Вальтерис тяжело вздохнул и сел на банкетку, но едва он опустился на неё, как его усталый взгляд сфокусировался на стоящей в углу и дрожащей от страха всем телом Соне. Эльф боялась взглянуть на своего молодого хозяина, потому что его глаза сверкали как рубины, также, как это было раньше у его отца. Мальчишка просто смотрел, а в голове его пролетал целый ворох мыслей.
"Аппарация... Ведь я давно перемещаюсь с её помощью. Возможно, именно Соня сумеет мне помочь, но сейчас, когда портрет отца рядом, я не могу просить её об этом. Кто знает, может он слышит всё!"
— Соня, — позвал Вальтерис эльфа, а она вздрогнула так, что буквально подпрыгнула на месте, — пойдём со мной, — Мракс поднялся на ноги и поспешил в другую комнату, где располагались стеллаж и кресло, Соня семенила следом, когда же они оказались один на один в комнате с зелёными обоями, мальчишка продолжил говорить. — Ты присутствовала при моём разговоре с отцом, ты знаешь, что я требовал от него. Только ты сможешь научить меня аппарации! — глаза Вальтериса сверкнули, а эльф сделала шаг назад.
— М-м-мистер М-м-мракс... Х-х-хозяин, — Соня заикалась на каждом слове, — Соня не-не сможет сделать этого... Соня... Соня должна идти!
Мракс был поражён до глубины души ответом преданного эльфа, но ещё больше он изумился тогда, когда услышал знакомый до боли щелчок аппарации и увидел, что место, где пару мгновений назад стояла Соня, опустело.
"Чёрт!!! Чёрт!"
— Ар-р-р! — глухо зарычал Мракс, а затем со всего размаху хлопнул по каминной полке рукой. — Да твою же мать!
Ярость и бессилие заполняли его душу. Сначала он метнулся было в комнату, чтобы вновь сорвать с портрета ткань, но потом резко опомнился и вернулся обратно в комнату со стеллажами.
"Не-е-ет! Если я начну снова выпрашивать у отца помощи, он поймёт, что я слабак. А сын великого Тёмного Лорда не может быть слабаком! Соня! Как же так?! Хотя... Это всё тот чёртов Непреложный обет связывает ей руки. Она не виновата! Нет! Я сам! Я должен сделать всё
сам!"
Мальчишка видел, что судьба отвернулась от него, что теперь он должен работать сам на себя, но как он будет делать то, о чём он не имеет никакого понятия, он не осознавал. Не знал Вальтерис о том, где он мог бы начать своё обучение, ведь холл дома был так мал для аппарации. Он боялся, что с его презрительным отношением к самому виду перемещения, а также с его неуклюжестью в этом деле, он вляпаеться при превой же возможности в ближайшую стену со всего размаху.
"Что мне делать? Как мне быть?!"
Но и помощи, а также ответов на его постоянные вопросы ждать было не о кого. Вечер плавно переходил в ночь, за окном мела метель, огромные пушистые белые хлопья снега оседали каплями на оконном стекле. Спать мальчишке не хотелось совсем, поэтому он стал ходить сначала по комнате, а затем вышел в прохладный мрачный холл. Спускаясь вниз по лестнице, он в который раз изучал вмятины на стенах, а затем, оказавшись внизу, уставился на дверь, ведущую на улицу.
"Улица... Лес... Да! Возможно, обыкновенная поляна в лесу могла бы стать для меня тренировочной площадкой. Осталось дождаться утра! Всего несколько часов..."
Потоптавшись ещё немного у выхода, Мракс пошёл обратно к лестнице, но едва его нога ступила на первую ступень, как сознание тот час же выбросило его в то время, когда мать и отец были ещё живы. Джейн Уоллис растерянная стояла в той же самой зелёной комнате со стеллажами, откуда десять минут назад вышел Вальтерис, и протягивала ладонь как обычно ухмыляющемуся Волан-де-Морту.
— Нет, — просипел мужчина, а затем ловко обхватил Уоллис за талию, ровно через мгновение они оба утонули в чёрном дыму, после этот дым стал на огромной скорости перемещаться по дому: проскользнул в холл, вылетел на улицу и помчался прямиком в ближайший лес, расположенный за церковью.
