***
Вечер, наполненный материнским беспокойством и переживаниями, казалось, будет длится вечно перед долгожданным приездом сына. Тине казалось, что за этот месяц её маленький Веня, собирающий пазлы и играющий в мяч, превратился в настоящего мужчину, владеющего английский языком и прекрасно выглядевшего для своего девятилетнего возраста. За последнее время ей стало привычно видеть сына лишь в пределах своего смартфона, который ограничивал их в общении, постоянно напоминая об отложенной работе, которая, по словам Кароль, сама себя не сделает. Мальчик, привыкая к пятиминутному изображению мамы, каждый день желал ей «спокойной ночи», по сети отправляя разные стикеры в видео поцелуя или сердечек, которые Тина прижимала к сердцу, словно пытаясь поймать прикосновение сына, его тепло и любовь. Утро оказалось прекрасным. Безлюдные улицы, манящие своей красотой, распластались под окнами двухэтажного особняка, изнутри освещая его своим белоснежным светом. С девяти часов морозного утра настроение Кароль значительно поднялось. Простояв у духовой печи больше трёх часов, Тина получила то, чего хотела: любимые кексы сына с клубничной начинкой уже развеяли свой аромат по всему дому, в красивом блюдце красуясь на большом кухонном столе маленькой кухни. Накинув на себя платье цвета вишни, Тина, на ходу печатая смс-сообщение Вене, вышла из дому, быстрым шагом отдаляясь от главного входа. Зимние улицы напоминали о чудесной предновогодней обстановке, которая давно была закреплена гирляндами, мерцая яркими огнями в окнах некоторых домов. — Может расскажешь всё же зачем я везу тебя в воскресенье в 10 утра в аэропорт? — открывая дверь Кароль, спросил Лёша. — Насколько я знаю, ты не любитель ранних поездок. —Вот тебе и мотивации быстрее доехать. Лёша, приняв эти слова за брошенный вызов, смело выжал педаль газа, и, постепенно набирая скорость, проскакивал на мигающий зелёный, разгоняя полосы движения перед собой. Заехав на небольшую парковку около въезда на территорию большого аэропорта, Кароль, выбравшись из автомобиля без чьей-либо помощи, быстрым шагом направилась в главное здание, с самого входа внимательно вслушиваясь в тонкий голос девушки, оповещающий о прибывших рейсах. Этот голос, казалось, специально тянет время, чтобы вымотать Тину ещё больше, в ожидании столь долгожданной для неё встречи. — Рейс Киев-Лондон прибыл в аэропорт. Вся информация после посадки. После этих слов Тина, вцепившись в широкие карманы своего зимнего пальто, взглядом провожая каждого знакомого, пытаясь в них найти Веню, который всё ещё находится в самолёте. — Ты так нервничаешь, — накрыв холодную руку девушки, произнёс Лёша, чувствуя едва заметную дрожь её кисти, — ты кого-то так долго ждала? — Очень, — сорвавшись с места, интригующе ответила Тина, увидев невысокого ребёнка в открывшихся дверях зала ожидания. Лёша лишь взглядом успевал бежать вслед за ней, замечая как красиво разлетаются её шёлковые волосы на ветру, прекращая своё движение после резкого поворота головы. — Мама, — знакомый детский голос эхом повторился в голове Кароль, в момент когда тёплые, маленькие ручки обхватили её талию. — Сынок, — прижав к себе ребёнка ответила она, взъерошив мягкие волосы на голове сына. — Я соскучилась. — И я, — её горячие, пухлые губы коснулись тёплой щеки Вени, оставляя едва заметный, красный отпечаток. — Здравствуйте, — глаза мальчика наткнулись на Лёшу, не отрывающегося от просмотра этого трогательного момента. — Привет, малыш! — протянув свою большую ладонь ребёнку, сказал Лёша, озаряя его своей яркой улыбкой. — Я — Лёша. — Веня, — пожав руку незнакомому «дяденьке», ответил тот, едва заметно прячась за спиной Тины, пытаясь выглядывать из-за неё.***
Лёгкий шум дождя за окном придавал значительное ощущение уюта в большом, тёплом доме, который был озарён энергией настенных светильников. Этот дом, казалось, приобрёл некие изменения за столь «долговечный» месяц: в нём застыл запах женских духов, который ранее можно было застать лишь у выхода, провожая Тину на работу; на плите стояли горячие блюда, разбрасываясь свежим, домашним запахом, которых ранее трудно было откопать в холодильнике, пока Веня пребывал в Лондоне; в нём появилась девушка — мама, которая, как хранительница очага, делает всё, чтобы сохранять любовь и ласку в этом доме. — Кто этот Лёша? — надкусывая тёплый кекс, спросил Веня, пристальным взглядом прожигая Тину. — Он какой-то странный. — Мой новый охранник, — гладя смышлёного сына по спине, ответила та. — Думаю, тебе он понравится. Мы с ним друзья. — Ты не задумывалась, что он может любить тебя? — резким тоном спросил Веня, заставив Тину серьёзно задуматься. — Задумывалась, — чувствуя давление со стороны столь юного сына, ответила Кароль, делая для себя неоднозначные выводы, — но тебе не о чем переживать. Мы с Лёшей друзья и ничего