Личные желания

Поначалу свобода вскружила ей голову. Она оставила за плечами всё, и даже неоплаченный долг Энзо не коробил её спокойствия. Когда же Бонни доехала до первого мотеля, чтобы не ехать ночью, то вставила новую симку. Первый, так называемый, ночлег был ничем не примечательный, без клопов, тараканов и на том спасибо. Ложась спасть, она поставила на дверь мощный барьер, потому что никак не могла избавить себя от мысли, что никто не собирается её отпускать из города. За всем этим следовал тревожный сон. Она видела, как все её знакомые и близкие в гостиной Сальваторе осуждали её поступок, а она не могла донести до них простую истину: ей так будет легче. В общем теперь её кошмары занимали не Тюремный мир 1994-го года на пару с ублюдком, который там жил, а блядские выяснения отношений. Сложно решить, что хуже. Когда она с рваным вдохом и вся в липком поту проснулась на краю кровати, уже светало. Ведьма не задержалась в том месте больше, чем на полтора часа. Холодный душ, чтобы не уснуть за рулём, быстро собрала монатки и заскочила в круглосуточный магазин, чтобы затариться едой на пару дней. В то время, когда она, наконец, оказалась в своей машине, на часах было без пятнадцати семь. Вроде, всё не так плохо, и спать уже совсем не хотелось, но, вроде, могло быть и лучше. Следующей остановкой был Симпсонвил. Маленький городишко, вполне уютный, но Беннет что-то мешало здесь остаться или, хотя бы, залечь на дно, даже несмотря на то, что ехала она до него чуть больше суток, всего с тремя остановками и кучей банок из-под выпитых энергетиков, вперемешку с бумажными кофейными стаканчиками на заднем сиденье. Бонни прекрасно понимала, что с наступлением темноты надо остановиться, найти отель или что-то подобное и отдохнуть, но часть её просто вопила, что она ещё недостаточно далеко от того поганого места, тех лицемерных людей и от их сранных проблем, которые, казалось, до сих пор её преследовали. Если говорить коротко, то эти сутки за рулём она провела в бесконечных диалогах сама с собой, очень отвратительных, надо признать, попутно вливая в себя энергетик, от которого её уже натурально тошнило, но она не переставала это делать, потому что нужно было совершать хоть какие-то действия, которые не дадут впасть в состояние транса. Когда положение дел стало критичным, и Беннет чуть не врезалась в фонарный столб, она остановилась у первого же отеля. Как в тумане забрала дорожную сумку и рюкзак из машины и получила ключ от комнаты. Зайдя в помещение, ведьма, даже не осматриваясь, поставила защитное заклятье на дверь, паранойя есть паранойя, доковыляла до постели, скинула обувь с ног возле кровати и прямо в одежде завалилась спать. На утро её ждал пренеприятнейший сюрприз. Дело в том, что за прошлые сутки из еды у неё в желудке были только пара кексов и просто дохрена энергетика вперемешку с кофе. Само собой печень на пару с желудком не смогли простить ей такого предательства и на утро устроили грёбаную революцию в её ослабленном организме. Примерно с семи до восьми она просидела в обнимку с унитазом, кажется выблёвывая всё, что было у неё внутри. С восьми до половины десятого металась от кровати к фаянсовому другу, потом просто добрела до кровати, скинула с себя всё, кроме нижнего белья, потому что было чертовски жарко, и завалилась спать до пяти часов вечера. Когда проснулась, самочувствие было не намного, но лучше, ушла тошнота, пришёл зверский голод, боль в затылочной области и лёгкое головокружение. В общем, раз уж полагаться теперь можно было только на себя, значит, и в аптеку шагать она будет на своих двоих. Как обычно, в громадной аптечке закончился и аспирин, и жаропонижающие, и всякие лекарства для желудка, которые она знала, читать инструкции было выше её сил. Пока она шла до аптеки, прикрывая глаза от яркого света рукой, то твёрдо решила, что хрена с два останется в этом городишке больше, чем на ещё одну ночь. Это место было чуть ли не копией Мистик-Фолз. Такие же ровные дорожки, парк, имеющий такой же план местности, она даже нашла пару домов, которые были точными клонами строений из Мистик-Фолз. Купив всё и даже больше, в конце концов, кто знает сколько ещё времени она будет определяться с если не постоянным, то, хотя бы, временным местом жительства. Дав себе отоспаться ночью, на утро она уже была как огурчик, а к девяти часам уже отъезжала от мотеля и клялась себе, что больше не будет так себя запускать и нарушать режим. Это была долгая дорога, которая подразумевала много остановок, но особой ценности в их описании нет. Данное себе обещание насчёт здоровья, Бонни нарушала ещё три раза и столько же давала себе его снова. Приступы не прекращались. Пару раз ей вызывали скорую, один раз забрали в больницу. Трудно описать какой страх её накрыл, когда её спросили о людях, которым они могли бы позвонить и сообщить о произошедшем. Само собой никого она не назвала. После второго такого приключения со скорой помощью до неё окончательно дошло, что такое происходит только тогда, когда рядом много людей. Значит, надо обосноваться там, где нет большого скопления, но и города, похожие на Мистик-Фолз, не подходят. Загвоздка в том, что, исходя из десятка городов с небольшим населением, в которых ей пришлось побывать, выяснилось, что все города с таким количеством людей до жути походят на тот, из которого она бежала. А в большие города она не сунется, если не хочет сдохнуть от этих припадков. Короче говоря, замкнутый круг. Но пока она ехала по очередному шоссе, её посетила идея. Ведь не обязательно жить в центре или просто в самом городе, так? Можно жить на окраине или, лучше, вообще снять домик в лесу. А что? Машина у неё есть, деньги имеются, при одной мысли о пении птиц и свежем лесном воздухе её обуял такой восторг, какого она с самой смерти не ощущала. С тех пор картинка её жизни, пока она не избавится от этих припадков, приступов тревоги и ночных кошмаров, начала обрастать подробностями. Беннет остановилась в первом попавшемся клоповнике, отоспалась, пришла немного в себя после долгого пути и начала всё обдумывать. Возможно, это решение только сейчас ей кажется верным, по сути, логика в её поступке ускользает. Месяцы тотального одиночества и она всё равно удаляется от человечества, как так? Может, она наоборот делает всё неправильно? Доводы может и были весомыми, но Бонни так вбила себе в голову эту идею, что думать о другом просто не хотелось. Её тянуло в лес, можно даже в поле, там она чувствовала себя спокойно, там никто её не тронет. А если кто-то и захочет, то она нехитрыми манипуляциями свернёт его позвоночник в трубочку. Беннет дала себе день на поиски подходящего места, бабушка всегда говорила, что если дать человеку неограниченный запас времени, то он будет копаться, по меньшей мере, вечность. К вечеру она уже бронировала дом в городе под названием Вудсток, штат Мэриленд. Климат там нежаркий местечко тихое, местность лесистая, в общем всё, как ей хотелось. Если с домом что-то окажется не так, то она просто наложит какое-нибудь заклинание, пора, наконец, использовать магию для себя. *** Чтобы доехать до Вудстока ей понадобилось чуть меньше трёх дней. Бонни чувствовала, как ей становиться лучше, возможно, это ненадолго, но думать об этом не было желания. Наконец, она ехала к цели, не куда глаза глядят. Дом ей сдал в личное пользование мужчина средних лет, предположительно шестидесяти, за символическую сумму. Как объяснил, домом он не пользуется, в деньгах особо не нуждается, но сдавать бесплатно не позволяют еврейские корни. Его звали Шон Абдел. Мужчина высокий, крепкий, с видимой проседью в волосах, когда она его встретила впервые, то он был в синюю клетчатую рубашку поверх обычной чёрной футболки, коричневые штаны с кучей карманов, которые, как и руки, были заляпаны машинным маслом. Шон производил впечатление человека, который шутит редко, а улыбается ещё реже, ещё и крайне неразговорчивый, в придачу ко всему. Он указал, как лучше проехать к дому, выдал ключи, честно рассказал, что могут быть проблемы с сантехникой, ещё сказал, что душевая кабинка новая, и девушка может не волноваться за её чистоту. От Мистера Абдела Бонни прямиком помчалась в магазин хозяйственных товаров. После слов мужчины она вспомнила, что у неё нет ничего для генеральной уборки, а это, как-никак, чужой дом. При ещё одной только мысли об этом, она твёрдо решила, что не ляжет спать, пока не вычистит этот дом от пола до потолка. В общем, брезгливость брала своё, всяко лучше, чем заниматься самокопанием. Далее настала очередь продуктовых магазинов. К моменту, когда Беннет, наконец, собралась ехать в своё новое место обитания, на часах была половина шестого, а задние сиденья машины (и чуть-чуть переднего пассажирского) были заполнены пакетами с продуктами, постельным бельём, моющими средствами, книгами и, даже, новой посудой. Это было потрясающей красоты место. На опушке соснового бора красовался небольшой двухэтажный домик, без какой-либо ограды вокруг. Это строение из дерева, по сравнению с высокими и могучими соснами, которые его окружали, казалось невероятно маленьким