Вести о победе сил второго и шестого легионов разносились, но не так быстро, как всем хотелось бы. Всё Средиземье гремело от битв между силами Мелькора, Эшена и неожиданно вмешавшихся армий Вала, которые разбивались друг о друга целыми волнами крови, костей и стали. Это не то, чего хотел Владыка.
Такре приходилось тяжелее всего. Её легион был не для битв на открытом поле, не для осад когортами закованных в сверкающие латы солдат. Её легион был хирургическим скальпелем, который должен был устранять вражеских генералов. Незаметной тенью, жадно поглощающей любую информацию услышанную и добытую. Диверсанты, устранители. Тень Эшена, защищающая её там, где обычный рыцарь даже со всей его доблестью не справится, потому что ему не хватит подлости. А теперь Кирит-Унгол был переполнен эльфийскими воителями, жаждущими насадить на свои клинки и копья каждого, кто не пожелает принять Вала как своих господ. Казалось, четвертый легион просто загнали в угол. Но это не их заперли с кучей самовлюбленных, эгоистичных эльфов, это эльфов заперли с ними.
Кирит-Унгол — не просто огромнейшая пустая паучья пещера. Это сеть тоннелей, которая при Такре лишь расширилась. А в этих тоннелях ассасины Сапфировых Клинков ориентировались отлично, устраивая засады на эльфийские отряды. Остроухие, как слепые котята, тыкались из раза в раз в тупики и очередные запутанные дороги и пещерные проходы, пытаясь найти путь к тайной крепости легиона убийц. И помимо самих убийц, в тенях меньших пещер и тоннелей их поджидали голодные и хитрые пауки-унголы, а также мерзкие, белокожие гхулы. Гхулы — мелкие твари с пустыми сияющими глазами. Их рот усеян кривыми, но острыми клыками, на которых уже давно осели нечистоты от падали, которой они питаются. Плотоядные хищники что ходят стаями, и так же нападают. Ростом они, обычно, ниже человека или орка, метр тридцать-пятьдесят, не больше. Но зато очень хитрые, умеющие выжидать в засаде, окружать, нападать из теней и укрытий.
Некоторые из них даже умеют плеваться ядом и желчью, способными прожечь даже доспех из железа. Но особенно опасные среди них — матроны. Лидеры, вожаки стай, даже сгибаясь, как обычно и ходят эти лысые белокожие сморщенные создания, могут оказаться выше человека, орка, а особенно могучие среди них и вовсе размером вдвое больше эльфа. Но эти твари являются редким подвидом подземных выродков, боящихся света.
Чаще всего они устраивают гнёзда глубоко-глубоко под землёй, где нет ни света, ни каких-либо иных опасных для них хищников. Там складываются добытые припасы, обычно состоящие из гниющих трупов или украденной еды. И теперь, в этих зловонных кучах часто валялись и тела эльфов. Даже несмотря на то, что вторженцы из Валинора часто использовали источники света, это не останавливало местных хозяев. Особенно умные и смелые гхулы-плевуны могли попасть в факел или же в того, кто его несёт. Но чаще всего сами же ассасины лишали эльфов любого света, оставляя тех на сьедение озверевшим от голода мерзким тварям.
Такра и её бойцы научились ладить с дикой, чудовищной природой Мордора. Они знали, как можно использовать её в своих целях. И пауки-унголы с гхулами были не единственными созданиями, которыми они пользовались.
Моргайские мухи. Ульи этих, словно отмеченных самих Сауроном, кровососущих летающих тварей можно было найти везде, в любом необжитом уголке Мордора. Но в Кирит-Унголе не было городов, деревень, домов мирных жителей. Здесь были лишь тайники и казармы четвертого Легиона, им не было нужды избавляться от таких прекрасных созданий. В отличие от гхулов, моргайские мухи не были трусливыми, совсем наоборот, любой лишний шум, или беспокойство их гнезда вводило их в дикое бешенство, от чего они налетали на обидчика и старались досуха опустошить того от крови. На их спинах даже были тускло-сверкающие красные отметины, и их огромные глаза были красными, словно от выпитой ими крови. Ассасины часто использовали этих мерзких паразитов и разводили их.
Успокоенные дымом различных растений, моргайские мухи уже не видели в убийцах своих врагов или пищу. А те в свою очередь уже долгое время проводили эксперименты по выведению новых, более опасных видов. Ядовитых, разносящих болезни, более послушных или крупных. И ульи полные подобных тварей так же ожидали эльфов, особенно в узких проходах, где толпа рыцарей от неожиданно рухнувших на них ульев приходила просто в панический ужас. Десятки эльфов гибли от заражения крови или паралича, добравшегося до сердца или дыхательных путей. И даже не всегда в этом были виноваты ассасины, просто улей перевешивал сам себя. Казалось, что природа Мордора сама убивала незваных гостей, уже давно приняв своего нового Владыку за его силу и живучесть.
И конечно же, были ещё Карагаты. Чёрный, как тень, комок шерсти с зубами. Обычно, это всё, что видели эльфы Валинора перед смертью. Карагаты были подвидом карагоров, но всё же покрытые шерстью, в отличие от своих крепкошкурых сородичей. Но зато они были куда быстрее и опаснее даже карагоров. Скрытные, охотящиеся в одиночку чудовища, которые могли без проблем сожрать даже своего детёныша. Из-за этого чаще всего до взросления доживали лишь самые скрытные. И ассасины не отказывались от возможности приручить подобных существ себе на службу. Как ездовых чудовищ и отличных напарников для заданий. Орки, слуги Саурона, и раньше пытались заниматься чем-то подобным, но чаще всего их ждала неудача, а головы оказывались в пасти зубастых чудовищ. Огромные, доходящие до двух метров в холке, зубастые кошки с небольшим горбом на спине. Орки обычно пытались приручить их, как обычно, просто замучив. Ассасины же пользовались помощью друидов и старались, скорее, бросить вызов хищнику в дуэли на скрытность. Но это было опасно, чертовски опасно.
Если зверь был приручен не с помощью чар, то одна ошибка — и ассасин сам становился пищей для этих вечно ожидающих оплошности монстров. Но даже тогда легион теней не отказывался от них, продолжая разводить и дрессировать. Но теперь, когда эльфы пришли туда, куда их не звали, карагаты даже перестали охотиться друг на друга, не говоря уж и о солдатах Эшена. Это их земля, это их территории и охотничьи угодья. Мордор не принадлежал слабым, мягким остроухим тварям с Валинора. Мордор принадлежал сильным!
