Линия жизни

После Рождества Сириус вновь был вынужден уйти, правда, всего на пару часов, так что Мэри вызывать было бы слишком рискованно, учитывая то, что она только недавно вернулась из предыдущего отъезда, и Пожиратели Смерти, наведавшиеся к ней как раз тем же днём, и так смотрели на неё с подозрением, как бы убедительно она ни умела врать. Именно поэтому Джулию вновь оставляли дома одну, хоть и с большим неудовольствием и подозрением. Сириус покинул дом утром, почти не позавтракав. Джулия пожелала ему удачи, хотя сама не знала, понадобится ему удача или нет. Обнадёживало то, что Сириус не сильно волновался, на его лице скорее читалось раздражение, чем страх или беспокойство. Джулия не знала, из-за чего появилось это раздражение: из-за пролитого им самим на свои же пальцы кипятка, из-за Зефира, кинувшемуся ему под ноги на пороге кухни или из-за дела, которое стояло у него на пути. Джулия мало что понимала во всей этой истории, поэтому, как ни старалась вникнуть, у неё не получалось. Дамблдор и Сириус говорили что-то про те же крестражи и про некий медальон. Как поняла Джулия, существовало два медальона, и один — тот, что был у Дамблодра, — оказался подделкой. Больше ей ничего выведать не удалось, зато её грели слова Дамбодора о том, что Сириус всё расскажет, когда придёт время. Вообще-то Джулия не любила все эти туманные «когда придёт время», «когда посчитаю нужным». Время ведь могло прийти и через десять лет, а посчитать что-то нужным можно было вообще после смерти Джулии. А в те времена, которые сейчас шли, такие тревожные времена, смерть могла наступить когда угодно. Джулия лениво улеглась на свою кровать и уставилась в потолок. Она любила смотреть на выкрашенный белой краской потолок, потому что вздувшаяся краска в одном месте напоминала ей голову какой-то птицы, повёрнутой в профиль. Выглядело это довольно интересно — похожую птицу она видела в какой-то магловской книжке для детей, и эта птица была помещена на изображении с гербом какого-то королевства. В этой сказке говорилось про несчастную любовь одной девушки к юноше из королевской семьи. Сама же девушка была обычной крестьянкой, которую предпочитали не замечать не то, что в семье короля, но и в её собственной. Джулия не запомнила, как звали героиню и её возлюбленного, и чем кончилось всё это дело, но картинка с гербом прочно засела в памяти, и каждый раз, ложась на кровать, она непременно находила взглядом эту птицу, а на душе от этого становилось спокойнее. Птица напоминала голубя, представителей которых Джулия каждый день наблюдала из своего окна. Сами птицы её видеть не могли из-за заклятия, наложенного на дом, да и они редко взлетали в воздух. Чаще всего голуби толпились у скамеек недалеко от парка, расположенного на улице, перепендикулярной улице с домом Джулии. В парке непременно гулял кто-нибудь, у кого находились или пакетик промокших семечек или хрустящая корочка свежекупленного хлеба. Голуби забавляли Джулию, и она любила за ними наблюдать. Наверное, поэтому она и приметила это взбухшее изображение на потолке. Належавшись вдоволь на своей кровати, Джулия встала с неё на пол, прошлась по комнате, оставляя на полу влажные следы узких ступней, и подошла к окну. Отсюда было хорошо видно окрестные дома, уходящие по улице вдаль. Серая многоэтажка в северной части Лондона, в которой жила Джулия с Сириусом и Зефиром, располагалась в конце улицы так, что вид из окон простирался довольно далеко, чтобы изучить крыши лондонских домов вдоль и поперёк. Иногда Джулия жалела, что живёт не на третьем или четвёртом, и особенно не на пятом этаже, ведь оттуда было бы видно гораздо больше. Но вот уже почти десять лет приходилось довольствоваться неуютной квартирой на втором этаже их серого дома в северной части Лондона. Джулия вздохнула и осмотрела привычные взгляду крыши. На ярко-алой черепице невысокого домика на соседней улице расположился белый жирный кот, который каждое утро приходил туда, чтобы сделать вид, что он на самом деле вовсе не ленивый и старый, а ещё молодой и достаточно