А в новом мире люди обязаны быть злопамятными. Порядочным человек всегда злопамятен. Он обязан быть злопамятным! Наше сегодняшнее всепрощение, если честно, от доброты ли или от трусости? Когда пьяный нахамил и плюнул в морду, не даем сдачу потому, что прощаем неразумного, он-де не знает что творит, или же просто страшимся нарваться на скандал? Ведь не только плюнет еще раз, но и меж ушей врежет? Те, кто придумал эту спасительную формулу, придумали ее для других, не для себя. А сами бьют со всего размаха. Бьют безжалостно, но когда попытаетесь замахнуться в ответ… только попытаетесь, вам с укором напоминают, что надо быть милосердным. Пока вы колеблетесь, вам врежут еще раз, да так, что теперь уж точно рука не поднимется.
Гай Юлий Орловский, «Империя Зла»
Сэм проснулся в отвратительном настроении, будто бы и не ложился. Самоуничижение за вчера достигло порога, и теперь наступила спасительная апатия с добавлением оттенка иронии. Вот и сейчас, например, сидя вместе с отцом в кабинете офицера полицейского участка, он даже с лёгким интересом рассматривал расхаживавшего и разглагольствовавшего с зажатой в правой руке баночкой с таблетками для Моджо (заметка на полях: «Выкинуть нафиг и сказать, что хватит кормить ими пёселя, а то каждый раз как обдолбанный выглядит») в чётком кожаном куртане местного блюстителя. — А это, — тряся баночкой, вопрошает коп, — у тебя что, наркота? «Моджо» — модное название! Ему всё равно никто не поверит. Он знал это. Он верил в это. Главное, что он верил самому себе, остальное было не важно. Можно было бы списать на предательство, но самое смешное, что в этом смысле его никто не предавал. Строго говоря, отец, мать, Майлз и прочие знали и понимали в этой ситуации не больше него. а значит, всё, что он скажет полицейскому — ложь, ложь, ложь, ложь, ложь. И именно так это будет восприниматься. А, да, возможно, стоит проявить участие: — Оставьте себе. Вам нужнее. Он видел как-то подобного этому дёрганному полицейскому. Молодой парень, чутка старше его, в джинсах и чёрной кожанке. Взмокший, и запах пота какой-то нездоровый, если вообще можно применительно к поту говорить о запахе — с примесью каких-то лекарств. Сэм не знал, откуда вообще тот парень появился в районе школы, и куда потом исчез, но помнил, что на вежливую, но уже нетерпеливую просьбу пополнить мобильник (а заодно и подсказать, где здесь ближайшее банковское отделение) он согласился — возможно, потому что заметил, что парню не очень хорошо, а будет и ещё хреновее, если не ответить на эту просьбу). У Сэмюэля была с собой мелочь — сдача после обеда (на удивление, прошедшего без эксцессов), и он, поделившись, увидел почти физическое облегчение на лице парня. До офиса какого-то банка — Уитвики принципиально не запоминал названия, потому как, к счастью, не имел ни в одном из банков кредита — они дошли вместе. Парень почти бегом вошёл в стеклянные двери, успевшие раздвинуться перед ним. Что было дальше, Сэм не видел, да и не интересовался. Возвращаясь к полицейскому. Тот от предложения опешил, и эта заминка помогла Уитвики-старшему ввинтиться в разговор и завершить его благополучно для них всех, хоть и пришлось потратить энное количество нервных клеток. Домой они ехали молча. Ну почти. — Сэм, как ты вообще додумался спросить такое? — Рон не знал, то ли смеяться, то ли за голову хвататься, то ли и то и другое одновременно, так что пока просто покачал головой. — Па', ну лучше было бы, если бы я его послал? У нас ведь не так много денег, чтобы вытаскивать меня из обезьянника, я прав? — Сэм зажмурился и потёр переносицу. — А потом, Моджо безтаблеточная диета тольк' на пользу пойдёт. Согласись, смена ошейника с кислотно-розового на нейтральный коричневый даже как-то преобразила его. Рональд от упоминания о розовом кошмаре зябко передёрнул плечами.***
