Даниил Бумагин. 02.08.2001 Новороссийск
Водитель нашего автобуса смахивал на волка из мультика "Ну, погоди". У него были чёрные, как смоль, непромытые волосы, торчащие в разные стороны, потёртая майка неопознанной расцветки и голубые джинсы. Образ дополняла сигарета совершенно непонятного происхождения во рту паренька. Ему было, очевидно, чуть за двадцать. Достаточно новый "Икарус", на котором нам предстояло ехать до места назначения, выглядел не менее облезло, чем его водитель. Внешний вид автобуса, в который загружались мы всей компанией, заставил меня усомниться, что в Новороссийске существует хоть одна автомойка. Нас было семеро. Компания, в составе которой мы ехали искать приключения на жопу, была не случайной. Все мы знали друг друга давно и общались достаточно близко, чтобы организовывать совместные поездки. Самым близким мне человеком из всех присутствующих был, несомненно, мой лучший друг Артем Шатохин, с которым мы общались с детских лет. Наши родители были хорошо знакомы, правда, отец Шатохина, бывало, приходил к нам и после смерти моего отца. Иначе говоря, это был наглядный образец семейной дружбы, и мне больно было смотреть, как медленно, но верно она рушится. Виной этому был ещё один человек, также путешествующий с нами. Это был мой парень, Глеб Голубин, которого я невероятно любил. На редкость красивый зеленоглазый блондин с бледной кожей и сияющими зелеными глазами, стройной фигурой и множеством татуировок на изящном теле. С первой встречи меня привлёк какой-то совершенно несвойственный обычным парням с традиционной ориентацией блядский огонёк в его глубоких глазах. Не помню, при каких обстоятельствах мы начали встречаться, но факт оставался фактом: я души не чаял в своём любимом, солнышке, одуванчике, Глебушке и так далее и тому подобное по списку. В изящном теле Голубина будто сидело несколько личностей. Он мог быть ласковым, холодным, развратным, да вообще каким угодно, когда был наедине со мной. Но с самого начала поездки я стал замечать, что Глеб стал избегать меня. В поезде он часто закрывался в купе под предлогом, что его укачивает, постоянно вздыхал, говорил, что ему плохо, но стоило появиться Артему, как "больной" моментально выздоравливал и крутился вокруг Шатохина. Тот вряд ли мог этого не заметить, так как это было очевидно для всех. Третьего парня из нашей компании звали Слава. Тихий, скромный, неприметный, но очень милый, он был лучшим другом Голубина. Как и мы с Артёмом, они дружили с детства по той же причине, что и мы. Сравнивать их было бы столь же нелепо, как сравнивать тракторный мотор со статуей Апполона Бельведерского. Сходства в них почти не было, кроме, разве что, пола и возраста. Нечего и говорить, что Слава был одинок, ни парня, ни девушки у него не было, более того, даже про его ориентацию никто ничего не знал. Учился Слава на каком-то странном факультете, связанным не то с рисованием, не то с ядерной физикой, по словам других, был очень умным, вот и всё, что я, по сути, про него знал. Мальчик-загадка, блин. Четвёртый из нашей компании авантюристов, Влад Кожихов, был необычен, казалось, до мозга костей. Средней длины волосы парня были окрашены наполовину в чёрный, наполовину в белый, на лице и шее красовались татуировки, из носа торчал массивный септум. Влад мог быть как задумчивым, так и безбашенным, имел склонности к кратковременным депрессиям и частой смене настроения. Многое говорило о том, что он, возможно, страдал биполяркой. Что было в нашей компании частейшим явлением, у него была "не такая" ориентация. Но что удивляло больше всего – Кожихов учился в МГУ на факультете психологии, кстати, вместе с Глебом. Нетрудно догадаться, что Влад был в этой поездке не один, а со своей "пассией", Пашей Юровым, симпатичным брюнетом, который учился на архитектуре вместе со мной. Весёлый, порывистый, порой бывающий просто невыносимым, Паша был идеальным дополнением Кожихова. Несмотря