Вальтерис помчался следом за родителями, но не сумел догнать их, однако, его сознание решило больше не шутить и само перебросило его к окраине леса, где мальчишка кое-как сумел заметить глубокие, ещё не запорошенные снегом следы. Джейн и Тёмный Лорд спрятались так надёжно, что их чёрные фигуры, метавшиеся туда-сюда не смог бы заметить ни один маггл. Когда же Мракс подобрался совсем близко, очертания стали постепенно таять, а затем и вовсе исчезли, не оставив после себя ничего.
Вальтерис продолжал по-прежнему стоять одной ногой на ступени, а его голова гудела от потока мыслей.
"Спасибо... Что бы ты ни было! Спасибо!"
Не оставалось никаких сомнений для мальчишки, лишь время было преградой — завтра он пойдёт на ту самую поляну, где когда-то очень давно тренировались его мать и отец.
Ночь была слишком долгой, бессонной и нудной, Вальтерис провозился на кровати до самого утра, а затем, едва забрезжил рассвет, поднялся на ноги, обулся и, схватив брошенную им мантию с банкетки, поспешил выйти из дома. Он понимал, что в такое время местные жители могли стаями ползать по городу, однако, он был крайне удивлён тому, что встретил всего-навсего одну лишь пожилую женщину. Она спешила в церковь и, объятая своими мыслями, даже не заметила идущего к ней на встречу мальчишку в довольно странной одежде. И всё! Дальше дорога была чиста, как тот снег, что падал вчера весь вечер и всю ночь. Проходя мимо церкви, Мракс увидел неподалёку от неё огромное старое кладбище с покосившимися от времени памятниками и плитами, и едва мальчишка оказался около входных чугунных ворот, как на него тут же подул ледяной ветер, а затем стало так холодно, что Мракс невольно стал кутаться в тёплую ткань мантии. Сделав ещё несколько шагов в сторону леса, Вальтерис почувствовал, что ветер утих, и стало гораздо теплее.
"Странно! Очень странно! Такое ощущение, что на этом кладбище что-то есть. Стоит заглянуть туда, когда я буду возвращаться домой."
Обогнув церковь и следуя дорогой, которая была указана ему видением, Вальтерис вскоре оказался возле окраины леса. Огромные деревья были похожи на стражников с длинными костлявыми руками и совсем не совпадали с той картинкой, которую запомнил в своём сознании Мракс. Лес стал страшнее и гуще, но мальчишка не желал отступать, он стал пробираться через огромные сугробы прямо в самую гущу.
"Интересно, в таком лесу могут водиться волки? А оборотни? Что стоит им выйти на мой след? И, если они меня раздерут на части, то тогда точно род Мраксов прекратит своё существование, и знание о нём останется лишь на страницах книги "Священные двадцать восемь".
Тяжёлые мысли делали путь Мракса ещё более трудным, он утопал в снегу, падал, но снова поднимался и шёл вперёд, бормоча себе под нос:
— Во-от! А ещё и спрашивает: "Зачем тебе необходимы знания о полёте?" Да хотя бы для того, чтобы не сдохнуть в лесу, подобном этому. Будь он неладен!
На беду мальчишки, небо постепенно окрашивалось в тёмно-синий цвет и словно опускалось всё ниже и ниже, а через некоторое время повалил снег, который плавно заметал следы. Чертыхаясь про себя и постоянно оборачиваясь, Вальтерис искал поляну, но незнакомая чаща будто издевалась над ним, она не впускала его в свои владения. И он сдался, он стал пятиться назад, а затем, когда обернулся, понял, что стал заложником леса по своей же собственной глупости. Те следы, что находились дальше, чем ближайший снежный занос, исчезли, затерялись. Вальтерис впервые был напуган так, что он начал тихонько скулить. Он опрометью бросился к тем следам, что ещё были видны, затем стал всматриваться в ровный слой снега, ища в нём хоть одну подозрительную вмятину — тщетно. Снегопад был такой сильный, что не было видно ничего вокруг. Теперь мальчишка хотел закричать, позвать на помощь Соню, но вдруг неожиданно в его мозгу возник образ Волан-де-Морта. Тяжёлый взгляд отца осуждающе смотрел на него, он словно отрезвлял, вынуждал был сильным. Мракс замер на месте и стал вслушиваться в тишину: невдалеке послышалось карканье вороны, затем всё стихло. Собраться с духом было сложно, но Вальтерис решил двигаться теперь назад, как он предполагал, однако, он ошибся — мальчишка прошёл около полумили вперёд и не увидел перед собой ничего, кроме снега и чёрных очертаний деревьев. Мракс чертовски устал, он валился с ног, обстановка угнетала, и он невольно прикрыл глаза, судорожно вспоминая местонахождение поляны. Когда же он услышал хриплое карканье вороны снова, то тут же открыл глаза и обернулся на звук. И там, вдалеке, он увидел ровную местность, без единого дерева и кустика.
