***
Мужчина все так же сидел в своем любимом кресле, задавая себе тот же самый вопрос. " — Почему не убил сейчас?» Действительно, почему. Для чего он все это начал, видеть как страдают другие — приятно. Но когда больше всех страдает принцесса — ужасает. Ее сердце готово разбиться, каждый раз когда она слышит от него что либо о доме. Готова зареветь навзрыд от переполняющих эмоций. — Достаточно…пора! — Радио-демон вздохнул, он поднялся и накинув свой жакет на плечи, решительно двинулся к выходу, отворяя могущественные двери на распашку. Спустя час, он стоял у высокого замка, чье величие заставляло ужаснуться и трепетать. Радио-демон улыбнулся, впервые за эти три дня от всей души, хах, души. Сжав когти в кулаке, и свой план в мозгу, без проблем проник внутрь. Охраны как ни странно почти не было, ведь сам Сатана, такой великий и беспощадный, может и сам за себя постоять. Разве нет? Нет. Широкие двери отворяются, и на лице Аластора появляется удовлетворение, большой зал был устлан красными оттенками, огонь в большом камине, большой трон с его хозяином, ненадолго, и рядом стоящая супруга. Все было великолепно, и все же ненадолго. — Чего тебе нужно, Аластор. Как ты посмел придти без приглашения. — прозвучал грозный голос, от чего Аластору стало не по себе. Внутри заиграл азарт, жадность начала прорываться наружу, и вот радио-демон ухмыляется на вопрос. Брови Сантаны лезут на лоб, такая дерзость, просто не простительно. — Как ты смеешь молчать, я задал тебе вопрос, жалкое отродье! — О мой господин, — мужчина театрально закатил глаза и встал на одно колено, — ваша дочь, принцесса Ада, Шарлотта Магне. Послышался женский вздох. Мужчина улыбнулся, ведь это было вряд ли видно, и тут же продолжил. — Ее нашли мертвой вчера вечером, возле Сатанстрит, тело разодрано, кости раскиданы, а голову мы так и не нашли, мы полагаем что ее убийство было спланировано за годы, я почти всю ночь провел за изучением, но так ничего и не понял, все следы скрыты, я пытал многих демонов, пытал до самого утра, никто ничего не знает. Я полагаю, вы сможете помочь в этом, если не вы, любящий отец, то уже никто… Сатана нахмурился, чувствуя как холодеют кончики пальцев, для сатаны это действительно опасно, ведь от него и зависит температура в аду. По телу пробежал холодок, заставляя все сознание перевернуться, в мозгу появилось отчаянье. — Откуда сведенья, — Сатана прикрыл глаза, начав тереть виски. Великая, никогда не знающая горя женщина, вздыхала и выдыхала с болью на сердце, непоколебимая, вечно серьезная. Пускала слезы отчаянья, страдала всем своим естеством. — Я нашел ее. Сатана дернулся как от удара. — Ты?! — Да, мой господин. Я шел домой. — Это звучит как очередное твое враньё, фальш и мерзкое ощущение обмана. Ты и есть обман — Аластор. — Чтож, ладно ладно. Спектакль был отменным, но это все затянулось. Резкий выпад, и демон оказался у трона, приставляя к горлу владыки тьмы отравленный клинок. Ещё движение и мужчина летит к дверям. Кости начинают гудеть от напряжения, некоторые мышцы порвались, и держаться на ногах стало ещё трудней. Вздох, трепет от такой бойни застрял в глубине тела, немой крик из женского рта, и Сатана падает замертво. — ПАПА!***
Слезы, тихие всхлипы, вздохи отчаяния, все что осталось для Чарли после всего что случилось. Она не выходила из своей уже родной комнаты, почти четверо суток. Даже когда приходила мать, дабы разбавить ее тягостное существование. Да, отец не любил ее, и всячески это показывал, ему было все равно как растет Чарли, зачем и для чего. Для чего он ее зачал. Но эта любовь к отцу, к его величию, любовь как к родному — затмевало все. Хрупкая, истощенная она сидела на кровати подминая ноги все ближе к себе. Комната была изуродована, так сильно что казалось будто она вернулась к Аластору домой. Стены исцарапаны, почти все обои изодраны их хозяйкой в порыве истерики. На полу валялись вещи, игрушки, подушки и все что плохо лежало на столах, и других поверхностях. Послышался глухой стук и в комнату заходит служанка, подносит ко столу поднос с едой, пытается поднять вещи, но тут же замирает когда слышит тихий голос Чарли. — Не надо Фриди, уйди прошу тебя. Ничего не нужно делать. Передай