Ослепленные тьмой

Много ли нужно, чтобы родилась ненависть? Он злился до того, что руки подрагивали от желания свернуть тонкую шею слепцу. Что ему стоило выпить заботливо подготовленное «лекарство» и отправиться на корм нечисти? Когда он увидел заклинателя живым и здоровым, разве что малость потрепанным, жажда крови вспыхнула с новой силой. Вместо того, чтобы смиренно принять судьбу, слепец решил обменять жизнь Старейшины Илин на свою. Ублюдок, как только смелости хватило? Солнце успело опуститься за горизонт, когда слепец покинул обиталище целительницы, выглядя при этом напыщенно самодовольным. О, как ему хотелось немедленно броситься вперед и уничтожить это блаженное выражение лица. Обагрить его кровью, чтобы понял свое место в последние мгновения жизни. Но пока что нельзя, слишком много глаз вокруг. Бывшие хищники спрятали свои клыки, прикинувшись безобидными травоядными, вот уж ирония судьбы. Ничего, однажды они воспрянут вновь, а пока этот день не настал он позаботится о том, чтобы глупцы получали свое, вторгаясь туда, куда не просят. Лицемеры, изображающие невинность, должны принять наказание и отдать свои души тьме, приумножая силу Луаньцзан, укрепляя положение Старейшины. Да, он обязательно проследит за тем, чтобы все шло как предписано. Чужакам здесь не место. Он следил за слепым заклинателем несколько дней. Не отрывал внимательного взгляда, позволяя себе едва заметно кривиться ему в лицо, проходя мимо. Он ждет, но терпение на исходе. Каждое движение, каждая улыбка, обращенная к окружающим, порождают жгучее желание разорвать слепца на части. Он прожил дольше, чем должен, и глубокое чувство неудовлетворенности разгорается внутри. Сегодня заклинатель странно напряжен. Бродит по горе неприкаянной душой, оставаясь тем не менее у всех на виду. Все, что он пока что может — это скрипеть зубами, поглаживая меч под рукой. Слепец рассеян и, кажется, он знает причину. От целительницы сбежал хмурый Старейшина Илин, он молча пронесся мимо совсем недавно, бросая на окружающих пугающе серьезный взгляд. Слепой в этот момент ушел подальше, так тихо, что если бы он не следил за ним, то точно бы потерял. Поджав губы, заклинатель низко опустил голову, до побелевших костяшек сжимая меч. Шанс пришел, когда он не ждал и оттого он промедлил, едва не упустив из виду удаляющуюся вниз по склону фигуру. Слепец шел не спеша, словно вышел на прогулку, но его выдавала твердость шага и сгорбленная спина. Кажется, он наконец понял, что ему не место здесь. Осталось только указать ему верный путь — в забвение. Он ступал медленно, прячась в тени от любопытных глаз. Желание обнажить меч было почти невыносимым, и он только морщился, сдерживая свою жажду. Уже очень скоро клинок напьется крови, нужно проявить совсем немного терпения, дать глупцу уйти с чужих глаз, подписав самому себе смертный приговор. Селение давно исчезло за очередным поворотом, а слепой все шел и шел, каким-то чудом не теряя тропы под ногами, словно знал куда идет. Деревьев вокруг стало больше, мрачных гигантов, величаво возвышающихся над людьми, отбрасывая уродливые тени на дорогу. Роща, в которую они забрели, находится достаточно далеко, чтобы никто не услышал случайного крика. Слепец замер, чтобы в следующее мгновение опуститься на поваленный ствол, укладывая свой меч рядом. Тьма шептала ему на ухо: «пора, вперед, одно движение и жертва будет принесена». Быстро облизнувшись он затаился, тихо обнажая клинок. О, этот прекрасный момент перед смертельным ударом, когда человек еще не подозревает о своей участи. Дальше тянуть нельзя и он ринулся вперед, чтобы замереть от неожиданности в паре шагов от цели. — Вэнь Цзябао, не так ли? * * * — Вэнь Цзябао, не так ли? — Сяо Синчэнь не двигался. Сидел все в той же позе, не чувствуя страха за свою жизнь. Словно не замер в паре шагов от него убийца с обнаженным мечом. Заклинатель слышал его, отчетливо различая шелест травы под ногами и пропитанный необъятной жаждой убийства взгляд, заставляющий приготовиться к удару задолго до того, как он будет нанесен. Шуанхуа лежал рядом, но Сяо Синчэнь даже не попытался выхватить его. — Догадливый, — голос хриплый, немного грубый, полный неприкрытой злобы. Усмешка в нем настолько очевидна, что заклинателю даже не нужно видеть её, чтобы убедиться. — И раз знаешь кто я, то и зачем я тут тоже должен понимать. — Вэнь Цзябао насмешничал, не спеша бить, издеваясь над загнанной добычей. Можно позволить себе потешиться в расплату за долгие дни ожидания. — Да, конечно, — заклинатель не спеша встал с места, стискивая