Всякая нормальная связь между отрядами была нарушена, так как гонцы пропадали в глубинах пещер и тоннелей, не успев даже издать ужасающий вопль. Но чаще всего карагаты выцеливали вражеских командиров. Ведь даже прокрасться к палатке, в эльфийский лагерь, для них не было зачастую проблемой. Эльфийский слух поражал своей чуткостью, но они не знали Мордора, не знали его законов. И за это платили собственными телами, распотрошёнными с особой жестокостью. Эльфы не могли спать, не могли отдыхать, им показывали, что даже с приходом Владыки, эти земли пожрут слабых.
И даже всё это было не концом. Адские Ястребы — летающие злобные рептилии с кожистыми крыльями, сотнями заполонившие даже высокие пещеры Кирит-Унгола. Хотя в этих землях было не так много местности с открытым небом, но и эти мордорские хищники здесь водились в изобилии. Их никто и не пытался убрать, ведь они отлично шли на контакт и приручались умелым рукам. И они также были отличными разведчиками, ведь менталисты легиона могли связать свой разум или разум любого другого легионера с адским ястребом и отправить того в полет. Из-за стай этих созданий у эльфов развивалась паранойя, ведь где бы они ни были — эти рептилии, напоминающие маленьких крылатых тварей назгул, всегда виднелись поблизости. Везде. Десятки. Вечно следящие за тобою, каждым твоим шагом, каждым вздохом.
А ещё эти крылатые монстры могли спикировать на зазевавшегося эльфа и вцепиться ему в горло, легко прогрызая мясо. И далеко не всегда даже эльфийским стрелкам удавалось убить в ответ эту тварь. Да и был ли в этом смысл? Адских ястребов будто и не становилось меньше никогда.
Вдобавок к этим созданиям были, конечно же, и мордорские крысы. Тёмные Земли вынуждали даже таких обычных вредителей становиться чем-то воистину ужасающим. Крупные, быстро множащиеся крысы всегда были и будут серьёзной проблемой, где бы ни появились. Однако, и этим тварям находили применение. Как и в случае с приручаемыми гхулами, адскими ястребами, пауками, карагатами и моргайскими мухами, ассасины начали разводить разные породы крыс Мордора. С отравленной слюной, с болезнями в крови, и все послушные, выращенные специально для особых целей.
Выпустить сотни подобных тварей во вражеский лагерь или даже крепость, означало устроить там настоящий кошмар. Среди орков Мордора давно ходили слухи о крысиных полчищах, что могли окружить даже крепкого солдата и обглодать его до костей за мгновение. Никто из обычных обывателей точно не мог сказать, правда ли это. Но там, где не было цивилизации, всегда было так много крыс, что в слухи верилось без проблем. Чаще всего от грызунов страдали припасы, но эти твари от озверения могли кинуться и на солдата. И от них эльфы тоже страдали, и страдали очень часто. Крыс словно стало раза в четыре больше, когда эльфы пришли в Кирит-Унгол, и эти разносчики заразы не давали лишний раз вздохнуть спокойно. Эльфам постоянно приходилось избавляться от испорченной еды и воды, чинить обгрызенные палатки, даже чистить обкусанное оружие. И, может, обычным гражданам Эшена и неизвестно, правда ли крысы могут сожрать заживо, но вот убийцам Такры теперь не нужно было подтверждений. Ведь эти здоровые, — некоторые крупнее в четыре раза обычной крысы — твари, стоило им увидеть сочного, полного сил и жизни эльфа в одиночку, налетали на него огромными толпами, поваливая на землю и залезая под доспехи. Латы могли защитить, но не всё тело, не всегда. Лицо, руки в обычных перчатках, или хуже того, крысы могли целится зубами в крепления доспехов, словно зная, где нужно обгрызть, чтобы мешающий нагрудник свалился и дал добраться до бьющегося в ужасе сердца. Валинорские изнеженные спокойствием и мирным временем эльфы, даже после столетий тренировок психологически не были готовы к подобному: к бесстрашной жестокости и подлости.
И как забыть о тех, кого можно, хотя бы отчасти, назвать героями в битве за Кровавый Клык Мораннона. Моргульские Нетопыри. Огромные летучие мыши, также активно разводимые для различных нужд армии Эшена и улучшаемые в ходе экспериментов. Раздутые, полные желчи и ядов, образовавшихся из-за их питания падалью. Собственно, те же гхулы, единственные охотящиеся на них хищники Мордора, плюются той же по сути желчью и из-за них в своём брюхе. Нетопыри обожают налетать группами по пять, а то и больше особей, разных размеров, на небольшие отряды эльфов, а лучше даже на одиночек. Самые крупные, вожаки-нетопыри, могут быть и вовсе три метра в холке. Огромные, быстрые и манёвренные монстры, хватающие и уносящие свою жертву. И не всегда валинорского крысёныша ждала смерть в клыках нетопырей, ведь прирученные, и надрессированные, они часто тащили ещё живых в руки убийц Такры, где их ждали пытки тела и разума. А укусы их часто вызывали галлюцинации даже у стойких телом эльфов, которые начинали бредить и видеть в кошмарах гуманоидное, огромное нетопыреподобное чудовище, постоянно преследующее их. А следы от укусов и вовсе раздувались с каждым разом всё больше. Впрочем, после алхимических вмешательств и те же моргайские мухи могли похвастаться различными подобными возможностями.
Пауки, карагаты, гхулы, нетопыри, крысы, мухи. Эльфы погибали не столь часто от клинков, стрел, болтов или даже магии, чем гибли десятками от не желающей их видеть на своей земле природы Мордора. Но и ассасины не желали оставлять своих гостей без особого внимания.
Сапфировые Клинки работали как устранители, диверсанты и шпионы. Но ещё, часто, они работали и как устрашители. Для них было нормально с помощью тёмной магии и иллюзий создать газообразный яд, который вызывал у жертв панические атаки, апатию или даже кровавое бешенство. И, конечно же, многочисленные ловушки и засады, куда же без них. Но эльфов также ждали и развешенные на столбах соратники, выпотрошенные. Чаще всего, потроха могли быть тоже прибиты к столбу, в назидание врагу. Такое психологическое давление срабатывало хоть и не на всех эльфов, но на молодых чаще всего влияние оказывало. Различные показные убийства подобного рода били по неподготовленной, изнеженной психике молодых эльфов, которые и мечи-то держали лишь на тренировках. Но у вторженцев были и другие проблемы, проблемы которых они не ожидали.
