Пламя

Пока Ястреб и Энджи тихо и мирно спали, в семье Тодороки было не всё так хорошо и спокойно. Уже несколько дней Фуюми лежала с температурой, после новости об исчезновении отца её здоровье подкосило. Она мало ела, ни с кем не разговаривала. Нацуо как всегда ругался и обвинял во всём Старателя, мол совсем увлёкся своими геройствами и наплевав на семью решил скрыться где-нибудь в тихом месте и начать новую жизнь, хотя этого громилу мало с кем спутаешь да и характер та ещё скверна. Шото каждый день приходил навещать Фуюми, совсем измученный и уставший. Мало того, что пересдача лицензии на носу, так ещё свалилось такое недоразумение. Хоть по лицу его не скажешь, что он беспокоился или хоть каплю волновался, но на самом деле его гложила судьба отца и внезапное исчезновение ошарашило Шото. Вот только-только отношения в семье начали налаживаться и хотелось верить в правдивость слов Энджи, всё так обернулось и эти газетенки тоже ничуть не помогали, а только ухудшали ситуацию, из них лезло столько грязи и мерзости было невыносимо читать. Если честно Нацуо и Шото не углублялись в суть написанного в статьях, а вот Фуюми принимала всё очень близко к сердцу и переживала из-за каждой мелочи. Этот вечер был примечателен для семьи Тодороки, пока старшая сестрёнка заснула, что было очень даже хорошо, ведь она не спала уже сутки, а просто лежала на футоне упирая свой взгляд в потолок. Стоило прийти братьям, ей стало намного спокойней и она мирно уснула. А сейчас на кухне шебуршались Шота и Нацуо с серьезными лицами обсуждая что-то. — Странная сейчас обстановка у нас в ЮЭЙ, есть у меня пара подозрений, — шепотом сказал Шото крутя в руках яноми* с ароматным зеленым чаем, запах которого заполнял всё помещение впитываясь в красное дерево из которого сделан весь дом. На эти слова Нацуо только вопросительно поднял бровь, Шото продолжил: — Видел сегодня Айзаву-сенсея, он явно избегал меня, и странно, что никто из учителей не подходил с якобы словами поддержки. Предполагаю, что от нас многое скрывают. — Знаешь, твои теории ничего не доказывают, нам стоит лишь смиренно ждать, — отхлебывая чай, бурчал Нацуо, нервно постукивая кончиками пальцев по деревянному столу. — Что ты думаешь об отмене рейтингов героев? Да и парочка из про-героев уже несколько дней не появляются на патруле. Сегодня я должен был встретиться со Всемогущим, но он неожиданно сообщил об отмене встречи, — продолжил говорить Шото, не обращая внимание на явную незаинтересованность его брата в диалоге. — У него могли возникнуть неожиданные дела, и смысла рассказывать о них малолетнему пацану он не нашел. А рейтинги героев… Н-у-у, мне особо до них дела нет, — растягивая слова, парировал Нацуя. — Не верю я всему этому. От нас точно что-то скрывают, — скептично излагал свои мысли Шото, нервно поглядывая в окно, в котором кроме парочки звезд в ночной мгле было ничего не видно. — Перестань создавать шум, такими темпами ты разбудишь сестру. Слышишь что-то скрипит? Наверняка Фуюми уже проснулась, — шикнул Нацуо. Молчание. Створки фусумо* отворились. В комнату вошла девушка с растрепанными бело-красными волосами, она поправляла свои очки и сонно поглядывала на братьев. — Что ж вы тут расшумелись? Чаевничаем, да? А меня не позвали? — слегка усмехаясь и подходя к столу, аккуратно наливая в яноми чай, лепетала Фуюми. — И чего затихли? Скрываете что-то? — всё еще с явно уставшей улыбкой говорила она на вздохе. Нацуо тихо встал, и хотел было отойти на пару минут, но его схватила холодная, даже ледяная рука. — Куда ты пошел? — дрожащим голосом бормотала сестра, она явно ожидала внятного ответа на свой вопрос. Молчание. — Фуюми, сядь. Наверное, стоит с тобой поговорить об отце, — начал серьезным голосом говорить Шото, в то время как хватка сестры на руке Нацуо ослабилась, она отпустила его и отвела взгляд, пошаркивая тапками добралась до стола, села напротив Шото и уставила на него свой взгляд, ожидая, что произойдет дальше. — Точно не знаю, что происходит, но я чувствую, что отец жив, огонь всё еще объединяет нас! — воодушевленно, почти переходя на крик, скандировал Шото, обхватывая холодную руку сестры своей, неимоверно теплой и согревающей. В нем бурлил огонь. Нет. Пламя, надежда, и сложно было не почувствовать исходящие из него искры той самой поддержки, которая требовалась его сестре. — Вот о чем вы говорили. Это было ожидаемо, но я уверена, что мы найдем отца во чтобы то не стало, — уже взбодрившись отвечала Фуюми. В это время Нацуя стоял в стороне уже внимательно слушая брата и сестру. На него давило два совершенно противоположных чувства: радость, что самый ненавистный ему человек пропал из его жизни, и второе — это беспокойство за Шото, который стал ближе общаться с отцом и Фуюми, безмерно любившей Энджи, какую бы он ерунду и глупости не натворил. Что ему делать и как быть? Но не только в поместье Тодороки шли разговоры об Энджи. А что важнее, в больнице, где лежала некая дама, наконец, была выписана. У неё были прекрасные белые волосы и сверкающие надеждой глаза. Лёгкой походкой она вышла из этого злополучного ада. В руках у неё были разного вида документы, дарующие ей свободу и пара десятков писем, но предстоящие планы только ждали и не требовали отлагательств. Главной задачей на данный момент являлась встреча с детьми, которых она безмерно любила и хотела оберегать. Им требовалась материнская любовь, и она это знала.