Подъезд

Оксана сидит на покосившейся скамейке у подъезда под ветвями заснеженного дерева и уныло глядит на слабо освещённый двор. Синяя мгла окутывает всё вокруг, и лишь искорки окон сверкают средь серости кирпичных домов. Оксане обидно. Оксана хорошая девушка. Она мечтала стать хорошей женой и хорошей матерью. Да, она не жила иллюзиями о том, что первая любовь раз и навсегда, но она бы очень этого хотела. Она в это верила. — Окс! — окликает девушку бодрый голос. Суркова оборачивается на звук и видит весело вышагивающего в её сторону Антона, на шее которого повязан совершенно дурацкий жёлтый шарф. Губы девушки непроизвольно растягиваются в нежной улыбке. — Привет, каланча, — смеётся она, глуша завывания бесов внутри. Оксана тянется вверх, пытаясь дотянуться до шеи неебически высокого Шастуна, и тот покорно горбится, подхватывая подругу за талию, и начинает кружить вокруг себя. Суркова взвизгивает и дёргает ногами в поисках земли, но не вырывается, а только сильнее обхватывает длинную шею в идиотском шарфе. — Ну ты и дурачина, — выдыхает Оксана, когда Антон её наконец-таки опускает. — И я тебя люблю, — довольно лыбится тот и вдруг замирает. — Окс, ты чё, плакала? В голосе столько недоумения, сколько во взгляде растерянности. Суркова сразу прячет взор красных глаз где-то в заснеженном тротуаре. И вот не боится вроде, а страшно. — Нет, — робко, а потом уверенней, будто самой себе доказывая, — не плакала. — Врунишка, — фыркает Шастун и обхватывает лицо девушки руками. — Что произошло, Окс? — Ничего, Тош, ничего, — шепчет она, но голос предательски надламывается. — Оксанник, ну ты чего, — ласково зовёт Антон и берёт в свою вечно разукрашенную акварелью ладонь хрупкую ручку подруги. Оксана слышит эту нежность, и что-то внутри у неё ломается с треском, а наружу вырывается жалостливый всхлип. У Антона как пелена перед глазами. Знал, конечно, что девчушка не в духе будет, но слёз её боялся страшно. Стоит теперь, что делать — не знает. Просто обнимает её и по волосам гладит. Схватывает каждый судорожный вдох, ловит мелкую дрожь, удерживает её в пальцах, горечь впитывает. Суркова силится пару раз отстраниться, бормочет глупости какие-то — Антон и не слушает, крепко-крепко держит, не отпускает. — Так, пойдём-ка домой, а, — беспокоится Антон и хочет было поковылять тихонько в сторону подъезда, да только вот Окс оказывается против этой его затеи — вцепилась намертво, в землю вросла. Шастун тяжко вздыхает, смотрит на бедную макушку и подхватывает эту фарфоровую куклу. Та и не сопротивляется даже — просто повисает безвольно на длинных руках и ещё сильнее обнимает, носом уткнувшись куда-то в тощую шею друга. «Как пёрышко», — невесело думается Антону. Минуя этаж за этажом, Антон с маленьким грустным комочком на руках поднимается всё выше, пока не останавливается на пятом рядом с рыжей железной дверью. Неудобно и совершенно невероятным образом извернувшись, он открывает дверь ключом, почти не двигая при этом рукой и крепче придерживая Оксану, после чего с громким вздохом заходит в свою квартиру. В нос тут же ударяет запах медикаментов и чего-то очень вкусного — видимо, мама приходила ненадолго в перерыве между вызовами. Быстро стянув с себя обувь, парень неуклюже семенит к себе в комнату. В небольшой захламлённой комнатушке царит полумрак. Шастун преодолевает очередное препятствие в виде разбросанных всюду вещей (а мама говорила прибраться), при том, конечно