Эльфы были далеко от Валинора, в Средиземье, где двое божественных существ воевали друг с другом за право отобрать Арду у Валар, и здесь влияние господ и госпожей Амана не было столь сильно. И от этого эльфы слабели. Их иммунитет, питающая их сила — всё, что делало их гораздо лучше, даже чем средиземских братьев и сестер, тускнело здесь, где не желали видеть Свет Валар. Хоть как-то, но ситуацию спасали лишь майар, светочи мощи высших Айур, хотя и те постепенно ощущали накатывающую слабость, но скрывали это от эльфийских воителей. Лгали. Не соглашались отступать, хотели побороть сопротивление Эшена и Мелькора, надеялись расправиться сразу с двумя врагами, ожидая похвалы от своих эгоистичных хозяев. Но даже в первую эпоху войны с Мелькором они не сталкивались со столь отчаянным сопротивлением. Войска тёмного вала бились просто от тупой жестокости и жажды чужой боли. Им не хотелось строить что-то для себя, создавать, жить. Ими двигал скорее инстинкт, развращённый тьмой Моргота. Воители Эшена были другого сорта.
Они хотели себе лучшей жизни, они хотели построить нечто новое, уникальное и свободное. Дать и себе, и будущим поколениям то, чего раньше они не имели. Чистые дома, свободные города, в которых будет слышен радостный смех и песни из таверн, а на рынках торговцы будут наперебой продавать всё: от одежды, еды, утвари, до оружия и доспехов. Всё для спокойной и защищённой жизни. Но Валар не пришли в Средиземье, когда оно в них нуждалось, когда их звали, надеялись увидеть сверкающие белые паруса их кораблей. Некогда свободные народы годами видели лишь плети, хлещущие их, и чудовищ, загонявших каждого несогласного. А теперь, когда Владыка, даровавший им шанс на лучшее, отказался им подчиниться, они пришли с войной. Они получат войну, и война это будет знамением конца тирании каких-либо лживых богов из Амана. Вот чего эльфы Валинора ещё не поняли — эта война другая. Злом стали они, а зло всегда проигрывает.
— Они обустроили крупные лагеря по всему периметру и пытаются создать небольшие в разных точках Кирит-Унгола. Но всё бесполезно. Наши агенты рубят на корню любые их попытки. К тому же, они без конца натыкаются на всевозможные наши ловушки, хоть и стараются быть осторожными. Среди их войск всё больше и больше болеющих из-за столкновений с крысами, моргайскими мухами, нетопырями и гхулами. Но к ним прибывают подкрепления на смену погибших и пострадавших, и новые припасы им доставляют.
Собравшиеся командиры доминионов в Кирит-Унголе обсуждали общую ситуацию. И она была не слишком утешительной. Да, враг не мог взять Кирит-Унгол, и в нём был хороший гарнизон. Девять тысяч солдат батальона «Унгольских Стражей». Смертные воины и солдаты, избранные стать защитниками главной крепости Кирит-Унгола. Но и разобраться со врагом напрямую воители Такры не могли. Их обучали не этому. Они хорошие воители, натренированные в первую очередь для тайных убийств, операций по устранению. Они не шагают единым строем и не тренируются стоять единой линией щитов. И это стало проблемой. Ведь единственными воинами, подготовленными к этому, были мрачные и непоколебимые «Унгольские Стражи». Но они были смертными. Эльфы, люди, орки. Храбрые, подготовленные отличными командирами. Но всё ещё смертные. В то время, как врагами были благословлённые эльфийские воители, пытавшиеся прорваться в крепость и превосходившие их в численности: двадцать тысяч эльфов, считая ещё пять тысяч погибших или как-либо выбывших из боевых действий. К тому же, они получали подкрепления, которые, впрочем, также не слишком долго задерживались в глубинах Кирит-Унгола, оканчивая свои жизни либо на клыках карагатов и прочих хищников, либо же на клинках убийц и в ловушках. Выживали немногие, это было скорее везением, нежели чем-то иным. Ассасины не желали сдаваться, ровно как и их смертные товарищи по оружию, на чьих знамёнах красовался чёрный паук, нападающий на свою жертву со спины. Будучи стражами и гвардейцами Кирит-Унгола, они всё же понимали, кому служат — не только лишь Владыке, но и клинкам, спрятанным в его рукаве, склянкам смертоносного, незаметного яда; его ассасинам, теням истинного лорда Средиземья.
И сейчас на их долю выпало особое испытание, которое должно было закалить их, — война с пришедшими по их души эльфами. Врущими, наглыми и эгоистичными. Те, кто вырос на глупых сказках и обмане о величии Валар, о их силе, мудрости, непоколебимости. И эти эльфы пришли в Средиземье, которое десятилетиями превращалось в изуродованную войной и пеплом дыру, в которой самих слуг Саурона не ждало ничего, даже капли надежды на лучшее будущее. Унгольские стражи не собирались их терпеть и не желали склоняться перед врагом. Среди них и орки, и люди, и эльфы, и дворфы, и тролли, но расовые различия казались пустым словом. Ведь сейчас их объединяло одно — ненависть к врагу, пришедшему на их землю устанавливать свои порядки, потому что никто более не желал видеть Валар в Арде, из-за того, что они бросили тех, кто на них надеялся больше всего. Может, они и смертные, но они сражаются в этой войне за правое дело, а у эльфов Валинора есть лишь приказ. Приказ, который им не было суждено выполнить. Последний их приказ.
Рыцарь-Лейтенант Урвиэль Арвинад, лучший мечник батальона и избранный лично Такрой, командовал «Унгольскими Стражами» и всегда старался сделать из них стойких, молчаливых солдат, подобно Легиону, которому они служат. Но он понимал, что он не только защитник Кирит-Унгола, но ещё и основная поддержка для сил «Сапфировых Клинков». Учитывая их основные тактики и основу боевого опыта, Урвиэль подготавливал своих подчинённых к тому, что им придётся выступать на передовой часто без поддержки самого Легиона. Не иначе, как пыль в глаза, как брошенный кусок мяса перед сторожевым псом, которого нужно отвлечь. Он был согласен с этим. Но сейчас он будет вынужден действовать иначе, идти на прямое столкновение с врагом. Ради Легиона, ради Архонта Теней он сам должен выйти из тени, как и его солдаты, и нанести удар страшной силы, заставив пожалеть врага о том, что он вообще сюда пришел.