на достаточную резкость и циничное отношение ко всему окружающему, Паша нежно любил Влада и, конечно, свою ручную мышь Аделаиду, именуемую чаще просто Машкой, которая, кстати, в данный момент сидела у него на плече и умывалась. Оба субъекта Пашиной симпатии знали о его отношении к своей персоне и нещадно пользовались этим, особенно мышь. Влад и Паша встречались года три, примерно с десятого класса. Познакомились они в школьной столовой, при чём весьма оригинально: Паша нечаянно залил белую футболку Кожихова гранатовым соком, а потом, помчавшись за ним с целью извиниться, зацепился за стул и грохнулся на ничего не понимающего Влада вместе со стулом. Они сразу понравились друг другу, хотя до этого оба были стопроцентными натуралами. Было забавно наблюдать за метаморфозами Юрова, когда Влад был рядом с ним. В одну минуту Павел становился скромным, милым, вежливым, даже меньше ругался и буквально сдувал пылинки со своего ненаглядного Владика. Тот отвечал взаимностью, молчал и заливался краской, когда Паша обращал на него внимание. Шестой человек был, как могло показаться, в нашей компании случайным, на самом же деле это было не так. Он был остер на язык, язвителен, угрюм и неразговорчив. Он учился в МГИМО, на каком-то факультете, связанном с экономикой. Иван Дрёмин, по прозвищу Фейс, был обладателем каштановых волос, голубых холодных глаз и, как и Влад, пары татуировок на лице. Он держался особняком и общался со всеми одинаково мало, но был начитан и рассудителен и часто помогал с решением проблем. У Вани была девушка Марьяна, и потому Дрёмин перед путешествием поставил условие: "Хорошо, я поеду, только не применяйте ко мне свои пидорские приёмчики". Ну, и седьмым был, собственно говоря, я. Мы с водителем автобуса стояли в тени, пока ребята заносили вещи. Шатохин сновал туда-сюда, командовал, Паша, Ваня и Влад перетаскивали вещи, Слава заносил их в салон, а вот Голубина что-то не было видно. Глеб... Я закусил губу, чтобы справиться с нахлынувшими эмоциями. Захотелось подойти к нему, прижать к себе, впиться в его сладкие пухлые губы и забыть обо всём. Но увы, я понимал, что это вряд ли возможно, и кошки скребли у меня на сердце. Из печальных размышлений меня вырвал голос водителя: – Куда собрались-то? – В Красную Щель. Он удивлённо воззрился на меня. – Давненько никто не ездил туда. Не боитесь? Это, говорят, мистическое место. – Чего ж бояться? Это всё ерунда, – я начал разглядывать рядом стоящее дерево, – просто людям нужно найти всему оправдание и... – Вы, наверное, знаете Сергея, так? – перебил меня водитель. – Да, он знал моего отца. Мы к нему и едем. – Что ж, желаю вам удачи. Кстати, – он протянул руку, – Валерий. – Даниил, – мы скрепили знакомство рукопожатием. – Мы готовы, – со стороны автобуса подошёл Артём, – едем? – Конечно. Войдя в салон, Артём занял место рядом с Голубиным в самом конце. Впереди них сидели Влад с Пашей и одинокий Слава, так как Ваня в таком же гордом одиночестве сидел в другом месте. Я присел к Михайлову: – Не возражаешь? – Нет, – он слабо улыбнулся и покраснел. Невольно я подумал, что он очень милый, и улыбнулся в ответ, заставив его покраснеть ещё больше. Слава начал привлекать меня. "Он не поступил бы так, как Глеб", – пронеслось в голове. Словно иллюстрируя мои мысли, с задних сидений раздался весёлый смех Глеба. – Если все болели бы так, как он, нам не нужны были бы врачи, – тихо сказал сзади меня Влад. Я обернулся и заметил, что Влад и Паша вынули из рюкзака пиво. Кожихов подмигнул мне и, достав из рюкзака, протянул заветную бутылку. – Поездка предстоит долгая, – провозгласил Павел, – и лично мы, то есть я, Влад и Даня, будем пить. – Господа, – послышался сбоку голос Вани, не произнёсшего ни слова с начала поездки, – а куда, собственно говоря, мы едем? Вы, кажется, об этом не говорили. Артём откашлялся и торжественно провозгласил: – Мы едем в Красную Щель. Паша подавился пивом и