Розы падают на гроб Господен

Трое суток он не выходил из комнаты, пытаясь просто не окунуться в атмосферу работы. Он знал, что его в это затянет, если он прекратит своё отшельничество и выйдет в свет общаться с парнями. Зараза появлялся только по ночам, и то не всегда, и обычно сразу засыпал, Сега зашёл всего раз и спросил, все ли нормально. А Пиро ломало без ежедневной алкашки с порошками вперемешку. Именно это и заставило его — злого и дёрганного, — выбраться из комнаты и явиться в основной зал клуба. Зараза торчал на стойке, напоминая сову: внимательными скучающими глазами обводил помещение, изредка поворачивая голову направо-налево. — Принцессе надоело сидеть в башне? — в знак приветствия усмехнулся Саша. — Нахуй иди, — лаконично брякнул Пиро. — Что выпить порекомендуешь? — Новенькие у нас проходят испытание радугой, — оскалился Зараза. — Если ты и без того накидаться собирался — это лучший вариант. — Звучит как суицидальная параша. — Выглядит так же — подмигнул старший. — Егорка! Ебани нам радугу, новичка встречаем. Бармен кивнул и принялся сосредоточенно выстраивать на стойке одиннадцать разноцветных шотов, а Зараза слез со стойки и пробежался до диджея, забравшись к нему и вытащив микрофон. — Дамы и господа, сейчас один из наших гостей собирается пить шот-сет «Радуга»! У него есть одиннадцать ебнутых ядреных шотов, и ему нужно выпить их за минуту! Андрюх, готов? Толпа загудела, предвкушая коротенькое, но убойное шоу. — Три, два, один, поехали! Диджей врубил охуевшее техно, а Андрей пошёл вдоль стойки, хватаясь за рюмки и опрокидывая их в себя. Желудок жестоко обожгло, а по телу покатилась волна тёплой дрожи. Последнюю стопку он опустил на стойку с таким звонким стуком, что та едва не треснула. Люди в толпе загудели, кто-то уже пошёл подбираться к сегодняшнему герою, но Зараза спас от общества незнакомцев, мгновенно подлетев и запрыгнув на своё привычное место. — Ты как? — Уже лучше, — оскалился Андрей. — Тут порошками не барыжат? — Как же, — усмехнулся Саня. — А тебе можно? Способности из-под контроля не выходят? — Ни разу не было. Эйфория охватила как-то совершенно незаметно. Андрею вдруг показалось, что ему ничего не стоит выпить весь бар, снюхать дорогу длиной с собственную руку или склеить кого-то. Барыга нашёлся сам собой спустя тридцать секунд шатаний по танцполу, очевидно, у него был намётан глаз на людей в Андрюшином состоянии. Казалось, Пиро успел только моргнуть, а открыл глаза уже потирая собственный нос в туалетах. Именно в тот момент алкоголь и начал действовать, а полную силу, и ему начало становиться настолько хорошо, что на грани с хуевостью. Он не помнил следующие часа четыре своей жизни. Пришёл в себя и начал хоть что-то понимать, когда Зараза волок его на себе до кровати. Андрей собирался уже было открыть рот, но Зараза перебил его, шикнув: — Молчи, блять, если тебя в таком состоянии Адиль увидит — он нам обоим головы открутит. Андрей хотел сообщить, что в рот ебал Адиля, но не успел, потому что Заразе прилетела оглушительная оплеуха, а следом точно такая же — самому Андрею. — Имбецилы ебучие, — рыкнул Жалелов. — Ему, блять, нельзя употреблять, у него сердце и легкие и без того по пизде с детства идут, ты, сучий потрох, куда смотрел, пока он нюхал? Зараза потупил взгляд, признавая, что еблан и недоследил. Да и вообще он не в курсе был про болячки Пиро, но спорить с Адилем зачастую себе дороже. Андрей чуть не ебнулся, но был выловлен за шкирку крепкой рукой Жалелова. — Диль, мне дышать трудно, отпусти, — закашлялся парень, оседая в руках Жалелова. — Пиздуй с глаз моих долой, пока я окончательно не взбесился, — мгновенно шикнул Адиль на Заразу, придерживая навалившегося на него Андрюшу под руки. — Прости пожалуйста, — невнятно замямлил Пиро, еле