Доспехи из кристалла тёмно-синего цвета даже не принимали свет на себя. Он просто не отражался на них, из-за чего Урвиэль ещё лучше сливался с любой тёмной зоной, в которой находился. Но это не было самой странной отличительной чертой доспеха, ведь на нагруднике раскинулся орнамент в виде паучьих лап, обхватывающих его, а на лбу закрытого шлема, имевшего коническую, цельнокованую тулью, и вовсе красовался переливающийся кристальный паук. Разновидность шлема «Топхельм». Простой, но прочный, надёжный. Клинок, что сейчас покоился в ножнах, всегда сочился смертельными ядами, различными по своему механизму действия. Заколдованный «Укус Паука», меч достойный командира легионского батальона. Яды эти были колдовскими и менялись в соответствии с пожеланиями хозяина. Оружие отлично подходило для борьбы с подобными противниками, как благословлённые эльфы Валинора, не ожидавшие подобных тактик от врага. Ещё сотня бойцов личной охраны Арвинада имела подобное оружие, и он собирался повести их всех за собою, заставить врага корчиться от боли в жилах, в которых вместо крови будет течь выжигающий сами их души яд.
Личная охрана Урвиэля уже была готова, как и тысяча бойцов вместе с ним. Урвиэль, по дозволению Архонта, собирался воспользоваться потайными подземными тоннелями, которые рыли и подготавливали пауки Унгола. Он желал пройти незаметно и нанести удар в самое сердце вражеских сил. Скрыть магическую ауру оружия и доспехов не составило проблемы, поэтому враг не ожидал бы столь стремительного и точечного нападения. И Урвиэль собирался воспользоваться этим, ведь в бой шли обычные смертные, ведомые холодным желанием мести.
— Враг не знает и о половине наших туннелей, но летучие мыши доложили с разведок о том, что враг наращивает количество прибываемых караванов и подкреплений, они готовятся к быстрому и резкому штурму, хотят пробить нашу оборону и пройти как можно глубже. Мы дождёмся момента, когда часть их сил отойдёт из лагерей, и ударим. Они будут ожидать легионеров, мастеров теней, но не нас. Сегодня божественной крови прольют смертные.
Туннель на границе Унгола вёл в небольшую пещеру, через которую вышли сначала Урвиэль и его личная гвардия. Следом ещё две группы по двести бойцов, отправившиеся к мелким вражеским лагерям. Но не чтобы сразиться напрямую, а чтобы использовать бомбы. Бомбы с ядовитым газом, созданным на основе болезнетворных ядов, вызывавших различные кровяные болезни. Никакой магии, лишь растения и алхимия в руках отравителей. Сами нападавшие были защищены своими доспехами, а также плотной, закрытой кожаной одеждой и масками с длинными клювами. Именно в этих клювах находились небольшие колбы с газообразными зельями, которые солдаты активно вдыхали чтобы не подвергаться действию ядов.
Остальные стражи отправились вместе с Урвиэлем в главный лагерь врага, в котором находился командир эльфов, из числа Ваньяр. Только этот эльф не желал вылезать за пределы защищённого лагеря, идти в одну ногу со своими братьями и сёстрами по оружию. Он желал отсидеться за их спинами и получить победу их кровью.
— Он ни разу не вылезал за пределы лагеря. Мы узнали о нём лишь из допросов пленных. Он мастер сил воздуха, одарённый одним из валар повелевать этой энергией. Значит сражаться с ним будет непросто. Сила ветра — это сила скорости, манёвренности. Также, с помощью ветра, он передаёт свои приказы и даже способен следить за полем боя, где нет сильных защитных чар. Он скорее всего также надеется при прорыве получить больше информации визуально. Надо быть начеку. Сначала надо перебить оставшихся охранников лагеря. Всех рыцарей и витязей эльфийской армии, он должен остаться один или, как минимум, в меньшинстве. Легионеры и оставшиеся наши товарищи в крепости выдержат осаду, пока мы здесь. Главное, закончить быстро, обезглавить их войско и направиться назад к крепости.
Первым же, что сделали солдаты Урвиэля, это швырнули во врага бомбы. Бомбы наполненные разъярёнными моргайскими мухами и унгольскими мелкими пауками, которые тут же распространились по всему лагерю, жаля и кусая каждого попадающегося эльфа.
Другие же бомбы были интереснее: в них находилась слюна гхулов-матриархов, их феромоны и иные запахи, усиленные многократно. Гхулы жили под землёй, их там были тысячи, и эти ослепшие мерзкие твари ориентировались на запахи и звуки. Бомбы кинутые в центр лагеря заставили их массово повылезать наружу и броситься на эльфов обезумевшей толпой. Они не видели матриарха или даже нескольких, чей запах чуяли, а инстинкты будто говорили им, что эльфы могут быть напрямую виновны в этом. Убийцы, значит, враги. Врагов можно убить и сожрать.
— К оружию. Владыка требует их голов, — солдаты под покровом хаоса и неразберихи бросились в бой. Но даже в этом случае они не сразу же нападали на врага. Они метали горящие снаряды в палатки, в ящики с провиантом, создавая ещё больше хаоса и нанося катастрофический урон ресурсам противника. Они действовали как разбойники, налётчики. Они подражали легионерам и лишь медлительность выдавала их. Сбитые с толку эльфы пытались собраться в небольшие отряды для обороны, и с каждой минутой битва затягивалась всё больше. Благодаря эффекту неожиданности и подготовке, бойцы «Унгольских Стражей» эффективно резали эльфийских воинов, но враг приходил в себя. И вот под ногами эльфов уже были десятки погибших солдат. Погибших за свою страну, за свой легион и Владыку.
Лезвие из чистого ветра прошло в опасной близости от Урвиэля, вынудив его рухнуть на землю и откатиться подальше. Парящий в воздухе эльф с бледной кожей и белыми как снег волосами явился на поле боя. Командир эльфов, из числа первых, избранных, друзей богов, эльфов копья и воздуха. Ваньяр.
— Смертный вышел против одного из первых детей Эру. Как глупо, не иначе, — голос эльфа отражался шипящим, как сильный ветер, эхом по полю боя. Одетый в кожаную, искусно отделанную серебром броню и мантию из шёлка, закрывающую его. Глаза эльфа словно были пустыми, не имеющими зрачка или радужки.
— Во что ты превратился под влиянием своих лживых богов. Их сила тебя уродует… — Урвиэль уже стоял на ногах, готовый к бою. В руке рыцарь-лейтенанта сверкнули три кинжала, которые он тут же метнул. Поток воздуха легко отбросил лезвия в сторону от эльфа.
— Я не желаю выслушивать от смертного червя подобное. Вы, люди, оказались лишь ошибкой на которую возлагали слишком много надежды, — эльф даже не думал называть своего имени, ему и не нужно было. От него разило чувством самолюбия, и Урвиэль лишь больше возжелал вогнать меч ему в сердце со всей силой. Рванув с места к противнику, Урвиэль швырнул вперёд несколько рунных камней, которые выпустили из себя мощные звуковые волны. Рыцарь понимал, что использование огня или воздуха против такого противника может стать фатальной ошибкой, поэтому приходилось действовать более изощрённо. Сбить с толку и напасть быстро.
