Адвокат Ангела

Азирафаэль прикрыл глаза от треплющего волосы ветерка. Приоткрытое окно в машине впускало внутрь салона прохладу и сырость. С самого утра лил неприятный мелкий дождь, отчего их сборы были достаточно быстрыми. Бумажник так и не был найден, отчего адвокату на душе было гадко. Его спасением оказалась случайно сунутая в карман сумки карта, когда он расплачивался ещё за номер в Мейдстоуне. По своему обыкновению, он всегда платил наличными, но в тот день всё было настолько сумбурно… И это стало самым удачным исходом. Потерять пару сотен фунтов не так и приятно, но это лучше, чем полностью остаться без денег. С этой потерей пришлось смириться. Кроули спокойно обыскал вместе с Азирафаэлем все места, где тот бывал, но, зная по опыту такие небольшие населённые пункты, это было тщетно. Он не вмешивался в дела Фэла, лишь смиренно сопровождая и помогая. Теперь же они просто ехали по извилистой дороге в Истборн. Кроули с самого начала хотел смотаться на морозное побережье, нарочно не подбирая благоприятное время года. Ему нравилось смотреть на бушующие волны, которые пахли сыростью и тянуло холодом. Стихия казалась ему не такой и дружелюбной, а даже маняще-опасной. Казалось, что совершенно ничто не мешает ему сделать шаг, погружаясь в ледяную воду, которая пронзит его холодом, заставит всё тело неприятно заныть. Было непривычно ехать пусть и в тишине, но не ощущая дискомфорт. Почему-то их совместные вечера оставляли после себя лишь тонну недосказанности, какие-то совершенно несовместимые ощущения, спутанные мысли. Вчера они молчали, допивая вино. Осколки бокала убрали под утро. И до сих пор не проронили ни слова. Азирафаэль ощущал тоску. Всепоглощающую, будто тянущуюся с уже виднеющегося побережья. Они доехали быстро. Внутри Фэла будто что-то слегка замёрзло, но так болезненно, будто ледяные цепи обвили всё внутри, впиваясь острыми шипами. Надо поговорить. Эта мысль пульсировала в голове, стоило им выйти из автомобиля. Фэл не знал, как начать и вообще, стоит ли начинать. Произошло слишком многое, уже нельзя обо всём умолчать. Уже был четвёртый день их поездки. Половина. Если их отношения и дальше будут настолько контрастными, то, вероятно, отпуск может закончиться чем-то и не совсем хорошим. Азирафаэль сжимал пальцы в карманах, смотря на спину Кроули. Тот будто и не был с ним рядом, но по медленным шагам было понятно, что он нарочно не торопится, позволяя адвокату себя догнать. Энтони тихо усмехнулся, смерив знакомое до боли здание одной из кафешек. Побережье Истборна — его личное кладбище воспоминаний. Он не хотел тащить сюда Азирафаэля, но весь отпуск в какой-то степени был рассчитан на это. Ему хотелось пройтись по городу, понимая, что всё изменилось, все былые ощущения от мест канули в Лету, вымываясь из памяти бушующей стихией жизни. Ему хотелось взглянуть на одно-единственное место без щемящего ощущения вины. Всё прошло. Он уже слишком долго живёт с того момента, когда всё произошло. Кроули завернул на такую привычную улицу, горько улыбнувшись. Да, кто бы сомневался, что местное виноделие не загнётся с таким притоком туристов. С последнего раза всё не должно было так сильно измениться, как он думал. — Не против, если мы купим пару бутылочек, а, ангел? Я бы хотел навестить старого друга, — голос Энтони звучал настолько грустно, что Фэл так и не смог ничего ответить, просто кивая. Кроули и сам понимал, что выбрал не лучшее место для отдыха уставшего адвоката. Пара бутылок знакомого до одури пойла. Раньше он брал их немного в большем количестве, но сейчас у него не было целью напиться. Скорее вспомнить былое и отпустить то, что не давало спать. Азирафаэль тяжело вздыхал. Он чувствовал себя слишком посторонним, но ничего не мог с этим поделать. Всё это время, пока он сам рефлексировал и страдал в какой-то степени, он не замечал, насколько же тоскливый сам Энтони. С их приезда прошло всего ничего, но коллега будто ушёл в себя, бродя безликой тенью по улочкам, смотря на всё потухшим и грустным взглядом. Что-то произошло. Давно... Насколько давно, что Фэл мог лишь догадываться. Не он один натерпелся дерьма в жизни. Да и у Энтони была причина взять отпуск в конце ноября и рвануть, куда глаза глядят. И Азирафаэль не был причиной этому. Боже, да он свалился на бедного коллегу как снег на голову, как он может стать причиной хоть чего-то в его жизни? Он осёкся. Хлесткие слова в воспоминании резко притормозили ход его мыслей. Не додумывать за Энтони. Лучше спросить прямо. Хватит жить в мире, который сам себе дорисовываешь. Кроули бросил косой взгляд на Азирафаэля. Тот, засунув руки в карманы, смиренно следовал за ним, отчего Энтони невольно усмехнулся. Такой же чертовски одинокий, только сейчас он сам пригрел его, подпустил ближе. Будто подобрал с улицы пса, вычесал ему шерсть от колтунов, вымыл как