Капли битого стекла

Она ворвалась в её кабинет без стука – впрочем, к этому доктор давно привыкла; и совершенно не шелохнулась, протирая хирургические инструменты раствором этиленоксида, когда другая чеканными шагами прошествовала к окну, как удачно выходящее на самый центр тренировочного полигона. Менгеле делала вид, что стояла здесь статуей, словно её совершенно не волновала Минс, но на лице дрогнула улыбка, стоило увидеть хмурое лицо любимой подстилки Вульфа. Ради этого Батори даже отложила в сторону щипцы, которыми часами ранее выдирала у молодого червя-даемита острые прорезающиеся клыки. Интересно, что могло так привлечь Минс? Неужто слухи правдивы насчёт неё и геггинггруппенфюрера? Женщина шумно выдохнула, сняла мокрые прилипающие перчатки, отложила их в сторону, а затем закатила рукава по локоть – зрелище должно быть весьма интересным. Менгеле, как кошка, совсем бесшумно подкралась к полукровке, заглядывая через её плечо: в кабинете Батори было широкое окно – почти витрина, через которую можно было наблюдать не только за тренирующимися солдатами G.G.G., но и за тем, как в замке Вольфенштейн вершилась новая история, а кое-что и вовсе переписывалось. Менгеле скользила взглядом по внутреннему двору их обители, наблюдая шеренгу марширующих новобранцев, а в самом конце стоял сам Юрген Вульф, дымящий дешёвые сигареты через мундштук. А рядом с ним… Так вот оно что! Бутчересс хитро прищурилась, улыбнулась, а затем посмотрела на Минс, нервно сжимающую кулаки; ах, эта ревность! Как только их перевели в Вульфбург, к любимому герру дампира приставили помощницу, одевающуюся ещё более откровенно, чем эта узкоглазая полувампир: Марианна Блаватская выигрывала во всём у Минс: в эффектной внешности, в манерах, да даже в способностях – высшая жрица могла запросто скрутить кровососку одним взмахом руки! Неудивительно, что Вульфа стали видеть с ней чаще; даже фон Блат отмечал, как она хороша, а ведь Менгеле знала, что слухи о его любви к собственному полу не были просто клеветой. Да и Бутчересс не могла не признать, что Марианна столь эффектна: светлые волосы, бледная кожа, по которой рассыпаны необычные татуировки, а ещё стояла на морозе в чёрном купальнике, закрываясь от зябкого ветра одним плащом – видимо, защищалась собственной магией от холода. Прикоснуться бы к ней: сначала пальцами, осторожно и аккуратно, посмотреть-изучить её лицо вплоть до точного расположения родинок и мимических морщин, а затем провести по ней острым ножом или пилой, чтобы вызвать приятные мурашки, пустить кровь – сильную, горячую, - а потом поймать её кончиком языка… Доктор облизнулась от столь откровенной сценки, играющей в голове яркими красками, и хорошо, что она всё ещё была в маске – так никто не мог видеть её эмоций; Батори привыкла говорить глазами. И с интересом наблюдала за Минс, которая, словно бык, раздувала ноздри при виде матадора; несчастная полувампир – герр Вульф променял её, потаскушку, на другую такую же, но ту хотя бы можно было гордо именовать юберменшем, а не… как-то иначе. Дампир даже не шелохнулась, когда Менгеле осторожно взялась за её напряжённое плечо; и подошла ближе, почти уткнулась носом в шею - всё внимание полукровки было приковано к парочке геггинггруппенфюрера и очень горячей оберфюрера. - Завидуешь ей? – промурлыкала Менгеле, наблюдая за Минс, превратившейся из-за собственных противоречивых чувств к Вульфу в каменный постамент. – Она хороша… Очень: неудивительно, что Юрген так быстро переключился. - Это неважно, - вдруг выплюнула полукровка, постепенно расслабляясь; её глаза всё ещё пожирали новоиспечённую парочку. – Нас связывают только профессиональные отношения, не более того. - Можешь вешать эту лапшу на уши кому угодно, но только не мне, - Батори осторожно убрала прядь дампира за ухо; та всё ещё продолжала игнорировать её странные ухаживания. – Все знают ваш большой секрет. Это ты своей подопечной рыжей потаскухе говори, что между вами ничего нет – она, дура, тебе, конечно, поверит. А я… Я вижу тебя насквозь. - Она отвратительна, - Минс передёрнула плечом, и Бутчересс отошла на один шаг; доктор была не только талантливым хирургом и учёным, но и хорошим психологом