"Хвала богам!!! Эта она! Это она!!!"
Не помня себя от радости, Мракс рванул прямо туда. Мальчишка встал по середине и стал оглядывать площадь — всё было идеально до того момента, как он стал слышать и видеть нечто необычное. Фигуры матери и отца то возникали, то исчезали, обрывки фраз не давали ровным счётом ничего, но очень сильно действовали на нервы. Мракс видел кровь на снегу, слышал пронзительный визг, шум, яркие вспышки лучей, выпускаемых с кончиков волшебных палочек. И этот поток был нескончаем, он давил откуда-то сверху, вынудив Вальтериса опуститься на колени прямо в снег. Обхватив обеими руками голову, мальчишка пытался оградить себя от того внутреннего мира, что терзал его, выворачивал его душу наизнанку, трепал его остатки нервов. Он не слышал самого себя, не слышал, что кричал до хрипоты, ему на мгновение показалось, что даже Круциатус по сравнению с этой мощью мог бы быть похож на лёгкое покалывание в области груди. Боль была невыносимой, поэтому Мракс отключился и повалился на мягкий снег. Когда же он пришёл в себя, то ощутил сильное головокружение, сами же образы и голоса исчезли, словно их никогда и не было.
— Мама... — посипел он. — Мама! — теперь его голос звучал довольно громко, но ответа он так и не услышал.
"Я схожу с ума..."
Подняться на ноги, которые его не слушались, было очень тяжёлым испытанием, но Мракс его выдержал лишь потому, что ему удалось ухватиться за ближайший ствол дерева, росший неподалёку. Внешний вид спасительной опоры был бы не так важен, если бы Вальтерис не увидел на нём сильные вмятины, схожие с тем, что остаются после сильного удара топором. И здесь явно была проделана не работа дровосека, это были следы от лучей боевых заклинаний, вернее, лучи лишь чиркнули по стволу, оставив шрамы, которые немного заросли со временем. И эти вмятины ещё раз доказывали, что Мракс стоял на том самом месте, где когда-то вели дуэли Джейн Уоллис и Тёмный Лорд.
Воронье карканье возобновилось, оно словно манило идти на его зов. Вальтерис решил повиноваться ему, и сделал первый неуверенный шаг вперёд. Покачиваясь и постоянно запинаясь, мальчишка брёл на звук, и спустя четверть часа вдали он увидел неясные очертания церкви, а также заметил, что наступают сумерки.
"Ничего себе! Это значит, что я таскался по этому лесу целый день?!"
Поражённый своим открытием, Мракс неспешно вышел на дорогу, ведущую к дому, и совершенно позабыл о том, что должен был идти мимо кладбища. Как только он оказался перед чугунными воротами, то вновь ощутил могильный холод.
"Нет! Не сегодня! Довольно приключений!"
— Вальтерис-с-с! — голос из ниоткуда перечеркнул всё то, что Мракс сказал себе секунду назад. — Вальтерис-с!
Как же давно он не слышал этого, зов исходил из глубины кладбища. Мракс повернулся всем корпусом к воротам и осторожно зашагал вдоль могил. Идти в сумерках было довольно неудобно, приходилось постоянно наклоняться, чтобы прочитать имена тех, чей прах был закрыт в этой земле.
"Анна Мария Смит. Тысяча восемьсот девяносто пятый — тысяча девятьсот второй год..." Совсем малышка. Жуть какая! "Энтони Джонсон. Покойся с миром..." Куда теперь?"
Лабиринт из могил был нескончаем, огромное количество склепов и оградок не давали ровным счётом ничего, Вальтерис уже собирался завернуть в другой ряд, как вновь услышал:
— Вальтерис-с-с!
"Я на верном пути!"
Идти по кладбищу было довольно жутко ещё и потому, что в здании церкви не было света ни в одном из окон. Мракс нащупал в кармане своей промокшей насквозь мантии волшебную палочку отца, взятую на тот случай, если ему придётся отбиваться от врагов Непростительным заклинаниями. Размышления Вальтериса о том, что весь день прошёл насмарку были прерваны тем, что он увидел перед собой.