следует, накормил… — Я сейчас пойду к старому другу, Азирафаэль, — притормозил по пути Кроули, повернувшись к Фэлу. — Можешь остаться в каком-нибудь кафе, я не буду заставлять тебя идти со мной. — Как ты скажешь. Я бы не хотел мешать вам с другом, — просто ответил Азирафаэль, но от этого ответа Энтони чуть покачал головой. — Это ваша встреча, я не хочу быть лишним. — Ты не будешь, — коротко сказал Кроули, вновь смотря на ангела, будто ожидая, что тот резко передумает. Хотя с чего он взял, что тот уже согласен идти с ним дальше? Фэл не понимал, как правильно поступить. Встреча старых приятелей — что-то личное, но он чувствовал, что Энтони будто сам предлагает ему пойти, но даёт право выбора. Даёт ему шанс отказаться, не принуждая. Азирафаэль не может оставить его сейчас. — Позволь мне пойти с тобой, — чуть тише попросил адвокат, смотря на то, как Кроули слегка замер. Это явно его удивило. И от этого удивления внутри Фэла всё неприятно сжалось. — Идём… *** Мыс Бичи Хэд как всегда тянул слишком многих туристов к себе. Вот только об его печальной славе слишком часто забывают, нарочно любят не вспоминать лишний раз. Кроули же помнил. Всегда, чёрт возьми, помнил. Когда он вновь увидел это место, то будто бы не смог вдохнуть, ощущая резкое жжение в легких. Чертовски мерзкое место, в которое он бы никогда в жизни ни за что не пошёл. Но выбор сделан, оставалось лишь взять себя в руки. Вино поможет ему справиться со всеми чувствами внутри. Азирафаэль поражённо смотрел на мыс. То, насколько тот был огромным, пугало и завораживало. Так просто было подойти ближе, к самому краю и… Нет, он не должен даже позволять себе об этом думать. Только вот одно всё ещё было непонятно. Куда они шли с Энтони? Осознание этого пришло к Фэлу не скоро. Ровно в момент, когда они остановились недалеко от края. Кроули не взял плед, отчего просто сел на холодные камни неподалёку, грустно улыбнувшись. — Ну, давно не виделись, старый друг, — еле слышно прошептал мужчина, отчего Азирафаэля будто парализовало осознанием. — Давно не заглядывал, виноват, сам знаешь, что взрослая жизнь не сахар. Фэл сжал зубы, наблюдая, как Кроули открыл одну из бутылок, делая глоток прямо из горла. — Знаешь, так много времени прошло. А я будто и не менялся. Будто только вчера мы пили с тобой в одном из баров неподалёку, травили байки. И вот тебя нет. Знаешь, я до сих пор не верю, что твои планы не были шуткой. Ты всегда говорил об этом с такой улыбкой, было сложно тебе поверить, — горький смешок искривил губы Энтони и тот вновь пригубил. — Но ты, сукин сын, не шутил. Не шутил, мать твою! Последняя фраза была уже не шёпотом, а хриплым криком. И вновь усмешка, отчего Азирафаэля передёрнуло. — Кто же знал, что ты… Придурок, — Кроули прижал ладонь к глазам, сгорбившись. Его тело сотрясалось мелкой дрожью, но мужчина не заплакал. А громко засмеялся. — Я привёл к тебе гостя. Знаешь, я не предполагал, что приду сюда с кем-то ещё. Я вообще не хотел сюда приходить, — эти фразы были сказаны на удивление спокойно, отчего Фэл рвано выдохнул. — Но сейчас я здесь, сижу на чёртовых камнях с твоим любимым вином, что всё так же кажется мне до одури кислым и ругаюсь на твою бессмертную душу, грёбанный придурок! Бутылка с звоном полетела перед Энтони, разбиваясь, отчего алое пятно окрашивает дорожку. Азирафаэль успел чуть отскочить, дабы его пальто не запачкалось, но тут же сделал шаг назад, держа дистанцию. — Это Азирафаэль. Мой друг. Да, у меня есть друзья, мать твою, не только ты один, — Кроули вынул вторую бутылку, но не открыл её. — Хотя, чёрт, какой он друг… Последняя фраза очень болезненно кольнуло в груди, сжимаясь чем-то невыносимо горячим. Азирафаэль продолжал молчать. Эта речь откровенная, искренняя, он не должен вообще её слышать, но раз слышит, значит… Так нужно. Энтони тяжело дышал, наблюдая за вином, что впиталось в дорожку. Он посмотрел на чуть испуганного Фэла, но не увидел в нём ни капли отвращения к нему. Тот стоял, смотря на него, но не пристально, а его руки, которые тот прижал к бокам, чуть вздрагивали. Он волнуется, переживает. За него? Да кто ж его знает… — Знаешь, я думал, что это было грёбанной шуткой. Что ты в очередной раз потом заявишься ко мне в час ночи с бутылкой, будешь пьяно смеяться мне в плечо, говоря, какой же ты придурок, — Энтони поставил бутылку на землю, тяжело вздыхая. — Видимо, пришло моё время прийти к тебе с вином… И говорить, какой же придурок теперь я… В любом случае… Кроули встал на ноги, поворачиваясь к Фэлу, ловя взгляд того и задерживаясь. В голубых глазах на миг скользнуло что-то такое, отчего Энтони невольно улыбнулся. Азирафаэль не боится его сейчас. Он пошёл с ним, ждёт его, не торопит… Понимает, как и он сам понимал его. Прикрыв глаза, он повернул лицо к ветру. — Я больше не вернусь сюда скорбеть по тебе. Ты сам выбрал свою судьбу…