Короткие знамения

Один случайный разговор о сплетнях приводит к странным последствиям. (R) — Послушай, ангел, — спросил однажды Кроули, прихорашиваясь у зеркала, — а давно у вас Майкл в женской форме обретается? Азирафаэль поднял взгляд от книги и сразу же понял, почему этот вопрос вдруг взволновал его супруга. Вернее, супругу. Впрочем, именно сейчас даже он без соответствующего чуда не смог бы сходу определить пол и гендер любимого существа. Наряд был тот же самый, но чуть приподнятая в районе груди футболка намекала на женские вторичные половые признаки. За все эти века на Земле, он так и не разобрался: то ли Кроули искренне не понимал гендерные различия людей, хотя умел изображать их, то ли наоборот старательно эпатировал окружающих. Результат в любом случае был поразительным. Таким, что глаз не отвести. И все же, ангелы обладают поистине несокрушимой силой воли,* поэтому ему удалось отвлечься от разглядывания своей второй половины, какого бы она ни была пола, и вспомнить о заданном вопросе. — Только не у нас. Я больше не с ними, как тебе известно. — Хорошо, — фыркнул Кроули, — и все-таки, давно Майкл в таком виде по Небесам ходит? — Зачем тебе? — Азирафаэль не смог удержаться от поддразнивания. — Неужели ты хочешь узнать адрес ее портного? — Вот еще. У нее же совершенно нет стиля, в отличие от меня. — Кроули драматично развернулся на каблуках. — Если ты скажешь, что ее это жабо хотя бы приемлемое, то я... — Не скажу, не скажу, — Азирафаэль нервно поправил галстук, — ты совершенно права, моя дорогая,** у Майкла отвратительное жабо. Он прекрасно знал, что если не остановить Кроули в самом начале, то следующие стрелы полетят прямиком в его тартан, и не был готов снова отстаивать его честь. Что поделать, жабо*** Майкла пришлось пожертвовать, чтобы спасти клетчатую бабочку. — То-то же, — Кроули снова повернулся к зеркалу и с помощью чуда уложил волосы в прическу, не переставая говорить. — Просто мужская форма Майкла очень такая, ну, брутальная что ли. А дамочка из него получилась не такая уж и крупная. Особенно на фоне Гавриила. — Вот именно, что на его фоне, — Азирафаэль произнес это таким ядовитым тоном, что Кроули перестал раздумывать о том, стоит ли добавить подводку и плюхнулся на кровать рядом с ангелом. Позабытый том Диккенса возмущенно подпрыгнул и зашуршал страницами, будто ругаясь.**** — Я прямо чувствую за этими словами хорошенькую сплетню. — Ангелы не сплетничают! — Азирафаэль сжал губы, нахмурился, отвернулся, но ничего не помогло. — Да ладно! А чем на Небесах еще заниматься все эти долгие века и тысячелетия. Ну, давай, поведай мне все, — продолжал искушать Кроули, как ни в чем не бывало, одновременно пытаясь незаметно отпихнуть приставучую книгу и подползти ближе к Азирафаэлю. — Ох, ну хорошо, сплетничают, конечно, хотя это и не выглядит как сплетни, все больше намеки, — сдался тот уже через две минуты, гораздо быстрее, чем ему хотелось бы. Кроули, напротив, считал, что кто-то ломался непозволительно долго. — Начинай же, — нетерпеливо поторопил он, — И расскажи мне все от начала и до конца — Да там и рассказывать нечего особенно. Просто все отмечали, что Майкл отличал Гавриила от прочих. Выделял его, понимаешь? По-особенному. — Понимаю, — усмехнулся Кроули. — Ну вот... а Гавриил, он из тех, кто очень любит выделяться, особенно на чужом фоне. Ему явно льстило внимание Майкла. Он ведь не сразу стал главным, это все как-то постепенно произошло. Сначала они с Майклом, Уриэлем и Рафаэлем были кем-то вроде начальников отделов. Потом Рафаэля отправили в длительную командировку, и Гавриил начал тянуть одеяло на себя, а Майкл ему это позволил. Где-то в этот же время Гавриил начал расхваливать прелести и удобства женской формы, и Майкл охотно изменился, да еще и Уриэля подбил. Только это ей не помогло, наоборот. Гавриил добился власти и стал относиться к ней, как к подчиненной. Говорят даже, что контакт там, внизу, она завела от отчаянья. — А ты много знаешь, ангел мой. Откуда, если ты на Небесах веками не появлялся? — Веками! Веками! Я бы и тысячелетиями был бы рад туда не подниматься! — вдруг прорвало Азирафаэля. — Потому что как появлялся, так на меня все это и выплескивали. Я не подслушивал и не подсматривал, я был бы рад вообще ничего не знать, но со мной как будто специально делились наболевшим. Даже Майкл пару раз обиняками разговор заводила о Гаврииле. Как будто все думали, что я идиот и не смогу сложить два и два. — Просто они знали, что ты, как самый порядочный ангел, не станешь никому ничего рассказывать, — Кроули пристроил подбородок на коленях Азирафаэля очень неудобным на вид образом и погладил его по руке. — Был бы я