и манипулятором – могла по щелчку пальцев сломать полукровку, томно вздыхающей по старику Юргену, но зачем так быстро расправляться с ней, если можно сыграть контрастом по безответным чувствам? Менгеле мысленно рассмеялась; каких же себе мерзких помощников собрал герр Вульф под одной крышей замка Вольфенштейн: одни полукровки и полуголая жрица Третьего Рейха чего стоили. - И чем она отвратительна? – Батори скрестила руки на груди; допрос простыми словами был несколько непривычен – ей проще использовать весь свой арсенал инструментов, но пачкать их в грязной крови не горела особым желанием. - Всем! – на выдохе выпалила Минс. – Некомпетентна во многих вопросах, неопытна, отсутствует чувство такта, некультурна… Она просто мерзкая. Змея, которую хочется насадить на клинок. - Прямо как ты? – громко засмеялась Бутчересс. – Милочка, вы очень похожи. Я бы даже сказала, что слишком похожи. Но Вульф сделал правильный выбор, не находишь? Зачем ему неполноценный вампир, когда рядом ходит такая прелестная ведьма, м? И снова подошла ближе, заключая руки на её поясе; Минс не дёрнулась, не вырвалась из объятий, и Менгеле нравилась такая её покорность: Вульф правильно сделал, что решил проучить её, приструнить, превратить ещё в более послушную собачонку, потакая ей не сахарной костью, а звонкой тяжёлой цепью – удар за ударом. - Он поймёт, что она его обманывает, - продолжала доказывать, словно самой себе, дампир. – Блаватская хитрая сука. И если она выкинет хоть что-нибудь… - Что? Отправишь её с гор Гаркейна снежным шаром? – Батори лбом прислонилась к её затылку. – Ты ей просто завидуешь, признай это: с Марианной тебе не тягаться – даже Хельга фон Булоу признаёт её своим настоящим лидером, а не герра Вульфа. Может, правда говорят, что они любовницы, м? В таком случае я бы хотела посмотреть на этот цирк: сама Блаватская и слепая немецкая хрюшка. Как думаешь, кто из них ведёт в игре? Или же Вульф, пока ты не видишь, берёт их обоих? Бедная Минс, как тяжело тебе принять это, верно?.. - Она даже одета безвкусно, - дампир сделала шаг вперёд, высвобождаясь от рук Батори. – Ещё бы пришла полностью нагой на полигон. - Ты сама выглядишь не лучше, - Бутчересс не отставала от неё; встала рядом и шлёпнула ладонью по округлому заду, едва прикрывавшемуся короткой юбкой приталенного платья цвета гнилой вишни. – Может, тебе стоит действительно раздеться перед ним? Думаю, геггинггруппенфюрер оценит твои старания по заслугам. И ущипнула за ягодицы, усмехаясь всей ситуации. Минс не обращала на женщину внимания, но неожиданно для Батори развернулась на каблуках, хлестнула взглядом, словно мысленно одарила доктора пощёчиной, и Менгеле невольно оступилась, освобождая путь. К дампиру будто кол невидимыми гвоздями вбили к спине: гордо выпрямилась, выпятила грудь, подняла голову, словно только что мысленно накинула себе в цену несколько сотен рейхсмарок. И прошла вдоль кабинета к выходной двери, словно ничего только что не произошло между ними; Бутчересс осталась стоять на месте, попеременно смотря то на правую руку Вульфа, то на самого геггинггруппенфюрера в компании Марианны Блаватской за окном. И улыбнулась: полукровка-таки решила действовать, решила забрать то, что принадлежало ей. Менгеле мысленно даже пожелала ей удачи и скрестила руки на груди, вновь взглядом обращаясь к Минс, которая застыла на пороге, держась за дверной поручень; дампир обернулась к ней: - Вы нарушили устав, фройлян Менгеле. - Ух, как мы заговорили, - Батори закусила язык, прищуриваясь; маленькая потаскушка поверила в себя. - …Жду через час в моём кабинете, - и, надавив ладонью на ручку, Минс открыла дверь и вышла в коридор, оставив Бутчересс наедине с самой собой. Доктор готова была громко рассмеяться ей вслед, но вместо этого только улыбнулась, перекати-полем катая единственную мысль в голове: «Ничего-ничего, я тобой позже займусь. Уверена, тебе очень понравится, Минс». И сплюнула её имя, отдававшее кислотой, на пол. Женщина вернулась к своему столу: надо подготовиться к будущему наказанию… Ведь наказывать будут отнюдь не доктора Менгеле. И это особенно радовало Бутчересс, уже желавшей, чтобы их встреча состоялась как можно скорее.