же, чуть не наворачивается, споткнувшись о валяющийся на полу учебник по ненавистной физике, и только после этого с облегчением опускает на вечно разложенный диван Суркову и бухается рядом с ней. Девушка лениво стягивает с себя куртку и ботинки, после чего сворачивается в клубочек. Куртка Антона же отправляется куда-то на пол, а Арсеньевский шарф оказывается аккуратно положенным на кровать. Постельное бельё под ними ожидаемо скомкалось. — Тош, — скулит Оксана. — Чего, радость? — ласково спрашивает Антон, притягивая к себе девчушку. — Сделаешь чай? — тихо просит она, не поднимая головы. — Может поговорим? — Нет, — мягко отказывается Суркова, — позже. Хочу чай. Антон тяжело вздыхает, но отчего-то всё-таки улыбается. — Зелёный с лимоном и ложкой сахара? — Да, — хрипло хихикает Оксана и принимается растирать по лицу мокрые дорожки слёз. Шастун с огромной неохотой поднимается с дивана — оставлять это бедное чудо ему не хотелось ни на секунду — и, подхватив с собой верхнюю одежду, плетётся сначала в коридор, а потом и на кухню. Спина и руки слегка ноют от внезапной нагрузки, но Антон этого не замечает: мысли его мечутся как у сумасшедшего. Поставив чайник и включив воду для верности, парень достаёт телефон из кармана и в спешке набирает номер Кузнецовой. — Хера се, два раза подряд звонишь, — без предисловий выдаёт девушка по ту сторону. — Чё-то случилось, или ты просто забыл о существовании голосовых? — Ир, я в говне, — стонет Антон в динамик, надеясь, что шум воды и закипающего чайника перекроет его голос. — Это из-за парня того, что ли? — участливо спрашивает она. — И это тоже, но щас не об этом, — Антон тоскливо смотрит на давно остывшие сырники, лежавшие в тарелке на столе рядом с короткой запиской от мамы: «Снова на дежурстве, не скучай!» — Я с Оксаной. Она плачет, и я просто в блядской панике. — Боже, Антош, — шепчет Ирина словно для себя. Подруга знала, как парня пугали женские слёзы и серьёзные разговоры по душам, однако знала она и то, что он в них профи — сама не раз плакалась ему по разным поводам и совершенно искренне. — Я очень хотела бы тебе помочь, правда. Ты только не нервничай, сейчас ей нужна хорошая поддержка, что бы там ни было. Антон прерывисто вздыхает. — Всё будет хорошо. Слышишь? — Слышу, — кивает Шастун. — Спасибо, Ир. Просто хотел услышать твой голос сейчас. Кузнецова никогда не признается ему, что от таких слов её глаза всегда на мокром месте, а то зазнается ещё. — Люблю тебя, Шаст, — ласково отзывается Кузнецова через тяжёлую четверть минуты. — Ты очень нужен ей сейчас. Удачи. Ира отключается. Щёлкает выключатель чайника. Вскипел. Как можно скорее заварив чай в самые большие кружки, что оказались в доме, Антон спешит вернуться к подруге. В комнате всё ещё кромешная темень, но теперь её разбавляет голубой цвет от ноутбука Шаста. Оксана будто бы пришла в себя, даже пальцы её почти не дрожали; она стянула с себя жаркий свитер и джинсы и даже успела нацепить на себя катастрофически длинную для такой миниатюрной девочки футболку Антона. Теперь одежда её опрятной стопочкой лежит рядом с жёлтым шарфом, а сама Суркова, укутавшись в толстое одеяло, вводит что-то в строку поиска. — Хозяйничаешь? — добродушно усмехается Антон и приседает рядом, аккуратно держа при этом кружки. — Есть немного, — довольно фыркает Оксана. — Музыка или фильм? — Сначала музыка, а потом фильм. — Так нельзя! — Моя комната — чё хочу, то