Не в деньгах счастье

Ежи шел долго, погруженный в свои мысли, стараясь лишний раз не отвлекаться на экран КПК и гул в ушах. Иногда шум становился громче, иногда исчезал совсем. Списав его на облучение, прихрамывающий поляк вколол себе в вену антирадин. Но ничего не изменилось. — Да уж… «И правда. Почему-то теперь я начал думать о том, я ли это? Ну, как личность… Откуда такие мысли? Я слышал что-то о дублях, но… Не мог же я им стать? Я же не умер?» Поглощенный внезапным страхом, парень закурил, и тут же закашлялся, выронив сигарету из трясущихся пальцев. — Ничего себе… Янтарь приближался, и гул тоже. Казалось, он заполнил весь мозг Ежи и не собирался его отпускать. Пройдя мимо нескольких деревьев, парень приостановился, схватившись кончиками пальцев за висок. — Это не нормально. Это определенно не нормально! Неясные образы закружились на самом краю сознания. Совсем как тогда. При встрече со странным сталкером, что прятался за чужими лицами и дышал угольной пылью. Обернувшись, поляк схватил пальцами воздух. «Брежу». Из-под земли на воздух выбрался диковинный цветок, раскрывший красные, яркие лепестки. Потом еще один. И еще. Ежи внезапно обнаружил себя посреди макового поля. Лежащим на спине. Кто-то тянул его за лодыжку, выволакивая на воздух. Последний метр — и поляк закашлялся снова, схватившись за свою шею. В слюне показалась кровь. — Совсем… обжегся. Странно, — протянул знакомый голосок, и худощавая девочка возникла перед ним. Это точно была Лика. Воздушная и колченогая, словно больной олененок. — Не двигайся. Ты… немного не в себе, да?.. — А где твой друг? — вместо приветствия спросил Ежи, скосив взгляд на окружение. Да уж… От Агропрома он едва ли отошел на несколько метров, и вот. Попал. В руки маленькой сумасшедшей и ее дружка, которого еще не было видно на горизонте. — Бродит… рядом. Он не укусит. Наверное… Я попросила. — А он… тебя слушает? — поляк невольно усмехнулся. Сказанное Ликой казалось ему невозможным. И это подтвердилось. — Если хочет. Ты… откуда здесь? Тебе Иферус помог? — быстро зашептала девочка, несколько раз оглянувшись. — Он… мало с кем говорит. Плохо говорит. Молчит… Ему тяжело. Не знаю, почему. Не знаю, как помочь… Почему он тебе помог? — Похоже… вас хотел спасти. Я не понимаю. И не хочу иметь дел с твоим парнем. Или кто он там. Мне жить хочется, Лика, — Ежи кое-как поднялся. — Спасибо, что вытащила. Откуда меня углядела? Последний вопрос, и я ретируюсь. — Мне Иферус подсказал. — Ну да, и как я не догадался… — Он говорит, что ты хороший парень. Наверное, это и правда так… Помог тебя достать. Я бы сама не смогла. Тяжелый ты, — девочка внезапно улыбнулась, и ее зеленые глаза слабо блеснули. Личико без этого растерянного выражения оказалось довольно милым, а само его выражение настолько беззащитным, что поляк невольно потрепал ее по криво стриженным волосам. Но тут же отдернул руку, затылком почувствовав прожигающий взгляд. — Зря… — Лика с ходу закрыла его своим худощавым тельце от чего-то очень злого, и пуля скользнула у нее над головой, явно сбитая с маршрута. «Рука дрогнула?..» Больше ей ничего говорить не пришлось — Ежи кинулся прочь, а в спину ему снова выстрелили. И не промазали — парень сцепил зубы от резкой боли в боку. Но не смог позволить себе упасть, скрывшись среди редких деревьев и кустов, так удачно росших повсюду. Кажется, наемник хотел кинуться за ним, но поляку уже не было до этого никакого дела. Он кубарем прокатился по поляне и, ввалившись в какой-то бурый ракитник, вылетел из него уже где-то посреди болотной глади. — Ничего себе… — только и пробормотал парень, повалившись в вязкую грязь. КПК на поясе взорвался шквалом сообщений, но Ежи сорвал его и выбросил в расползшееся рядом пятно зеленой слизи. — Курвы… Курвы! Уроды чертовы! Несколько раз ударив кулаком по мути, он кое-как поднялся и тут же рухнул на колени, схватившись за взорвавшийся болью бок. Теперь он почувствовал. — Что я наделал… — поляк протянул руку к пластиковой лужице, но она так страшно закипела под его пальцами, что он отшатнулся. И, зажимая пальцами рану, поплелся в сторону вагончика, к которому его и выбросила хитрюга-Зона. «И почему мне так везет? Не бывает таких везучих людей. В чем-то должен быть подвох. В какой-то момент я точно умру. Или даже что-то похуже… Произойдет». — Ты кто? — ему в лоб ткнулся ствол пистолета, не успел Ежи коснуться кулаком двери. — Посыльный. Меня… подбили. — Товар где? — В рюкзаке. Дай пройти. Я все