заржал, – С таким количеством пива мы скоро превратим её в фиолетовую, – проворчал Влад, открывая новую бутылку. – Тихо! – рявкнул Шатохин. – Детский сад, штаны на лямках, бля, – добавил вкрадчивым голоском Глеб. – Так вот, – продолжил свою пламенную речь Артём, – Красная Щель – охуенное место. Несколько лет назад я там был вместе с Даней. Звёздные южные ночи, яркие закаты, чайки над синими волнами, прекрасный лес, где... – Тёма, я давно понял, что ты в душе поэт, – капризно перебил его Глеб, – опусти, пожалуйста, шторки. Мне солнце мешает. Артём вскочил с места и кинулся опускать шторки. Кожихов закатил глаза и покрутил пальцем у виска. Ваня спросил: – Мы едем к кому-то или просто так? Поскольку Тёма был занят шторами, я ответил на вопрос Вани: – Красная Щель – заброшенная туристическая база. Раньше на её месте была деревня, но сейчас там никто не живёт, кроме одного человека, Сергея. Он охотник. Его знал мой отец и отец Артёма. Так что едем мы к нему. Артём, вернувшись на свое место, продолжил: – На автобусе до самой Красной Щели мы не доедем. По суше до неё добраться попросту невозможно: глухой лес, горы. Автобус довезёт нас до деревни, название не помню, Соловьи, что ли, или что-то подобное. Оттуда мы пойдем к морю, там немного идти. В 18:00 нас будет ждать катер. Он-то и привезёт нас в Красную Щель, где на берегу нас и встретит Сергей. – А что вообще за Красная Щель? – поинтересовался Влад, поставив на пол бутылку пива. – Относительно недавно, в середине двадцатого века, прошёл слух, что в районе этой деревушки, которая тогда еще существовала, раньше были поселения скифов и египтян. Естественно, что туда хлынули потоки "чёрных археологов", которые производили незаконные раскопки и так далее. Местные жители не хотели отдавать своё, и потому не ладили с приезжими, и в эту ситуацию вмешались правоохранительные органы. Не знаю, что ещё там было, но итогом дела стали два трупа: археолога и местного жителя, после чего археологи покинули эти места. – Скучненько, – хмыкнул Влад. – Ну так вот, – Артём проигнорировал комментарий Влада, – после этой трагической истории интерес к Красной Щели поубавился, и археологи уехали. Через некоторое время деревушка и вовсе опустела, народ по непонятной причине разъехался, а про те места ходили слухи, один другого мрачнее, правда, ничем не подтверждённые. Были ещё времена, когда барды-энтузиасты пытались организовать тут туристическую базу, но что-то пошло не так, и они разъехались. Сейчас там живёт только Сергей. Он уезжает в близлежащую деревню только зимой, а остальное время живёт в Красной Щели, охотится на кабанов и косуль, собирает травы. Вот так. – Я надеялся, что история будет немного другая, – заметил Влад. – И что ты хотел слышать? – поинтересовался Артём. – Ну, – Влад поначалу замялся, а потом в его глазах блеснуло озорство, – например, из близлежащего болота, – сделал зловещее лицо, – вылезла бабайка и сожрала всех до одного археологов. Юров захихикал, расплёскивая пиво. – Насколько я знаю, в Красной Щели вроде нет болота, – заметил я. – Ну да, – подтвердил Шатохин, – мы, во всяком случае, не видели. Воцарилась тишина. Я обернулся назад. Ваня читал книгу, Артём сидел, прикрыв глаза, Глеб спал на его коленях, Паша пил, Влад же, воспользовавшись случаем, открыл окно и любовался пейзажем. Я последовал его примеру, и мы со Славой уставились в окно. В тот момент мы подъехали к горам. Казалось, что они касались небес, так они были высоки. Автобус сбавил скорость, так как дорога шла вверх и сужалась. Отдать должное водителю, он знал своё дело. Перед нашими глазами заискрилось Чёрное море. Слава восторженно выдохнул и вцепился в мой локоть. Зрелище и вправду завораживало. Неторопливо неся свои волны, море уходило за горизонт. Прозрачная чистая вода позволяла рассмотреть снующих у берега чудесных маленьких рыбок с мерцающей чешуёй и таинственных медуз, лавирующих между зарослями