Сэм проморгался. Камаро стоял на месте. Сэм вновь проморгался. Камаро стоял на месте и не думал исчезать. У Сэма появилось и стало расти ощущение, что над ним изощрённо издеваются, только пока не мог понять, как именно и кто именно это делает. Ну «кто именно» — были предположения, готовые перерасти в уверенность — была и пока существовала группа существ во главе с Трентоном. А вот насчёт «как именно»… Царапин и вмятин не стало больше. К запахам машинного масла, бензина и нагревшегося на солнце металла не примешивались запахи тех же органических отходов, да и шины не были проколоты, и стёкла — не выбиты. И всё равно прощать трентоподобных Сэм не собирался. Тем более, кое-что отпечаталось после обмена сознаниями — не могло не отпечататься, пусть пока полностью и не осознавалось. «Камаро», стоявший до определенного момента спокойно на солнце, активировал двигатель и подчеркнуто невозмутимо тронулся с места. — Ну нет, нифига подобного! — процедил сквозь зубы Сэм. Он взял первый попавшийся под руку велик — это был мамин — и погнался вслед за автомобилем, решившим, по-видимому, слинять во второй раз окончательно. Плохо было и то, что Уитвики никак не мог разобрать лица угонщика. Вскоре сзади к ним присоединилась полицейская машина. Всё бы ничего, но только вместо «Служить и защищать» на её боку красовалась надпись «Карать и покорять».***
Не стоит пренебрегать миниконами. Френзи доказал это на своём примере. Его мастер ждал результатов, и Френзи не мог, не смел его подвести. И потому, как только были даны установки начать, проник на самолёт, у белковых называвшийся Бортом Номер Один. Маскировка под проигрыватель компакт-дисков помогла проникнуть на нижние уровни, где и подключиться к правительственной сети. Да так удачно, что чтобы остановить вторжение, её потребовалось отключить. Произошло это как раз на файле с изображением Арчибальда Уитвики, помещённом в проект «Снежный человек». Френзи качал бы и ещё, но ничего не поделаешь — пришлось отключаться, а затем разбираться с насекомыми, посмевшими атаковать его. Несколько трупов, затем трансформация в CD-проигрыватель — и вот спустя несколько часов он уже на земле. По сравнению с происходившим на Борту Номер Один, спуститься на асфальт и мелкими перебежками оказаться внутри уютного салона своего мастера было для Френзи плёвым делом. Френзи и Баррикейд быстро вычислили однофамильца полярного исследователя. Сэмюэль Уитвики, зарегистрирован в MySpace, недавно выложил фотографию очков. Всё сходится.***
Чен ехала на своём «летуне» в городе. Её «Судзуки Хаябуса» двигался по той же улице, что и Сэм, только в другом направлении. Увидев Сэма и его «Камаро», она развернулась и, поравнявшись с парнем, спросила: — Сэм, что происходит? — Происходит вторая попытка угона моего авто, вот что происходит, — пропыхтел уже немало уставший к тому времени парень. Баррикейд и подпрыгивавший на месте от нетерпения Френзи пока себя никак не проявляли, хотя и очень хотелось. Хотелось одним махом разделаться с задачей, и, похоже, что весы удачи склонились в их сторону, поскольку жёлто-чёрный автобот, по-видимому, распознал своих преследователей и решил уводить их в сторону от оживленных трасс.***
Происходящее стало напоминать спектакль. И той, и другой стороне нужен был от парня носитель сверхважной информации, и если какой-либо из сторон удастся разговорить его, то второй стороне будет легче добыть остальную информацию. Так оно и случилось. Бамблби заехал на территорию заброшенного то ли склада, то ли производства и временно затерялся. — Чёрт! — вырвалось у Сэма и тот ударил по звонку велосипеда. Бесполезно. Опять. И куда на этот раз его заманили? — Какой-то малопонятный склад, — задумчиво произнесла Чен, слезая с мотоцикла. Она предложила Сэму бутылку с водой, тот благодарно кивнул и основательно приложился. — Спасибо. Начался очередной акт спектакля. На сцену вышел Баррикейд. — Смотри, полицейские! Вовремя же они, — проговорил негромко Сэм, к тому времени частично восстановившись и успев передумать варианты возвращения домой. — Офицер, здравствуйте! Мою машину угнали. Чёрно-жёлтый «камаро». Вернее, жёлтый с чёрными гоночными полосками. Я отдал за него четыре штуки баксов, — стал