сильный, чтобы ловить пролетающих мимо мелких птичек. Джулия, сколько за ним ни смотрела, никогда не замечала, чтобы он лежал на каком-нибудь новом месте или вставал за чем-нибудь, кроме как уйти к себе домой. Она была уверена, что, будь дом с ярко-алой крышей поближе, то обязательно увидела бы на месте кота протёртую черепицу и кучу белой шерсти, так долго лежащей там, что никакому ветру было бы не под силу её сдуть. Переведя взгляд чуть дальше по улице, девочка заметила каменный большой дом с мансардой, в окне которой с десяти до половины одиннадцатого пополудни каждый день, кроме воскресенья, будет видно крутящуюся у зеркала девушку в стиранном-перестиранном зелёном халате без пояса. Этот дом год назад купила семья какого-то бизнесмена, процветающего в своём офисе-агенстве. Чем же этот мужчина занимается, Джулии узнать до сих пор не удалось. Первое время своего проживания в новом доме девушка появлялась в окне в шёлковом длинном халате с тонким пояском, а однажды показалась в этой старенькой тряпичке с отвисшими карманами. Джулия, заметив изменение в привычной одежде соседки, принялась следить за ней упорнее, чтобы узнать, не сменит ли она свой дурацкий халат на что-нибудь ещё. Джулия вдруг почувствовала, что стало очень холодно. Окно, в которое она беззастенчиво смотрела, запотело и что-то в нём разглядеть не удавалось. Девочка медленно соскользнула с подоконника и встала на пол. Босые ноги обожгло холодом. — Зефир! — позвала Джулия, чтобы было не так страшно. Вместе с именем кота с её губ сорвалось облачко серого пара. Кот не отозвался. — Зефир! — снова воскликнула Джулия. По её рукам пробежали мурашки, и ей казалось, что это отнюдь не от внезапно наступившего холода. Позвав кота ещё два раза и почти убедившись в том, что его нет в доме, Джулия решила выйти из комнаты. Стараясь не скрипеть деревянным полом, она медленно продвигалась по коридору. Мельком заглянув в комнату Сириуса и не обнаружив там Зефира (она вообще-то сомневалась, что он может там что-то делать, кроме как гадить на кровать), Джулия пошла по коридору дальше. Ни в ванной, ни в туалете Зефира тоже не оказалось, и Джулии оставалось проверить только кухню. Джулия не хотела бы, чтобы Зефир каким-то образом ушёл из дома, поэтому надеялась, что он сейчас на кухне обгладывает вчерашние куриные крылья, которые должны были остаться на сегодняшний обед. Выдохнув и заглянув на кухню, она увидела миску с крыльями, несколько крылышек, лежащих на полу, и Зефира около окна, замершего на подоконнике, прижавшись к стеклу носиком. Джулия вновь позвала кота, но он почему-то зашипел, не поворачиваясь к ней. Она подумала, что он наблюдает за голубем, севшим на крышу соседнего дома, или приметил белого кота на ярко-алой черепице дома с улицы напротив. Уже почти не волнуясь, Джулия подошла к окну и посмотрела на улицу. Девушка в зелёном халате уже скрылась, кот до сих пор лежал на своём месте, но Зефир смотрел не на него. Голубей на окрестных крышах тоже не было. Кот смотрел на дорогу прямо под окном кухни. Сначала Джулия не поняла, что он там нашёл интересного, а потом увидела высокую фигуру в чёрной мантии в пол с капюшоном. В памяти Джулии сразу всплыла та же фигура в тот день, когда Сириус с Джулией поссорились. Фигура за окном оглядывалась по сторонам, перешагивая с места на место, как будто снова что-то искала, а потом подняла голову наверх, направляя взгляд страшных красных глаз прямо на Джулию. Лицо было очень бледным, вместо носа две узкие щёлки, череп, как могла увидеть Джулия, совершенно голый, а щёки впалые, словно кости его были просто обтянуты тонкой кожей. Страшный человек улыбнулся, не переставая смотреть прямо на девочку. Его улыбка была даже страшнее красных глаз: наверное, если бы змеи могли улыбаться, они бы делали это точно так скаля острые клыки и щуря глаза с вертикальными зрачками. Джулия узнала этого человека — она видела его на фотографии в Косом переулке перед Рождеством. Ей не хотелось верить в это, но всё говорило о том, что этот человек — Волдеморт. Джулия