водорослей и прибрежными валунами. Чем ближе было к горизонту, тем темнее становилась вода, приобретающая на месте соприкосновения с небом чернильно-лиловый цвет. Я перевёл взгляд на берег, и поначалу мне показалось, что он кое-где покрыт снегом. Но стоило присмотреться, и я понял, что на берегу расположилось огромное количество чаек. Легкий морской ветерок принёс в открытое для проветривания окно запах водорослей, плеск волн и крики птиц. – Красота, – завороженно выдохнул Влад, заправляя за ухо чёрную прядь. – Ну да, обязательно поимею тебя в море, – Юров, видимо, рассчитывал, что его реплику никто не услышит, но тем не менее услышали все. С задних сидений захихикал проснувшийся Глеб. – Паш, ну ты как всегда, всю романтику всем портишь, – сделав обиженное лицо, Влад отвернулся от Паши и продолжил смотреть в окно. Юров приобнял парня сзади, и так они продолжили сидеть. Я украдкой взглянул на Славу. Он уже не наблюдал за сменой пейзажей в окне; очевидно, ему хотелось спать. Я невольно улыбнулся: Слава выглядел так мило, невинно и беззащитно в тот момент. – Спать хочешь? Слава поднял на меня взгляд, и его щеки залились румянцем: – Немного. Неожиданно для самого себя я приобнял Славу за плечо, притянул к себе. Тот, не оказывая сопротивление, положил голову на моё плечо и закрыл глаза. – Спи, – я погладил его по голове. Слава задремал, а я погрузился в раздумья. Я понимал, что отношения с Глебом уже не вернуть, что нужно забыть его, но что было делать, когда в памяти то и дело мелькали воспоминания, связанные с Глебом. Официально, конечно, мы пока не расстались, но я и так прекрасно понимал, что между нами всё кончено. Я вспомнил, как в поезде, по дороге в Новороссийск, нам удалось один раз (последний!) остаться наедине. Это было ночью или поздно вечером. Мы остались вдвоём в моём купе. Свет неверной лампы косо ложился на лицо Глеба, делая его ещё прекраснее. Я вспомнил, как он желанно впился тогда в мои губы, как я касался его изящного тела, но стоило мне начать расстегивать на нём его любимую рубашку в клетку, он шарахнулся от меня и, краснея, застегнул её, ничем не пытаясь аргументировать столь неожиданный поступок, но я все равно успел заметить на плече Голубина немаленьких размеров багровый кровоподтёк весьма однозначного происхождения. Тогда я не стал акцентировать на это внимание и сделал вид, что ничего не видел, так как не хотел ссориться с Глебом. Теперь, обдумывая этот случай, я понимал одну вещь, которую раньше осознать не мог: Голубин настолько вскружил мне голову, что я за время отношений с ним стал настоящим подкаблучником. Ну да. Я вспомнил себя в начале наших отношений. Вспомнил, как удивлялся моему поведению Артём: я реже общался с друзьями, проводил время почти только с Глебом до того, как познакомил со своей компанией, покупал ему всё, что только он ни пожелает, когда он звонил мне, бросал все дела и мчался к нему, исполнял все его желания, какие мог. Да и говорил я только о нём: Глеб то, Глеб сё... Я не заметил, как проснулся Слава, тронул меня за локоть: – Даня... Взглянув на него, я понял, что он – мой шанс начать новую жизнь и отпустить Глеба. Чёрт возьми, как я раньше мог его не замечать?.. – Что? – Вы... – Слава потупился и тихо спросил: – Вы с Глебом расстались? – Фактически да. Это так заметно? Слава робко улыбнулся: – А что, разве нет? – Честно говоря, не думал об этом. Слушай, – я хотел перевести неприятную тему, – давай о хорошем лучше. В разговор вклинился Влад, который до этого болтал о чем-то с Пашей: – Дань, а долго ехать ещё? Я посмотрел на часы, подумал. – Нет, а что? – Ничего, только я боюсь, что Паша все пиво выпьет, пока мы доберемся. Да, Юров был большим любителем заложить за воротник. – Если тебе так жалко твоего Пашеньку, так помоги ему, чтобы он не заработал алкогольную интоксикацию, – посоветовал я другу. Кожихов фыркнул, но, судя по свидетельствующему об открывании бутылки звуку, счел мой совет весьма дельным.***