ворочу. — Справедливо, — соглашается девушка и продолжает что-то печатать. — Переодевайся и ныряй под одеяло. — Командирша, блин, — бубнит Антон, однако одежду сменяет на домашнюю. К тому моменту из динамиков уже льётся какая-то приятная мелодия из плейлиста Оксаны, которую Антон слушал очень-очень давно. Шастун ныряет под одеяло и крепко обнимает засмеявшуюся подругу. — То-о-ош, — мурлыча тянет Оксана, подмявшая под себя подушку. Тот вместо ответа глухо мычит, давая знак, что внимательно слушает подругу. — Вот прикинь, мы с тобой класса с пятого вот так бегаем друг к другу с этажа на этаж. Это же целых… целых шесть лет. Жесть, скажи? — Ну да, много, — соглашается Антон, пожимая плечами. — Я как-то не думал. — Это же целая маленькая жизнь! Интересно, сколько это в днях? — Ой, ну ты и спросила. Ну тыщи две будет точно. — Две тыщи! — вздыхает Суркова, и Антон не может распознать смысл этого восклицания. На этом их странный диалог прерывается, и парочка продолжает слушать плавную мелодию. В слова Шастун особо не вникал, но звучали они действительно красиво. Что-то про любовь, наверное. — М-м, с земляникой, — по-кошачьи довольно протягивает Суркова, принюхиваясь к ароматному чаю. — Знал, что заценишь, — усмехается Антон и слегка приподнимается на локтях, чтобы потянуться за своей кружкой. — Недавно купил. — Гринфилд? Да ты шикуешь. Антон смеётся и вспоминает почему-то Арсения. У него тоже гринфилд был, только чёрный — Шастун его не очень любит, но в тот момент даже не успел об этом подумать — и вроде бы с черникой. Мама когда-то такой покупала, вот он и запомнил этот запах. — Мы с Лёшей расстались. Антон резко поднимает голову и смотрит на глядящую куда-то в окно Оксану. — Он… Мы сильно разругались с ним. Последнее время это стало происходить так часто, что я уже не помню, с какого момента это началось. Он стал постоянно что-то от меня скрывать, недоговаривал вечно. Были эти бесконечные секреты, недомолвки, а я просто хотела честности от него. Суркова начинает всхлипывать, и дыхание её тут же сбивается. Она прячет лицо в ладонях и вздрагивает от неконтролируемых рыданий несколько раз, перед тем как собраться с силами и, утерев слёзы, продолжить говорить. — Я его очень… очень сильно люблю. Я была такой, — запинается она и неопределённо взмахивает руками, — счастливой с ним. Мне все постоянно говорили, какая мы чудесная пара, как хорошо смотримся, как я свечусь рядом с ним, и… И я всегда кивала, говорила что-то типа «Да, я знаю, нам очень хорошо вместе» и бла-бла-бла. Я так и думала, и была действительно рада, но потом началась вся эта хрень, и я… Я стала… Все эти комментарии продолжались, и я стала задумываться, может проблема во мне? Ну, типа, может я себя накручиваю или что-то вроде, но это продолжалось, и ситуация стала хуже. Всё моё окружение продолжало твердить, какая же мы чудесная пара, и я — твою мать, как же это ужасно — продолжала соглашаться и делать вид, что всё замечательно. А нихрена у нас было не замечательно, Шаст, и никто этого не замечал! Оксана немного сбавляет темп, выдыхая сквозь зубы, и Антон берёт её ладонь в свою, пытаясь успокоить. Девушка благодарно улыбается уголками губ и продолжает уже несколько тише и будто бы легче. — Однажды я поймала себя на мысли, что не хотела видеться с ним. Это не было последствием ссоры или что-то типа того, просто… Я подумала, что было бы отлично, если бы мы с Лёшей не пересеклись в школе. И