в страхе отпрянула от окна, налетев на стол и опрокинув миску с крыльями на пол. Несколько секунд, может, минуту, она стояла не шелохнувшись, выпучив глаза от ужаса, без единой мысли в голове. Потом пришло осознание всей ситуации. Он её видел, хотя никак не мог сделать этого, ведь дом защищён заклятием. Наверное, он просто пытался запугать её, не будучи уверенным, что она вообще там есть. А может, просто почувствовал присутствие животного поблизости и смотрел на него. Пару минут у Джулии по всему телу бегали мурашки, а из мыслей не уходил этот взгляд. Пока волнение не утихло, Джулия даже не пыталась сосредоточиться на какой-то одной мысли, поэтому они все перемешались, и девочка видела уже не фигуру в чёрном балахоне с огненным взглядом, а девушку в старом халатике, оценивающе оглядывающую себя в зеркале красными глазами. Её привёл в чувство Зефир, мягко приземлившийся перед ней на все четыре лапы и смотревший на неё своими тёмными глазами. Джулия взяла его на руки, несмотря на то, что он был уже довольно тяжёлым, и подошла к окну. Нервно сглотнув и зачем-то обратив взгляд в потолок, девочка подалась вперёд, не сходя с места. Таким образом, она могла увидеть небольшую часть улицы, а её снаружи увидеть было почти невозможно (хотя увидеть её было невозможно в первую очередь из-за действующего заклятия Фиделиус, которое, конечно же, работало и не могло дать никакого сбоя). На том месте, где стояла фигура, никого больше не было, и у Джулии вырвался вздох облегчения. Кто бы там внизу ни был, он ушёл ни с чем. А смотрел он вовсе не на неё, а на что-нибудь другое. В конце концов, вместо окон их квартиры прохожие должны были видеть серую каменную стену. Может, мимо этой стены пролетел голубь или какая-нибудь другая птица, или ещё что-нибудь, что могло показаться человеку в плаще забавным. Подойдя к окну вплотную, практически касаясь лбом стекла, Джулия снова осмотрела улицу. Белый кот в этот момент встал и вальяжной походкой, покачивая пушистым хвостом, направился прочь с крыши. В парке какой-то ребёнок распугал голубей, и они невысоко взлетели, спасаясь от нарушителя их трапезы. Ещё раз удовлетворённо вздохнув, Джулия собиралась было уже направиться к себе в комнату, чтобы за наблюдением за какой-нибудь точкой всё обдумать, но мимо окна пронеслось что-то чёрное. Оно было гораздо больше голубя или любой другой птицы, полы мантии (хотя Джулия убеждала себя, что никакая это не мантия) развевались от ветра, и было похоже, что мимо окна пролетает огромная летучая мышь. Джулия, не думая об опасности, подбежала к окну и посмотрела в небо. Вдали скрывалась чёрная неровная клякса, позже переросшая в точку, а потом и вовсе исчезнувшая. Зефир испуганно прижался к Джулии, и она вдруг тоже очень захотела к кому-нибудь прижаться. Было действительно страшно, пожалуй, настолько большого страха она не испытывала ещё ни разу в жизни. Она впилась в шерсть Зефира пальцами и быстрым шагом направилась в свою комнату. Села за стол, а не на кровать, потому что она находилась прямо возле окна, а около окон Джулия сейчас хотела быть меньше всего. Зефира она посадила перед собой на стол. — Тебе тоже страшно, да? — почему-то шёпотом спросила она у кота. Он смотрел на неё совершенно человеческим взглядом, немного склонил голову на бок, а после заданного вопроса сел абсолютно прямо. Джулии из-за этого движения показалось, что он кивнул. — Хорошо, что ты со мной, а я с тобой, — продолжала она после недолгой паузы. — Представляешь, что было бы, если бы я тебя тогда выгнала? Или если бы Сириус тебя прогнал. Мне было бы ещё страшнее, чем сейчас. Наверное, Сириус подумал, что мне с тобой будет спокойнее. Он ведь хороший, просто не любит котов. Джулия сидела за столом несколько минут, пытаясь рассортировать всё по полочкам. Этот человек (а может, не совсем человек?) мало того, что способен летать без всяких средств для этого, он ещё и может преодолевать заклинания. Скорее всего. Всё больше фактов указывало на то, что на самом деле человек просто пытался напугать кого-нибудь вне