таким, то и сейчас бы молчал, — вздохнул Азирафаэль, — Но тебя же не просили молчать? — парировал Кроули. — И никто не рассказывал всю историю целиком, так ведь? Ты вообще делишься своими собственными умозаключениями и не с кем-нибудь, а с мужем. У нас с тобой все общее, кстати. Единая плоть и все такое. — И сплетни. — И сплетни тоже. Ты больше не с ними, сам же сказал. И их корпоративная этика к тебе не относится. Мы на нашей стороне. Кроули вдруг одним движением уложил Азирафаэля на спину, навис сверху и поцеловал. Тот зарылся пальцами в только что уложенную прическу Кроули и застонал ему в рот так, как стонал, пробуя новый шедевр от любимого шеф-повара. Они не вспоминали ни о Майкле, ни о Гаврииле, ни тем более о том, что собирались поехать в Лондон. Скинутый на пол Кроули том Диккенса угрожающе поскрипывал переплетом в такт движениям кровати и планировал страшную месть. *** — И все-таки, — через некоторое время продолжил разговор Азирафаэль, — мне кажется, все просто думали, что мне некому будет передавать сплетни. Ну не с людьми же мне делиться ими, правда? Мне бы просто не поверили, начни я говорить об архангелах и их взаимоотношениях. Еще бы сумасшедшим объявили, а до последнего времени люди очень странными и страшными способами лечили сумасшествие. Один Бедлам чего стоил. Кроули дернул плечом и поморщился. О Бедламе у них обоих были не самые приятные впечатления, хотя они приходили туда только как посетители. — Да и вообще, — Азирафаэль попытался побыстрее сменить неприятную тему, — людям вряд ли все это было бы интересно. — О, а вот тут ты ошибаешься, ангел мой, — хищно усмехнулся Кроули и вскочил с постели, — им еще как интересно. Главное, правильно подать информацию! Едем скорее, ангел, у меня в Лондоне появилось еще одно дельце. *** Азирафаэль уже и думать забыл об этом разговоре, когда Кроули уговорами и посулами затащил его к телевизору. — Что я там не видел, дорогой мой, — ворчал ангел, не забывая уплетать блинчики, прямо из Парижа.***** — Ты точно не видел первую серию сериала, поднимающего самые острые вопросы современности, и одновременно повествующего о вечных ценностях, — гордо возвестил Кроули. — Главный герой — трансгендер меняет пол, потому что этого требует его самовлюбленный партнер, который еще и подсиживает нашего героя на работе. Конечно, эти отношения заканчиваются плохо, герой вынужден искать понимания на стороне, что приводит к контактам с конкурирующей фирмой. Там еще промышленный шпионаж, щепотка детектива, и все такое. В общем, это бомба. — Ты, ты... — Азирафаэль едва не подавился блином, что было бы настоящим позором. — Я! — Кроули был бесконечно горд собой. — Полезно иметь знакомых сценаристов, правда? Клянусь тебе, что миллионы людей будут обсуждать Майкла и Гавриила месяцами, даже годами. Телевизор включился сам собой, и на экране под драматичную музыку возникло название сериала: «Корпоративная этика». Азирафаэль обреченно вздохнул и налил себе вина.****** * Только не по отношению к тележке с десертами и вину, особенно французскому урожая 1945 года. (А вот к вину, например, 2002 года — пожалуйста. Самый неудачный год для вина в новом тысячелетии, так что ангел вполне мог без него обойтись). И не по отношению к количеству блинов. И суши... Да, суши тоже не тот предмет, на котором стоит испытывать легендарную силу воли ангелов. И еще лангустины, и устрицы, и... Кроули тоже находился в этом списке, но любовь к нему приходилось скрывать даже от самого себя так долго, что волей-неволей Азирафаэль научился справляться с внезапно накатывающими чувствами и желаниями. ** На обращение Кроули тоже было по большому счету наплевать, как и Азирафаэлю, который, однако, за годы жизни в Англии привык, что его называют «мистер». *** Если это вообще было жабо. Азирафаэль в этом сильно сомневался, но опять-таки не хотел заводить с Кроули разговор о моде. **** Кроули уже несколько раз говорил, что книжонка его ненавидит и норовит укусить. Азирафаэль только смеялся. Том даже не был первым изданием и близко не относился к элите книжного магазина, таким как Библия Гутенберга, напечатанная в 1454-1455 годах, или Ушниша Виджая Дхарани сутра, которую напечатали между 704 и 751 годами. Однако Азирафаэль принес его среди других книг для чтения в их совместную с Кроули спальню и тем предопределил судьбу. Энергии оккультного и эфирного существа в моменты супружеского единения смешивались, превращаясь во что-то невообразимое, и меняли все вокруг. ***** Он предпочел не спрашивать, как Кроули удалось их доставить еще горячими. ****** Только себе. В последнее время это была высшая степень неодобрения, которую он проявлял к дорогому Кроули.