Взмах, и с меча паучьего рыцаря сорвалась змея, состоящая полностью из яда, и бросилась на эльфа с раскрытой пастью. Оглушённый, эльф сумел лишь уклониться, но творение ядовитой магии накинулось на одного из эльфийских солдат, впиваясь ему в шею. Несчастного ждала мерзкая смерть, ведь яд, проникший в его тело, заставил то раздуться и просто разорваться, обрызгивая всех вокруг уже ядовитой кровью.
Пришедший в себя Ваньяр начал наступать, пытаясь задавить противника своей силой. Копья, состоящие из сжатого до невероятного давления воздуха, одно за другим устремлялись в Урвиэля, вынуждая того уклоняться от них. Одно из них вонзилось в землю рядом с воителем и взорвалось, откидывая его прочь в одну из горящих палаток, как куклу.
Эльф немедленно решил воспользоваться ситуацией и начал создавать вокруг палатки настоящий смерч, что усиливал пламя. Он был готов обречь врага на столь мучительную смерть, просто чтобы доказать своё превосходство над ним. Никакой ненависти, лишь холодное презрение к человеку, который ничем не обладал.
— Вас считают… Свободными. Но мой народ обладает всем. Талантом, знаниями, красотой, силой, вечной жизнью. Что есть у вас, людей? Возможность поскорее стать тухлой кучей мяса. Это просто отвратительно, не более того. И нуменорцы это доказали сполна. Ваша раса оказалась настолько жалкой и мерзкой, что вы пошли против изначальных создателей, против наших отцов и матерей. Даже против самого Эру! Ведь даже когда у вас было всё, вам захотелось больше. Вы захотели отнять у эльфов то единственное, что было НАШИМ. Наше бессмертие, нашу жизнь через века. Ведь вы думали, что умнее всех, что вы заслужили всё в этом мире. Но за ваши мерзкие прегрешения заплатили мы. Жители Валинора. Каждый эльф, который не был ни в чем виноват, каждый из эльфов который пережил кошмары Первой Эпохи и надеялся на свободу от всех тех ужасов. Потому что вы захотели прийти и ограбить нас точно так же, как вы грабили Средиземье годами. Скольких бы вы убили, добравшись до Амана? Сотни, тысячи, десятки тысяч? Вешали бы детей на столбах, насиловали бы женщин? Мерзкие выродки, ничем не лучше орков, с которыми вы и сговорились! А теперь вы продались вторженцу, стали его пешками и слугами. Принимаете всё, что он вам даёт. Вам не ведом свет Валар, вам не ведома наша чистота! Но теперь… Раз есть и другие миры, мы придём туда. И мы вычистим каждый из них от… Вас. От всех недостойных. Ведь только мы заслуживаем право на существование!
Урвиэль держался из последних сил. Его доспехи выдерживали на себе весь удар огненного шторма, кружащегося вокруг него, пытающегося пожрать его тело без остатка. Но он отказывался закончить вот так. Он не мог подвести Владыку лишь из-за многовековой обиды эльфа.
— Хватит! — на ваньярского мастера ветров бросился со спины солдат. Эльф. Один из немногих выживших Авари, он вонзил ему кинжал в руку, которой тот поддерживал ветра вокруг Арвинада. Клинок пронзил кисть, пуская благословенную кровь на землю. Ваньяр вскрикнул от боли и отшвырнул от себя защитника Унгола прочь, и, не давая тому и секунды на спасение, прибил его копьями из воздуха к земле.
— Вы… Отринувшие Свет Вала, принявшие слова врага мира! Ваш жалкий народ точно так же не заслуживает прощения! — рука сжалась, и эльфа разорвало на куски. Без всякой жалости Ваньяр убил собственного сородича, лишь из-за мысли о том, что он недостоин, порочен. Грязь из леса, не более того.
— Я всех вас уничтожу. Вас, лесных дикарей, осталось столь мало… Вы лишь малая жертва для очищения Средиземья перед новой Эрой, что грядёт после всего.
Ваньяр лишь по одному колебанию воздуха вокруг него понял, что следующая атака от освободившегося из пут Урвиэля летит в него. Огромное множество капель разных смертоносных ядов устремилось к нему, подобно плевку свирепого паука, и врезалось в воздушный барьер. Но поднявшийся из руин палаток рыцарь тут же начал наседать на эльфа, нанося по барьеру удар за ударом, разбрызгивая яд по все стороны с клинка. Казалось, что всё это не имеет никакого смысла, для эльфа точно не имело. Выглядело это лишь как жалкая попытка беспомощного смертного дикаря сделать хоть что-то перед своей кончиной.
— Хватит, — мощный удар воздуха в живот, и Урвиэль вновь был отправлен в полёт, роняя меч, который отлетел на одно из лежащих на земле тел. — Ты достаточно оскорбляешь творение Эру своим смра…
Эльф пошатнулся, и из его рта резко хлынула кровь под звуки хриплого кашля. Тот даже не мог осознать, что случилось, его никто не ранил кроме напавшего Авари. Но кинжал того был чист от чар или любого другого яда. С ненавистью в глазах, хрипя от охватившей горло и внутренности боли, эльф спросил:
— К…Как?.. Ты ни разу не достал меня… Выродок!..
— Ты так любишь стихию воздуха, что окружаешь себя ею, идиот. А яд может отлично распространяться и в нём. И для некоторых ядов достаточно совсем крохотной дозы, чтобы ты наконец-то сдох, мразь, — поднявшись, Урвиэль подошёл и с огромным удовольствием врезал эльфу. Эльфа отшвырнуло назад на пару метров, в груду погибших, полуразложивжихся тел его сородичей и солдат Батальона. Арвинад поднял свой «Укус Паука», и, подбежав к эльфу, воткнул клинок глубоко в его тело. Лишь то, что эльф успел вовремя отодвинуться, спасло его сердце от огромной дозы неизвестных ядов с лезвия этого страшного орудия. Но его ненависть, бурлящая в жилах, разгоняющая кровь вместе с ядом, не давала ему уйти за горизонт. Но больше яда было лишь в его словах, пропитанных ядом горечи и абсолютного презрения ко всему, что не является эльфом или эльфийским. Истинно эльфийским, как он считал, одарённым светом Амана.
— Вас… В-всех надо было… Истребить, как зверей… Людей… Орков, Авари…этих подземных… Червей, дворфов… Вы — лишь ошибочный труд, трата материала на ничто. Отказавшиеся от дара Вала! — рука эльфа резко поднялась, направляя сжатый до предела поток воздуха, подобно удару копья, которое пробило Урвиэля насквозь, окрашивая его кровью землю. Тяжелый вздох сорвался с губ Арвинада, проходя сквозь шлем и искажаясь из-за него. Выдернув меч, человек нанёс ещё один удар, на сей раз в голову. И рухнул на спину, роняя меч из ослабевающих рук.