бо́льшего! Ты же это пытался узнать? — Я знаю, что папу не вернуть. Знаю, что с трудом смогу привыкнуть к какому-то мужчине рядом с тобой, но есть одно «но», — серьёзные глаза Вени говорили за него, — уезжая в Лондон, я не хочу чтобы ты была одна. Хочется, чтобы тебя, на время моего отъезда кто-то защищал и я даже не против этого Лёши, на вид он абсолютно нормальный, — Кароль, тихо смеясь в ладошку со столь разумных выводов, гладила своего «маленького мальчика» по темечку, его столь маленькую ладонь сжимая в своей. — Ты — мой защитник. И больше мне никто не нужен, — на этом «серьёзный семейный разговор» прекратился, отправив их в гостиную, завлекая к просмотру детского кинофильма, который смог бы обоих вернуть в настоящее детство. Веня, весь фильм прижимаясь к Тине, гладил её нежную руку, вызывая долгую улыбку на лице блондинки. Находясь рядом со своим самым любимым мужчиной, девушке, казалось, больше ничего не нужно, и никакие концертные туры, новые песни или идейные вдохновители не вызовут эмоций лучше, чем чувство тёплых ручек своего ребёнка у себя на талии, которые обнимают тебя каждый вечер, возбуждая в тебе смысл жизни.***
Фраза «утро начинается не с кофе» является именно тем предложением, которое характеризует жизнь артистки, которая в последнее время и вовсе забыла, что такое «кофе». Мило накрывшись одеялом и продолжая сопеть над подушкой Тины, Веня, отвернувшись лицом к окну, продолжал разглядывать красочные сны, не отвлекаясь на посторонние шорохи, доносящиеся с кухни. — Доброе утро, — знакомый голос Лёши нарушил временную тишину в сонном доме. — Как ты? — Наконец чувствую себя по-настоящему нужной, — стесняясь, произнесла она. — Ты же подъедешь за нами к двенадцати? Хочу в очередной раз сыну показать все прелести столицы. — Могу провести экскурсию. — Если рассмотреть это как предложение погулять сегодня с нами, то оно принято, — хихикая, ответила Тина, вслушиваясь в пятисекундную тишину. Лёша, ответив смехом, сбросил трубку, что оставило Тину вновь одну на кухне, ускорив процесс приготовления завтрака для спящего сына. Вскоре вкусный омлет с нарезанными овощами украшали кухонный стол, впитывая аромат свежезаваренного чая.***
Звонкий смех счастливых детей разбрасывался по улице. Никого, кроме этих довольных лиц, бросающихся снежками, видно не было. Каждый пылал такой энергией, которая, казалось, цепляет каждого, кто становится случайным свидетелем этих забавных игр. Чёрный джип, быстрым ходом набирая скорость, резко подъехал к давно знакомым воротам Тины, увидев девушку и сына, мило что-то обсуждающих. — Привет, — подав ладонь мальчику, сказал Лёша. — Маму охраняешь? — Вы и сами прекрасно справляетесь с этой задачей, — улыбнулся Веня, споймав мамину едва заметную ухмылку и дав Лёше пожать свою руку. После этих слов, двигаясь в привычном направлении, Range Rover нёс их на своих 80-ти, сливая в шумный транспортный поток. Снежные, маленькие улицы Вене казались столь чужими, после того, как в период учёбы он отдавал всё внимание Лондону, буквально наизусть зная столицу Великобритании. Огромные сугробы снега, детские игры в мяч или прятки были вполне непонятными для него. Он давно считал, что стал куда взрослее за последние полгода учёбы в Великобритании: прекратил играть в то, во что играют все его ровесники — мяч, классики, догонялки, так как считал, что пребывание в Лондоне сделает из него настоящего мужчину, который сможет заменить Тине Женю. И, несмотря на то, что это решение было принято исключительно Тиной, Веня поддержал её, склоняясь к пониманию её материнского переживания за будущее, пока ещё единственного ребёнка. Запах горячего шоколада, доносящийся вперемешку с ароматом ближайших пекарней, словно пытаясь раздразнить прохожих, развеивался в центральном киевском парке. — У тебя прекрасный сын! —с мало скрываемым восхищением сказал Лёша, предложив Тине взять её под руку, приподняв свою руку. — Почему ты раньше о нём не рассказывала? — едва слышно продолжал Лёша, наблюдая за мальчиком, который на несколько шагов держался впереди. — Не видела надобности говорить об этом каждому, — одобрив предложение Лёши, сказала Тина, заведя руку в тыльную часть его того же серого пальто. — Об этом знали лишь те, кто должен был об этом знать. — Те, кому ты доверяешь? — Именно, — ответила девушка, одобрив своё многозначащее доверие к Лёше давно знакомым горячим взглядом. Огромные снежные хлопья быстрым ходом накрывали землю, покрывая всё на своём пути белоснежным ковром, словно с каждой минутой ускоряясь, повторяя всё снова и снова. А дети, бегая и прыгая в парке, пытаясь выловить все снежинки ртом, словно дополняли прекрасную, зимнюю картину, так напоминающую одну из зимних работ Дмитрия Лёвина, который так чётко и красиво описывает все прелести настоящей, снежной зимы. Спустя девять месяцев...