и ничтожным, но вместе с тем таким умиротворённым и уютным. Сразу возникало желание зайти туда и там же остаться. Солнце уже близилось к завершению своего пути, так что Бонни решила, что пойдёт осматривать окрестности завтра, сейчас она только поставит барьер вокруг её нового пристанища и пойдёт приводить дом в порядок. Она подогнала машину ближе к порядком потрёпанному, деревянному крыльцу, чтобы легче было таскать вещи в дом. Впервые за те две недели, что она свалила из Мистик-Фолз, из багажника были вытащены те три чемодана. Когда всё, что было нужным в машине оказалось в доме, Беннет, наконец, осмотрелась. На первом этаже была обычная кухня с гарнитурой из белого дерева, с плитой, стареньким холодильником, микроволновкой, даже с дряхлой и вряд ли пригодной к использованию духовкой, там же стоял обеденный стол, примерно на четыре персоны. Кухня переходила в гостиную. В зоне гостиной стоял диван, вполне новый, с обивкой в ярко красную клетку, которая не выцвела и, даже, выглядела презентабельно. Рядом с диваном стоял журнальный столик, тоже из дерева и, как говорится, без изысков и фантазии, просто маленький столик на четырёх таких же маленьких ножках. Было окно на кухне, рядом со входом, и ещё такое же окно с другой стороны, но уже в гостиной. Также в гостиной было ещё два окна, и все закрыты плотными шторами бордового цвета в пол. Ещё имелось пару стеллажей с какими-то статуэтками и книгами. Таким образом, первый этаж представлял из себя одно целое. Лестница на второй этаж была винтовая и располагалась в углу гостиной. Наверху была ванная и, собственно, комната, в которой Бонни предстоит жить. Односпальная деревянная кровать, куча пустых полок и стеллажей напротив окна. Был ещё шкаф во всю стену, туда-то уж точно поместится всё содержимое трёх чемоданов. Окно было единственным и чуть больше тех, что на первом этаже, и занавешено шторами в цвет чистой бирюзы. Здесь было уютно и просто. В ванной дела тоже обстояли неплохо. Была стиральная машинка, что уже огромный плюс, Беннет терпеть не могла стирать вручную. Душевая кабинка правда была новой, с неё ещё даже плёнку в некоторых местах не сняли, но это точно не уменьшило желания Бонни вычистить её. Телевизора в доме не было, что к лучшему. Насекомых и прочих вредителей не наблюдалось, им же лучше. Связь ловила, интернет, какой-никакой, был, на первом этаже скорее никакой, а вот на втором всё очень даже хорошо. Бонни осмотрелась, вздохнула и пошла складывать продукты в холодильник, вдруг испортятся. *** Спустя неделю. Здесь ей вправду было хорошо. Бешеный темп жизни и вечная дорога утомляли и доводили до белого каления. Бонни, наконец, нормально выспалась. Впервые несколько дней вообще сны не видела. Возможно, это из-за того, что весь день работала и к вечеру просто валилась с ног. Дом теперь блестел, окрестности изучены вдоль и поперёк, в общем, место Беннет оприходовала, что, называется, по полной. С каждым новым пробуждением она чувствовала, как мало-помалу уходит тревога, забирая с собой страх и все его последствия. Дни начали приобретать краски, и жизнь, вроде как, уже не казалась полным отстоем. Каждое утро, завтракая в кухне медовыми звёздочками «Космостарс» и слушая, как поют за окном птицы, ведьма забывала, кто она, что с ней произошло, и что ей нужно что-то с этим делать. На протяжении первых дней она пресекала любые попытки своего разума подкинуть мысль из разряда «ты всех кинула», «кто-то придёт за тобой» или «зачем-то Он найдёт тебя и прикончит». Конечно, мысли лезли в голову, но, к счастью, были способы избежать очередного диалога с самой собой. После того, как дела по дому закончились, и девушка в панике чуть ли не хваталась за голову, ведь делать реально было нечего, но на глаза попались книги. За один день Бонни осилила весь роман «Зло под солнцем» Агаты Кристи. И это, как ни странно, сработало. Перед сном она думала не о том, какая она дура несчастная и, вообще, просто тряпка, а о персонажах, их характерах, выдумала пару разных ситуаций, в которые герои романа могли бы попасть. В общем, наконец, голова была забита совершенно другим дерьмом. План действий был прост: пихать в себя любую информацию, главное, не оставаться наедине с собой. Как только проснулась — книгу в руки и поехали. Надоела книга — почитай биографию писателя и историю создания чтива. Что-то непонятно — Гугл твой верный товарищ. Не знаешь о каком-то историческом событии или имеешь только базовые знания — расширяй кругозор. Майн Рид «Всадник без головы»; Агата Кристи «Убийство по алфавиту», «Убийство восточном экспрессе»; Джером Сэлинджер «Над пропастью во ржи». Ведьма бывало забывала, что нужно поесть и не замечала, как наступала ночь, а за ней рассвет. Столько нового узнала она за эти пять дней. Но и этого способа хватило ненадолго. Через четыре дня такой сильной мозговой активности, её голова просто гудела и, казалось вот-вот, взорвётся к чертям. Это правда было сложно, заслонять саму себя выдуманными или совершенно чужими историями. В общем, недолго, но судорожно думая, Бонни решила, что стоит добавить в свою жизнь физической активности. Короче, решила бегать и заниматься спортом до исступления, потери сознания и пульса. Уже утром следующего дня, часов в семь, этот боец завязывал кроссовки, которые не использовались со времён десятого класса, на крыльце дома. Весь последующий день она то бегала по лесу, то делала какие-то упражнения, о которых вычитала на первом попавшемся сайте. Книгу в тот день она и в руки не взяла, ей достаточно было того, что при одном только взгляде на какое-либо чтиво её воротило, как от суфле. На второй день она еле-еле встала с кровати, ибо всё тело ныло, будто после целой смены на заводе, но первый попавшийся сайт сказал, что это совершенно нормально, и надо продолжать, не сбавляя темпа. Вот Бонни и продолжила, но уже периодически прерываясь на книгу. Всё-таки, читать оказалось легче, чем бежать около пятисот метров до трассы и обратно столько же. «Не так уж и воротит от очередного детектива Агаты Кристи», — подумалось ей в какой-то момент. Следующий день уже был чётко расписан, и спорта в нём поубавилось. Подъём в половину седьмого, завтрак. С семи до девяти она бегает, делает упражнения, душ. Дальше обед, чем-то занимается, ключевое слово — «чем-то». Главное, не сидеть без дела. И только с шести до семи у неё вечерняя пробежка. На восьмой день её прибывания здесь ей приснился сон. Это не был кошмар или что-то типа того, просто обычное сновидение, которое хоть и не пугает до холодного пота, но и выматывает не хуже забега на длинные дистанции. Там она пошла в Мистик-Гриль и, почему-то, никак не могла оттуда выйти, будто что-то удерживало её там, но, вместе с тем, все игнорировали её присутствие. Это не было критично, напротив, это было самым безобидным, что снилось с момента смерти в целом. Но Беннет вновь начала нервничать, вдруг это только начало? Само собой, вновь воспроизводить тот период жизни, в который она попросту боялась ложиться спать, не хотелось от слова совсем. Когда срок прибывания в этом чудесном месте перевалил за неделю, что-то внутри щёлкнуло, и будто какая-то часть её воспалённого разума банально не выдержала такого напора. В очередной раз, выходя утром на крыльцо и завязывая потуже шнурки, она встала, выпрямилась, опустила ногу на первую ступеньку и замерла. Голова пару секунд была абсолютно пустая, вообще никаких мыслей, но уже спустя мгновение стена из всех этих «отвлекающих манёвров» треснула, и весь шквал из подозрений, паранойи, страха и тревог обрушился на неё, как трёхметровая волна. Бонни, едва дыша, не в силах самостоятельно прекратить всё, что творилось на тот момент в её голове, просто села на ту самую ступеньку, на которой стояла одной ногой. Что она с собой делает? Неужели её будущее — это вечная погоня от своего прошлого и самой себя? Ей двадцать один год, а она уже чувствует, что хочет выйти в окно. Разве к ТАКОЙ жизни она стремилась? Начала ведь, наконец, исполнять свои самые смелые желания и мечты, так от чего же ей ни черта не легче? Что она должна сделать, чтобы наконец спокойно сходить в магазин или лечь спать? Беннет просто сидела там около сорока минут и смотрела вперёд, сжимая в ладонях краешек ступени. Если опустить все поползновения из разряда «жизнь Бонни Беннет дерьмо», то остаётся всего один вопрос: «Что сделать, чтобы всё исправить?» Особенно плохо было из-за того, что ответа на этот вопрос у Бонни не было. *** Бонни стояла перед зеркалом во весь рост, висящем на внутренней дверце шкафа, и критично осматривала себя с головы до ног. На ней было обтягивающее платье до колен белого цвета, без рукавов. Туфли на небольшой шпильке, с заострённым носом, ярко-персикового оттенка. На кровати лежал такого же цвета жакет, до этого тщательно отглаженный несколько раз. Волосы, которые отрасли и едва касались плеч, были выпрямлены и немного поблёскивали от лака. Девушка, нервно переступая с ноги на ногу, сжимая кулаки так, что ногти впиваются в кожу ладоней, начала часто дышать. В ушах стоял шум, во рту пересохло, а в животе всё