объяснять парень, приближаясь к полискару. Тот внезапно резко тронулся вперёд, тем самым сбив Сэма с ног и проревел несколько раз двигателем. Посчитав, что демонстрации достаточно, Баррикейд на глазах у ошалевших от такого подростков обрел робоформу и, наставив оружие, прорычал: — Твой ник Путешественник217? — Десептикон имел в виду ник на «Майспейсе», отображавшийся в адресной строке. Не получив ответа сразу, боевикон рывком поднял Уитвики, поставил на землю и встряхнул. — Повторяю вопрос: твой ник на «Майспейсе» Путешественник217? — Д…да, — Сэм закивал, от ошеломления не слишком понимая, за чью жизнь стоит сейчас опасаться больше: за свою или за жизнь Чен, ведь если он не ответит, то примутся за неё. — Это мой ник на «Майспейсе». — Где находится предмет, принадлежащий Арчибальду Уитвики? — а белковый небезнадёжен, раз подтвердил информацию. — У м-меня его с собой нет! Клянусь! — до Сэма начало доходить, что он попал по-крупному, и начало потряхивать. На Чен тоже не было лица. — Они дома у меня находятся. — Он в момент стресса понял, что речь, судя по всему, идёт об очках прадеда — больше ничего под озвученные параметры не подходит, разве что записи, но речь ведь шла в единственном числе, а не во множественном. Очевидным решением было добраться домой и там, под присмотром Френзи, достать очки, и Баррикейд уже готов был сложиться обратно в альтмод, как тут его внимание отвлёк звук двигателя автобота, решившего появиться на сцене. Бамблби трансформировался, и дальше была драка кибертронцев. Подростки же занимались выживанием: мотоцикл пришёл в негодность после того, как черно-жёлтый на него упал, но велосипед вполне себе был исправен. Френзи пытался задержать подростков (стрелять, однако, не решился, поскольку белковый и его самка имели прямое отношение к инфоносителю и их ликвидация до его получения была нецелесообразной), но преуспел лишь в порванных джинсах и ссадине на левой ноге Сэма, за что был укорочен не голову с шейным отделом нашедшейся в суматохе в каком-то из помещений циркулярной пилой. Впрочем, это помогло ему отсканировать мобильник белкового и принять нужную трансформу, пока подростки хватились своих личных вещей. Бамблби тем временем вышел из схватки победителем и догнал не успевших далеко уехать на велосипеде парня и девушку (Чен пришлось садиться на багажник и обнять Сэма). Бот остановился перед ними и открыл дверцу, поприветствовав пару через радио. — И что это значит? К чему всё это было? — В ответ молчание. Ещё вопрос: — Ты говоришь через радио? — В ответ — запись аплодисментов. — Он хочет, чтобы мы ехали с ним, — утирая лоб, заключила Чен. — Как думаешь, мы пожалеем, если откажемся? — карие глаза уставились в серые, ставшие такими родными, особенно после сегодня. — Думаю, да, — и хорошая улыбка. Кое-как закрепив велосипед миссис Уитвики, Сэм и Чен уселись в салон «Камаро». Би повёл сам и повёз пару к месту встречи, попутно фиксируя прибытие на Землю своих соратников, в том числе командира. Тот, безусловно, сумеет объяснить гораздо лучше, чем о сам с его повреждённым голосовым модулем. По пути велосипед слетел с самодельных креплений и дальнейшее его местонахождение определить не представляется возможным. Би же на время остановился, выпроводив пассажиров и попросив их подождать буквально несколько мгновений. Их ожидания не были напрасными: перед ними предстал «Шевроле Камаро» самой последней модели — автобот отсканировал по пути своего «собрата» и решил покрасоваться. И, что уж говорить, был крайне доволен произведённым впечатлением. — И всё-таки, кто же вы? — успел задать вопрос Сэм по пути к месту сбора прибывших на Землю автоботов, к тому времени успевших обзавестись заемными альтформами, надобно сказать, тоже впечатляющими. — We’re functioning automatik, — ответило радио частью трека группы «Kraftwerk». — And we are dancing mekanik, — вслух вспомнил Сэм продолжение. — We are the robots, — утвердительно ответило авторадио. — We are the robots. We are the robots! We are the robots!