Путь пошёл под гору, и в скором времени автобус остановился. В салон заглянул водитель: – Приехали. Все начали вставать, поднимая вещи. Я забрал у Славы один из двух тяжеленных рюкзаков, задаваясь вопросом, что там лежит. Наконец мы вышли из автобуса. К нам подошёл Валерий: – По договору? Я кивнул, и в ладонь водителя перекочевала хрустящая купюра. – Если нужно что-то, вот, – он кивнул на стоящий в стороне ларёк, – тут всё есть. – Я схожу, – Паша рванул в сторону ларька, Влад помчался следом за ним. В ту же сторону направился Ваня. – Ну, удачи вам, – Валерий улыбнулся, – через десять дней здесь же встретимся. – Спасибо. Мы обменялись рукопожатием. Я посмотрел в его глаза и увидел в них, кроме снисходительности старожила и некого восхищения, смутную тень какого-то другого чувства. Впоследствии я понял: то был затаённый страх.***
– Смотри, – Слава легонько толкнул меня в бок. Я не заметил, как недалеко от нас появилась немолодая цыганка с двумя детьми, одетая в традиционную длинную юбку. Седые спутанные космы женщины были покрыты пёстрым платком. Ноги в стоптанных сандалиях были темны от загара. Сухая и тощая, женщина напоминала мне большого богомола. Ничего примечательного не было в её внешности, кроме больших проницательных чёрных глаз. Дети её, девочка и мальчик, одетые во всякое тряпьё, были грязными настолько, что цвет кожи детей трудно было определить. – Ебучее цыганское отродье, – презрительно хмыкнул Глеб, сжимая в своей руке руку Артёма, – сейчас деньги клянчить начнёт ещё, а то и спиздит что, – блондин покосился на оставленные без присмотра вещи Паши, Вани и Влада. Было б там что пиздить. Остатки пива если только. Я повернулся в сторону ларька и ощутил дежавю. Как будто эти места были уже знакомы мне?.. Невдалеке я увидел несколько ветхих домиков, покосившихся и расшатанных, вросших в землю по самые окна. Садящееся солнце поселило в остатках окон кровавые отблески, что делало картину несколько жуткой, напомнившей мне страшную детскую сказку. Я невольно загляделся на эту картину. Прямо, метрах в десяти-пятнадцати от нас был обрыв. С его вершины казалось, что небо и море являются единым целым. Тихо плещущие волны отражали красноватый свет солнца, неумолимо движущегося к горизонту. На небольшом расстоянии от того места, где присела отдохнуть цыганка, находился проржавевший столб. На нём криво висела облупившаяся ржавая вывеска. Проступающая сквозь краску ржавчина была похожа на потёки крови. Надпись на вывеске гласила: "Соловки". Не Соловьи, значит. Левее взору представала узенькая тропинка, поросшая по краям травами и кустарником, ведущая вверх, в горы. Ещё дальше, за горами, я заметил озарённые закатным солнцем заснеженные верхушки огромных скал. Несмотря на вечернее время, воздух был удивительно горяч. Лёгкий ветерок приносил запах моря, водорослей, поздних черноморских цветов. Пели цикады, с чем я уже свыкся. Правее, примерно в сорока метрах относительно берега, у края причала волны покачивали белый катер. – Уже шесть часов пять минут, – услышал я голос Шатохина, – катер уже пришёл. – И что ты предлагаешь делать? – достаточно резко ответил ему Глеб. – Бросить остальных и уехать? – Нет, нет, я просто сказал, – сконфуженно пробормотал Артём, – зачем ты говоришь то, что я не имел в виду? Глеб промолчал. Пару минут спустя с той стороны, где он стоял с Артёмом, донесся запах табачного дыма. – Сколько добираться морем? – спросил Слава, пытаясь, видимо, разбавить смущавшее его молчание. – Чуть меньше пятидесяти километров, – я делал вид, что рассматриваю вывеску, на самом же деле наблюдал за копающимися в пыли цыганятами, – достаточно скоро мы будем уже на месте. Снова воцарилось молчание. Вернулись из ларька парни. Влад и Паша тащили по два пакета, а Ваня – аж целых три, но, невзирая на тяжесть, все трое были счастливы. Я понимал, конечно, что в трёх огромных пакетах