переставляя ноги и сипло вздыхая через раз. — Вылитый Рудбой, только тот хоть умный был, — продолжил ругаться казах, затаскивая парня в их с Серегой апартаменты. — Сега! Я алкашню малолетнюю принёс, пиздуй сюда с таблетками, пока он не отъехал. Круппов появился раздетый по пояс и сунул Адилю блистер таблеток, которые те скормил Андрею, предусмотрительно доведя его до туалета. Лишь проблевавшись, бледно-зелёный и еле дышащий, парень вывалился к хмуро сидящим мужчинам и мгновенно почувствовал себя провинившимся школяром. — Ну и зачем ты так гасишься? — осведомился Адиль, наливая ему виски на два пальца. — От спидов должно было отпустить, а вот выпить можешь — легче станет. — Спасибо, — дёргано кивнул Андрюша, плюхаясь на диван напротив. — Я просто никак не мог привыкнуть к новой жизни, а теперь все снова поменялось, и все снова по пизде пошло. — Андрюш, ну ты же не невольник, мы тебя отпустим отсюда, если захочешь жить как обычный человек, — тяжело вздохнул Сега. — Да вы не понимаете, — скривился Пиро, чувствуя, как к горлу подкатывает тугой ком обиды. — Я сбежал, обиделся как тупая сука, испугался своего будущего у Мирона. Я все эти полтора года убеждал себя в том, что все на своих местах, что я самый обычный человек, в какой-то момент мне даже начинало казаться, что все мое детство — один большой ебучий сон, что не было ни вас с Сегой, ни Вани, ни Мирона, а потом начал пить. Когда я пил, мне снова начинало казаться, что сейчас все вернётся на свои места, появится Рудбой и заберёт меня к себе в Москву. Что я буду по вечерам пить чай, Рома будет открывать пиво зажигалкой и ругаться матом, Олег читать книжки, а Максим общаться на всякие разные темы с Ваней. Что Ваня будет рядом, поддерживать меня, говорить, что сам со всем справится, и что меня не оставит… — Андрей запнулся, тяжело дыша от долгой речи. — Но ничего не происходило. А потом я встретил Заразу, я не сразу заметил, что у него глаза похожи на одержимого. Так тяжело было чувствовать все это время в себе силу, но не давать ей выхода. Я был все эти полтора года как не пришей к пизде рукав, болтался, что-то делал, но чувствовал себя живым только под алкашкой. Я сделал все, чего никогда не хотел от меня Ваня, все, чтобы стать отвратительным самому себя и ему тоже. Я сделал все, чтобы он не принял меня назад, но я все ещё не представляю себя без него. Адиль с Сегой молчали долго, глядя Андрею в глаза. А он, не выдержав, уронил голову, впившись в свои виски пальцами. — Ваня тебя недостоин, — тихо выдал Жалелов. А Сега молча пересел и равномерно поглаживал парня по спине. Андрей не сказал многого: не сказал, как скучает по Ваниным рукам, не сказал, что чувствует себя совершенно ненужным, словно родился абсолютно зря, что стыдно перед Максом, перед Адилем и Сегой, перед подставленным сегодня Заразой, что ему тошно и плохо жить каждый ебаный день своей ебаной жизни. Что он пустой, совершенно пустой внутри, и что ему эту пустоту заполнить помогает только стакан. Но оба мужчины, кажется, сами это понимали. Сега прижал парня к себе, шумно вздыхая. — Андрюш, береги здоровье, умоляю, — едва слышно бросил Сега. — Мы за тебя переживаем. Мальчик задрожал, прижался лбом к плечу мужчины. Было до слез тоскливо. И вроде все уже решено, но было до истерики тоскливо. — Тише, — так же тихо бросил Серега. — Не реви, мы рядом. Адиль только подошёл ближе, растрепывая Андрюшины волосы на затылке. — Малой, тебе было бы неплохо забыть про Ваню. Ваня уже не тот, кто был с тобой в детдоме. Ваню уже ничем не исправить, — бросил Адиль. Андрюша не верил, но и не спорил. Он уже не достоин Рудбоя. Ему надо его забыть. Рудбоя больше не будет рядом. Зато будут Адиль и Сега, вечно хмурые, вечно отвешивающие оплеух, но всегда готовые оказаться рядом когда надо