это такая, чёрт возьми, тупая мелочь, но меня как током тогда шибануло. Я не хотела видеться со своим парнем, и на это не было никакой причины. Поэтому я сказала ему, что… нам пора взять паузу. Я не смогла больше. Оксана замолкает и грустно улыбается, пытаясь скрыть подрагивание губ. Антон ближе притягивает её к себе и мягко проводит рукой по длинным волосам подруги. — Ты поступила правильно. Если ты чувствуешь, что что-то идёт не так в ваших отношениях, то действительно необходимо сделать перерыв. В любом случае, это ещё не совсем конец, и отчаиваться рано. Ты поговорила с ним об этом? — Нет. Нет, мы не разговаривали о произошедшем, мы просто, как бы сказать… Просто приняли это решение и разошлись. — Тебе стоит поговорить с ним, — мотнул головой Шаст. — Возможно, сейчас тебе лучше подумать, освежить мысли и всё такое, но потом обязательно обсуди с ним всё это. Он мог видеть всё это иначе. Суркова молчит какое-то время, но потом кивает. — Наверное, ты прав. — Не грусти, Оксанник. Всё будет хорошо, — Антон ободряюще улыбается и получает улыбку в ответ. — Веришь? — Верю. Оксана благодарно обнимает парня и утыкается носом в его шею. — Слу-у-ушай, Окс, — заговорщическим тоном тянет Антон. — Ой, не нравится мне всё это. — Да чё ты сразу? Ну, раз уж тут такое дело, и ситуация подходящая, может быть… — Не-е-ет, Антон, — обречённо хнычет Оксана, зная, к чему клонит её друг. Антон упрашивал подругу уже очень давно, а она никак не решалась и отнекивалась. -…ты наконец-то согласишься и дашь мне отрезать твои волосы? — Ни-за-что, — хохочет Суркова и уворачивается от подскочившего Шастуна. — Да почему? Я, между прочим, высококвалифицированный специалист! — Чего-чего? — ещё сильнее духарится Оксана. — Да! У меня опыт есть! — И какой же, позволь спросить? — Когда Иру бросил парень, я постриг ей охеренное каре, — довольно хвастает Антон, упирая руки в бока. — И, между прочим, когда она недавно рассталась ещё с одним молодым человеком, я осветлял её. Так что я тот ещё парикмахер! — Ну Анто-о-он… — Ну Оксанник, ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! Оксана недовольно вздыхает и искоса смотрит на сложившего в молебном жесте ладони Шаста, после чего уголки её губ неуверенно вздрагивают в ухмылке. Антону этого достаточно — он радостно хлопает и налетает на подругу, заваливая её на подушки и хохоча вместе с ней. — Только не совсем коротко, — грозно предупреждает Оксана, спихивая с себя довольного аки мартовский кот Шаста. — Чуть выше лопаток. — Чего?! — взвизгивает она. — Зато покажешь наконец свои крылышки! — Придурок, что ли? Какие ещё крылышки?! — Ну не куриные же! Твои, как у ангелочка. — Господи, ну ты и подлиза, — закатывает глаза девушка и недовольно шествует в ванную, силясь сохранить образ не рассмеяться вместе с Антоном. В ванную Антон входит буквально через минуту — с ножницами в руках и широченной, блин, улыбкой на губах. — Залезай в ванну! — Это ещё зачем? — непонимающе выгибает бровь Оксана. — Я не хочу потом твои шикарнейшие волосы до жопы собирать по всей ванной, уж извини. Девушка шутливо толкает Шастуна в бок, но слушается. — А не надо их намочить или что-то вроде? — уточняет Суркова. — Надо, конечно, — кивает Антон и тянется к лейке. — Наклоняй свою светлую головушку, ща помоем быстренько и высушим полотенцем. — Как скажете, мастер. — Ой, ну-ну, язва, — усмехается Шастун и включает воду. — Всё будет шикарно, вот увидишь.