Вани, по характерному звуку. – Скупили весь ларёк, – хитро щурясь, провозгласил Влад, – ну, держись, Красная Щель! И тут мы услышали со стороны хриплый голос, несомненно, принадлежащий цыганке: – Вы направляетесь в Красную Щель? Все обернулись. Цыганка встала с земли, её седые космы растрепались ещё больше, глаза горели. Мы с Артёмом удивлённо переглянулись, и он ответил женщине: – Да, а что? Она криво усмехнулась, её лицо приобрело странное выражение: – Там вас ждёт темнота. Все переглянулись, и с секунду длилось молчание. Потом Глеб фыркнул так, что ему позавидовала бы лошадь, и заявил: – Это всё дичь, идите и расскажите это вашей бабушке. Ах да, Владик, ты же ведь говорил про бабайку? Вот она и встретит нас с распростёртыми объятиями вместо Сергея. Влад захихикал. Лицо цыганки потемнело, глаза стали ещё больше. – Вы смеетесь. Вы молоды и не понимаете. Вы... не знаете. Ничего не знаете. Это плохое место... Глеб фыркнул ещё раз. Паша, обняв Влада за талию, иронично спросил женщину: – Чем же оно плохо? Там сдохла ваша любимая кошечка? – Поворачивайте обратно. – Голос женщины стал тише. – Ещё чего, – после этих слов Голубин собирался снова фыркнуть, но Артём предотвратил это, легонько шлёпнув его по заднице, – не указывайте нам, сами разберёмся. Или вы предлагаете нам... – Взять вещи, – подхватил Паша, – и идти сто километров пешком до Новосибирска. – Пойдёмте уже, – Слава развернулся, поднимая с земли рюкзак, – долго ещё слушать эту херню? – Цыгане всегда жили враньем, – сказал Ваня, когда мы спускались к морю, – и ведь найдутся люди, которые поверят в эту дичь. Многие вообще цыган чуть не святыми считают. – Мне даже не по себе стало от неё, – поделился своими ощущениями Глеб, вцепившись своими длинными пальцами в локоть Артёма, – она с таким видом это говорила... Да, а пару минут назад не похож ты был, Глеб Голубин, на человека, которому не по себе. – Давайте забудем об этой ситуации и не будем акцентировать на это внимание, – по тону Влада было видно , что он просто хочет успокоить самого себя, – ведь такая всё херня! Я посмотрел назад. В лучах закатного солнца на краю обрыва стояла цыганка. Ветер развевал полы её юбки и седые волосы, платок слетел с головы и выглядел из-за ветра как плащ, а губы беззвучно шептали не то благословение, не то проклятье...***
Мы погрузились на катер. Управлял им достаточно молодой бородатый мужчина, улыбчивый и добродушный, представившийся Александром. – В Красную Щель? – спросил он, когда мы сели в катер. Услышав утвердительный ответ, он посмотрел на нас с нескрываемым любопытством и удивлением, но ничего не сказал. За несущимся катером распространялся белый бурлящий след, вокруг то и дело проносились чайки и ловили подпрыгивающих над водой рыб. Перед посадкой я собрал волосы в пучок, о чём сейчас не пожалел: из-за скорости в лицо дул сильный ветер. Рядом со мной опять сидел Слава, любующийся морским простором. Все остальные, кроме Кожихова, разговаривали о планах на ближайшее будущее. Влад сидел и молчал, и его лицо имело пасмурное выражение. Я обратился к нему: – Ты в порядке? Влад поднял взгляд на меня и глухо проговорил: – Я думаю над словами цыганки, Дань. – Ты же сам говорил. Попытайся забыть об этом. – Я понимаю, – Влад нервно хрустнул пальцами, – но всё же... Что она хотела сказать? – Ваня уже говорил, что цыгане живут обманом... – Я понимаю, – Кожихов перебил меня, – но зачем ей это было надо? Мы замолчали. Вопрос Влада был из разряда тех, которые не требуют ответа. Тишину прервал Влад. – У меня плохое предчувствие, – будничным голосом заявил он. – Успокойся, – посоветовал я другу, – просто ты накручиваешь себя из-за этой цыганки. На самом деле у меня самого было нехорошее предчувствие. Наконец вспомнил про существование Влада Паша, пододвинулся к нему поближе и поинтересовался: – Ты что такой грустный? Всё хорошо? – Да, Пашенька, просто устал немного. Скорее всего, Влад