— Мой долг ещё… Не исполнен… Владыка, прошу… Даруй мне ещё один… Шанс, — вокруг всё затихло. Урвиэль не слышал ни звуков стали, сталкивающейся друг с другом, ни криков его солдат, бегущих к нему в слепой надежде помочь, спасти от ухода за горизонт. Он видел лишь затухающий свет и тьму, приближающуюся к нему. Ему не хотелось уйти так, когда долина Унгол ещё не была свободна, когда он не увидел поражения Вала и их тёмного брата. Он хотел дожить до того момента великой славы, когда Владыка лично объявит о поражении всех врагов Эшена, об освобождении Арды от лжебогов, забывших свои клятвы и долг. Разве после всех пройденных им битв под знамёнами Эшена, он мог уйти так? И на миг тьма расступилась перед сверкнувшим бликом. Нет, блеском чего-то. Чего-то летящего с неба вниз, чего-то небольшого, размером… С кольцо.
Небольшое кольцо упало на грудь воителя. Осознание, что это не мираж и не предсмертные галлюцинации, пришло не сразу. Он ощущал тяжесть, какой не могло быть в таком небольшом предмете. И напрягая мышцы, которые казались деревянными, он схватил кольцо левой рукой, тяжело хрипя от боли и поднося к лицу. Кольцо оказалось с шестью небольшими драгоценными камнями, расположенными по всей его гладкой, сделанной из чистого сапфира поверхности. В чёрных, как смоль, камнях мелькали заметные, казалось, лишь взору Урвиэля волны сапфирового цвета.
— Моё время… Ещё не… Пришло, — выдавил воитель, надевая кольцо на палец. Боль ушла в ту же секунду, как кольцо сверкнуло светом, а облако чёрного густого дыма охватило его полностью, вливаясь в тело, заживляя рану, словно сшивая нитками, виток за витком, узелок за узелком. И он уперся рукой в землю, начиная подниматься, а дым становился лишь гуще. Вокруг него клубились тени. Поднявшись, и охватив поле боя взором, полным холодной решимости, он заметил среди застывших его братьев и сестёр по оружию одну тень. Состоящую из густых облаков пепла, огня и тьмы. Со сверкающими пурпуром глазами, всматривающимися в самую его душу. Это длилось лишь один миг, но один бесконечно долгий, как сама жизнь мироздания, миг, внушающий страх и трепет в сердце воина. Тень указала пальцем в направлении Кирит-Унгола и исчезла. И в ту же секунду время восстановило свой ход.
Урвиэль сжал «Укус Паука» в своей руке и с невероятной скоростью, как нож сквозь масло, прошёл через десятерых сражающихся рядом с ним эльфов, разрубая каждого на части без пощады. Быстрее, чем мог уловить взгляд человека или даже некоторых легионеров. Они рухнули замертво, и следом рухнуло ещё тридцать, но уже не от ударов мечей, а от касаний воина. Каждое его касание было словно продолжением той магии, что таилась в клинке. Яд струился сквозь его тело, яд состоящий из теней, растворял эльфов в густой, чёрный туман, что вливался в кольцо, затягивая остальные раны Урвиэля. Яд отнимал жизнь эльфов и преобразовывал её в жизненную энергию для хозяина кольца, но и само кольцо сверкало сапфировым светом всё ярче, с каждой отнятой жизнью, всё больше и больше напиваясь силой от отнятых жизней. Урвиэль же продолжал наносить удары, лёгкие, быстрые, со скоростью незаметной обычному взору. Он закончил лишь тогда, когда в лагере не осталось живых, не осталось вообще никого, кто мог бы противостоять ему. К нему прикованы изумлённые взгляды его солдат, некоторые их которых и вовсе готовы были пасть на колени. И когда он это заметил, немедля прижал меч к горлу одного из таких. Орк.
— Никогда. Слышишь? Никогда не смей оскорблять его подобным образом. Помни его слова. Мы не склоняемся, мы не гнём спины, мы не царапаем колени о землю перед кем-либо. Мы — Эшен. Мы сильны духом, горды, но не горделивы. Благородны, честны. Владыка — не наш хозяин, но наш правитель. Тот, кто хранит нас, оберегает, учит, защищает. Но не быть нам рабами. Поднимись и отдай за него свой меч, жизнь, тело и душу. Но лишь потому, что мы сражаемся за наше будущее — общее, свободное от лживых, праздных богов и забывших свои клятвы правителей. Мы идём назад, в Кирит-Унгол, и мы убьём каждого эльфа Валинора, кто не бросит орудия своего и желания быть рабом ослепляющего света Валар.
Из пришедшей во вражеский лагерь тысячи солдат, выжило всего четыре с половиной сотни. Избитые, раненые и покалеченные, они всё ещё стояли, молчаливо и угрюмо вслушиваясь в речь своего командира. Часть взглядов была прикована к кольцу. Переливающееся тенями и сапфировым тусклым светом, оно привлекало солдат. Чем оно являлось? Даром Владыки, о котором ничего не слышно с первых дней вторжения валинорцев? Та магия, что обратила Урвиэля в ядовитую, осушающую от жизни тень, знакома была лишь по учениям правителя Эшена, однако всё же в умах некоторых сапфировое кольцо, плотно засевшее на пальце, вызывало тяжёлые ассоциации. Средиземье уже однажды было во власти Кольценосца, Владыки любых колец, одарённых магией. Мысли роились в умах солдат, и лишь желание пролить эльфийскую порченную валарами кровь не давало им погрузиться в них слишком глубоко.
— За мной, — Урвиэль махнул рукой и пошёл в сторону одного из туннелей, тайный проход о котором ему было известно. Они должны были успеть в самый разгар битвы, вонзится клыками паука во вражескую шею без пощады. Сегодня эльфы будут едой пауков. Едой унгольцев.
/…/
Эльфы держались плотными отрядами, медленно продвигающимися вглубь Кирит-Унгола напрямую. Последний приказ их генерала из числа Эльфов Воздуха, от которого давно не было каких-либо вестей. Они просто не ощущали той эфемерной власти и связи, которая охватывала и связывала их воедино. Ветра не шептали им планы, не обещали победу. И с каждым погибшим эльфом надежда нападающих таяла, ведь их враг не желал сражаться по их правилам, по законам чести и рыцарства, к которым эльфийских воинов приучали с детства. Они не догадывались, но в этих гиблых, обросших паутиной землях их не ждало ничего хорошего, ведь Такра вышла на охоту.