***

— Это. Просто. Пиздец. Оксана смотрит в зеркало уже минуту, и это были первые её слова после того, как она увидела свою новую стрижку. — Всё так плохо? — осторожно интересуется Антон у неё из-за спины. От длиннющей косы до пояса не осталось и следа — кукольное лицо девушки обрамляли тёмные пряди, аккуратно ложащиеся на плечи и спускающиеся на грудь. — Ты шутишь что ли? — Оксана в шоке оборачивается к другу. — Всё просто охрененно! Твою мать, Антон, у тебя золотые, нахрен, руки! Она с визгами кинулась на шею не ожидавшего такой бурной реакции Антона. — Аккуратно, ножницы! — поздно забеспокоился парень, слегка приподнимая Суркову над полом и чуть-чуть раскачивая её из стороны в сторону. Его останавливает вибрация телефона в кармане. Шастун неохотно лезет за гаджетом, игнорируя заинтересованный взгляд подруги. Арсений Сегодня, 19:01 Это ужасно Антон смешно фыркает и набирает сообщение в ответ.

Вы Сегодня, 19:02 Что стряслось?

Арсений Сегодня, 19:02 Я не понимаю, зачем мне этот сраный английский на третьем курсе. Я же Шекспира не в оригинале учу, а в переводе, чё они доебались-то до меня? Антон прыскает и снова начинает печатать. Оксана пытается мельком заглянуть в экран, приподнимаясь на носочках и забавно вытягивая шею, но Шастун, даже не замечая действий подруги, слегка меняет положение, из-за чего Суркова недовольно сдвигает брови к переносице.

Вы Сегодня, 19:02 Для общего развития. Я же зачем-то учу физику, хотя вроде физиком-ядерщиком не нанимался

Арсений Сегодня, 19:02 Ну охренеть теперь. Я же тут на переводчика учусь, а не на актёра, очевидно

Вы Сегодня, 19:02 Не знаю, какой из тебя переводчик, но англичанин вышел бы прикольный

Арсений Сегодня, 19:02 Сильвупле, чудо:)

Вы Сегодня, 19:02 Это французский, дурак

Арсений Сегодня, 19:03 :) Оксана удивлённо свистит, когда видит, как растягиваются губы Антона в глупой влюблённой улыбке. Тот поднимает брови, в непонимании глядя на девушку. — Тош, — сладким голоском поёт она, — ты что, завёл себе подружку? — Чего? — мгновенно краснеет Антон и запихивает телефон обратно в карман шорт. — Какая ещё подружка? — Ну, дружок, какая разница? — отмахивается Оксана. — Какой, нахрен, дружок?! — почти кричит в панике Шастун и идёт к себе в комнату, пытаясь скрыться от пытливого взора. Оксана плетётся за ним следом. — Ну, ты же, типа, гей, нет? Антон ошарашенно оборачивается и, споткнувшись о чёртов учебник по физике, падает на диван. — Нет! То есть, ну, э-э, в смысле, — совершенно тушуется Шастун и тупо глядит по сторонам, стараясь придумать, как бы уйти от темы. — Да господи, мы не в средневековье, — Оксана преспокойно ложится на подушки и кутается в скомканное одеяло. — Ты ж не педофил какой-нибудь, а просто… — Блять. Ну не так же об этом говорить. — А как? — невинно спрашивает Оксана. — Ну, если не хочешь, я не буду давить. Просто, раз уж мы тут за честность и всё такое… Оксана многозначительно замолкает и смотрит на Антона, ожидая его реакции. А Антон, очевидно, медлит, потому что боится. Оксана была третьим человеком, которому он признавался в своей ориентации, и вторым, который догадался об этом сам. Это напрягало — неужели это было настолько заметно? Или это у девушек такая чуйка? Или, может, это из-за того, что они хорошо общаются? Но тогда почему Димка не догадался? А если просто Ира с Оксаной экстрасенсы и ему тупо не повезло? Не, ну это уже бред, конечно, но кто знает… — Я недавно познакомился с одним парнем, — опасливо начал Антон, исподлобья глядя на заинтересованную подругу. В комнате всё ещё единственным источником света был включенный ноутбук, и царившая в помещении темнота его слегка успокаивала. — Но мне немного страшно, потому что мы почти не общались, и я не знаю о нём фактически ничего. Он может быть натуралом, в конце концов, и получится очень неудобно и… грустно, потому что я, кажись, успел на него запасть. — О. Мой. Бог! — взвизгивает Оксана и хлопает несколько раз в ладоши. «Что у этих девчонок за реакция, блин, такая?» — мысленно недоумевает Антон, но решает оставить этот вопрос при себе. — Расскажи о нём, — просит девушка, пододвигаясь поближе. — Да что рассказывать-то… Ну, он, наверное, симпатичный или типа того. Он студент, на актёра учится. Я пил чай у него в подъезде, и он отдал мне свой шарф. — Тот жёлтый? — Да, — неуверенно отвечает Антон и выдавливает из себя подобие улыбки. — Блин, каланча, ну это попадос, — цокает Оксана, скрестив руки на груди. — В смысле? — испуганно уточняет Шастун. — Мне кажется, ты ему нравишься. — Что? — Антон округляет глаза и нервно смеётся. — Нет, это бред какой-то, Окс. — Да говорю тебе, он на тебя запал! — восклицает Суркова и тянет Антона на себя. Тот со смехом заваливается на девушку, которая начинает закутывать его в одеяло. — Слушай, давай я тебе его инсту найду? — Это ещё как? Антон поудобнее устраивается среди подушек, одеяла и Оксаны и подтягивает к себе поближе ноутбук, надеясь не отключить его ненароком от питания — он без зарядки вообще не работал и из ноутбука превратился в мизерный такой компьютер. — Ну, я многое могу. Имя хоть его скажи, так дело быстрее пойдёт. — Арсений, — неохотно отзывается Антон и принимается клацать по клавиатуре длинными пальцами. — Да и ни к чему это всё, слушай. Давай лучше какой-нибудь сериал посмотрим, — Шастун делает небольшую паузу и с хитрецой добавляет. — На твой выбор. Оксана мечтательно задумывается и глядит куда-то в потолок. — Давай-ка «Острые козырьки». Давно хотела глянуть. — Ой, не-не-не, там главный актёр на Арсения похож, давай что-то другое. — Киллиан Мёрфи?! — уже который раз за вечер взвизгивает Оксана в изумлении. — Твой Арсений что, хренов Аполлон? — Ну, он точно не страшный. — Господи, Шаст, ты невозможный, — устало выдыхает девушка и ерошит другу волосы. — Врубай «Половое воспитание» тогда. Антон смеётся на это и качает головой. — Повторение — мать учения, — пожимает плечами Оксана и кладёт голову Шастуну на плечо.