Огромная статуя смерти, одетая в длинную мантию, выросла перед взором мальчишки. Её крылья были расправлены в стороны, словно бы эта особа собиралась вот-вот улететь, если бы не тот факт, что она была целиком и полностью выполнена из камня, а в своих руках смерть держала косу. Рядом с этой устрашающей фигурой располагалась табличка, выполненная из того же камня.
"Томас Реддл. Мари Реддл. Том Реддл... Вот так раз! Это что получается?! Тот особняк, где я сейчас живу, является домом моих предков-магглов, которых хладнокровно убил в юности мой отец?! А это место — Литтл-Хэнглтон?"
Мракс даже присвистнул.
"Но если это так и если вспоминать то, что писала Грейнджер в своей книге, где-то неподалёку располагалась и лачуга Мраксов! Меропа, Марволо... Я просто обязан найти её!"
— Вальтерис-с! — прошипел голос ещё раз и смолк.
Дорога назад заняла у Мракса минут десять, потому что он бежал во весь опор к дому, превозмогая усталость и боль в ногах. Оказавшись в комнате, мальчишка буквально рухнул на банкетку, а затем разжёг камин, чтобы хоть как-то согреться.
— Соня! — рявкнул он, понимая, что теперь это будет кстати; эльф появилась с лёгким хлопком аппарации.
— Мистер Мракс звал Соню, — промямлила она, изучая своими большими, как бильярдные шары, глазами помятую и мокрую от снега мантию хозяина.
— Звал, — устало отозвался Мракс, — я хочу есть.
Повторный хлопок известил о том, что Соня немедленно поспешила исполнить приказ. Вальтерис же стянул с себя мантию, очистил её и высушил с помощью магии, ругая себя за то, что не сделал этого раньше, там, когда стоял у ворот кладбища, но решил списать всё это на стрессовую ситуацию.
Когда же ужин был съеден, Мракс поспешил посетить ванную комнату, а затем сразу же, как оказался в спальне, завалился на кровать и уснул крепким сном младенца.
Проснулся Вальтерис лишь оттого, что почувствовал, как у него раскалывается голова. За окном уже было светло, однако по-прежнему мела метель.
"Опять снег?! Мне везёт на осадки в последнее время..."
Тяжело поднявшись с постели, Мракс оделся, затем, как и вчера, полез в чемодан, где хранился экземпляр книги Грейнджер. Перелистывая страницы, он искал ту, где подробнейшим образом был описан быт Мраксов, проживавших на территории Литтл-Хэнглтона.
"Дом Мраксов распологался на склоне второго холма, в Литтл-Хэнглтоне, куда вела одна-единственная проселочная дорога. Перед самым спуском в долину, где и раскинулась деревня, был небольшой поворот вправо, который и вёл прямиком к дому Мраксов..."
— Хм-м... Значит дом Реддлов расположился на одном холме, а дом Мраксов — на втором, — пробормотал себе под нос Вальтерис, закрывая книгу и кладя её на каминную полку.
"Идти довольно долго. Если я опять появлюсь в мантии, магглы могут чего-нибудь заподозрить, хотя их здесь раз-два и обчёлся. Но всё равно, я должен выглядеть как они."
Мракс стал ворошить свой гардероб, ища свои зимние вещи во внутренностях чемодана — куртку, джинсы и шапку. Когда же наряд был найден, он готов был выдвигаться в путь. Метель немного поутихла, но на улице стало довольно мерзко — ледяной ветер обжигал своим дыханием лицо Вальтериса. Перейти с одного холма на другой не составило ни какого труда, потому что через всё поселение, расположившееся между этими самыми холмами, проходила всего одна дорога.
"Поворот направо... Поворот направо..."
Когда же искомый Вальтерисом поворот был найден, и мальчик прошёл по нему немного вперёд, то ничего, кроме голых деревьев, впереди он не увидел. Проходя всё дальше и дальше, Мракс заметил рощицу, в которой царил полумрак, а двигаясь по ней, он почувствовал, что ветер готов был вот-вот снять с него верхнюю одежду. Между плотно растущих деревьев с трудом различалось какое-то строение, это и была та самая обветшалая хибарка, по самые окна увязшая в снегу, которую как раз искал Мракс. В стенах этого полуразрушенного дома, если его можно было так назвать, имелось несколько дыр, окна были крошечными, грязными и давно немытыми. Вальтерис озирался по сторонам, словно вор, он боялся, что какой-нибудь заблудившийся в роще маггл мог бы заметить его тут, однако следов, даже звериных, вокруг хибары не было видно совсем. Когда же Мракс подошёл к покосившейся входной двери, то заметил, что на ней был намертво приклеен каким-то чудеснейшим образом скелет змеи, раскачивающийся из стороны в сторону из-за сильного ветра.