просто не хотел волновать Пашу. – Ну ничего, скоро приедем. А Сергей нас на берегу встретит? – так, это он уже мне говорит. – Ну да. – А интересно, – Паша мечтательно улыбнулся, – как она, эта Красная Щель, выглядит? Я думаю, реально очень крутое местечко, у тебя и у Артёма, насколько я знаю, вкусы хорошие. Ну да, а вкусы на парней ещё и совпадают. – Даже не верится, – Паша продолжил говорить, перебирая волосы Влада, который прилёг к нему на колени, – что мы скоро приедем в то место, о поездке в которое думали чуть ли не год. Я побыстрее хочу попасть туда, и даже целый табор ебанутых цыганок не остановил бы меня. Я мельком взглянул на Влада. При словах про цыганок он нахмурился на секунду, но почти сразу его лицо приняло прежнее беззаботное выражение. – Владик, солнышко, а ты тоже туда хочешь поскорее? – Паша восторженно посмотрел на своего парня. – Конечно, – рассеянно-весёлым тоном поведал Влад, – я уже давно хотел поехать с тобой на море. Что-то не то было в этом тоне, но Паша мысленно был уже в Красной Щели, и потому ничего не заметил. В какой-то момент все замолчали. Стихло даже беззаботное щебетание Глеба, доказывавшего что-то Ване и Артему. Солнце неумолимо садилось. Катер по-прежнему рассекал морские волны. И чем ближе мы были к берегу, тем больше росло внутри меня какое-то странное волнение.***
Катер начал постепенно сбавлять скорость. Приблизившись к берегу, он и вовсе остановился. – Приплыли, – объявил Александр, – добро пожаловать в Красную Щель. – В смысле – приплыли? А где же пристань? – с искренним удивлением Глеб воззрился на Александра. – Пристань в Красной Щели? – мужчина расхохотался. – А оркестр с салютом не нужны? Глеб обиженно надул пухлые губки и хотел сказать что-нибудь язвительное, но Артем, разувшись, взял его на руки, перекинул через плечо, как добычу, и, вылезя из катера, пошёл к берегу. Голубин, отойдя от лёгкого шока, начал попытки освободиться от хватки Артёма. Эти попытки окончились для него плачевно: в паре метров от берега он шлёпнулся в воду. Перед тем, как покинуть катер, я расплатился с Александром, и тот сказал: – Передай Сергею, что зашёл бы, да времени нет, работа. – Хорошо, через десять дней, в этом же месте. Мы попрощались. Провожая взглядом катер, мы все почувствовали усталость. Влад опустился на камни, которыми был покрыт берег, и заявил, что устал так, что лёг бы прямо на этих камнях. Примерно метров сорок от моря было усыпано камнями разных размеров, дальше начинался густой лес, больше похожий на джунгли. Мы ждали минут пять, и наконец недалеко раздался заливистый собачий лай. Я повернулся в ту сторону, откуда шёл звук, и сказал друзьям: – А вот и Сергей. На берег вышел достаточно высокий мужчина средних лет с ружьём наперевес, загорелый и мощный, с сединой на волосах. Его грубоватое лицо излучало доброту. Впереди него бежала его собака, Аякс, овчарка, больше похожая на волка. Подойдя к нашей компании, Сергей в первую очередь обратился к нам с Артёмом: – Боже мой, Артём, Даниил, как вы изменились! Когда вы в последний раз гостили у меня, вы были совершенно другие! – Все меняется, – с улыбкой сказал Артём, – да и Аякс, когда мы приезжали, был ещё щенком, а теперь вот каким стал. – Да, – Сергей улыбнулся, – ну а вы с Даней по-прежнему лучшие друзья? У меня затаило дыхание: хватит ли у Шатохина наглости назвать нас лучшими друзьями?.. – Конечно, – Артём мило улыбнулся, глядя на меня. Хватило, значит... – Ну, а остальных, может, хоть представите мне? Артём быстро представил Сергею всех наших друзей. Мужчина попросил нас называть его на "ты", и мы двинулись в путь следом за ним. Я взял один из пакетов, который нёс Ваня, так как Дрёмину было неудобно тащить на себе рюкзак и несколько пакетов из ларька. Заглянув в пакет, я увидел там несколько бутылок водки и ухмыльнулся. Итак, мы шли за Сергеем. Впереди бежал Аякс, и окрестность оглашалась его радостным тявканьем. Темнело.