скрутило. «Неужели было обязательно так наряжаться?» — донеслось до неё сквозь звон. «Да, обязательно. Хватит ныть». И так весь чёртов день. Это правда было для неё серьёзным и трудным шагом, но надо, наконец, признать свои проблемы и начать их решать на профессиональном уровне. Бонни нужна была помощь человека, который знает, что делать. И такой, к счастью, имелся. К шести часам вечера у неё назначен сеанс у психотерапевта, и лучше умолчать, в каких муках она заставила себя записаться на приём. Первая мысль была придти туда в обычных кедах, джинсах и, может, захватить толстовку. В конце-концов, она не на свидание прётся, а к врачу на сеанс терапии. Но сразу в борьбу вступил аргумент, что этот врач принимает на дому, а, значит, нужно отнестись к своему внешнему виду более внимательно. Ей было бы крайне неприятно, если бы к ней домой заявились в неподобающем внешнем виде. Ведь кто бы что ни говорил об искоренении лукизма, но правило «встречают по одежде» всё ещё актуально. Беннет записалась именно к нему в основном из-за места расположения его рабочего кабинета. Оно находилось за чертой города, где по близости было от силы пять-шесть домов. Это был первый плюс, ещё были лицензия и куча хвалебных отзывов. В общем, он был одним из первых попавшихся и показался вполне хорошим вариантом, а ей просто не хотелось долго возиться. Короче говоря, так сложились звёзды. Беннет остановила машину возле огромного загородного дома. Два этажа чистой утончённости и вычурности одновременно. Здание было обнесено двухметровым кирпичным забором и, казалось, смотрело на ведьму с нескрываемым презрением, сверху-вниз. Вмиг Бонни забыла о всех, без исключения, разногласиях у себя в голове насчёт своего внешнего вида. Теперь одна только фантазия о том, что она могла придти сюда в чём-то похожем на толстовку, заставляла желать провалиться под землю. Девушка вышла из автомобиля, глубоко вдохнула и осмотрелась. Жить здесь, наверное, круто. Дорога к дому заасфальтирована, кругом лес, который перекрывает все дома неподалёку, задолбать чем-то соседей будет очень трудно. Сказка, одним словом. Калитка была железная, кованая. Бонни позвонила в дверь и сделала шаг назад. Руки тряслись от волнения. Она сама не знала, готова ли говорить о своих проблемах с кем-то. Да она сама с собой наедине остаться не может, какие тут могут быть люди? В голове мелькнула мысль о том, что сейчас всё зависит от неё, и если сейчас она сядет в машину и уедет, то никто и ничего ей не скажет. Конечно, людей-то в жизни нет, перед кем оправдываться? Но как только нога в замшевой туфле едва дёрнулась, чтобы сделать ещё один шаг назад, массивная дверь отворилась. Перед ней возник мужчина. Высокий, статный, за тридцать и очень, очень притягательный. Костюм тройка тёмно-синего цвета сидел идеально, ткань на широких плечах натягивалась, но вместе с тем была в пору и не выглядела нелепо. Волосы цвета соли и перца, но без седины. Волевые, острые скулы, прямой нос и тонкие губы. Он не располагал к себе с первого взгляда, он вызывал желание ему понравиться. А Бонни всегда нравились мужчины постарше. Беннет просто стояла, замерев на вдохе, и смотрела на него, не отводя глаз, с приоткрытым ртом.  — Доктор Рихтер Лорнец. Вы, я так понимаю, мисс Беннет? — он не улыбался, но лицо его не было холодным или отстранённым. Его голос был немного хриплым и вместе с тем очень мелодичным. Ещё у него был сногсшибательный акцент. В общем не надо быть гением, чтобы понять — Бонни Рихтер определённо нравился.  — Да, это я, — она растянула губы в улыбку и шагнула к нему на встречу. *** Они сразу перешли к делу. Он попросил рассказать о причине желания начать терапию. Она рассказала о своих припадках. Бонни старалась фокусироваться на том, чтобы не взболтнуть лишнего и вообще старалась рассказывать так, чтобы не затрагивать сверхъестественную составляющую её жизни. Это оказалось не так просто.  — Понимаете, мистер Лоренц, я не могу говорить как есть, — она сделала глубокий судорожный вдох и отвела глаза в сторону окна. — Я буду вынуждена опускать некоторые детали, иногда очень большие детали. Но я постараюсь описать ситуацию, как можно более полным образом. Лоренц молчал и только смотрел прямо на неё, но уже более доброжелательно и сосредоточенно. Он кажется даже немного улыбнулся. Кажется.  — Моя задача помочь вам избавиться от развивающейся социофобии. Для этого нужно разобраться в вашем прошлом, но если вы не можете рассказать всё, то я не смею настаивать, — Рихтер выпрямил спину, и сидя в кресле напротив, уперся локтями в колени, сцепляя пальцы в замок. Услышав это, ведьма выдохнула и посмотрела на своего психотерапевта.  — Так вышло, — пауза, — что я оказалась в крайне дерьмовой ситуации, где было не от кого ждать помощи. — Она закусила губу, не до крови, но ощутимо, присматриваясь к Лоренцу, к тому, как он реагирует. — Со мной был мой знакомый. Мы с ним через многое прошли, правда, между своей девушкой, которой на него плевать и мной, которая пожертвовала собой, чтобы этот каблук был счастлив, он выберет свою благоверную. — Руки начало немного потряхивать. Бонни попыталась расслабиться, откинулась в кресле, скрестила ноги, положила руки на подлокотники, она где-то вычитала, что это поза открытого человека, которому нечего скрывать. Только она чувствовала себя отвратительно, будто стоит голая посреди улицы. Беннет держалась из последних сил, чтобы не сжаться в комок и делала всё, чтобы доктору Рихтеру не приходилось вытаскивать из неё слова. — Мы были в ситуации, откуда, казалось, не было выхода, и мы отчаялись. На самом деле, веру терял он, и, когда я пыталась сделать что-то, чтобы выбраться из, — она чуть не взболтнула про 1994-й, но вовремя прикусила язык, — из той ситуации, — она сглотнула, — он убеждал меня в том, что я бесполезна и беспомощна. — Ведьма усмехнулась. — Надо сказать, я доказала этому слизняку, кто был там по-настоящему бесполезен. Рядом физически никого не было. Я не могу объяснить Вам, как есть, но держите в голове то, что мы были одни, без любых людей. Просто примите. Рихтер кивнул, позволяя продолжить.  — И в момент, когда я почти начала сходить с ума, появился Он. — Бонни опустила голову и зажмурилась. Вдох-выдох. Надо рассказать. — Знаете, после знакомства с ним я неосознанно начала делить свою жизнь на пресловутое «до» и «после». Хотя, знаете, этот человек, — она проглотила слово ублюдок, — не должен иметь такое место в моей жизни. Его звали Кай. Малакай. Он как-то пошутил о том, что его родители, должно быть, знали о том, что он будет злым, раз назвали его так. — Беннет выдохнула погружаясь в воспоминания. Вопреки всему она не почувствовала ничего, ни боль, ни тошноту, только оглушающую пустоту внутри, но это не так страшно, надо только потерпеть, всё равно уже начала говорить. — Знаете, у него была такая улыбка, которой очень легко верить, потому что хочется. Широкая, красивая, юношеская улыбка, во все тридцать два. Я тогда и подумать не могла, кто за ней скрывается. А должна была, просто, если подумать, всё было максимально странно с самого начала. Но я сглупила, и это, в принципе, могло стоить мне жизни. С самого начала мне не стоило даже надеяться на то, что всё образуется, но я ему поверила. Нет, не так. Я так сильно хотела ему поверить, что не замечала очевидных вещей. А когда сняла розовые очки, то уже ничего не смогла сделать. Этот сукин сын был расчётливым манипулятором, а я повела себя, как полная овца. — Девушка мельком глянула на психотерапевта, который всё это время внимательно её слушал, не отводя взгляда. — Короче, если не растягивать всю эту эпопею эпитетами, а-ля: «я доверилась не тому человеку и поплатилась за это», то спойлер, этот козёл кинул всех, свалил и напоследок воткнул в меня нож. — Беннет поняла, что взболтнула лишнего, когда увидела, как лицо Рихтера меняется в непонимании.  — Про последнее, — он прочистил горло, — это ведь метафора? — Мужчина нахмурил брови.  — На самом деле, нет, — она подняла глаза к потолку. — Хотелось бы говорить об этом, как о метафоре, но это не мой случай. У меня даже есть шрам, — она поджала губы, будто сказала что-то абсолютно нормальное.  — Вы обратились в полицию? Вам помогли? — голос стал жёстче.  — Доктор Рихтер, — она слабо улыбнулась и с неким снисхождением посмотрела мужчине напротив в глаза и медленно произнесла, — я же говорю, там никого не было. Они говорили около двух часов, может больше. Бонни рассказывала, Рихтер иногда задавал уточняющие вопросы. Ближе к концу, она заставила себя немного расслабиться. Её рассказ про 1994-й и Кая, Лоренц попросил остановить. Сказал, что она пока не готова говорить о недавних событиях. И Беннет, услышав это, выдохнула и чуть не расплакалась от счастья. Знаете, такое чувство будто учитель сказал, что ей не обязательно сдавать зачёт по теме, которую она не учила и даже не открывала учебник. Он попросил рассказать ему о ситуации в семье, ближайшем окружении, отношениях с молодым человеком. Бонни говорила и говорила, плотину просто прорвало. Никогда и никому она не говорила о своих переживаниях о матери. Он был первым, кому она рассказала всё о своём побеге из Мистик-Фолз, о причинах. Рихтер больше не смотрел на неё серьёзно, оставался сосредоточенным — да, но теперь он улыбался, кое-где даже смеялся над её рассказами. Они как-то совсем разговорились, и она, не подумав, спросила про его акцент.  — Вообще, я на добрую половину немец, — он самодовольно улыбнулся и немного поджал тонкие губы, — но скажу вам по секрету, я также имею литовские корни. Ведьму поражало то, как этот мужчина держал себя. Ровная спина, манеры. Скорее всего, немецкая кровь брала своё, но, чёрт возьми, он был хорош. Про таких говорят «в самом расцвете сил». И, по правде говоря, это помогало Бонни, когда руки вновь начинали трястись, или её тошнило, она думало о том, как её психотерапевт выглядел бы без пиджака, и всё магическим образом проходило. Чудеса, не иначе. *** Так продолжалось ещё месяц. Она приходила к нему на приём, он каждый раз встречал её с неизменно серьёзным выражением лица. Бонни было трудно. Во-первых, каждый сеанс — противное ожидание того, что вот-вот Рихтер спросит и про «ту ситуацию», и про Малакая, но он молчал об этом, хоть и пообещал обсудить позже. Спустя первые четыре или пять сеансов мучительного ожидания, девушка поймала себя на том, что ситуация до жути напоминает поход к стоматологу. Зуб запущен до такой степени, что там оголены нервные окончания, и ты уже есть не можешь, но и к врачу ты пойдёшь только под дулом пистолета. Но если вдруг ты с помощью какой-нибудь неведомой силы уже сидишь в зале ожидания в очереди на кресло пыток, с присобаченной к нему бормашиной, то наступает такая стадия когда ты, якобы, уже ничего не боишься, и вообще, чему быть, того не миновать. Ты хочешь, чтобы всё уже случилось побыстрее, мол, давай, сволочь, я тебя не боюсь. А у самого коленки дрожат, и в носу щиплет, потому что ты уже начинаешь истерить. Вот и тут такая же херня. У неё сбивается дыхание, и начинает кружиться голова только при упоминании возможности этого разговора, но она уже, откровенно, говоря задолбалась ждать и терзать себя такими мыслями. Само собой, Беннет прикипела душой к своему психотерапевту. Он был чертовски притягательным, нет, не привлекательным, хотя это тоже, но прилагательное «притягательный» описывает его более точным. Смотря на его спину можно было ощутить всю мощь этого человека. Так как Бонни видела в нём не только врача, но и мужчину, она искала, так называемые, признаки того, что и он видит в ней не только пациентку. Можно сказать, это свойственно всем людям, которые увлечены кем-то. Этот мужчина имел свои интересы, всегда был холоден, умел смотреть на ситуацию со стороны. Он точно разграничивал работу, мораль и личные доводы. Нет, ведьма не влюбилась. Она не хотела с ним отношений, Беннет вообще их не рассматривала. Это было что-то вроде влечения. Очень сильного влечения. Ладно, чтобы не ходить вокруг да около, у неё почти год не было секса, смекаете? Когда Бонни это поняла и осознала, брови её поползли вверх. Она никогда бы не подумала, что под шквалом всего этого дерьма из боязни людей, проблем с близкими, припадками будет выделяться именно недотрах. Думая об этом, она понимала, насколько глупо складывается ситуация. Она как школьница, влюбившаяся в молодого учителя. Только ей двадцать один, она совершеннолетняя, а он… кстати сколько ему? Может, тридцать пять или сорок? Да какая разница сколько, он взрослый мужчина. «А ещё он не женат», — промелькнуло в мыслях. «Может у него есть спутница, это не моё дело», — аргументировала Бонни. — «Огромная разница в возрасте, в проблемах, интересах и это вряд ли получится, чем-то закрыть. Я ему не интересна, и это совершенно нормально», — так думала Бонни. Рихтер был холоден и сосредоточен, но он мог и посмеяться. Несмотря на то, что она отдавала себе отчёт в том, что у них ничего не получится, это всё равно заставляло трепетать девичьи помыслы. Ещё Лоренц был невероятно умным, говорил тоже много, но слушать его было приятно и увлекательно. Голос был чуть хриплым, и у него был очень красивый акцент, но он не был полностью немецким, наверное, литовские корни всё же брали своё, хоть Бонни и была, что называется, не в зуб ногой, как звучит литовский. Это было в первых числах июня, погода была умеренной, что для Беннет являлось чуть ли не джекпотом. В Мистик-Фолз сейчас была жара. В Вудстоке небо закрывали тучи, но всё равно было немного душно, а ветер был слишком тёплый. В этот день у девушки снова был сеанс терапии. Она забыла сумочку в кабинете доктора Рихтера и они условились, что Бонни заедет за ней часам к девяти. Принимая решение ехать к нему так поздно, ведьма не думала ни о чём таком, что выходит за рамки устоев. В той сумке находились препараты, которые он выписал, а без них она вряд ли уснёт. Ещё дождь полил, как на зло, а ведь ей ещё домой ехать. Беннет собиралась нажать на звонок у калитки, как заметила, что она приоткрыта, и девушка поспешила к дверям дома, под козырёк. Несмотря на это, дождь уже порядком намочил её волосы, тушь уже наверняка потекла, белый жакет, надетый поверх чёрного платья на тонких бретельках, сильно намок. Жалкое, наверное, было зрелище. Бонни трижды постучала в дверь и довольно долго ждала, когда откроют, но как только она занесла руку, чтобы вновь привлечь хозяина дома, на пороге появился Рихтер. Без пиджака, в белой рубашке и голубом жилете. Девушка так и застыла, обнимая себя за локти.  — Мисс Беннет, — поприветствовал он, оглядывая её с ног до промокшей головы.  — Добрый вечер, — пролепетала она, чувствуя себя мышью рядом с этим великаном, пусть на ней и были туфли, казалось, это совсем не спасает ситуацию. Мокрой мышью.  — Прошу вас, заходите, — мужчина сделал приглашающий жест правой рукой. Бонни сделала шаг в дом и почувствовала, насколько потяжелел её жакет, и как капает вода с волос. Она подождала, пока он вынесет ей сумку, всё это время не смея и шагу сделать с коврика, боясь, что с неё может натечь лужа. Лоренц вынес её сумочку, Беннет выдохнула, всё-таки, она сегодня уснёт, но когда предмет уже был в её руке, Рихтер придержал его. Они так и замерли, схватившись за эту несчастную сумку. Ведьма подняла непонимающий взгляд на мужчину, немного напуганный и бегающий — она всё ещё побаивалась смотреть людям в глаза.  — Мисс Беннет, сейчас на улице небезопасно. Ливень будет идти ещё часа три, максимум. Вы можете переждать у меня.  — Оу, — пауза, — знаете, я думаю, ваша дама, — она замялась, вряд ли человек, которому под сорок имеет «девушку», там как минимум «женщина», — будет против моего присутствия. И уже поздно… — Она слегка потянула предмет на себя, но он в силу мужской руки остался на месте.  — Я настаиваю. Моя дама, — он усмехнулся, а Бонни ещё не видела, как он это делает, — не будет против, потому что её нет. Я готовлю ужин, а вы, наверняка, ещё не ели…  — Простите, вы ко мне подкатываете? — спросила девушка, улыбаясь. Она ожидала, что мужчина смутится или оскорбится, с парнями в школе прокатывало. Этот человек, в принципе, был скуп на эмоции, легко было предположить, что за этим фасадом скрывается не самая сильная личность.  — Да. Я бы не назвал это так, но, выражаясь вашим языком, — да. — Честно и спокойно ответил Рихтер, буднично поджимая губы и, скорее всего, просто не видя смысл что-то скрывать, недоговаривать. Он уже понял, Бонни девушка не глупая, пусть и молодая, и с ней лучше говорить правду, для них обоих так будет легче. Бонни застыла. Она просто не ожидала. В этот момент ещё одна стена из убеждений, что она неинтересна этому мужчине, рухнула. По крайней мере она знала, что не ввязывается во что-то, из чего не сможет вылезти. Беннет, вроде как, уже взрослая девочка для того, чтобы слушать чужое мнение.  — Я думал вам будет приятно… — пошёл на попятную Рихтер.  — Оу, мне приятно, — быстро ответила Бонни.  — Тогда позвольте приготовить вам ужин, — он улыбнулся, отпуская сумочку и давая девушке пару мгновений на размышление. Взвесив все плюсы и минусы, «за» и «против», Беннет ответила, делая маленький шаг навстречу Рихтеру.  — Хорошо, но вы, вроде как, нарушаете врачебную этику, — она поднимает на него глаза и, о Господи Боже откуда это в ней взялось, проводит пальцем по галстуку мужчины.  — Переживу. *** В тот вечер они переспали. Всё завертелось, не сказать, что быстро, скорее незаметно. Они много говорили. Он увлечённо рассказывал о его недавнем прибывании во Флоренции, попутно готовя что-то, что пахло просто изумительно. Она стояла поодаль с бокалом белого вина, изредка задавая вопросы. Ей очень нравилось видеть его таким. Можно сказать, что Бонни была счастлива. Ей совершенно не было дела до того, что будет потом, что нужно будет что-то говорить, что отношения не будут, как раньше, что, возможно, придётся прекратить сеансы с ним. Было плевать на всё, голова была забита совершенно другим. Надо сказать, что доктор Лоренц превзошёл её ожидания на целых два раза. Ей не было так хорошо с Джереми, как с этим человеком. Они лежали совершенно голые, укрытые пледом, на кушетке у окна в его кабинете, и тяжело дышали. Места было не так много, поэтому Бонни лежала на груди Рихтера, закинув ногу на его бедро, а он обнимал её левой рукой, положив правую под голову. Это было большое помещение с высокими потолками и длинными, занавешенными окнами. У двух стен были стеллажи с книгами от пола до потолка. По середине пространства стоял письменный стол, а между ним и кушеткой два кресла друг на против друга, где он обычно беседовал с пациентами. Голова была пустая, никаких злобных мыслей, только облегчение. Можно даже сказать, что ей было плевать на то, что будет дальше. Забавный факт, чтобы забыться или, хотя бы, начать отпускать свои проблемы, ей понадобилось с кем-то переспать. Неплохо.  — Бонни? — тихо позвал её Рихтер.  — М?  — Мы это обсудим?  — Сейчас? — голос был полон недовольства, зачем ему портить момент? Честно говоря, ей было откровенно всё равно, чего захочет её психотерапевт, потому что она уже ничего не хотела.  — По-моему, лучше говорить о таких вещах на берегу. Услышав про какие-то там берега, Бонни резко села, отбирая у него значительную часть пледа, но тот даже не шелохнулся, спокойно смотря на неё снизу вверх.  — Наверное, ты прав. Нам срочно надо это обсудить. Во-первых, — начала она взволнованным тоном, — нет никаких «берегов», — она одной рукой показала кавычки, другой придерживая плед на груди. — Я имею в виду то, что дальше ничего не будет. Я этого не хочу, — Беннет помотала головой из стороны в сторону, — и поверь мне, Рихтер, ты этого тоже не хочешь. Я… — она остановилась, замечая, что мужчина смотрит на неё улыбаясь. — Что смешного я сказала?  — Ничего, — Лоренц продолжал улыбался.  — Но ты ведь улыбаешься, — у самой девушки губы тоже начали растягиваться в улыбку.  — Просто я собирался сказать тебе то же самое. Пауза, мгновение раздумий.  — Ну, так это же хорошо, — брови взметнулись вверх, а улыбка стала шире.  — Серьёзно? — он принял положение сидя, плед еле-еле прикрывал всё что было ниже пояса.  — Рихтер, мы взрослые люди.  — Просто я ожидал что-то вроде того, что я тебя использовал и всё в этом роде, — он нахмурился.  — Рихтер, я тебя умоляю, — она встала с кушетки, окончательно забирая у него плед и заворачиваясь в него, — тут ещё поспорить кто кого использовал.  — Вот как, — он прикрыл веки, так и оставаясь сидеть.  — Именно. Беннет подобрала своё нижнее бельё возле кушетки и оделась, отдав покрывало Лоренцу. Она потрогала свои волосы, из-за дождя они были пушистыми и волнистыми. Ведьма оглянулась. На столе лежали листы, слишком маленькие для документов, но для рисунков в самый раз. Бонни подошла к столу, попутно размышляя на каком этапе она оставила своё платье.  — Кто это? — спросила девушка, беря в руки работу, где был изображён кудрявый мужчина, молодой, младше Рихтера, с воистину красивым и мужественным профилем.  — Где? Беннет повернулась к нему, он уже был одет в брюки и незастёгнутую рубашку, показала работу. Взгляд у него заметно опустел, наверно он растерялся, хотя это мало вероятно.  — Я ступила на запретную зону?  — Я бы не сказал, — мужчина подошёл к ней с пледом в руках. — В кабинете прохладно, — сказал он и накинул ей на плечи ткань.  — Спасибо.  — Это мой друг. Он был им. Его звали Уилл. — Психотерапевт говорил урывками. Возможно он считал, что ему нужно об этом поговорить, но в то же время для него это было трудно.  — Ты любил его? — выдвинула предположение Беннет. Она закуталась в плед, развернулась к Рихтеру лицом и опёрлась задом на край стола, скрестив руки на груди.  — В какой-то мере — да, — и замолчал.  — Любую печаль можно пережить, превратив её в историю, — сказала девушка, с интересом наблюдая, как сомневается и мнётся Лоренц. — Расскажите мне историю, доктор, — повторила она с нажимом.  — Я навредил ему, — пауза.  — Так, — произнесла ведьма, намекая на продолжение.  — Сильно навредил, — он также как и Бонни опёрся на стол.  — Зачем? — Раздражение заклокотало в грудине, неужели ей придётся клещами вытаскивать из него информацию?  — Мне было интересно, — мужчина пожал плечами.  — Вот как, — хмыкнула Беннет.  — А ты когда-нибудь любила? Девушка скривила губы, её аж передёрнуло.  — Я ступил на запретную зону? — он улыбнулся и немного качнулся в её сторону.  — Если честно, то мои любовные похождения не стоят того, чтобы сильно из-за них переживать. Я по-настоящему любила и уважала только бабушку. Нет, конечно у меня был молодой человек, и он даже не был мудаком или подлецом, но в конечном итоге я почему-то предпочитаю о нём не вспоминать.  — Ты на него обижена?  — Нет, — она поджала губы, — не за что мне на него обижаться. — Бонни немного задумалась. — Хотя, знаешь, есть за что. Но мне, если честно, не до этого. Пускай у него уже будет нормальная жизнь.  — Благородно.  — Да ни черта, — ведьма оттолкнулась от стола. — Ты не помнишь, где моё платье?  — Зачем оно тебе? — он притянул её к себе за талию.  — Мы уже вроде как условились — дальше ничего не будет, — ведьма упёрлась ладонями чуть ниже плеч мужчины.  — Да, но это не отменяет того, что твоя компания мне приятна.  — Это повлечёт за собой последствия, ты, как психиатр, должен это понимать.  — Оставайся на ночь, — доктор посмотрел прямо в её зелёные глаза. — Ни тебе, ни мне не хочется сейчас быть в одиночестве. Это было правдой, но и сторона здравого смысла буквально кричала о том, если они сейчас не разъедутся, то это станет не только большой проблемой, но и началом грёбанного конца.  — Хорошо. Но мы ведь договорились? — в ответ ей послушно кивнули. — Ни мне, ни тебе не нужны лишние проблемы. *** Рихтер каким-то магическим образом выудил из своего стола бутылку красного сухого, а из серванта, или это был стеллаж, с громким звоном достал два бокала. Бонни скинула покрывало, в нём было слишком жарко, и стащила с плеч мужчины его рубашку, в ней было самое то. Она сама для себя отметила, как же быстро осмелела. Раньше рядом с ним по струнке ходила, а теперь сидит в кресле напротив него подогнув ноги под себя. Конечно с наступлением нового сеанса Беннет будет скромнее, но всё равно это было удивительно.  — В каком ты сейчас состоянии? — поинтересовался он, передавая ей бокал.  — В спокойном, — она отпила чуть-чуть и поморщилась. Девушка не любила сухие вина, но говорить об этом не собиралась, ей хотелось, чтобы мужчина наконец сел в кресло напротив неё и продолжил говорить. Голос у него был просто волшебный.  — Мы можем поговорить на неприятную тему? Бонни замолчала перебирая в голове все неприятные темы. В голову пришла Елена, мама и, возможно, Джереми. На этом, вроде, всё. Мозг был настолько расслаблен, что она вряд ли могла доверять ему. По телу разливалось тепло, и никаких рвотных позывов или типа того, всё напряжение будто исчезло.  — Вполне.  — Хорошо. — Он сел напротив, отпил вина и пристально посмотрел на неё. — Расскажи мне о Малакае. За окном промелькнула гроза, и прозвучал гром. Твою мать, как же в тему. Наверное она не подумала об этом, потому что выпила до этого бокал белого вина. В глазах немного потемнело от досады. Никуда её проблемы не ушли, а она всё ещё в заднице. Прекрасно.  — Ты всё испортил, — простонала она, — почему сейчас? У нас не сеанс.  — Рано или поздно, мы должны были поговорить, — он вернул то же выражение лица, с которым был, когда работал с пациентами. Иногда под ним Бонни чувствовала себя голой, иронично, что сейчас она почти полностью обнажена.  — С момента, как я пришла, я об этом не думала, а когда возникла мысль, отчего я так счастлива и безмятежна… — Девушка замолчала. В принципе, говорить об этом сейчас не кажется плохой идей. Теперь она могла относительно спокойно ходить в магазин, ездить в город. Конечно, были отголоски лёгкой паники, но когда её кто-то задевал, она не дёргалась, как ошпаренная. Стоит ли предположить, что теперь её эмоциональное состояние крепче? А если не говорить об этом вообще? Это так и останется брешью? Зато, после этого она, как минимум, не будет одна. — Я уже рассказала тебе о нём.  — Недостаточно.  — Что ты хочешь знать, изверг? — ведьма потёрла глаза одной рукой, немного вдавливая.  — Расскажи о первом впечатлении. До того, как всё случилось.  — Да ничего особенного. Я ему обрадовалась, он был моей надеждой.  — Что ты думала, просто смотря на него?  — Что он симпатичный, — Бонни пожала плечами, это ведь было тогда.  — Что бы ты сказала сейчас?  — Что он по-прежнему симпатичный, но внутри полное дерьмо.  — То есть, внешние данные на оценку не влияют?  — Конечно, нет. Я же говорю он был красавчик, — она изогнула бровь  — Ты ненавидишь его?  — Да, чёрт возьми! — Беннет была возмущена таким глупым и поверхностным вопросом. И ей было не важно, что этот человек чисто физически не мог знать, что творится у неё в голове.  — За что? Ведьма вдохнула. Ладно. Он ведь профессионал, наверное знает, что делать. В конце концов, он УЖЕ помог ей в чём-то. Надо просто собраться с мыслями.  — За то, каким ублюдком он был. Понимаешь, я долгое время была относительно правильной. Эгоизм очень часто был мне чужд, благодаря его отсутствию, многих людей из моего окружения не касались проблемы. Я страдала от этого, но видеть, что у них всё хорошо помогало мне. Но я также поздно поняла, что можно перестать решать чужие проблемы и перестать страдать в целом. — Глубокий вдох. — Он мог навредить людям. Не тем, которых оберегала я, просто людям, незнакомцам. Но, надо сказать, — она отпила из бокала, — если покопаться, эти люди вполне того заслуживали. Не все, но там явно была пара-тройка засранцев. Просто я хорошо знала, что он не остановится. Я знаю, что он не был таким изначально, его таким сделали.  — Так? Хорошо, что ты понимаешь, что это не его вина.  — Да плевала я, доктор Рихтер. Честное слово, мне настолько нет дела до того, почему он такой мудак. Я столкнулась с конечной версией. Можете осуждать. — Она убрала затёкшие ноги с кресла и скрестила их. — Ты смотришь фильм, проникаешься к злодею и уже не так сильно сочувствуешь главному герою. Но когда в жизни тебе попадается конченая мразь, ты не пытаешься разобраться, как и почему он стал таким, ты думаешь лишь о себе, своей безопасности. У меня больше нет сил менять или пытаться перевоспитывать кого-то. Минута тишины, только звуки вновь нарастающего дождя за окном.  — Может, я не столько ненавижу его, сколько боюсь. — Где-то в носу защипало. Она не собиралась плакать, но, как показала практика, мы не всегда имеем то, что хотим. — Мне очень страшно, когда я о нём думаю. Раньше я никогда не сталкивалась с такими людьми и никогда не испытывала такого мощного страха, я в целом не из пугливых.  — Страх отличный мотиватор. Благодаря ему, люди способны на многое, помни об этом.  — Из-за страха я уехала из своего города. Оставила всё и всех. Но это не надолго, я ведь записалась к тебе. Пыталась какое-то время избегать саму себя, но в итоге я здесь, жалуюсь тебе на жизнь, — Беннет отсалютовала ему бокалом.  — Тогда замени страх на злость. Она мотивирует лучше страха и наносит меньший урон.  — Не поняла, — девушка наклонилась вперёд и опёрлась локтями в колени.  — Впредь, когда тебе будет страшно, — он тоже немного подался вперёд, — разозлись, Бонни. И он залпом допил остатки вина. *** Спустя неделю дождь не прекратился. Конечно, перерывы были, но, всё равно, делать что-то на улице было просто невозможно, слякоть, иногда духота. Бонни сидела дома и изредка ходила на терапию. Как ни крути, это было неловко, ей так точно. Не было такого, что её начало тянуть сильнее к психотерапевту, да и за ним она подобного не замечала. Рихтер не старался стать частью её жизни, всё ограничивалось редкими, но продолжительными разговорами по телефону. Ни в чём из происходящего Бонни не видела угрозу или попытку влезть в её личное пространство. Они больше не спали. Не то, чтобы им не хотелось, или были какие-то проблемы интимного характера, нет. Пару раз дело к тому шло, просто их прервали. Целых три раза. В остальном разговоры стали более расслабленными, изредка проскальзывали шутки. Как уже было сказано, иногда они созванивались. Это чем-то напоминало дружбу, или он был для неё доверенным лицом. Если кратко, то жизнь налаживалась. Это был вечер, примерно половина девятого. Дождь до сих пор лил, но и жара стояла неимоверная. Беннет решила, что ливень может продолжаться ещё неделю, но за продуктами лучше ехать сегодня, да и людей на улицах почти нет, все по домам сидят. Так что она взяла зонт, переоделась в чёрную майку и белые шорты, прихватила джинсовку и села в машину. На дорогах творился настоящий ад. Из-за дождя видимость была ужасная, а из-за мокрой трассы приходилось ехать медленно, ведь при таком раскладе тормозной путь значительно увеличивался. В общем, сама с собой Бонни пришла к согласию, что лучше бы она сидела дома и выехала завтра утром. Но сейчас почему-то энергия начала бить ключом, и сидеть на месте не получалось. Это даже немного напугало ведьму, последние такие вспышки были, когда она связалась с чёрной магией. Эта версия отпала сразу, с момента побега из Мистик-Фолз ведьма использовала магию только для барьера и парочки защитных заклинаний, чем-то запрещённым там и не пахло. Остановившись под аркой дома возле супермаркета, девушка вышла из машины, раскрыла зонт и пожалела, что одела босоножки. Они были на плоской подошве, а вода была ВЕЗДЕ и получалось так, что эта обувь буквально зачерпывала воду. Беннет поёжилась от того, какой грязной эта вода может быть, и похлюпала в сторону магазина. Перемотаем на тот момент, когда всё покупки были сделаны. Бонни стояла у открытого багажника своей машины и складывала продукты из тележки с логотипом супермаркета, планируя потом отвезти её обратно или, хотя бы, на парковку. Дождь поутих, но лишь на самую малость, она всё равно промокла, пока шла до автомобиля, потому что было лень открывать зонт. К тому же, от мысли пробежаться под дождём, по коже пробегала приятная толпа мурашек предвкушения. Ведьму резко схватили за плечи и со всей силы, можно даже сказать, дури, толкнули в ближайшую кирпичную стену. Она ударилась спиной, конкретно лопатками, так что весь воздух из лёгких выбило, и, казалось, она отрубилась на мгновение. Бонни даже не испугалась в первые секунды, она просто не могла вдохнуть. В голове появился звон, и, когда ей начали что-то говорить, она не могла разобрать ни слова. Колени подкосились, и девушка съехала по стенке, прямиком в лужу.  — Идиота кусок, мы могли просто поговорить!  — Могли, но это не обязательно. Это было первым, что она смогла разобрать. Сначала показалось, что говорит один человек, но это было не так. Два голоса, ей абсолютно незнакомых и похожих друг на друга. Страх и паника сковали дыхательные пути, а на спине точно будет синяк.  — Кто вы? — прохрипела Бонни, начиная подниматься, опираясь на стену. В глазах всё начинало фокусироваться. Эти два парня были близнецами, это было понятно даже из размытых очертаний. Блондины, неплохо сложены, точно выше её на полторы головы, одеты… Да насрать, во что они одеты, какого хрена происходит?  — Мы не хотели так начинать, — один из них поспешил помочь ей встать ровно на ноги. Перед глазами появилась лёгкая рябь, и она ухватилась за куртку помогавшего ей парня. Руки немного потряхивало, но, в целом, всё восстанавливалось. Ведьма опёрлась на стену спиной и отпустила его рукав.  — Что вы там начать хотели? — от страха сердце билось с такой силой, что отдавало в ушах. Ту-дум. Ту-дум.  — Мы из… — начал говорить тот, что был подобрее, но его перебили и оттолкнули.  — Завали! Ей не надо это знать. — Блондин уже потянулся к ней, как его брат, отпихнул его в сторону.  — Она имеет право знать! — они вцепились друг в друга. Бонни сглотнула. Её в разговоре не учитывали, казалось, даже не замечали. Можно было бежать, использовать магию, но тело совершенно не слушалось. Всё болело, она даже кулак не могла нормально сжать, и паника в мгновение ока захлестнула её с двойной силой. Глаза бегали, ища спасения, подступила тошнота, воздуха начинало не хватать, а ещё ей вдруг стало невыносимо жарко. И всё вокруг завертелось… «Впредь, когда тебе будет страшно,» — в голове появился знакомый хриплый мужской голос. Он был как бы на фоне звона в ушах, но громче. Появилось ощущение будто она в этом аду не одна, будто человек стоит с ней рядом, и он хочет ей добра. Он одним только своим присутствием просит её успокоиться. И постепенно дыхание становится ровным, а тошнота отступает. «Разозлись, Бонни». Голос исчезает, совет остаётся, Беннет исполняет. В груди медленно начинает клокотать раздражение. Дыхание с очень глубокого и медленного, переходит на быстрое и яростное. Кто эти люди? Что они забыли в её жизни и как посмели так с ней обращаться? Почему она вообще испытывает страх, когда ей не за что? Неужели она правда собирается тратить нервные клетки, на этих имбицилов? Они нарушили покой, который она собирала по крупицам, поступили с ней грубо, а сейчас ругаются, не замечая её присутствия, будто она никто. Злость просто гудела внутри неё, вибрировали даже зубы.  — Хей, ублюдки! — ведьма выпрямилась, но всё ещё придерживаясь за стену, чтобы создавать видимость, того что она ещё слаба. — Что мне там знать не следует? — Слова давались с трудом, ей очень хотелось вырубить их прямо на месте, но знать своих врагов стоит. «Боже милостивый, у меня снова появляются враги».  — Ты кого ублюдком назвала? — Тот, что более борзый, хотел подойти поближе, но в очередной раз его остановил другой.  — Мне есть за что так вас называть, — девушка провела рукой по пульсирующей от боли спине. — Я повторю вопрос: «Кто вы, чёрт возьми, такие?»  — Мы… — более адекватный брат оттащил свою копию и подошёл к ней на расстояние метра, — Мы из Ковена Близнецов, по нам наверное понятно. — он будто шутя указал на них двоих пальцем, только у Бонни сейчас из ушей пар пойдёт, и ей не до приколов. — Дело в том, что нам нужна твоя помощь. — Видя то, как расширяются глаза ведьмы, он поспешил добавить. — Ничего такого, просто твоя кровь, всего ничтожная капля. Нам…  — Ковен Близнецов, — она истерически усмехнулась, вот это везение, с ума сойти, — добавила она с наигранной радостью и по тому, как этот парень начал терять свой энтузиазм, он это заметил.  — Да… — уверенности в его голосе заметно поубавилось, — может ты о нас слышала, но…  — Конечно, я о вас слышала, — звонко сказала ведьма с широкой улыбкой. Бонни отошла от стены и серьёзно сократила расстояние между ней и блондином. Именно в эту минуту ей, как никогда в жизни, нужны были каблуки, потому что, как оказалось, этот тип был выше чуть ли не на две головы. — Кай Паркер не из ваших? Как только вопрос сорвался у неё с губ, второй брат, который шибанул её об стену, как с цепи сорвался.  — Не смей даже сравнивать нас и этого выродка, ты, маленькая сука! — он сделал пару резких шагов в её сторону, и Бонни могла поклясться, он бы её ударил.  — Sit aer conversus in murum aereum, — быстро и чётко проговорила Беннет, и молодой человек застыл позади её собеседника с правой рукой, которая замахивалась для пощёчины. Девушка поморщилась от результата. — Поучись манерам, красавчик. Я буду разговаривать с адекватным братом.  — Послушай, не все в нашем Ковене такие. Мы…  — Ну, знаешь, — Бонни в который раз его перебила, — с некоторых пор мне есть, с чем сравнивать. И пока я получаю одни подтверждения тому, что один близнец едет кукухой, — она небрежно взмахнула рукой в сторону застывшего, — а другой - нормальный член общества. — Девушка смотрела ему прямо в глаза. У неё за спиной будто выросли крылья, она обрела свободу и почувствовала свою неоспоримую правоту. — Перейдём к десерту, какого черта вы устроили?  — Нам нужна твоя кровь, — растеряно повторил он.  — Дальше. — Беннет сжала руки в кулаки так, что ногти вновь вонзились в старые ранки. Надо отучаться от этой идиотской привычки, а то останутся шрамы. — Я жду объяснений и подробностей. Он помялся.  — Давай живей, Алехандро, — поторопила она, но видя, как он мнётся, сказала. — Ладно, поболтаем с более разговорчивым. Ещё один взмах руки, неразборчивый шёпот почти про себя, и «наглый брат» отмер. Он вышел из этого состояния с громким вдохом и хрустом костей. Глаза были злые, но и Бонни не уступала ему в этом чувстве. Видно, что не будь она ведьмой, он втащил бы ей так, что Бонни ещё месяц на своих двоих стоять нормально не могла.  — И так, продолжаем, — девушка сделала шаг в сторону, чтобы лучше видеть второго, но и к первому спиной не поворачиваться, мало ли. — Зачем вам моя кровь?  — Мы и, — он переглянулся с братом. «Надо же как присмирел», — подумала Бонни  — И наш бывший глава Ковена Близнецов Джошуа Паркер, — Беннет закатила глаза от этой официальности, — собираемся, — продолжал он, — создать новый тюремный мир. Пауза.  — Вау, — усмехнулась она, отмечая, что дрожь в руках и ногах постепенно проходит, — Джошуа, это ведь отец Кая? Тогда почему ещё он жив? — девушка скрестила руки, чтобы скрыть дрожь. — А вы, два зайца, почему ещё по земле ходите? Знаете, когда я в последний раз видела вашего нынешнего главу, он ведь стал лидером, так? — Он скрипя зубами кивнул. — Дерьмово, понимаю. В общем, он был полон решимости порешать всех, кто хотя бы имел или имеет отношение к вашей семейке.  — Это другая история.  — А я люблю сиквелы, — с лица её сползла улыбка, дыхание стало медленней. — Извините, но нет. — Оба подняли на неё непонимающий взгляд. — Я не дам вам кровь, мальчики. Вы зря потратили время. А теперь валите отсюда, пока я не переломала вам всё, что ниже таза. Конечно, она знала ответ заранее, как и то, что для неё не было ни единого аргумента, который смог бы её переубедить. Как только прозвучало блядское «Ковен Близнецов», всё было решено. Ни за что на этом грёбанном свете Бонни Беннет не позволит себе связываться с чем-то, что касалось или касается Малакая Паркера.  — Ты ведь тоже его ненавидишь! — вскрикнул более смелый.  — Какой ты проницательный, — Бонни посмотрела ему в глаза, такие злые и пустые. — Я и без тебя это знаю. А знаешь, что ещё я знаю? Что этот подонок сильнее нас всех нас вместе взятых. Ещё то, что он уже однажды выбрался из этой клетки. Кстати говоря, паскудное дело, эти ваши миры тюремные.  — Он это заслужил! — закричал он.  — Не смей орать на меня! — ведьма тоже повысила тон. — Это вы ворвались в мою жизнь, вы навредили мне, и, если что-то не нравится, валите нахер. — Беннет пошла к своей машине и пройдя два шага, может меньше, развернулась к близнецам. — Вы, ваш ковен, ваш бывший глава сами создали себе проблему. Не хочу защищать этого мерзавца, но то, что Джошуа сделал его таким — факт, не более. Даже если вы сделаете эту новую тюрьму — он выберется. И тогда он придёт за вами. Может и за мной придти, а я уже от него получила сполна. Просто живите своими жизнями, не хватайте звёзд с неба. Я говорю это не как заносчивая сука, а как человек, который видел всю его внутреннюю силу и злобу. Поверьте, то, что вы ещё живы — огромный шанс. Я не собираюсь быть причастной к чему-либо, что касается Малакая Паркера, Ковена Близнецов и точка. — Она развернулась и сделала шаг к машине.  — Я с самого начала предлагал её вырубить.  — Дерек, нет! — закричал один из них. Бонни почувствовала, как на неё надвигается что-то мощное, что-то, что определённо сделает ей больно. В мгновение она выкрикивает громкое «Retrorsum», даже не разворачиваясь, потому что на это нет времени. Ведьма перенаправляет значительную часть магического импульса в сторону, но остальное буквально сносит её с ног и её впечатывает в закрытый багажник её собственной машины. На пару секунд она вылетает из этого мира, а когда приходит в себя, обнаруживает, что сидит на мокром, грязном асфальте, опираясь на багажник, а эти два петуха собачатся на чём свет стоит. Из носа текут две тонкие струйки крови, спереди, на рёбрах, теперь тоже будет синяк. Всё стало болеть вдвойне. Сукин сын. Ей бы по-хорошему посидеть тут минут двадцать-тридцать, а потом скорую вызвать. Беннет краем глаза замечает огромную ВМЯТИНУ в стене, куда она отвела удар. У того парня вообще есть стоп-кран? Бонни утирает кровь с лица, стараясь не обращать внимание на то, что её сейчас наизнанку вывернет. Поднимается с колен, облокачивается спиной на машину и смотрит сторону членов Ковена Близнецов. Чёрт, а они там правда все с прибабахом. Злоба поднимается в ней с новой силой. Ей уже не важно, что это какие-то там запутавшиеся люди. У неё перед глазами пелена и от ярости и слёз, потому что, сука, больно. Она не железная леди.  — Modus, — на выдохе тихо произносит она, сил нет совершенно. Два парня отлетают в стену напротив. Ведьма отталкивается от багажника и становится, держась руками за колени и тяжело дыша. В голове сплошной белый шум, и она даже не слышит, что кричат эти два придурка, но как только она посчитала, что один из них начал читать заклинание, Беннет быстро заговорила на латыни. — Dimitte mortuos somnum capere in sua brachia et usque in annum completum sit eorum nocte ire. И упали два брата, будто мёртвые. *** Кровь из носа не переставала течь вплоть до самого дома. Пока Бонни туда добиралась, залила красной жидкостью и салон, и себя, и одежду. Жуткое зрелище, надо сказать. Со стороны было похоже, что она сбежала от маньяка или из камеры пыток. Беннет рыдала, как сумасшедшая. Пару раз, из-за того, что она не могла успокоиться, и перед глазами всё плыло, Бонни чуть не съехала на обочину. В машине было невероятно жарко, казалось она задыхается. Злость отступила, и её место вновь заняли паранойя, страх и паника. Голова, разве что, не взрывалась. Несколько раз она почти остановилась на трассе, потому что любое лишнее движение, и весь слон был бы облёван. Как бы мерзко и отвратительно это не звучало, это — правда. Иногда наступали моменты лёгкого головокружения, и Бонни замедляла ход, остановиться не позволял страх. О, да, страх это просто невероятный мотиватор. И в этот раз Беннет сполна ощутила всю мощь и прелесть этого чувства. Пускай какой-то частью сознания она и понимала, что эти два уёбка не проснутся до конца года, а если их не найдут в эти сутки, их вполне может затопить дождевая вода. Но Ковен Близнецов не маленький, а тех, кто хочет покарать Малакая ещё больше. А знаете, что самое забавное? То, что ублюдок Паркер продолжает портить ей жизнь, сам того не зная. Феерично, мать вашу! С громким визгом машина затормозила у крыльца деревянного дома. Бонни, на дрожащих ногах, вышла из автомобиля и едва дошла до перил крыльца, как упала на колени. Её наконец стошнило. Из Беннет вышла вся еда, вся боль, все переживания. Было мерзко. И мокро. А ещё холодно. Бонни придерживала одной рукой волосы, а другой упиралась в землю. Вдох-выдох. Как же больно. Всё тело будто зажали в тиски. Надо вставать, надо решать, что делать дальше, ведь как раньше уже не будет. Когда вой желудка прекратился, Бонни, не найдя сил встать, сидя на земле, облокотилась на перила. Вот она — самостоятельная жизнь. Взрослая. Рядом никого, ты сам справляешься с проблемами. То, как повернётся твоя жизнь, зависит только от тебя, а не от того, как мама скажет. Да, она сама уехала, и нечего слёзы лить. Но ей правда было лучше здесь, никто не обещал, что будет легко. Правда, надо сказать, что никто и не болтал о том, что на неё могут напасть и избить. Везде есть минусы. В течение нынешних событий