"О да! Куда же нам, великим и ужасным Мраксам, без символов!"
Толкнув входную дверь и войдя внутрь, Вальтерис очутился в самом наигрязнейшем, как ему показалось на тот момент, месте. Пол в крохотной комнатке просел, а кое-где даже и обвалился, поэтому Мракс шагал осторожно, чтобы не провалиться. В правом углу кверху ногами лежал стол, на противоположной стене на одном гвоздике висела полка, всюду была грязь, разбросанные пожелтевшие от времени тряпки кучами лежали в углах комнаты, разбитая посуда валялась недалеко от перевёрнутого стола. В нос Вальтерису ударил запах плесени и сырости, поморщившись он продолжил шагать дальше, туда, где был очередной дверной проём. Но едва мальчишка дошёл до него, как в его голове стали появляться неяркие образы, а затем сознание выдало картинку из прошлого.
Перед его глазами вновь возникла тропинка, ведущая к хибаре, но на дворе было тепло, вокруг росла трава, а сам дом Мраксов утопал в крапиве, доходившей по своим размерам до самых окон. Черепица на доме кое-где обвалилась, а стены поросли густым слоем зелёного мха. К хибаре по той же тропинке неспешно и плавно двигалась человеческая фигура, и когда этот человек вышел из полумрака деревьев, Вальтерис узнал в нём своего отца. Он был молод и красив, но уже тогда его бледное лицо выражало презрение ко всему живому. Том Реддл не постучавшись взялся за ручку входной двери и, оглянувшись несколько раз по сторонам, вошёл внутрь. Вальтерис незамедлительно последовал за ним. Картина, представшая перед взором мальчика, была странной.
За покосившимся столом сидел мужчина. У него были густые волосы, такие грязные, что не было никакой возможности определить их цвет, его маленькие тёмные глазки косили в разные стороны. Это должно было казаться смешным, но смешным он не выглядел, он выглядел страшным. И когда этот человек, сидевший за столом увидел перед собой незваного гостя, то тут же подскочил на ноги, а затем выудил из кармана грязных брюк свою волшебную палочку, кончик которой направил прямо в лицо Тому Реддлу.
— Кто ты? — пробасил он, однако Вальтерис тут же заметил, что мужчина стоял неуверенно на ногах; переведя свой взгляд на стол, Мракс увидел на нём початую бутылку с каким-то мутным пойлом и грязный стакан, видимо, этот неряха был пьян. — Что тебе нужно?
Выражение лица Тома Реддла оставалось спокойным и невозмутимым.
— Марволо Мракс, мне нужен Марволо Мракс, — тон с которым отвечал Том также не выдавал в нём ни толику волнения.
— Отец мёртв, — грубо ответил мужчина, опуская палочку и подходя к столу, чтобы взять в руки бутылку и отхлебнуть из неё глоток. — На кой чёрт он тебе сдался, ты, глупый человек? — мужчина махнул свободной рукой в сторону Реддла, на указательном пальце которой блеснул перстень с чёрным камнем.
Том не успел дать ответ, потому что его хриплым голосом перебил собеседник:
— Ну-ка, щенок, посмотри на меня! Ах ты ж мандрагора сварливая! Твоя смазливая рожа напомнила мне одного очень поганого и гадкого маггла, Томаса Реддла, который обрюхатил мою сестру... Хотя... Постой-ка! — мужчина прищурившись уставился на Реддла, затем его глаза округлились от того, что он наконец-то понял, кто стоит перед ним. — Так ты и есть сын Меропы! И сын той мрази, что со спокойной душой вернулась домой, в Литтл-Хэнглтон. Ненавижу! — последнее слово, сказанное мужчиной, было произнесено с надрывным хрипом.
— Рад, что ты узнал меня, дядя Морфин, — то, как это было сказано Томом, явно взбесило его родственника, потому что этот самый Морфин вновь направил волшебную палочку в лицо своему оппоненту.
— Какой я тебе дядя, щенок! Катись к своему тупому папаше! — неожиданно яркий луч сорвался с кончика волшебной палочки Морфина, но до цели он так и не добрался, так как Том Реддл успел вовремя выставить щит.
— Как неприлично встречать гостей подобным образом! — ответил ему Реддл и вотместку метнул в него своё заклятье.
