борьбе с Ромой за это место. Парень до последнего отказывался уступать, говоря, что он всегда сидит у окна, и что его это успокаивает, но рыжая чуть ли не с боем отобрала заветное сидение, сказав, что намерена фотографировать на память все, что увидит на пути, и что не пустив ее к окну, Рома будет препятствовать человеку искусства видеть творчество в мире, а это противоречило бы его собственной сущности, ведь он тоже — человек искусства. Когда автобус тронулся, Рома молча, и с суровым видом предложил девушке один свой наушник, в котором играла Jane Air. Рыжеволосая любезно согласилась, хоть, признаться честно, слушала это в первый раз. Но честно сказала Роману, что ей понравилось. Особенно душевной к этой поездке девушке оказалась песня «Гейши, ниндзя, убийцы». Брюнет лишь довольно кивал, одобряя выбор. Ну, и по классике, Рома предложил послушать «Junk», после чего Ида сказала, что чувствует себя неполноценной, понимая, что не слышала эту группу ранее. По пути в Могилев, девушка по возможности пыталась сделать какие-нибудь снимки. Впереди была свободная даль, лишь только изредка какие-нибудь деревья, только-только озеленившись, проскакивали вдоль трассы. В автобусе было немного душно, но вскоре кто-то догадался открыть люк, и теперь все было просто идеально. Рома миролюбиво откинул голову на сидение, наслаждаясь музыкой, а Ида, втихаря щелкала его довольное лицо, вертелась по сторонам, то и дело, направляя объектив в окно. Скорее всего, эти фото будут смазанными, но ей было все равно. В этих фото останутся воспоминания, и это главное. Даже самые мутные кадры имеют свойство самых ламповых снимков, потому что, зная их историю, качество может отойти на второй план. Это был интересный путь. Ида наслаждалась этим моментом, и он сам собой откладывался в голове, оставаясь одним из сценариев для дальнейших сновидений и кошмаров. Она смотрела вдаль и наслаждалась этой дорожной эстетикой. А на фоне играла Jane Air. Рома дремал, но все равно одними губами подпевал некоторым песням. Это выглядело мило. Натянув большие солнечные очки и сняв бейсболку, его отросшие волосы, которые слегка завивались на концах, сейчас раздувало потоков ветрам из люка. В стеклах очков отражался солнечный свет и отражение рыжеволосой. Она намеревается сделать еще один снимок, но тут уже Рома выставляет перед объективом средний палец, но это девушку не останавливает и она делает снимок, лишь говоря Роме, что она ему не покажет это. Тот лишь хмыкает и бросает вальяжно: «Ну, и ладно!». И оба на какое-то время успокоились, наслаждаясь спокойствием поездки. А рыжеволосой в голову врезались слова одной из песен. Она не понимала, почему мозг заострил внимание на этой песне, но сопротивляться было бесполезно. Она, уже, кажется, полюбила эту песню. «Бьются пополам на куски по адресам Голова и пуля в каждый обрез, И ты в петлю уже залез, Не скучай, повиси. Это сэр Эдди Хайд, а я с ним Собаки уже подняли лай Ты сразу в ад, а я сразу в рай»