Не в деньгах счастье

— Пронесло… Этот товарищ едва меня не разукрасил… пулей в лоб, — вытерев испарину тыльной стороной ладони, поляк направился туда, откуда странная пара пришла. — И этот туман… это точно был Черный сталкер. И… не эта ли девка мне снилась? Ежи приостановился, покосившись назад. «Это и правда была та девочка!» Ему захотелось пойти за ними, и он переменил направление. Это было столь же опасно, сколь и безрассудно. Тот человек явно шутить не любил, вместо этого просто стреляя. Но вот туман не давал поляку покоя. «Ей нужно помочь. Но в чем? Выглядела она вполне счастливой. Хотя этот мужик обращался с ней как-то странно». Парень поплелся за ними, на всякий случай отключив рацию. Чтобы Шустрый не помешал ни в коем случае. — Но что я делать-то буду?.. Если даже не знаю, что нужно делать? — Ежи размял ноющие кисти рук, запрокинув голову на несколько мгновений. Вечерело. Скоро по Зоне нельзя было бы пройти без фонарика. [Я скинул тебе координаты. Встретимся здесь, если пойдешь обратно.] [Я не пойду обратно. Дела.] Поляк протер экран КПК и тяжело вздохнул, убрав звук и на нем. Глухарю говорить о своих планах он более не собирался. Раз уж и тот не был чист, омраченный темной славой Щена. Сам образ этого рыжего убийцы плотно засел в мозгу Ежи. Ведь именно он спас этого худого и невзрачного на первый взгляд парня, чей добрый взгляд мгновенно переменился на удар ножа в спину. «Да уж… Видимо, в Зоне не может быть друзей. Это даже не Большая Земля. Это хуже. Намного хуже. И правда, не лицо, а морда». — Ты спишь. Проснись, — послышался чей-то голос, и он обернулся. Черный туман клубился повсюду, и среди него стояла уже новая фигура. Тот самый Щен с безжизненно повисшей головой. — Ты в опасности. — Но я не засыпал. — Затылок. И правда, Ежи внезапно почувствовал ужасную головную боль, а, коснувшись виска, увидел на пальцах бурую, горячую жидкость. — Меня ударили… Я не могу проснуться, — пробормотал он, наблюдая за тем, как мертвец слабо подергивается. — Придется. Иначе… иначе Зона тебя сожрет. Как всех нас сожрала, — улыбнулся Щен, и из его рта вылетело что-то невесомое, еще более темное. А после все закончилось, и поляк вынырнул из этого видения, получив дулом автомата в лоб. — Лежи! — рыкнул тот самый человек, ударив его окованным носком берца под ребро. — Следил, падаль?! — казалось, сквозь этот визгливый крик проглядывались нотки смеха. — Я тебя сейчас… — Не надо, — тихий голос девочки прозвучал сбито и слабо, и она схватила напарника за рукав. Ежи видел небо. Темное, черное небо. Совсем как тот сталкер, что преследовал его в дурных снах, прося помощи. Ни единой звезды. Только тучи и тьма, в которую хотелось нырнуть только для того, чтобы раствориться навсегда. — Что, понравился? — спросил человек едва слышно, после чего оттолкнул невысокую фигурку от себя, и та рухнула в траву словно подкошенная, растерянно хлопая глазами. На левой скуле у нее было странное пятно, оказавшееся шрамом. Словно бы от удара чем-то острым. – Понравился? — повторил он, задрав маску. Лицо у него оказалось на удивление молодым. Высокие скулы, блеклые, холодные глаза и… маленькая царапина в левом уголке рта. Если бы этот парень не усмехался, он выглядел бы вполне симпатично. А так… словно оскалившийся зверь. — Тебя как зовут? — девочка кое-как села, после чего представилась сама, нелепо улыбнувшись: — Я — Лика. Из-под капюшона у нее выбивались черные, короткие, криво обрезанные волосы. Поляку даже показалось, что их кромсали ножом. — А я… Ежи, — зачем-то назвал он свое настоящее имя. — И где у тебя иголки? — невпопад задал вопрос все это время наблюдавший за ними сталкер, после чего врезал поляку берцем по челюсти, отправив того обратно на траву: — Видать там же, где и зубы! — Курва… — Чего? — неприятный собеседник потянулся за чем-то, висевшим у него на поясе, но Лика вскочила на ноги, встав между ними. — Нет, — буркнула она, вся дернувшись, словно под ударом электрического тока. Вдалеке