Так как Морфин был не совсем трезв, то он не успел отразить луч, и этот луч угодил ему прямо в грудь. Мужчина с грохотом повалился навзничь. Невозмутимость Тома Реддла пугала и вводила в ступор, поэтому Вальтерис не мог сдвинуться с места ровно до тех пор, пока его отец не начал рыскать по дому в поисках чего-то очень ценного. Когда же Том Реддл подошёл к оглушённому заклятием Морфину, Мракс сумел отойти от шока и последовать примеру отца: склониться над беспомощным родственником. Единственное, что имело интерес для Тома Реддла, так это золотое кольцо с чёрным камнем, на котором был выгравирован довольно странный знак — равносторонний треугольник, внутри которого располагался круг, разделённый вертикально напополам прямой линией.
"Что это значит?"
Сознание выбросило Вальтериса в реальность в неподходящий момент, ничего не понимая он поспешил покинуть хибару, но и тут его ждал сюрприз.
— Вальтерис-с-с... — просипел всё тот же голос, что звучал на кладбище, в Запретном лесу и подземельях Хогвартса и преследовал его по пятам.
Мракс бросился прочь от этого проклятого места, он бежал так быстро, что вдыхаемый им воздух обжигал лёгкие. Когда же дом Мраксов оказался далеко позади, Вальтерис остановился и стал обдумывать произошедшее с ним за эти полтора дня.
"Что это за кольцо? Очевидно какая-нибудь реликвия."
Мракс мысленно дал себе подзатыльник.
"Ну конечно! В книге Грейнджер было написано о том, что именно это кольцо стало крестражем Волан-де-Морта. Именно это кольцо содержало в себе особенный по силе камень — Воскрешающий Камень! И этот знак! Знак Даров Смерти! Я кретин! Мне нужно отыскать этот камень. Осталось узнать, куда он подевался. М-да."
Полный раздумий, Вальтерис шагал домой. Теперь он точно был уверен в том, что полёт — это его козырь. Но все задачи, которые стояли перед ним были практически невыполнимыми, ведь аппарация пугала до дрожи, а один из Даров Смерти находился чёрт знает где. День после всех этих событий прошёл незаметно, Мракс перечитал ещё раз некоторые факты в книге Грейнджер, потом пообедал, позже размышлял о том, как ему провести Рождество, но мысли о празднике были не совсем весёлыми. Зато следующий день Вальтерис мысленно сравнил с днём, переполненным каторжным трудом. Поляну для тренировок он нашёл на этот раз сразу, после хорошенько расчистил её от верхнего рыхлого слоя снега и вызвал Соню. На этот момент услуги эльфа были кстати, ведь, если его расщепит, то Соня спасёт его или хотя бы попытается это сделать.
Стоя в стороне и переминаясь с ноги на ногу, Соня неустанно следила затем, как её молодой хозяин ходил по поляне кругами и что-то негромко бормотал себе под нос.
— Нацеленность, настойчивость и неспешность, — такими были слова Мракса, когда он пытался настроить себя на нужный лад.
Вальтерис старался не думать о том, как его выкручивало во время перемещения каждый раз, как они вместе с Соней пользовались услугами аппарации, но всё было напрасно. Резко затормозив, Мракс закрыл глаза и попытался представить перед собой то место, куда он собирался переместиться — это был дальний край поляны, где стояло огромное дерево с двойным стволом. Он представил себе, как безболезненно, словно пушинка он перелетел туда, но судьба решила иначе. Непонятная сила, а позже Мракс сообразил, что это была именно магия, начала вытягивать его, а затем скручивать и выжимать из него последнее. Спустя мгновение перед его глазами всё поплыло, и длилось это состояние ровно несколько мгновений, а после он вспомнил лишь то, что со всего размаху влетел в то самое дерево с раздвоенным стволом. Боль в левой щеке и левом плече была ужасной, перед глазами то и дело вспыхивали, а затем гасли, яркие пятна, а голос Сони звучал где-то вдалеке:
— Мистер Мракс... Мистер Мракс, очнитесь!
Пятна постепенно начали исчезать, а на смену им пришла головная боль, смешавшаяся с острой болью в щеке.
— Что произошло? — промямлил Вальтерис, обращаясь к эльфу.
— Хозяину удалось выполнить перемещение, но хозяин потерял контроль и налетел на дерево, — слышно было, что голос Сони дрожал от испуга.
