Inctober

Стив держит спину прямо и идет вперед. И знает – сотни глаз смотрят ему вслед. Что они видят? Цирковую обезьянку? Гомункула? Легенду? Героя? Уродца? Символ? Стиву плевать. Он привык. Чужие взгляды стекают с него, как капли дождя – неприятно, мокро, но не страшно. Безвредно. Взгляды выцеливают Стива в толпе, как прожекторы. Стив согласен. Он даже рад – с некоторых пор Стив не любит темноту. Вот только ночью Стив остаётся один, в тишине – и темнота приходит в сны. И там нет ничего. Там только холод. И шелест волн. И темнота. И Стива там нет. Стив держит спину прямо и идет вперед. И чувствует взгляд, как раскалённый прут между лопатками. Стив оборачивается – и натыкается на Рамлоу. Секунда глаза в глаза – и наваждение спадает. И нет в глазах у Рамлоу живого текучего золота, а только светло-карий, и зрачки не пульсируют в такт с сердцем. Показалось. …а темнота во сне стала будто теплее… Стив всегда чувствует взгляд Рамлоу. Даже мимолётный, скользящий – он оставляет тёплый след на коже, как будто ведут нагретой галькой. Он сталкивается с Рамлоу руками – и не может отделаться от смутного неверия, несоответствия. Кожа под пальцами обычная, тёплая. А должна быть раскалённой. …темнота прорастает алыми нитями, они ширятся и текут магмой, и волны с шипением отступают всё дальше… Стив смотрит сам, пытается подловить, пытается доказать – кому? Себе? Броку? Стив не знает. Он смотрит. И не может перестать смотреть. Брок движется, перетекает в ринге из стойки в стойку – а Стив видит всполохи огня на коже и искры от ударов. …нити магмы ширятся, становятся ручьями и реками, оплетают всё. И пульсируют. Как артерии. Как сердце. Тук-тук. Тук-тук… Брок сбивает Стива с ног и пули проносятся выше, не достают, и где-то там сражаются Мстители, и нужно продолжить бой, но Стиву плевать сейчас, потому что Брок выдыхает ему в губы, и Стив чувствует сухой нестерпимый жар и слышит рокот подземного огня. И глаза у Брока золотые. …темнота не уходит совсем, но отступает, таится и в ало-желтом свете Стив видит себя. И Брока. И Брок протягивает руку – а в ней сердце. Окровавленное, живое. Стучит – и лава стучит в такт. Тук-тук, тук-тук. А в груди у него дыра и Стив знает, что нельзя, но не может, не в силах не протянуть руку в ответ, не коснуться сердца самыми кончиками пальцев, не погладить. Брок кладёт правую руку Стиву на грудь и давит. Легко, почти не ощутимо, но разрывает и костюм Капитана, и рубашку под ним, и грудную клетку – и Стиву не больно, Стиву тепло. Брок касается сердца, но не вырывает его – лишь гладит кончиками пальцев, зеркаля Стива. Теперь ты мой… Стив рывком просыпается и успевает заметить, как зарастают на груди тонкие царапины, как от ногтей. Потом ему не будет холодно во сне. **** А потом будет Лагос. *** Стив боится засыпать. И не спит. Двое, трое, четверо суток. Он отвык замерзать – и боится не проснуться. Он боится шелеста волн. Он боится темноты. Он боится пропасть в темноте. Но всему однажды бывает предел – и Стив вырубается, просто садясь в кресло. И во сне Стива есть темнота. И нет Стива. А ещё там ручьи и реки лавы. И они пульсируют, как артерии. Как сердце. Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук.