Училка

За окнами сыпал снег, крупными хлопьями ложась на дорогу и заметая все деревья, машины и крыши серых многоэтажек. Осень неспешно перешла в раннюю зиму, и хоть на дворе была середина декабря, снега за сегодня насыпало прилично, да так, что все кустики и большие булыжники, украшающие наш двор, укрыл толстым белым ковром. Я подошла к окну, всматриваясь в эту красоту. Всегда любила зиму, но не такую, какую ее видит нынешнее поколение: мерзкую, мокрую, грязную, а снег сейчас выпадает два раза в год — в конце ноября, и в начале марта. Ну что это за зима? Помню, когда была маленькой, снег шел днями и ночами, на градуснике температура никогда не была выше минуса десяти, сейчас же всю зиму колеблется от плюс пяти до минуса пяти. И вечная слякоть, бррр, она-то все и портила, раздражала и пачкала всю обувь, а на душе всегда было паршиво. — Анастасия Евгеньевна, уже поздно, почему домой не идете? — Вырывая меня из собственных мыслей, заставляя повернуться в сторону завуча, проговорила Алла Геннадьевна. Голос ее был строгий, но удивленный. Она не раз меня ловила на том, что я сидела допоздна в школе и проверяла тетрадки. Домой я никогда ничего не таскала и строго разделяла дом и работу. Здесь я одна, там я другая. Порой, поссорившись с мужем, я специально задерживалась. Так не хотелось идти домой и выслушивать очередное нытье на тему того, что работа для меня важнее, чем он, что чужих детей я люблю, а своих заводить не хочу. Не то, чтобы я не хотела, наоборот, безумно желала и мечтала об этом. Но у нас не получалось, мы ходили проверяться, все у нас было нормально, никто из врачей сам не понимал. Одному лишь богу известно почему. — Жду маму Даринского, — я обняла себя руками и прошла обратно к столу, звонко цокая каблуками. Я любила красиво одеваться, всегда на работу ходила в платьях, туфли на высоком каблуке, а по утрам старалась делать какую-нибудь оригинальную прическу со своими волосами. Недавно я покрасила волосы в пепельный цвет, он мне так нравился, что я не удержалась. Поэтому утром я решила просто заколоть несколько прядей заколкой назад и на этом остановиться. Волосы ровными волнами спадали с плеч, доходя мне до лопаток. — Время уже шесть часов, она же не работает, — в недоумении уставилась на меня Алла Геннадьевна. — Миша на продленке, как раз заскочит тогда, когда придет за ним. — Я присела на стул, мечтая, чтобы она уже оставила меня в покое и вышла. Голова раскалывалась на множество маленьких частиц, а ее голос только раздражал и нервировал. Буквально в этом году, я уволилась из старой школы и перешла на новое место работы - в гимназию. Директор был молодым перспективным человеком, поэтому любил брать молодых людей на работу, ведь у них всегда есть потенциал. Они замечают то, что старшее поколение уже не видит. Они с энтузиазмом ходят на работу, придумывают что-то новое, нежели постоянно недовольные и орущие на детей старые мымры, с авторитарным стилем преподавания. Меня сами бесили такие учителя, они вгоняли детей в невротическую зону, когда те боялись лишний раз что-то сказать и поднять руку. Старая школа портила психику детей, но давала знания, сейчас же мы холим и лелеем детей, создавая дружескую атмосферу, но дети при этом плохо учатся. Точнее сказать, они неплохо учатся для своего нынешнего поколения, скорее по сравнению с советскими детьми они просто тупее. Моя методика преподавания всегда отличалась от всех преподавателей, я была на стыке двух стилей. Грубо говоря: и кнут, и пряник. — Не засиживайся долго, — фыркнула завуч и вышла из кабинета, видимо догадавшись, что я не особо хочу с ней общаться. С ней у меня произошел конфликт в первый же рабочий день, когда она отмахнулась от меня и сказала, что в ее обязанности не входят разговоры с учителем русского языка. Хотя мне нужно было только, чтобы та попросила ее отдать мне интерактивную доску, потому что в первом классе у детей она должна быть, а вот на уроках русского языка в старших классах она была не обязательной. Мою просьбу проигнорировали, как и следовало ожидать, и мне пришлось со всем разбираться самой. В принципе, я это и сделала, но на этом наши с ней конфликты не закончились. Я достала очередную стопку тетрадей, и начала проверять. Время уже близилось к семи часам, а от Даринской ни слуху, ни духу. В один момент я просто плюнула, подумав, почему я должна ждать ее, и начала собираться домой. Телефон постоянно пищал от смсок мужа, а я лишь закатывала глаза, когда прочитывала их. «Скоро буду, почти выхожу из школы» — отправила я, убирая со стола стопку тетрадей, которые я так и не проверила. «Тебя встретить?» — я удивилась его внезапному порыву, потому что обычно он не любил это делать, а когда я приходила, он валялся уже на диване, смотря телик. «Как хочешь» — ответила я, и кинула телефон в сумку, направляясь на выход и выключая свет. Дверь открылась прям перед моим носом, когда я уже схватилась за ручку, чтобы ее отворить. — Извините, Анастасия Евгеньевна, — мужской голос заставил меня отойти на шаг и снова включить свет. Этот голос я бы узнала из тысячи других, порой он снился мне, и снится до сих пор, хотя прошло уже восемь доблестных лет. — Жена не успела сегодня к вам заскочить, — Я резко отвернулась, боясь, что он меня узнает, да и узнает ведь. Хоть и прошло восемь лет, во мне ничего кроме стиля одежды и волос не поменялось. Ничего. — Вы кто? Уже поздно и мне пора домой. — Строго проговорила я, хоть голос предательски дернулся. — Я отец Миши Даринского, вы сегодня вызывали нас в школу. — Все еще запыхавшись, проговорил он, а я прошла к столу, мечтая, чтобы тот покинул мой кабинет немедленно. — Я вызывала в школу вашу жену, и мы договаривались на шесть, время вышло, я не собираюсь всю ночь проводить в школе. — Огрызнулась я как-то по-детски, невольно сравнивая себя со своими учениками, ведь дети делали всегда так же, когда были не правы, но не желали принимать этот факт. — Извините, у нее не получилось сегодня, и она попросила меня, уделите, пожалуйста, мне несколько минут времени, — проговорил требовательно мужчина, свойственным только ему таким голосом, проходя в кабинет и закрывая за собой дверь. Я недовольно фыркнула, принимая свое поражение и осознавая, что он не выйдет из кабинета. — Поймите, пожалуйста, меня тоже, я отпросился с работы, но встал в пробку и не успел к назначенному времени. Десять минут погоды не сыграет. Кстати, видели какой там сегодня красивый снег? — По-доброму произнес Даринский и я осела. Он все такой же как и раньше. До сих пор применяет технику перевода темы. Как я до этого не догадалась, что отцом Миши мог быть он, ведь такая фамилия не самая популярная, а я даже не обратила на это внимания. Я медленно повернулась возле стола, присаживаясь на его краешек, и сложила руки на груди. Его брови поползли вверх, а глаза расширились. На мужчине было расстегнуто достаточно длинное пальто, из-под которого торчал строгий костюм. Он совсем не изменился. Ни капельки. Все также одет «с иголочки», коротко стриженные волосы и зеленые, как трава, глаза. — Стася? — Изумления в его голосе было столько, что хватило бы, чтобы заполнить весь кабинет. Я недобро хмыкнула, вспоминая, как он всегда называл меня так. Когда-то муж назвал меня также, за что получил от меня злобный взгляд и больше никогда не называл. Никто никогда не смел меня называть также. Только Настя или Анастасия. — Анастасия Евгеньевна, — деликатно поправила я, заглядывая в его ярко зеленые глаза. Когда-то я сходила по ним с ума, они кружили мне голову, да и всем остальным студенткам нашего педагогического университета, что ж уж говорить. По нему сходили с ума все, от первокурсниц до педагогического состава. Тогда он, преподаватель философии, первый раз обратил внимание на меня. Первый курс, я ни сном, ни духом про него, а подруга уже все уши прожужжала о том, какой у нас классный препод по философии. Да и все сидели в ожидании того самого, препода — Аполлона. Я фыркнула, когда мужчина вошел в аудиторию, никакого Аполлона, естественно, я не увидела. Обычный парень, лет двадцати пяти, не больше, самодовольно зашел в кабинет со сверкающей улыбкой на лице. Я-то реально ожидала увидеть, препода с обложки какого-нибудь женского журнала, но ничего необычного я тогда не заметила. Парень как парень. Все его пары проходили в активном движении, мы всегда что-то обсуждали, он никогда не показывал, что кто-то не прав, а выводил любой неправильный ответ в проблемную ситуацию. На наших парах всегда была дискуссия, иногда она могла дойти до драк между девчонками, лишь бы оказаться на «месте под солнцем». Этим место мы называли то место, на чем сидят любимчики Даринского. А таких было немного. Когда же была очередная дискуссия, я, ни с того ни сего, начала опровергать слова преподавателя, конечно, кому это понравится, но он гордо принял вызов. Конечно же, победителем вышла не я. Он в пух и прах опроверг мою гипотезу, подкрепляя свои аргументы научными фактами и фактами из жизни. Тогда он оставил меня после пары, мы долго обсуждали философов и мне даже пришлось пропустить пары, потому что он настолько интересно все рассказывал, что хотелось замедлить время и никуда не уходить. С того дня все и началось. — Извините, Анастасия Евгеньевна, — нервно усмехнулся он, особо выделяя мое имя и отчество, медленно подходя ко мне, а я непроизвольно задрожала. Былые чувства, которые казалось, я похоронила глубоко в душе, выплыли наружу, причиняя снова столько боли, заставляя переживать все заново. Он небрежно откинул свой портфель на первую парту, продолжая подходить ко мне, засунув руки в карманы брюк. — Так что натворил Миша, что вызвали нас в школу? — Сегодня перед внеурочной деятельностью он устроил драку в коридоре… — я не успела договорить, как была бесцеремонно перебита Даринским. — А вы где были? — усмехнулся он. — Почему вас не было рядом? Если я правильно помню из курса педагогики, вы должны всегда дежурить в коридоре, пока дети отдыхают. — Он подошел ко мне еще ближе, и наше расстояние значительно сократилось. — Я не могу разорваться, и вы, Александр Владимирович, прекрасно это знаете из курса жизни, мне надо было отвести Марьяну к логопеду, ваш сын находился в классе один. — Мне пришлось отвести взгляд в сторону, так как смотреть в эти притягательные зеленые глаза было невозможно. Я думала, что за восемь лет, я смогла все-таки забыть его, не думать о нем, избавиться, наконец, от кошмарных снов с его участием, но было все зря, ведь стоило на пороге появиться ему, как все мысли и события перешли на другой план и передо мной остался только он. Один единственный. — А почему мой сын находился один в классе? — с упреком проговорил он, продолжая смотреть на меня, как будто отчитывает непутевую студентку, которая совершила элементарную ошибку в слове «доклад». Я недовольно поморщилась, услышав такой тон в свой адрес. Раньше он никогда не позволял так общаться со мной, в его словах никогда не было упрека и недовольства, хотя нет, однажды такое было. — Потому что вы его записали на ритмику, а он хотел на лего, соответственно, идти он отказался. — В тон ему произнесла я, в очередной раз, фыркнув в его сторону. — Я не могу больше задерживаться, за мной должен заехать муж, я и так потратила уйму времени на вашу семью. Да, звучало грубо и двусмысленно, но я не могла совладать с собой и слова сами выскочили из моих уст. Я аккуратно обошла его и снова направилась в сторону выхода. Телефон постоянно пищал, и я знала кто виновник этого. — Ты замужем? — удивленно спросил он мне вслед и я обернулась. Нет, тебя буду ждать. Мне так и хотелось это сказать ему, но я сдержалась и промолчала. Еще не хватало ему показывать, что для меня тот разрыв был приравнен к апокалипсису души. Тогда мне было очень плохо, в какой-то момент я стояла на крыше своей многоэтажки с желанием прыгнуть. Не знаю, что именно меня остановило, не помню как слезла, но продолжила жить. Два года я жила будто в тумане, работала, ела, пила и спала, на этом все заканчивалось. Руководству это не нравилась, да и кому понравится, когда к детям приходит учитель с опухшим от слез лицом, и не понятно, то ли от слез, то ли от выпитого вина на ночь. Хоть тогда я всего лишь подрабатывала в группе продленного дня, все равно родителей такой расклад не устраивал. — Удивлен? — нервно усмехнулась я и медленно опустила взгляд на кольцо на пальце, краем глаза заметила, как Даринский проследил за ним. Повисла гробовая тишина, и я уже развернулась, чтобы продолжить свой путь, но мужчина резко схватил меня за руку. — Стася, я… — он резко дернул меня за локоть, и я чуть не потеряла равновесие на длинных каблуках, поэтому пришлось чуть облокотиться на него, чтобы вернуться на прежнее место. — Господи, да не трогай ты меня, — нервно прошипела я, доставая из сумки телефон, музыка которого уже сводила меня с ума, и ответила на звонок. — Да, любимый, — ласково пропела я. — Выхожу, зайчик мой, да, я немного задержалась. — Повисла небольшая пауза в трубке, а я краем глаза взглянула на мужчину перед собой, который все также продолжал держать меня за локоть. Конечно, муж был в шоке, я давно с ним так не разговаривала, да и все «зайчики», «любимые» и «дорогие» остались далеко позади и уже достаточно давно. — Тетрадки проверяла и не слышала. Все выхожу. Я отключила телефон и кинула его обратно в сумку. — Нам надо поговорить, — прошипел мужчина, дернув на себя, когда я приоткрыла дверь, чтобы выйти. — Мне не о чем с тобой разговаривать. Если ты боишься, что к твоему ребенку изменится отношение с моей стороны, то не переживай — этого не будет. — Я снова дернулась с места, но он и не думал отпускать. Я кратко взглянула на его руку и снова попыталась вырваться. — Отпусти, меня муж ждет. Неожиданно даже для меня, он отпустил мой локоть и сделал шаг назад. Я постаралась скрыть свое удивление, но это мало получилось. Быстро он сдался однако. — Когда мы можем встретиться с вами, Анастасия Евгеньевна, и поговорить? — раздраженным голосом проговорил Даринский, сжимая кулаки. Его явно бесила эта ситуация, да и все, что здесь происходило, а я лишь хотела поскорее сбежать от него и от этого места. — На родительском собрании, — усмехнулась я и вышла из кабинета. Ноги тряслись, и я шла ускоренным шагом, желая поскорее добраться до раздевалки учителей, чтобы переодеться. Благо, спустилась я на первый этаж и добежала до раздевалки быстро и без происшествий. Переобувшись в длинные сапоги на шпильке, и накинув на себя норковую шубку, я вышла из здания школы, глубоко вдохнула морозный воздух и спустилась по ступенькам. Хлопья снега сразу начали падать мне на волосы, укрывая белым покрывалом голову. Я подняла голову вверх и зажмурилась. Мокрый и липкий снег падал на лицо и размазывал косметику, а мне было все равно. Я не могла понять одного, почему сейчас? Почему именно сейчас он снова появился в моей жизни? Почему его сын учится именно в моем классе? Почему я пошла работать именно в эту гимназию? Что это? Апория или парадокс?