Цирк уродов

В жизни часто происходит что-то плохое. То, что заставляло каждый день улыбаться — вместо улыбки вызывает оскал. То, что внушало надежду — силком опускает наши руки. Люди привыкли строить из себя жертву и каждый трабл раздувать до трагедии на уровне великого Шекспира, но иногда происходит то, что действительно доставляет нам дикую боль, и сам Шекспир меркнет на этом фоне. — Я увольняюсь, — с поддельной апатией на лице сказала Вэгги, положив на рабочий стол Шарлотты заявление. Та не успела сказать и слова, как девушка с бледно-серой кожей уже вышла из кабинета. Застать Чарли и Аластора в постели оказалось крышесносным разочарованием и тот факт, что Вэгги, можно сказать, построила этот отель ничуть не удерживал в этом заведении. Хуже самой смерти может быть только Ад. Смерть вынимает душу из мясной оболочки и пихает всё в выгребную яму к таким же фрикам и грешникам. Ад — цирк уродов, который никогда не прекратит своё выступление. Циклично и однообразно будет существовать. Трудно отрицать, что в голове каждого из нас есть свой маленький «Ад». Свой личный цирк уродов. Только вот разница в том, что каждого «артиста» ты знаешь в лицо и, что не делай, боишься и одновременно ненавидишь. От них не скрыться. Вэгги стоит на кухне съемной квартиры и пытается перебинтовать большой палец, на время заклеймённый глубоким порезом. Тёмная кровь вновь и вновь появляется сквозь новый слой бинта, в то время как девушка лишь психует и оставляет так как есть. Отколоть горлышко от бутылки вина особо сложно когда всё тело трясётся от непонятно мрачных мыслей в голове. Крики, вопли и плач сопровождали уныние, словно оркест, а запах марихуаны, которую курили соседи, странно вызывал флэшбеки о бывшем хорошем. Флэшбеки, из-за которых хотелось присоединиться к плачущему оркестру. Странно всё это устроено, Вэгги за всю жизнь так и не смогла никого полюбить, но оказавшись в Аду ей, как на зло, пришлось это сделать. Непроизвольно. Внезапно. Сильно. В голове крутились воспоминания об их с Чарли знакомстве. О первых ранее непонятных чувствах, которые начала испытывать челкастая девушка. Вспоминалось первое свидание, первый поцелуй, первый секс и всё это снова заставляло рёбра рассыпается в костной пыли, лишь от мысли того, что это уже в прошлом. — Вэгги, пожалуйста, давай забудем?  — кричала уже Магне, — Это было ошибкой, ты же понимаешь… Конечно, она могла забыть. Попытаться выкинуть из головы. Простить. Но ради чего? Вэгги всё делала для Чарли. Помогала с отелем. Всегда старалась защитить, зная о наивности девушки. Несмотря на обитание в Аду, старалась быть её ангелом хранителем. А взамен получила лишь собственное разбитое сердце в целлофановом пакете. Прошла уж неделя, а Чарли даже не соизволила ещё раз извиниться или хотя бы предпринять попытку вернуть девушку. Может не в отношения, но хотя бы в отель. Их общей миссией было реабилитировать грешников. Вместо тысячи домов посадить цветы. Вместо тысячи гробов могли пожертвовать собой. Но их общую цель Аластор сумел испортить всего за месяц, лишь по причине того, что «их» её назвать больше нельзя, подобно имени Волан-де-Морта. Вэгги из окна наблюдала за очередной резней и улыбалась своей собственной бывшей нелепости. Конечно, некоторых грешников исправить можно, но большинству так и придется гнить здесь остаток вечности. Неожиданно раздался дверной звонок, из-за которого пришлось нехотя встать с подоконника. Глянув в дверной глазок и узрев стоявшего напротив двери, с губ как-то машинально сорвалось недовольное: — Что тебе нужно? — Чарли просила отдать тебе расчёт за месяц, — Даст помахал белым запечатанным конвертом, после чего узрел открывающуюся дверь, — Столько времени прошло с момента твоего ухода, а ты выглядишь всё также сурово, — Энджел хихикнул, протягивая конверт с деньгами, — Как Гитлер, перед тем как застрелиться. — Рада, что ушла. Хоть избавилась от твоей компании… Вэгги забрала конверт и хотела закрыть дверь, в то время как бывший порноактёр изворотливо и быстро как будто заполз в её квартиру. — Винишко, винишко, — напевал он, наблюдая за недоумением и лёгкой агрессией на сером лице девушки, — Я чувствую запах вина…