Десятки теней плясали, мелькали, скакали вокруг эльфийских отрядов, которые шли лишь пешим строем. В коннице не было нужды, ведь это не славная ратная битва против армии врага. Ассасины не давали навязать подобную войну.
Миг, и один из эльфов рухнул замертво. У него просто остановилось сердце, как от инфаркта. Эльфы вздрогнули, и на мгновение боевой порядок в одном из отрядов нарушился, за что они немедленно поплатились ещё несколькими десятками погибших, но те рухнули уже из-за вонзившихся стрел, вылетевших из ниоткуда, из тёмных уголков пещер и каменных закоулков. Летящие из теней стрелы искали слабые места в обороне, мельчайшие прорехи в стенах щитов, куда можно пройти, и с дикой скоростью проходили там, где их никто не ждал, убивая без всякой жалости, лишая даже надежды на спасение. И в миг, стрелы из тёмной магии исчезали, оставляя лишь умолкавших навсегда молодых эльфов на земле. «Тишина Ночи» разила беспощадно, следуя ментальному приказу своей госпожи. Стрелы пели в воздухе, перемещаясь и ища отбившихся от стада беспомощных овечек. Их не учили такому бою, и Такра с наслаждением пользовалась неподготовленностью её врагов.
— Там! — один из эльфов указал на небольшую скалу, и туда вмиг полетели стрелы. Тщетно. Всё это было бесполезно. А эльф в следующую секунду рухнул замертво, как и ещё десяток стрелков. И никакой крови, даже капли. Умерли мгновенно, не имея даже шанса на выживание. «Незапятнанный» разил без жалости и следов, каждым ударом, а Такра была слишком быстра, двигаясь сквозь мир теней и обратно в мир живых, нанося удар за ударом. Но следующим оружием в её руке блеснул «Тёмный Кукловод».
— Пора посеять смуту…— Такра осмотрела переливающийся сапфировым светом клинок, в котором мелькало ночное небо. Над её головой его не было, над головой был лишь высокий потолок огромной пещеры Унгола. Орчиха задавалась вопросом: от чего же Владыка создаёт не только столь смертоносные орудия, но и прекрасные. Иногда в её голове возникали разные мысли на этот счёт. Хотел забыться от прошлых ошибок и проблем, создавая нечто совершенное, как могло показаться. Или же он поддавался чему-то более понятному, приземлённому в его душе. Страсти к красоте даже на войне. Даже это чудовище может проявлять эмоции, предназначенные не только лишь для дочерей и близких.
Вновь заметив жертву, Такра наперевес с «Тёмным Куклодовом» и «Незапятнанным» бросилась в бой. Семеро рухнули, не успев даже разглядеть, что на них напало. Просто ноги подкосились и они рухнули на землю мёртвым грузом. Четверых Такра лишь ранила именно Кукловодом, оставив метки своего клинка. Четверо, казалось бы с виду ничтожная цифра, когда дело касается уничтожения целых сотен, но сбрасывать тактический интеллект Такры со счетов было бы смертоносной ошибкой.
Эльфы остановились. Их командирам надоело быть добычей, и поэтому они построились в круговую оборону по приказу. Щиты вперед и наверх. В надежде выманить напавшую на них Архонта Теней или же дождаться подкреплений. Началась игра в ожидание, кто терпеливее. Минуты длились подобно часам, часы словно дни, а Такра и не думала спешить, ей не было нужды, ведь несколько командиров были именно в том месте, где ей и было нужно, в центре. Там же, где и раненые ею эльфы. Добыча сама залезла в капкан, не подозревая об этом. Оставалось лишь захлопнуть ловушку.
— У-б-е-й, — прошептала орчиха в клинок «Тёмного Кукловода», и кристалл на рукояти тускло засиял сапфировым светом. Как засияли и глаза молодой эльфийки, доставшей кинжал с пояса, и без промедления, даже малейшего, обрубившей жизнь одного из командиров, вонзив ему лезвие в шею. Второй пал от резкого удара копья в спину. Оставшиеся двое бросились рубить всех, кто попадался под руку, создавая ещё больший хаос в рядах противника. Бойня вместо славной битвы, о такой явно не станут рассказывать долгих легенд перед камином. Войны Теней всегда остаются в закромах истории, ведь в них нет доблести и чести. Есть лишь кровь на кинжале убийцы. Такра бросилась вперед, набирая скорость за секунды и начиная обрубать жизнь за жизнью, стремительно и без единого лишнего звука. Через тридцать минут всё было кончено: поле завалено трупами, к которым начали подбираться пауки самых разных размеров. Такра исчезла в тенях, в поисках очередных жертв, а для эльфов эта ночь закончилась очередной трагедией, горьким вкусом поражения на высохших губах.
И подобный расклад ждал эльфов везде. Особенно тех из них, кто близко подбирался к цитадели, скрытой в самой глубине огромной пещеры Унгол. Но ассасины в каком-то смысле даже указывали им путь, заманивая самонадеянных захватчиков глубже, где им не было надежды на помощь от братьев и сестёр по оружию. Разорванные и выпотрошенные туши эльфов целыми штабелями валялись, выстилая собой дорогу куда-то вглубь, ведь эльфам было неведомо, куда нужно идти. А ассасины ждали, наблюдали. Одна ошибка — смерть.
— Попался, — прошептал орк с арбалетом. Его левый глаз был заменён на драгоценный чёрный камень, позволявший усиливать взор стрелка. Тетива арбалета запела, и арбалетный болт устремился вперед, сверкая зелёными зловонными рунами и вонзаясь в висок эльфийки-знаменосца. Несчастная даже не успела упасть, как болт взорвался, выпуская отвратительнейший смрад, который превратил тело эльфийки в гниющую массу почти мгновенно, одновременно обжигая кожу многих стоявших рядом с ней. Но что хуже, запах отлично привлекал чудовищ Мордора. Вой послышался со всех сторон. Эльфы запаниковали, и ещё один отряд навеки остался в истории Кирит-Унгола. Мордор не терпит неподготовленных слабаков.
Орк достал из кармана небольшой кристалл и сжал его. Проекция командира четвертого Доминиона «Детей Паука», Илтаны Шёпот Сумрака проявилась, сплетаясь из теней и бликов тусклого света.
— Потери? — спросила эльфийка, поворачиваясь к орку. Лицо её было обезображено чудовищным шрамом, похожим на след от удара орочьего тесака, виски выбриты от лишних волос, а оставшиеся сострижены почти полностью, еле касаясь ушей. Как и глаз арбалетчика, её был заменен на драгоценный камень, но правый.
— Отряд из двух сотен эльфов стал кормом для наших мохнатых, хех, друзей. Позорище. Как они пережили первую эпоху, раз сейчас мы режем их, как свиней?
— Не путай нас и Владыку с Мелькором. Ему не хватало ни терпения, ни ума, ни многих других качеств. Но это же нам и на руку. Эти эльфы так долго готовились к войне с огромным стадом орков-варваров, драконов и демонов, что забыли о том, что враг может действовать вне подобных шаблонов. Мы должны избавиться от них и восстановить связь с нашими мобильными штабами по всему континенту, ждать более нельзя. Нам даже не ведомо, что происходит в столице. Не простительно. Есть лишь обрывочные сведения из других регионов. Клыки Мораннона были взяты под контроль «Несущих Рассвет» и «Рубиновых Слёз». Значит основной путь к столице и в Мордор надежно защищён, но враг осаждает их.
— Какая забава. Союз рыцарей в сверкающих доспехах и кровожадных варваров и мясников. Жизнь иронична, — произнес орк, начиная свой путь по небольшому тоннелю, проходящему через толстую каменную стену пещеры. Было сразу видно, что этот проход пробит шахтёрами-рабами, скорее всего с целью поиска металлов или же из-за попыток обжить Унгольские пещеры, как это умели орки, просто уничтожив все возможные гнезда пауков, гхулов и иных тварей. — Что с остальными регионами?
— Отдельные «Сумрачные Стаи» перебили им вены. Нарушили поставки провизии, подготавливают восстания отдельных поселений, выбивают их с насиженных мест. Обосноваться в лесах и близ них вторженцам мешают «Изумрудные Рыцари». Но ничего конкретного. О Первом Легионе почти никаких новостей тоже, лишь о каком-то из доминионов, обороняющимся в Осгилиате.
— Гиблый город… Его падение, как говорят многие орки, ознаменовало гибель града в скале. Минас-Тирита. Паршивое место, проклятое. Враг нацелился либо на Минас-Тирит, либо желает найти прямой путь в столицу. Какой бы Доминион там ни застрял, я не завидую их судьбе, — выйдя из пещеры на выступ, скрываясь в тени, арбалетчик заметил небольшой отряд эльфов. Уставшие, частично пострадавшие от нападок животных и заболевшие. Отличная мишень, особенно выдававший их костёр по центру. Похоже, отчаялись настолько, что не собирались уже соблюдать какую-либо осторожность. Натянув тетиву арбалета, орк зарядил в него рунический болт и выстрелил прямо в костёр. Взрыв на миг озарил округу и заглушил крики сгорающих несчастных. Небольшая группа, но тоже неплохой улов.
— Отлично, — орк на мгновение обратился в облако чёрного дыма и переместился на одну из многочисленных орочьих деревянных построек, коих по всему Мордору было предостаточно. Затем оттуда на руины каменной башни и дальше, перескакивая с места на место.
— Враг не может пробраться за пределы защитных барьеров. Даже их недо-боги не могут открыть порталы напрямую к крепостям или столице. Но они своих ушастых грызунов так размножили в Амане, что продыху от них нет.
И вот, ещё одна группа эльфов, засевшая уже в пещере. Жертва, загнавшая себя в угол. Можно было бы их и пропустить, оставить пока что в покое, но кое-что привлекло внимание стрелка. Пленник из числа легиона. Придётся разобраться с этим лично.
— Заметил группу захватчиков, южная пещера, близ третьего гнезда унгольских пауков. Они захватили одного из наших. Каковы приказания?
— Мы не бросаем своих в руках врага. Избавься от них и вызволи бойца. Так, новые сведения… «Унгольские Стражи» обезглавили нападающих, а их командир направился напрямую к крепости. Архонт приказала мне отправиться с небольшим отрядом им навстречу. Конец Связи, Урдог.
— Конец связи, босс. Дальше я сам, — Урдог убрал кристалл в карман, и его чёрное, как смоль, лицо исказилось улыбкой, а в руках блеснули два изогнутых кинжала. Он исчез в густом дыме, как сегодня исчезнет пара десятков эльфов.
/…/
Отряд Урвиэля ждали лишь мелкие стычки с эльфами по пути к Цитадели Кирит-Унгола. Эльфы были разобщены и не могли толком оказать сопротивления, после гибели ваньярского мастера ветра. Но их всё ещё было много в этих ветвистых тоннелях и небольших пещерах. Загнанных, как скот, готовый к убою. Только вот эти скотины ещё могли держать в руках мечи, луки и копья, а значит были опасны. И обрывочные сведения за пределами территорий унгольских пещер удручали. Средиземье утопало в войне с эльфами уже три полных месяца, и все легионы были скованы врагом в боях за территорию. Клинкам нужно было вырваться за пределы паучьих угодий и наконец-то восстановить связь с остальным Эшеном. Иначе, в отсутствие информации, не один из возможных экстренных планов или стратегий не будет иметь никакого смысла.
— За нами следят, — без эмоций предупредил Арвинад своих бойцов, и тогда же перед ним из теней огромного булыжника появились они — мастера теней. И вместе с ним она, избранная дланью Владыки, Архонт Теней. И её взгляд немедленно устремился на руку Урвиэля с кольцом.
— Я знаю, что это. Но откуда оно у тебя?
— Мой долг ещё не исполнен, Владыка не отпускал меня. Это его дар мне, с которым я обезглавил вторженцев без всякой жалости, во имя него, — Урвиэль выпрямился перед Архонтом. Архонт позволила себе усмехнуться.
— Это одно из меньших колец Саурона, которое я когда-то выкрала из одного его хранилища. Не ожидала, что оно окажется у тебя. Владыка хранит, Урвиэль. Он перековал его, ожидая того, кто сможет использовать его во благо Эшена. Ты избран, следуй пути этому с честью.
— У нас ещё много работы, госпожа. Средиземье заражено валарской порчей, и мы должны вырезать каждую опухоль, которую найдём. Стаи должны выйти на охоту, а мы будем здесь. Ждать вас и стеречь покой Цитадели Клинков. И каждого пришедшего встретим без всякой жалости, без пощады. Подобно пауку, мы поймаем врагов в сети и выпьем всю жизнь из них, оставив лишь их осушённые тела, как знак для остальных: здесь их ждёт лишь бесславная смерть.
— Сегодня мы режем их в Средиземье, а в следующий раз они не выползут из своих постелей в Амане, — прошептала, почти шипя подобного пауку, Архонт Теней, сжимая свой лук. Архонт кивнула стоящим за её спиной ассасинам: — Собирайте командиров наших стай. Паукам пора распускать сети.