отдам. Мне… черт, — поляк пошатнулся и едва не упал, но его подхватили за плечи и втащили внутрь. Дверь закрылась, и снаружи послышались выстрелы. Очередь пуль врезалась в дверь и прошла у них над головами. — Ты кого за собой привел? — тут же рыкнул сталкер, за шкирку прижав Ежи к стене. — Кого?! — Не знаю… — Врешь, упырь! — он тряхнул поляка за плечи, и тот съехал вниз, едва сдержавшись от сипения сквозь стиснутые зубы. — Не вру… Меня выследили… Держи. Вали отсюда, — поляк нашарил в рюкзаке ту самую коробку и сунул ее в руки сталкера. — Вали отсюда! Окно, дверь, что угодно! «Вот и конец мне». — Да ты бессмертный… — рыкнул ему в лицо заказчик, после чего отпрянул, заняв боевую позицию около какой-то пустой бочки. — Мы своих не бросаем. — А я ваш, да? — Да какая теперь разница? Доставай оружие! — У меня его нет. — Шнур, давай сюда! Нас накрыли! — уже совершенно не слушая его, сказал в рацию сталкер, после чего, не дожидаясь ответа, убрал ее за пояс. Через заднее окно домика просунулась чья-то рука, и послышался голос: — Давайте сюда! — Пошли! Ежи кое-как поднялся, и его толкнули мимо выбитого стекла, заставив вывалиться в очередную грязную лужу. Даром, что новый знакомый даже придержал его за плечо, а после внезапно одарил прямым взглядом глаза в глаза. — Ты откуда такой вылез? — Тебе в подробностях? — буркнул поляк, морщась от боли. — Я про рану. — От наемника валил. — И к нам его привел?! — его оттолкнули в сторону стены и снова нацелились в лоб. Перед глазами поляка на мгновение пронеслась целая жизнь, а после ему махнули рукой: — Пошли! Бегом! Наружу вывалился и сам заказчик, и они втроем направились в сторону далекого озера. Все вокруг внезапно онемело. А потом послышался голос Лики: — Прекрати! И тут же замолк, сменившись коротким, слабым визгом. Кажется, девочка упала. Слабый плеск воды разнесся по болоту. «Он же не убил ее?» Впрочем, проверять у Ежи не было никакого желания. Съехав вниз по склону холма аккурат к остаткам обмелевшего озера, они остановились, озираясь по сторонам. Что-то было не так. И то ли небо внезапно переменило свой цвет, то ли воздух пахнул чем-то дурным и гадким. — Мы где? — спросил поляк, вновь опустившись на колени, отняв пальцы от кровящей раны. Кажется, она была сквозной. Пули в себе парень все равно не чувствовал. — Фиговый ты Печкин, брат, — внезапно рассмеялся Шнур, после чего присел напротив него. — А теперь объясняйся. Ты нас едва не подставил. — Да я бы рад… — Живо говори! Если за нами будет гнаться взвод мерков, мы тебя им на съедение швырнем! — рыкнул второй, что так и не удосужился представиться. — Да за мной гонится какой-то садист в маске, блин! И его подружка… Лика… — Гость что ли? — оживился кто-то из сталкеров, но Ежи его уже толком не слушал, потрясывая головой в слабых попытках сохранить самообладание. — Знаю его… тот еще псих. — И что ты о нем слышал? — спросил у него другой. — Что это один из наемников. Про него говорят, что он Полковника прогнал из Зоны. А это был еще больший зверь. — Кто это вообще?.. — наконец, спросил поляк, придя в себя. — Не знаешь? Здорово живем… В общем. Он брался за самые грязные дела. Убивал своих, убивал чужих, убивал всех. Благо, никто его больше здесь не увидит. Никогда. Иначе я бы точно уже был не жилец, — пожал плечами Шнур. — Так ты мерк бывший? — Ага. — Приплыли… — тяжело выдохнул Ежи, поднявшись на ноги и направившись в сторону озерной глади. Он спустился вниз по песку и склонился над водой, слушая слабый шум. Да уж… выпить даже немного этой дряни стоило бы ему жизни. Из отражения на него смотрел не он. Это было чужое, измученное лицо с похудевшими щеками и мешками под и без того не самыми широкими глазами. Еще и челка была кривой, будто ее срезали топором. Ему почему-то вспомнилась молодость. Подростковый возраст. То, как он сидел на краю крыши и курил, поставив рядом свои старые кеды. Тогда он думал, что ему очень плохо. И хуже никогда не будет. Ветер бил в лицо, взлохмачивал русые волосы и уносился прочь, забирая с собой сигаретный дым. С кривой ухмылкой на лице Ежи встречал рассвет. Теперь он смотрел на себя в кривое зеркало, судорожно дыша. — У вас… КПК есть? Я свой выбросил. — Нафига? — Помутнение… Испугался, что меня найдут. Но это не помогло. И я, в общем-то, снова в той же луже, из которой вылез… — Глубока, видать, лужа… — Глубже, чем ты можешь себе представить, Шнур, — с тихим вздохом ответил поляк, после чего закурил. Снова. — Намного глубже…