***

Майя Викторовна возвращается домой аж за полночь. Она как можно тише снимает с себя верхнюю одежду и стягивает медицинский халат. Женщина уже валится с ног и хочет поскорее лечь спать, однако замечает в шкафу немного больше одежды, чем следовало бы. Тогда она смотрит себе под ноги и видит лишнюю пару обуви. — Всё с ним ясно, — тихо усмехается себе под нос Майя и на цыпочках крадётся в комнату к сыну. На расправленном диване, переплетённые руками и ногами, с разбросанными повсюду подушками и наполовину укутанные в тёплое пуховое одеяло лежали Антон и Оксана. Перед ними раскрыт ноутбук с уже выключенным экраном, а уличная одежда аккуратной стопочкой сложена и покоится на стуле рядом. Майя с улыбкой на губах идёт в глубь комнаты — поправляет одеяло, убирает ноутбук на стол, складывает в одном месте подушки. Вдруг темноту спальни прорезает свет. Майя Викторовна колеблется, но всё-таки не может преодолеть своё любопытство и заглядывает в мобильный сына. На экране высвечивается имя отправителя и одно сообщение. Следом за ним идёт новое, но уже более короткое и гораздо более личное, отчего Майя ощущает краску на щеках. Она обычно не влезала в какие-то отношения Антона, никогда не расспрашивала его про друзей и подруг и тем более не залезала без спроса в его телефон, поэтому сейчас читать адресованные вовсе не ей послания было несколько дико. Арсений Сегодня, 01:32 Я всё ещё учу это бред: ( Но можешь меня поздравить, я далеко продвинулся и выучил уже половину слов из списка. Не знаю, как там будет на зачёте, но, наверное, всё будет окей. Арсений Сегодня, 01:33 Ой, не подумал, ты же можешь уже спать. Сладких снов, чудо! Майя качает головой с улыбкой и выключает телефон, после чего направляется к себе в спальню, дабы хорошенько отоспаться перед тяжёлым днём.