завыла сирена, словно бы сообщая о… — Выброс! Твою ж… А ты не уходи, я еще вернусь! — рявкнул на Ежи парень, после чего выстрелил ему в колено и подорвался с места, за руку утащив девочку за собой. Она даже не сопротивлялась, а просто колченого бежала куда-то. «Вот это…» Поляк с усилием оттолкнулся руками от земли и свалился в канаву, чудом не угодив в аномалию, голубыми искрами мерцавшую в воздухе. Она все равно взорвалась, обдав его жаром и придав дополнительный стимул. Внизу было хотя бы не так страшно. Накинув слетевший капюшон на голову и сжавшись в комок, он вколол себе чуть ли не тройную дозу антирадина вперемешку с еще чем-то, что Шустрый в свое время ему посоветовал. Голова закружилась страшно, и Ежи повалился лицом в траву, спиной чувствуя шевеление воздуха и капли дождя. — Ты ходишь по грани, — выдохнула ему в лицо паром Эля, присев напротив. Она разлагалась на глазах, и ее бледная мордашка напоминала собой выбеленную луну. — Ты можешь умереть. Прямо сейчас. — Я не хочу умирать. — Тогда слушай. Я очень нагрешил. У меня нет голоса. У меня нет плоти. У меня ничего нет. Только прошлое, — сбито зашептала девушка, и поляк увидел, что ее кожа уже едва держится на костях. — Я скоро и это… потеряю. Отговори его. Глухаря. — От чего? — в который раз спросил Ежи, уже совершенно не зная, что ему нужно делать. — От убийства. — А с девкой что?.. — поляк ухватил собеседника за штанину, чувствуя, что его пальцы дрожат, а все тело наливается болью. Словно сгорая. — Ты уже спас. Выброс не убьет их. — Офигеть, — только и пробормотал парень, и его руки загорелись. Кожа слезала с них, оголяя бордовые мышцы. Стиснув зубы от боли, не в силах кричать, он уронил голову на траву, совершенно не зная, что происходит. — Ты будешь жить, — прошептала Эля, и ее красивые глаза вспыхнули черным. И весь мир вспыхнул черным, чтобы не потухнуть никогда. Ежи проснулся, но оврага вокруг не было. Это оказался кузов автомобиля, а рядом… Рядом сидел Глухарь и курил, стряхивая пепел на пол. На его шее был противогаз, видимо найденный где-то по дороге. — Ну я и перепугался… А тебе в зеркало лучше не смотреть пока. Ну, лет десять, — фыркнул он, после чего протянул поляку какой-то камень на веревке. С него сыпалась пыль. — Или это надень. Облучишься знатно, но поможет. — А чего сам не надел? Ох… — парень кое-как сел и вперил взгляд в свои ладони, на которых не осталось живого места. Все было сожжено. — Ничего себе! — Сам в шоке. И это я еще тебя подлечил. «Душу» подкинул. Видишь, розовое пробивается? Это кожа, блин, твоя, — Глухарь внезапно рассмеялся. — Как черт мне указал в КПК заглянуть. А там и ты, родимый, валяешься. А это сам надень. Чтобы к тушке твоей поближе. — Понял. Ежи повесил подарок на свою шею, и почувствовал странное жжение в груди, которой коснулся артефакт. «Что за ужасное место». — Ты Выброс пережил. А это… это дорогого стоит. Даром, что живой остался, — неожиданно подметил мужчина, после чего протянул поляку сигаретку: — Будешь? — А давай. Они покурили в гробовом молчании, а потом Ежи содрал со своих рук и лица старую, горелую кожу, и бросил ее на пол. Он не хотел видеть себя. Даром, что волосы не выпали. Ощупав их несколько раз для верности, парень поежился. В кузове было куда теплее, чем на улице, на которой вновь шел дождь. Тумана было так много, что видимость ограничивалась парой метров. — Так ты в деревню не вернешься? — спросил Глухарь, бросив взгляд на простреленное колено поляка. — Хотя куда тебе! — Смысла нет. Слышал, что наемники придут. Перебьют всех. — Так это за девкой… — усмехнулся мужчина, и Ежи заметил, что глаза его блеснули азартом. — С ней все будет в порядке. — Меня Щен прирезать хотел, — парень снял с головы капюшон, притушив сигарету себе о шею и не поморщившись. Лишь бы произвести впечатление. Даром, что по груди что-то сыпалось, столь похожее на мелкий песок. — За тебя. Кто ты, Глухарь? — Кто, кто… Прекрасный человек и всеобщий товарищ! — с коротким