"Удалось... Мне удалось. Значит не всё ещё потеряно..."
Эльф понимала, что Мракса нужно срочно вернуть в дом, но боялась, что очередная порция аппарации приведёт к тому, что её хозяин потеряет сознание, поэтому она решила немного подождать, пока мальчишка оклимается. И когда прошли эти самые пять минут, эльф взяла его за руку и аппарировала вместе с ним в спальню. Однако, опасения Сони оправдались — по дороге Вальтерис отключился. Прийти в себя он смог лишь поздно вечером, но его состояние ничуть не испугало его, даже наоборот, подбодрило, что его не расщепило на части и что это было лишь первое занятие, где преподавателем был он сам. Когда же он на следующий день вышел на поляну вновь, то совершил очередное перемещение, но на этот раз он сумел не налететь на крепкий ствол дерева, а угодил в ближайший от него сугроб. И так он повторял снова и снова, в течение двух дней, ровно до того момента, пока не наступил вечер перед самым Рождеством.
Сидя на банкетке и взирая на закинутый тканью портрет, Вальтерис с грустью вспоминал те моменты своей жизни, когда он считал себя обычным мальчиком.
"Но я необычный!"
Одним движением волшебной палочки, Мракс стащил ткань с портрета, а затем обратился к Тёмному Лорду:
— С Рождеством, отец!
Поморщив нос, Волан-де-Морт стал рассматривать ссадины на щеке Вальтериса, после он ответил:
— Глупый маггловский праздник!
— Я сказал это чисто из вежливости, не стоит так горячиться, отец, но стоить помнить и о том, что в каждом из нас течёт кровь магглов, — Вальтерис говорил всё это ровным и спокойным голосом, а Тёмному Лорду не оставалось ничего, как молча и со злобой взирать на сына, ведь эта фраза содержала в себе чистую правду. — Магглы вообще необходимы волшебному миру, — вот тут уже поведение Волан-де-Морта стало даже смешить Мракса, потому что сначала глаза отца стали багрово-красными, а затем он шумно выходнул воздух из щелей, которые стоило бы назвать носом, — ну, сам посуди, если бы моя мать не имела ничего общего с ними, то ты бы не возродился после бойни в Хогвартсе. Тебе бы пришлось иметь дело с Грейнджер, но там всё было бы иначе, я думаю.
Тёмный Лорд продолжал молча взирать на сына, но теперь в его глазах постепенно вырисовывался интерес, он будто бы ждал дальнейших рассуждений, касаемых его реформ, которые он хотел применить на практике, но не успел.
— Моя мать была бы жива, конечно, но не было бы меня, — продолжал говорить Вальтерис, внимательно следя за каждым движением отца на портрете, — и у неё, возможно, всё сложилось бы благополучно, но судьбу за узды взял ты, отец. Ты лишил её права выбирать!
— Почему же? — усмехнулся Волан-де-Морт. — Выбор стоял перед ней с самого начала. Её сгубила её же слабохарактерность.
— Ей было на тот момент семнадцать!
— Это не оправдание. Она могла выбрать смерть, — просипел Волан-де-Морт.
— Но так или иначе, она бы умерла, поэтому выбор был невелик. Но речь не об этом, я хочу, чтобы Волшебный мир узнал о её невиновности, — речь Мракса была прервана злорадным смехом Тёмного Лорда.
— Невиновности?! То есть ты хочешь сказать, что это не она выполнила тёмный обряд по возвращению меня в этот мир? То есть это не она стояла в Министерстве Магии рядом со мной в тот роковой день? — говоря всё это, Волан-де-Морт продолжал смеяться.
— Я не опровергаю этих фактов, но всё это она делала лишь потому, что ты буквально наступил ей на горло, перекрыв доступ к кислороду, — Вальтерис не хотел уступать, но и Тёмный Лорд был не лыком шит.
— Как я уже сказал тебе в самом начале этого бессмысленного разговора — у неё был выбор. Смерть — это тоже вариант.
— Смерть, — настала очередь ухмыляться Мраксу, — всего лишь старуха, которую ты, отец, боялся больше всего на свете! А я её не боюсь, и пойду до конца, лишь бы доказать то, что действительно очевидно.
— Глупо! Зачем менять то, что не мешает жить? — лицо Волан-де-Морта стало безэмоциональным и пустым.
— Я за справедливость!
"Да и тебе этого не понять!"