в ладони ножны Шуанхуа, и развернулся лицом к убийце, который с каким-то больным интересом следил за его действиями, ожидая что будет дальше. Вэнь Цзябао не боялся удара чужого клинка. Ведь что в конечном итоге мог бы ему противопоставить слепой? — Но я все еще не понимаю, чем мог так задеть тебя, что моя смерть стала единственным выходом? — вопрос, ради которого и был начат этот разговор, самый важный из возможных. — Не припомню, чтобы мы раньше встречались. — Хватит одного твоего существования, — Вэнь Цзябао отклонился назад, заходясь в каркающем смехе. Он не собирался ничего объяснять, в конце концов какое дело будущему мертвецу до причин, по которым он будет убит? — Ты сам выбрал свою судьбу, когда пришел сюда. Такие ублюдки, как вы не имеют права топтать землю Луаньцзан и верить, что останетесь безнаказанными. — Мы? — обращение показалось странным и Сяо Синчэнь обратил на него внимание, крепче сжимая пальцы на ножнах. Нехорошее предчувствие остро кольнуло сознание. — Вы, — вздернув подбородок, Вэнь Цзябао глядел на заклинателя, как на глупое дитя, которое не может уразуметь простые истины. — Не думаешь же ты, что ты единственный, кому хватило нахальства прийти на Луаньцзан, — пройдясь пальцами по кромке лезвия, он сделал шаг вперед, становясь ближе к слепому, — сначала ставите себя выше всех, а потом смеете пировать на костях великого ордена. Таким пощады быть не может, — склонив голову к плечу, Вэнь Цзябао видел, как изменилось лицо Сяо Синчэня. От полного спокойствия к едва заметной складке между бровей, выглядывающей из-под повязки. — О чем ты говоришь? — заклинатель никак не мог найти смысла в чужих речах. Слова, пронизанные уверенностью говорящего, были похожи на безумие для Сяо Синчэня, такое, в котором ничего, кроме собственного помешательства уже не имеет значения. Если бы это не звучало так иронично, он сказал бы, что Вэнь Цзябао ослеп, закрыл глаза на правду, убедив себя в том, что иной истины не существует. — Не волнуйся, твоя смерть послужит прекрасной жертвой тьме, — перехватив меч поудобнее, убийца хищно улыбнулся, — однажды Старейшина Илин восстановит прежний порядок, вернув власть тем, чья она по праву. А пока что я позабочусь о том, чтобы незваные гости не задерживались, — высокомерно оглядев слепого, он презрительно скривился, — хватит разговоров, — Вэнь Цзябао занес клинок перед собой, собираясь напасть. Флейта запела тихую, зловещую мелодию и тьма пришла в движение, подчиняясь ей. — И правда — хватит, — Вэй Ин вышел из-за спины Вэнь Цзябао. Чужой меч замер, не касаясь Сяо Синчэня. Шуанхуа остался в ножнах, рука заклинателя лежала на рукояти, но все произошло так стремительно, что он не успел обнажить его, когда появился Вэй Усянь. — Старейшина Илин! — тон Вэнь Цзябао сменился, стал восхищенным, полным странного предвкушения, — подождите немного, я закончу и обязательно все объясню. — Я услышал достаточно, — Вэй Ин усмехнулся, пытаясь понять, должен ли он смеяться или плакать. Он до последнего не хотел верить в происходящее. Тяжело принять предательство того, кого Вэй Усянь обещал защищать, и еще трудней осознать, что долгое время он в упор не замечал слегка маниакального взгляда, полного одержимости и жажды возмездия. — Тогда вы должны понимать, что я делаю это ради нас! — Вэнь Цзябао отступил, отворачиваясь от своей неудавшейся жертвы, чтобы взглянуть на Вэй Ина. — Они должны заплатить за свое восстание, — он сорвался на крик, крепко стискивая зубы и ожидая поддержки от Старейшины Илин. Ведь разве же не для этого он спас то, что осталось от ордена Цишань Вэнь? — Я был тем, кто сыграл не последнюю роль в падении Цишань Вэнь, — Вэй Усянь говорил сухо, не желая будить давние воспоминания, — и я правда ненавижу этот орден, — замолчав, он обошел Вэнь Цзябао, чтобы встать рядом с Сяо Синчэнем, прислушивающимся к их разговору. — Если так… — убийца резко дернулся вперед, чтобы вновь ощутить давление тьмы вокруг. Угрожающей, обвивающейся змеей вокруг горла, но не спешащей жалить, позволяя высказаться. — Тогда зачем было нас спасать? — Я ненавижу тех, кто убивал любого, вставшего на пути, кто уничтожил Пристань Лотоса. — Вэй Ин заговорил тихо, до боли стискивая флейту в руках. Его слова шли из глубины, оттуда, где клубилась застарелая ненависть и тьма, — но это не значит, что я захочу мстить всем без разбору. Те, кого я спас, не имели никакого отношения к войне, — он сощурился, не находя понимания у человека напротив, — так я думал по крайней мере. Холодность, с которой Вэй Усянь смотрел на Вэнь Цзябао была