главный минус заключается в том, что никто не придёт на помощь. Просто некому. Ей в который раз придётся отползать и зализывать раны, но на этот раз в полном одиночестве, а ей так больно, что она встать не может. Дождь усилился, гром начал нарастать. Бонни подняла глаза на машину, она не закрыл дверь и фары не выключила. Ей даже позвонит некому. Рихтеру? И что сказать этому рыцарю без доспехов? Как на этот раз объяснить всё без подробностей? Нет, его тут не будет, и уже хорошо. Просидев какое-то время на одном месте, под проливным дождём, пытаясь перестать себя жалеть и реветь, подвывая. Но надо вставать, ибо простудить себя и почки не очень хотелось. Кое-как, сначала на четвереньках, потом подтягиваясь за дверь машины, Бонни встала, взяла телефон с сиденья, выключила фары и закрыла машину. Поплелась медленным шагом к двери дома. Как только девушка оказалась в помещении, тепло окутало её с ног до головы. Это было как луч спасения и света во тьме, которая осталась позади, за дверью и окнами. С неё текла вода: с волос, с тела, с одежды; в босоножках вообще ходить было невозможно, они издавали неприятный крякающий звук из-за воды и трения. Беннет, понимая, что нагнуться и снять обувь она не сможет, аккуратно поднимает ноги по очереди и кое-как стягивает их, еле дотягивающимися кончиками пальцев, стараясь не нагружать спину. Бонни, стараясь ровно дышать и идти, придерживаясь за что-то, поднимается на второй этаж, в ванную. Прямо в одежде заходит в душевую кабину и только тогда, когда на неё сверху начинает литься тёплая вода, она начинает стягивать тряпьё. На пол кабины сразу начинают стекать грязь и кровь. Девушка дрожащими руками открывает бутылку шампуня, и, немного выходя из-под струи горячей воды, начинает намыливать голову, а затем и тело. Бонни больше не плакала, лимит был исчерпан. Голова гудела и пульсировала изнутри, глаза уже наверняка красные и опухшие, а во рту до сих пор оставался запах рвоты. Жалеть себя смысла не было, а вот подумать, что делать дальше, стоило. В этом городе она не останется и точка. Здесь ведьма больше не чувствовала себя в безопасности. Не исключено, что скоро к ней снова придут из этого Клана. Что-то подсказывало, что эти сволочи настырные. Правда, теперь она будет мочить их, как только увидит издалека. Больше не будет этих выяснений отношений. И чем они думали? Создать новый мир? Это насколько низким уровнем интеллекта нужно обладать? В этом мире есть магия, её нужно лишь найти, и кровь рода Беннет там тоже есть! И Кай об этом знает. Так ответьте на вопрос: «Какой тогда смысл?» Если у них правда есть желание посадить зверя в клетку, то они делают это как-то неправильно. Или они хотят взбесить зверя? Тогда, тем более, она умывает руки! Пускай хоть всем табором за ней приходят. К ней вернулась магия, она прошла через извлечение, и если Близнецы ещё не поняли, то злить её — плохая затея. Да, их глава Ковена ей не по зубам, но он и не с ними, а с остальными она справиться в состоянии. Стоит только разозлиться и не факт, что они выживут, даже несмотря на её принципы. Будь Бонни посмелее, то отправила бы весточку Паркеру о том, что не все в его клане признают его правление. О, что тогда начнётся. Наверняка он всем головы снесёт, уж очень чувствительная натура. Завтра она отправится в город, который неподалёку, Балтимор. До него примерно часов двадцать езды, и он довольно густо населённый. Этот дом придётся оставить, может, она вернётся сюда снова. Что касается её проблемы с людьми, то доктор Лоренц проделал потрясающую работу. Обмороки, приступы и прочее прекратились, но нервы никуда не ушли, только уменьшились. Рихтер говорил, что со временем это уйдёт, но нужна практика. Вот это она и будет, вынужденная и не желанная. Там много людей, Беннет сделает ещё шаг и заселится не в дом на окраине, а где-нибудь в городе, в хорошем, тихом районе, где на крики обратят внимание. Бонни закрыла кран и прислонилась лбом к стенке душевой кабины. Ничего, когда-нибудь всё это закончится. Никто не виновен, что всё так, как есть, она уж точно. Лучшее, что она может сделать — это пройти всё с высоко поднятой головой. Ну, а на данный момент пойти в кухню, заварить себе горячего травяного чая и смешать такой коктейль из препаратов, чтобы и снов не видеть, и проснуться завтра. Девушка открыла дверцы, из кабины повалили клубы пара, показалось, что её обдало зверским холодом. Беннет поспешила закутаться в махровое полотенце, оставляя на полу душевой одежду, завтра разберётся, что с ней делать. Она сделала шаг к раковине и протёрла ладонью стекло. Всего на мгновение ей представилось опухшее и уставшее лицо, с покрасневшими белками глаз. На самом деле, всё могло быть и хуже. Потом Бонни спустилась на первый этаж и, как и хотела, отправилась в кухню, поставила воду для чая, а пока она кипятилась, ведьма рылась в аптечке. Какими бы силами ведьма не обладала, старые добрые аспирин, успокоительное и обезболивающее всегда придут на помощь. Беннет выпила всего по таблетке вместе с чаем. Взяла с собой каждого, чтобы положить на прикроватную тумбочку и, если что вдруг, не подрываться ночью. Далее поднялась к себе в комнату, выключила свет, скинула полотенце и голой забралась под одеяло. Всё равно тут кроме неё никого быть не может. Да даже если кто-то и шастает, она слишком устала, чтобы разбираться с этим говнюком. *** Беннет с грохотом захлопнула багажник внедорожника. Грустно немного покидать это место, но жить с вечным напоминании о несчастье намного хуже. Она делает это для себя, и ей это нужно. Зайдя в последний раз в дом, она проверила, всё ли выключила и убрала. Помещение опустело, только книги, которые она купила и прочла, остались в стеллаже, всё равно не к чему их с собой таскать. А в остальном, тут не осталось признаков прежних жильцов. Девушка хотела полы помыть, но куда ей с её-то травмами. На спине и на рёбрах проявился синяк. Бонни поклялась, что если ещё раз ей предоставится случай поболтать с теми имбецилами, то она прямо с порога швырнёт их во что-нибудь бетонное. Её боль постепенно уходила, пара простеньких, почти без эффекта, залечивающих заклинаний, и через неделю останутся только злоба и неутолимая жажда справедливости. Ведьма закрыла дверь, спустилась с крыльца и села в машину. В багажнике по-прежнему три чемодана, на заднем сиденье дорожная сумка и Мисс Обнимашки, а на соседнем — маленький рюкзак со всем необходимым. Бонни выезжает на трассу. В груди неприятно колет, у неё осталось всего одно маленькое незавершённое дело. Она берёт в правую руку телефон и нажимает на контакт, один из самых часто используемых за последнее время. В трубке слышатся гудки, а Беннет тихо умоляет Вселенную, чтобы у него сейчас не было сеанса, и он взял трубку, потому что второй такой звонок будет совершать труднее.  — Доброе утро, Бонни, — наконец раздаётся в динамике хриплый мужской голос.  — Доброе, — она закусывает губу, — вы говорили о том, что об отмене сеанса надо предупреждать за день…  — Что-то случилось? — Рихтер не выказывает беспокойства, только еле проявляемый интерес.  — Да, — отвечает она, но потом опомнившись поспешно добавляет, — то есть нет. В смысле, ничего такого. Просто, — Беннет отвела руку с телефоном от лица, громко и судорожно вздохнув, — нам придётся прекратить сеансы. Мне придётся, — Лоренц хотел было спросить её о причине, но она не дала. — Нет, не перебивай меня сейчас. Я уезжаю. — Он снова начал что-то говорить, но Беннет опять его попросила. — Рихтер, не надо! В этом нет ни чьей вины, — ага, кроме блядского Ковена Близнецов и мироздания. — Просто так сложились звёзды и прочее. — В горле начал скапливаться ком. — У меня всё хорошо и спасибо тебе огромное. Ты помог мне, дал выговориться и, если так подумать, — ты, пока что, лучший мужчина в моей жизни, — она издала лёгкий смешок, прекращая тараторить. — Я всё сказала, можешь спрашивать.  — Тебе есть, куда ехать? — сразу же спросил психотерапевт после того, как она замолчала.  — Мотели есть везде.  — Уже знаешь, куда едешь?  — Нет, — в этом случае лучше соврать, меньше знает, крепче спит.  — Это опасно.  — Большая девочка, разберусь, — голос немного хрипит, после вчерашнего.  — Несомненно. — Пауза. — Слушай, у меня есть хотя бы возможность отговорить тебя от этой бредовой идеи?  — Не-а, меня уже нет в городе, она откинулась на спинку водительского кресла.  — Мы ещё увидимся?  — Мир тесен, может и случится такое.  — Есть последнее желание? — Он усмехается, сам не понимая, зачем спросил, наверное, чтобы продлить разговор.  — Есть, — вообще его не было, но раз предлагают, то отказываться глупо. — Если ты снова встретишь меня, — Бонни остановилась, на зная, что сказать, — не спрашивай, что произошло, будь мне другом.  — Я постараюсь, Бонни.  — До свидания, доктор Рихтер. Было приятно иметь с вами дело.  — До скорой встречи, Мисс Беннет. Звучит гудок, оповещающий о завершении разговора. На душе тяжело и неприятно, но это пройдёт. Бонни смахивает пару слезинок и быстро смаргивает влагу с глаз. Прощай, дождливый Вудсток. Здравствуй, не менее хмурый и пасмурный Балтимор.