***

Оксана тянется и широко зевает, недовольно щуря глаза от падающей на её лицо полосы света, пробивающегося сквозь шторы. Антон недовольно фырчит во сне из-за того, что Оксана ворочается, и откатывается в сторону, раскидывая непомерно длинные конечности в стороны аки морская звезда. Суркова умилённо разглядывает спящего друга и вновь зевает, попутно оглядывая комнату. В спальне всё так же темно, однако теперь сквозь портьеры в помещение проникает слепящий солнечный свет, освещая устроенный ими бардак. Оксана в полусонных раздумьях проводит рукой по волосам, ощущая непривычную для себя длину и улыбается воспоминаниям о прошлом вечере. Девушка собирает волосы в низкий хвост и подмечает убранный ноутбук и одежду — видимо, приходила мама Шастуна. Потом Суркова выбирается из постели, стараясь ненароком не разбудить Антона, задвигает плотнее шторы, берёт свой телефон и останавливается у двери. Она неуверенно разворачивается и бросает взгляд на телефон друга. — Чёрт, — шёпотом бросает Окс и всё-таки включает чужой мобильный. На экране высвечивается пугающе позднее время — 14:12 — и два уведомления от таинственного Арсения. Тому, что они проспали полдня, Оксана удивляется мало, однако содержание сообщений заставляет девушку хитро растянуть губы в ухмылке. — Чудо, значит, — задумчиво вертит гаджет в руках Оксана, после чего с чувством полного удовлетворения кладёт его на место и выходит из комнаты. Суркова заглядывает в спальню Майи Викторовны и гостиную по совместительству, но хозяйку квартиры не находит. У неё возникает мысль уже идти домой, но быстро пропадает — разница-то в паре этажей. Потом идёт в ванную, споласкивает рот и скоро умывается, а затем садится на кухне, закинув ноги на соседний стул и уперевшись макушкой в холодное оконное стекло. А дальше начинается работа. Оксана первым делом заходит в Инстаграм на страничку Юльки Топольницкой. Она выпустилась из школы в позапрошлом году и поступила на актрису. Суркова листает ленту, особенное внимание обращая на фотографии из ВУЗа — там, видимо, проходило целое множество мероприятий, так как фоток у Топольницкой было просто море. Оксана наконец-то натыкается на пост, сделанный в начале лета — на фотографии куча студентов у сцены и несколько взрослых (видимо, преподаватели), а внизу большой текст про сессию, первое большое выступление и конец первого курса Юли. Суркова тыкает на фотографию, однако отмеченных там не оказывается. Тогда она заходит в комментарии и уже там видит нужное имя. arseniypopov Топольня, ну ты просто звезда была! juliatopolnitskaya @arseniypopov куда мне до тебя, второкурсничек)) — Попался! — победно восклицает Оксана и прикрывает рот рукой, прислушиваясь, не разбудила ли она случаем Антона. Тишина развеивает опасения Сурковой, и она, максимально довольная собой, заходит к этому чудо-Арсению и видит предусмотрительно оставленную в описании ссылку на его страничку ВКонтакте. Дальше всё оказывается проще простого. Изучив тщательно все его соцсети и составив в своей голове образ Арсения, Оксана преспокойно принимается жевать холодный сырник и даже ставит воду в чайнике закипать. — Доброе утро, — вяло здоровается заспанный Шастун, ввалившийся неожиданно на кухню. Оксана резко поднимает голову и уверенно рапортует: — Попов Арсений Сергеевич, двадцать лет, день рождения двадцатого марта, родной город Омск, судя по всему, безумно любит играть в театре и вообще кайфует от учёбы в своём институте, а ещё немного припизднутый, потому что ставит под фотографиями совершенно придурошные хештеги. Антон хлопает глазами несколько раз, обрабатывая всё ещё дремавшим мозгом поступившую только что информацию, и спустя примерно полминуты его лицо в изумлении вытягивается. — Какого хрена? — Да я и не такое могу, — самодовольно улыбается Оксана и откусывает ещё один кусочек от очередного чертовски вкусного сырника. — Нет, серьёзно. Как? — Секрет фирмы, Антош, секрет фирмы, — качает она головой с хитрым прищуром. Шаст ошарашенно смотрит на подругу ещё пару секунд и, махнув рукой, бредёт в ванную чистить зубы. — Так ты теперь чудо, да, Антон? — со смехом в голосе окликает его Оксана. — Иди в жопу, Окс! — недовольно кричит ей в ответ Шастун и хлопает дверью в ванную. Его воскресенье началось просто чудесно.