столь непривычной, что он невольно вздрогнул, ощущая удушающую вязкость сгустившейся вокруг тьмы. Все, что нужно уже было сказано, и Вэй Ин понял больше, чем хотел бы знать. Подумать только, стоило случайно зацепиться за одну ниточку, как внезапно разошелся весь шов, погребая под лавиной запрятанных скелетов, знакомо щелкающих костяными ртами. — Вэй Усянь, — тьма все пребывала, оплетая всех в роще, реагируя на эмоции Вэй Ина, и когда давление стало слишком сильным, Сяо Синчэнь осторожно дотронулся до его плеча, молчаливо прося успокоиться. На мгновение отвлекшись, Вэй Усянь ослабил контроль и Вэнь Цзябао воспользовался этим, рванув вперед, не замечая, как темная энергия заклубилась вокруг, озлобленно щерясь. Он целился не в Вэй Ина, все еще веруя в свои слова, но в Сяо Синчэня, надеясь, что, если устранить причину, все встанет на свои места. Темная энергия в руках Старейшины Илин никогда не была милосердной, и только почувствовав опасность, заметив мелькнувшее на солнце лезвие, Вэй Усянь ответил моментально. Послышался хруст позвонков, и голова Вэнь Цзябао неестественно повернулась набок прежде, чем бездыханное тело грузно свалилось на землю. Тьма колола пальцы, довольно ластясь и сыто облизываясь. Луаньцзан нашла себе новую жертву, и совсем скоро растерзает её душу, позволяя примкнуть к полчищу неприкаянных духов, потонувших в затаенной злобе, которую они лелеяли еще при жизни. — Он мертв? — Сяо Синчэнь отпустил рукоять меча, больше не ощущая угрозы со стороны. — Да, — Вэй Ин отвернулся от трупа, смотря на заклинателя с холодностью уходящей тьмы, — осуждаешь? Как ни посмотри, а он пытался тебя убить, — он говорил легко, но за этой легкостью таилось напряжение, сковавшее его в тот момент, когда он увидел застывшее выражение лица Сяо Синчэня. — Не думаю, что его приговор отличался бы, — заклинатель подошел к телу, опускаясь рядом с ним на колени. На ощупь найдя глаза, он закрыл ему веки. — Но… — фразу Сяо Синчэнь не закончил, позволяя ей повиснуть в воздухе. Это было неправильно — убивать его. Но что еще можно было сделать, чтобы остановить Вэнь Цзябао? Связать? И, что потом, какой орден согласится судить его по закону, а не за фамилию? Поднявшись на ноги, заклинатель повернулся к Вэй Усяню, оставаясь в глубокой задумчивости. — Он виновен не только в том, что пытался отравить тебя, ты ведь это понял? — Да, — коротко выдохнув, Сяо Синчэнь поднял голову к небу, словно мог разглядеть мерно плывущие облака. — На его руках много крови. — Забавно, как все выходит, — Вэй Ин горько усмехнулся, переводя взгляд на труп человека, которого он пообещал защищать и сам же убил, — я столько раз говорил, что оставшиеся на Луаньцзан не причастны к зверствам Цишань Вэнь… и вот что вышло, — он прикрыл глаза, пытаясь найти ответы на возникшие вопросы. — Оказывается не так уж и не правы слухи. — Это всего один человек среди десятка, не стоит винить остальных. — Я знаю, но легче жить от этого не станет, — если правда выйдет наружу, открывая миру истинное имя виновного в убийствах, злые языки молчать не станут. Подхватят весть, приукрашивая действительность, чтобы сказать заветное — «мы так и знали», лишь бы выплеснуть скопившийся гнев. Устало надавив на веки, Вэй Ин открыл глаза, внимательно смотря на Сяо Синчэня. — Я могу попросить тебя молчать об имени убийцы? Правда ничего не изменит и никому не поможет, но если слухи про Вэнь Цзябао дойдут до глав орденов, то осада Луаньцзан будет лишь вопросом времени, — он говорил серьезно, стараясь предугадать будущее, если заклинатель откажется промолчать. Что ему нужно будет сделать, если так случится? — Я… — лгать Сяо Синчэнь не стал бы. Но молчание не ложь, а лишь её предвестник, — не стану называть имени Вэнь Цзябао, возможно, правильнее будет оставить тайну исчезновения людей не раскрытой, — принципы боролись с разумом. Просьба Вэй Ина заставит его поступиться своими убеждениями, но если он откажется, то в опасности окажутся невинные люди, и это гораздо важнее чего бы то ни было. — Спасибо, это много для меня значит, — из глаз Вэй Усяня исчезли последние отголоски тьмы, и он слабо улыбнулся, — нам лучше вернуться, Вэнь Цин захочет узнать подробности. Помедлив мгновение, Вэй Ин разочарованно покачал головой, прежде чем использовать талисман и позволить телу Вэнь Цзябао стать пеплом, отрезая ему путь назад в виде лютого мертвеца. День выдался тяжелым и больше всего Вэй Усяню хотелось побыть в одиночестве, привести разрозненные мысли в порядок, чтобы не наделать глупостей, о которых он потом точно пожалеет.