оскалом воскликнул сталкер и коротко, сухо рассмеялся. — Хотя, право, мне это иногда надоедает. — Тогда какого черта? — Не знаю. Но в своей жизни я точно не встречал никаких Щенов. Что-то подсказало Ежи, что этот мужчина не лгал. Или просто говорил без всякого злого умысла. То ли его насмешливый взгляд, то ли то, что он потянулся за очередной сигареткой, предложив вторую поляку. — Агата, кстати, неплохая девушка, — наконец, сказал Ежи, припомнив слова Черного сталкера. — Надеюсь, она не повторит Элину судьбу. — А чего так? — Она не злая, — пожал плечами парень. — Она убила больше людей, чем ты себе даже представить можешь. Эти милые ручки по плечи в крови, — криво улыбнулся в ответ Глухарь, дымя в воздух. — Поверь, встреть ты ее раньше, поверил бы во всех богов сразу. — Кто она? — Ученая. Хорошая… ученая. С Болот. Я работал там в охране. — Выглядит беззащитной. — На первый взгляд. Эта красавица с рыбьими глазками отправила бы тебя на убой, увидь тебя в таком состоянии. Да, сейчас она похожа на пуганную кошку, но все может измениться, — холодно заметил сталкер. — Да уж… Тогда почему ты с ней возишься? Раз ненавидишь? — спросил Ежи, после чего, почувствовав жжение в груди, стащил со своей шеи нитку… На которой больше не было никакого артефакта. — А… — А вот все. Кончилось лекарство. А вожусь я с ней по одной причине… жалко девку. И эти слова Глухаря были такой же ложью, как и его веселый взгляд. Из него вышел бы неплохой волк в овечьей шкуре, вот только она на нем трещала по швам. К сожалению. — Ты смотри. Я бы… все вернул, чтобы никого не убивать. — На что ты намекаешь? — фыркнул мужчина, повернув к нему свое искореженное шрамами лицо. Черные глаза сталкера смотрели так, словно могли прожечь любого до самых костей. — Просто подумал, что… — Я не собираюсь ее убивать, ясно тебе? — Глухарь оскалился, сплюнув себе под ноги. — А если даже придется… в общем, не твое дело, парниша. И держи язык за зубами, ты явно с ним во вражеских отношениях. Обратно в деревню мужчина ушел один, оставив Ежи отсыпаться в грузовике. Даром, что двери его закрывались изнутри, а мутантов поблизости не было. Включив рацию, он без особой надежды спросил: — Ты жив, Шустрый? Прием. Но никто ему не ответил. «Черт». Повалившись на пол, он поспешил заснуть, на всякий случай вколов себе немного антирада. Чтобы ни в коем случае не облучиться за эти несколько часов. Как-никак, он давно уже нормально не отдыхал. Во сне его мать билась лицом о зеркало до того, что осколки его впились ей в щеки и прорезали их до самых зубов. — Да уж… — пробормотал он, наконец открыв глаза. Рация на поясе слабо шумела, и в ней четко слышался незнакомый голос. — Кто там? — спросил неизвестный. — Тот же вопрос… Что с ним? — схватившись за трубку, прошептал Ежи, на несколько мгновений зажмурившись от боли в руке. Да уж, ожоги так до конца и не зажили, пусть и казались теперь лишь коркой из темной кожи. — Где он? — Пару сотен найдешь — узнаешь, — злорадно объяснили с той стороны. — Шуруй-ка в Темную лощину. Как по железной дорожке пойдешь, так и приползешь к нам. Там, в деревеньке, и побеседуем. — Понял. Пару дней дашь? — Смотря как говорить будет. — Ясно. Рацию Ежи убрал обратно за пояс и, ни секунды не думая, выбрался из грузовика, накинув на голову капюшон. Шагнув в первую попавшуюся лужу, он оглянулся. Небо было невероятно красивым. Ярким, светлым, почти как на Большой земле. И россыпь солнечных лучей украшал его. Словно бы Зона сегодня была довольна… нет, не довольна, а счастлива, и хотела поделиться счастьем со всем миром. «И откуда только дождь идет?..» Тяжело выдохнув, поляк отметил на КПК необходимую конечную точку и направился в сторону рельс, видневшихся на горизонте. Ему нужно было всего лишь забраться наверх по склону холма да пойти по ним, остерегаясь аномалий. Бросив перед собой камень, парень увидел, как по воздуху пробежались яркие, синие молнии, тут же растворившись. — Красота! От звуков собственного