Тёмный Лорд лишь усмехнулся, разговор бы продолжился и дальше, но Вальтерис услышал какой-то непонятный шорох и уханье за окном. Поднявшись с банкетки, он поспешил разузнать, что же или кто же являлся виновником этих странных звуков. Выглянув в окно, Мракс заметил, что недалеко от оконной рамы в ночной мгле летала огромная сова. Птица никак не могла взять в толк, почему её чутье привело именно сюда, для неё данная местность была пустырём, ведь она не могла видеть границы чар, охраняющих дом от посягательств чужих. Ей оставалось лишь хлопать крыльями и громко кричать. Мракс поспешил вниз, но едва он добрался до входной двери, как тут же остановился и задумался.
"Интересно! Ведь эта сова может быть прислана специально, чтобы узнать, где я нахожусь. Может это Гарри Поттер решил вытащить меня из убежища."
Крик птицы не умолкал, она продолжала свою борьбу с невидимым фронтом, ведь её задача была крайне проста, как это казалось на первый взгляд — доставить письмо. Вальтерис не мог выносить этого шума, потому что боялся, что магглы могут заметить что-нибудь странное в поведении птицы. Плевав на осторожность, Мракс вышел на улицу, где стоял сильный мороз. По мере приближения к сове, Вальтерис чувствовал, как его сердце всё сильнее и сильнее бьётся в груди.
"Будь что будет!"
Увидав человека, которому сова должна была доставить письмо, она тут же ринулась к Мраксу. Когда же она уселась на его плечо и протянула ему лапку, Вальтерис облегчённо выдохнул. Птица была ему знакома, но она явно нуждалась в обогреве и пище, поэтому не медля ни секунды, Мракс поспешил обратно в дом.
Внешне Волан-де-Морт никак не отреагировал на возвращение сына обратно в комнату, но он незаметно следил за тем, что делал Вальтерис, а также украдкой рассматривал сову, продолжавшую восседать у мальчишки на плече. Сам же Мракс поспешил развернуть послание.
"С Рождеством, Вальтерис! Добродетель человека измеряется не необыкновенными подвигами, а его ежедневным усилием! Верь в себя!
Дэрек Йоффе"
"Как же ты вовремя, Йоффе! Спасибо!"
От письма исходило душевное тепло, поэтому Вальтерис решил написать ответ сразу. Пересадив сову на подоконник и дав ей кусочек печенья, Мракс пересел поближе к подоконнику и начал сочинять ответ. Данное дело заняло у него около получаса, ведь отыскать у себя в голове подходящие слова было крайне тяжело, но он сумел.
"С Рождеством, Дэрек! Спасибо тебе за спасение моей души! Я рад, что знаком с тобой.
Вальтерис Марволо Мракс"
Когда же Мракс подошёл к сове, чтобы примотать письмо, он был немного изумлён — тепло комнаты заставило его пернатого посыльного задремать, поэтому ответ пришлось отправить лишь тогда, когда птица отдохнула и могла лететь дальше.
Слова из письма теплом растекались по телу, вынуждая Вальтериса вспоминать всё то хорошее, что произошло с ним в его необычной школе. И сейчас, когда у него стала лучше получаться аппарация, и он всё реже падал носом в сугроб, Вальтерис всё чаще стал думать о Мими. Поэтому на следущий день после Рождества, переполненный внутренней силой и надеждой, Мракс решил попробовать взлететь.
Сосредоточиться на лёгкости и полёте было крайне сложно, потому что едва ноги Вальтериса отрывались от земли, как он тут же вспоминал свои промахи и летел прямиком в ближайший сугроб. Отплёвываясь от снега, с красным, как помидор, лицом, мальчишка продолжал тренировку. Ему на ум пришла мысль об одном из его видений, где он, а может и не он вовсе, спас свою мать от гибели. Его мысли переполняла та лёгкость, что несла его по воздуху, когда он летел вслед за Джейн Уоллис.
"Лёгкость! Как пёрышко! И обыкновенное заклинание Левиоса!"
Зажмурив глаза и мысленно представляя себя этим самым пёрышко, Мракс оторвался от земли, часть его тела было сковала аппарация, но он решил, что он всё-таки пёрышко, и лёгкость стала основным звеном в его сознании. Когда же он распахнул глаза, то вопль радости сорвался с его губ.
"Да!"
Он медленно подлетел к верхушкам деревьев, окружавших поляну, ног Вальтерис под собой не чувствовал, но явственно видел, что вокруг него был чёрный дым.
"Мими, жди меня!"