матери, что, что я просто хочу побыть одна… Служанка послушно кланяется, и быстро уходит восвояси, жалостно оглядываясь. Перед глазами вновь всплыла эта кровавая сцена. — Опять ушел козлина…- Чарли обернулась, и вновь попыталась отыскать столь ненавистного ей демона глазами. Послышался глухой стук, и она резко упала в небытие, перед глазами оказался отец, он летел прямо на нее со своим мечом, но тут же осекается видя дочь, и меч попадает ему прямо в горло, заставляя Чарли почувствовать привкус тошноты. Вскрик. — ПАПА! Аластор уже как неделю правит адом, и с его начинанием он превратился в ужас, царили беспорядки, хаос и разруха везде куда ни ступи. А сам радио-демон совсем забыл о ней, кажется он дал ей свободу чтобы лишь избавиться от ее присутствия. И мать что боролась с ним каждый день после смерти отца, уже сдалась и просто стала его шавкой. Отвратительно. Глаза вновь закололи, жгучее желание расплакаться вновь усилилось. За все это время, она и на улицу толком не совалась, боялась. Вновь стук в дверь, но перед ней уже не просто Аластор, перед ней правитель преисподней, так подло воспользовавшийся Чарли, заставить отца отвлечься, чтобы тот проявил слабину, Радио-демон показал себя как трус. Как трус и умрет. — Ну привет, принцесса, или уже королева? Дай подумать. — улыбающийся во все 32 демон приподнял одну бровь, и тут же улыбнулся шире. — А нет, просто Чарли, простая Шарлотта, последняя в своем роду, последний луч надежды Ада. — Не смей, не смей так говорить со мной. Трус, ты просто трус. — вскипела девушка, сжимая хрупкие кулаки, она повернулась к нему и нахмурилась. Внутри завыл зверь что хотел вылезти, выгрызть себе свободу. — Если я и трус, то ты такая же, каждый раз ты забываешь, мы одинаковые, мы с то… — ЗАМОЛКНИ! Температура в комнате резко поползла вверх, Чарли и самой стало трудно дышать, потому ее злой порыв закончился так же быстро как и начался. Она тяжело задышала, схватилась за горло и долго не могла восстановить пульс. Девушка подняла измотанный взгляд на радио-демона, на его лице был…страх? О да, мужчина дрожал от страха, глаза что недавно были наполнены сарказмом и скептицизмом, сейчас так сузились, зрачки были едва видны, их наполнил страх, животный и такой настоящий. — Т-ты…кто ты блять такая… Девушка поднялась, открывая рот, — Знай, что ты сам вырыл себе могилу и теперь лежишь в ней. Ты такой жестокий, но месть — это блюдо, которое лучше всего подавать холодным Я в бешенстве, в бешенстве, о, в бешенстве. Пистолет к твоей голове, к твоей голове, к твоей голове. Стиль палача, и никакого суда не будет. Разве ты не знаешь, что тебе лучше умереть? Все, что я чувствую — это ярость, ярость, о, ярость. Все, что я чувствую теперь — это…* Каждое слово лилось как что то теплое, напоминающее мамины объятия, когда Аластор отшатнулся от ее рук, она поняла, поняла что он держал ее близко все это время — чтобы не бояться за свою жизнь. Он понимал что она сильнее, потому и пытался скрыть это от Чарли. — Помнится ты говорил мне, что я бутон что еще не раскрылся, но ведь, — она саркастично заметила, — моего раскрытия ты боишься больше меня самой. Ведь так, Аластор? — она усмехнулась возвращая себе прежний облик демона. Мужчина фыркнул и схватил ту за горло подтягивая к себе поближе, их взгляды пересекаются и последняя баррикада между ними рушится. Они впадают в безумство, сливаясь в горячем поцелуе, Чарли пытаясь хоть как то начать поцелуй, как Аластор тут же подминает все под себя, под свое начало. И вот два разгоряченных тела, сливаются посреди комнаты, обжимаясь, в столь интимном расстоянии. Дышат. Не могут надышаться, насладиться друг другом. Аластор проводит когтями по нежной коже у шеи, едва нажимая краями, давая Чарли привыкнуть к этой жестокости, он вздыхает чувствуя что больше не может. — Ты сводишь с ума, мне больно рядом с тобой, эти новые чувства, что они значат, Чарли, прошу объясни… — выдыхает он ей в красную шейку. Девушка проводит ладонями по его волосам, задевая ушки и прижимает к себе, начиная слегка сдавливать, она закидывать руку к его шее и резко сжимает, заставляя того вздрогнуть и в одно движение пропасть из поля зрения. — Глупая, ты сделала неверный выбор. Тишина.