голоса Ежи тихо рассмеялся. И почему он вообще решил, что жизнь в Зоне будет сказочно хороша? Она была ужасна. Изворотлива и пуста, совсем как существование в родном городе. В траве кто-то стонал, разевая рот. Мельком глянув на лежавшего там сталкера, поляк поежился, но все же подошел к нему, протянув руку: — Ты в порядке? Человек ничего не ответил, вместо этого обратив на парня взгляд своих белых, выжженных Выбросом глаз. Из горла его вырвалось невнятное сипение, а после он вцепился костлявыми пальцами в запястье Ежи. — Мама… — протянул он таким голосом, что у поляка застыла кровь в жилах. — П-парень, я немного не из той оперы… — Я хочу домо-ой… — бесконечный звук «о» резанул слух, и Ежи отшатнулся, кое-как выпутав свою руку из хватки зомбированного Выбросом. — Я тоже. Э… тебе уже ничем не помочь? Ты меня хотя бы понимаешь? — поляк опустился перед ним на корточки, сосредоточенно смотря в обезображенное лицо бывшего сталкера. Тот его, кажется, даже не видел. — Я хочу домой… — Да уж. Стрелять в его расслабленный лоб, четко между глаз, было невыносимо трудно. Ежи даже пришлось задержать дыхание. Только когда кровь брызнула ему на руки, он позволил себе упасть на спину и застыть, тяжело дыша. «И зачем я это сделал? Хотя… ему же было не помочь. Но я все еще могу спасти Шустрого. Надеюсь, что могу. Хотя у меня нет сотни… Двадцатку еще наскребу. Худо-бедно». Парень двинулся дальше, стараясь не смотреть назад и ориентироваться только на экран КПК. Вскоре он уже карабкался наверх по крутому склону, с трудом переставляя ноги. В голове гудело от напряжения, а только заросшее колено слабо ныло. Вид сверху открылся прекрасный. Увитая туманом долина с низкой травой, множеством перевернутых грузовиков и электрических аномалий. Где-то бегали дикие кабаны и лаяли собаки. А где-то сталкеры бродили по полям, ища артефакты. Вот кто-то наткнулся на мертвеца и начал его обыскивать… Ежи едва не слетел вниз, когда над самым его ухом пролетела пуля. Тут же упав на живот, он посмотрел в сторону стрелявшего, но никого не увидел. Только свинью с плоской мордой. «Их всех головой об стену что ли бьют при рождении?» Не став ждать у моря погоды, парень бросился прочь по рельсам, перемахнув через лежавшее на них обглоданное до костей тело. Следом за ним запрыгали какие-то мыши, но палить в них времени не было. Еще одна пуля вонзилась в вагон поезда, мимо которого поляк пролетел, и он тут же присел, опираясь руками о холодную землю. — Черт… «Снайпер? Плохо. И назад никак… Значит, придется бежать». Переждав несколько секунд, он бросил вверх камень и опрометью кинулся дальше, даром что теперь его защитой служили несколько вагонов, похоже, брошенных здесь с самого начала времен. Больше в него не стреляли. Пробежав с несколько десятков метров, Ежи замедлился, чудом не влетев в аномалию, которых здесь оказалось достаточно для того, чтобы любой неосторожный сталкер лишился головы. Одна из рельс и вовсе была увита чем-то белым и колышущимся на ветру. «Осторожно». Рация на поясе оживилась, и насмешливый голос поинтересовался: — Ну и где ты там, герой? — Иду. Тут некоторые… проблемы, скажем так, — буркнул Ежи, обойдя «карусель» стороной и бросив в сторону следующего подозрительного пятна смятую в комок сигаретную пачку. Столб огня вырвался из земли, и парень в попытке отшатнуться от него едва не наступил на уже было потянувшиеся к нему клочья белоснежного пуха. — Ну давай. Дерзай. — Угу. Поляк снова кинул в столб огня какой-то мусор и тут же прикурил у открывшегося источника, грея озябшие пальцы. — И как это назвать вообще… Чувствую себя идиотом. Храбрым, блин, идиотом, — пробормотал он, двинувшись дальше, дымя сигареткой. Сил бежать уже не было. Как-никак, Ежи не ел уже целый день, и в желудке у него словно бы поселилась голодная собака. Хотя, впрочем, голодная собака хотя бы могла достать себе поесть. Поляк же в лучшем случае мог просто тихо помереть от голода. И этот вариант ему совершенно не нравился.