поля зрения Джулии. Видеть он её не мог. Даже Дамблдор — величайший волшебник их времён, по мнению Джулии, — не мог бы увидеть что-то сквозь заклинание Фиделиус. Раз он улетел, а не вошёл в дом, решив проверить свои догадки, значит, он решил, что на этой улице нет той вещи, которую он искал, что бы это ни было. — Наверное, надо будет рассказать Сириусу, — сказала Джулия. — Как думаешь, что он скажет? Не надеясь на то, что кот ответит, но всё равно немного удивившись молчанию Зефира в ответ на её вопрос, Джулия решилась-таки лечь на кровать. Сначала инстинктивно найдя взглядом голову голубя, она медленно посмотрела в окно. Совершенно обычная улица без летающих людей в чёрных мантиях и других странностей. До вечера Джулия сидела как на иголках. Она всё ждала, когда же вернётся Сириус. На каждый шорох в коридоре она реагировала мгновенно, выбегала в прихожую и обнаруживала или Зефира, опрокинувшего вешалку с верхней одеждой или скрипнувшую от сквозняка раму с каким-то пейзажем. В полдевятого, наконец, явился Сириус, ещё более уставший, чем бывал обычно. Джулия подождала, когда он переоденется, поест и сядет на кухне читать «Ежедневный пророк». Она осторожно присела на стул напротив Сириуса и громко вздохнула, чтобы на неё обратили внимание. Сириус поднял глаза и вопросительно посмотрел на девочку. — Я сегодня видела какого-то человека в чёрной мантии. У него были красные глаза, он посмотрел на меня и улыбнулся, а потом улетел совсем без метлы, сам, — сказала Джулия, почему-то почувствовав вновь тот страх, который испытала тогда у окна, когда мимо неё пролетела огромная летучая мышь, являющаяся человеком. По мере её рассказа брови Сириуса лениво взлетали на лоб, а когда она закончила, так и остались где-то посередине лба. — Но ведь он не мог меня видеть, да? — шёпотом спросила Джулия, а про себя думая «Скажи «да», ну скажи». — Через все защитные заклятия, которые мы наложили на дом, никто не мог тебя ни слышать, ни видеть, — успокоил Джулию Сириус. Она предпочла не заметить его тона, полного сомнения и даже испуга. — Так почему же он улыбнулся? И кто это был? Это был он? — Он, наверное, увидел что-нибудь смешное на твоём месте. То есть он видел не тебя, а, например, какую-нибудь забавную птицу, — ответил Сириус, игнорируя второй и третий вопросы. Джулия увидела, как побледнел Сириус. — Но кто это был? — спросила Джулия, стараясь поймать взгляд Сириуса. — Не мог же он сам… — Конечно, не мог, — подтвердил Сириус. — Сириус, а где ты сегодня был? — зачем-то спросила Джулия, видимо, надеясь, что Сириус разговорится и выдаст тайну. — Я был в своём родном доме, — после долгой паузы ответил Сириус. Настала очередь Джулии удивляться и ловить брови при попытке бегства. — Но зачем тебе? — спросила она, а потом, изумившись, добавила. — Мы переезжаем? — Никогда в жизни, — рассмеялся Сириус своим обыкновенным лающим смехом. — Мне нужно было туда по делу, которое мы с Дамблдором пытаемся решить. — Крестражи? — Крестражи. Это такие предметы… Он хотел жить вечно и решил, что заклятие крестражей ему подходит для этого. Он убивал людей, чтобы создать крестражи. Хотел сделать семь крестражей, чтобы никто не смог его победить. Дамблдор уничтожил фамильное кольцо Мраксов, а в прошлый раз мы с ним отправились в пещеру. Там должен был находиться медальон Слизерина. Но, как ты знаешь из того нашего разговора с Дамблдором, у нас оказалась подделка. Мой брат Регулус спрятал настоящий медальон у нас дома помимо воли своего хозяина. Мы уничтожили медальон, но остались ещё крестражи. Джулии понадобилась минута, чтобы сопоставить всё услышанное с тем, что она сама знала. Дамблдор действительно узнал, как убить Волдеморта. И если этот способ сработает, то Тёмный Лорд исчезнет. Джулии больше не нужно будет скрываться, она поедет в Хогвартс под своим настоящим именем, и ей на придётся скрывать свою истинную личность, она поедет в Хогвартс обычным ребёнком. Джулия вдруг поняла, что не хочет этого. Все будут на неё смотреть, как на восставшую из мёртвых. Такой её и провозгласят.