***
Малыш Эдди всегда был маминым сыночком, всегда слушался и не перечил, одним словом — был паинькой. Не то, чтобы он этого хотел, скорее у него попросту не было выбора. Каждый день он послушно ходил в школу, не пропуская ни одного занятия, усердно учился, только чтобы мама была спокойна за своего сына. Он думал, так всё и должно быть, так и будет, ведь это правильно, пока однажды его не позвали на какую-то сомнительную тусовку, как оказалось — день рождения одного из самых популярных парней в школе, так что, в общем-то, неудивительно, почему даже его, Эдди — главного тихоню и неженку всей школы туда пригласили. — Что ж, похоже он просто без разбора кидал эти приглашения в каждый шкафчик, — произнес Эдди, разглядывая красиво напечатанную бумажку с кричащими буквами на ней («Главная тусовка года, приглашены все!»). — Не говори, что опять не пойдешь, — со вздохом сказал его друг Кристофер, шумно захлопывая дверцу своего шкафчика, взяв оттуда нужные учебники, и посмотрел на Эдди. Тот выглядел как-то странно — будто взвешивал в голове все «за» и «против», но, кажется, «против» явно преобладали. — Моя мама… — начал он и Кристофер тут же его перебил, вскинув свободной рукой. — Чел, ты серьезно? «Моя мама», ну конечно. — Я правда не могу. — он опустил глаза, всё ещё разглядывая приглашение и теребя его в руках. — Ну же, Эдс. Нахуй твою маму. Хоть раз в жизни сделай то, чего хочешь ты. — всё ещё пытался уговорить друга Кристофер, хоть и понимал, Эдди никогда на такое не пойдет. А если пойдёт, его маму точно хватит инфаркт или ещё что похуже. — Я… подумаю. Ладно? — произнес наконец Эдди, сам не зная, что такое говорит. — О, ну неужели, чувак, — Крис слегка улыбнулся, подбадривающе похлопав друга по плечу.– Ты обязан быть там. Конец года, в конце концов, это событие нужно отметить. — подмигнув ему, он поспешил на свой урок, биологии, кажется, а Эдди так и остался стоять у открытого шкафчика, так и глядя на эту чёртову брошюрку и теряясь в сомнениях.***
«Есть только один закон. И он гласит: «Делай то, что хочешь» — гласила надпись на стене какого-то заброшенного дома, мимо которого Эдди каждый день проходил по пути домой. Он как-то и не обращал раньше на эту надпись внимания, а может, её и вовсе не было там раньше, но, так или иначе, сегодня он её увидел, только приподняв глаза. Он даже остановился на секунду, немного опешив и задумавшись, откуда эта надпись тут взялась и почему именно сегодня. Он прошел мимо. И только перейдя порог своего дома, сразу услышав мамин голос, уже этот порядком надоевший её заботливый тон: «Эддичка, это ты?», «Да, мам», он, в голове у себя, уже четко решил: «Нахуй мою маму». «Мне 16. Я имею право хоть раз в жизни сделать то, что сам считаю нужным. Я прав? Прав.» — рассуждал он про себя, медленно топая по одной из улиц их маленького городка. Крис шёл немного впереди — в одном ухе наушник, в руке уже почти опустошенная бутылка «Гаража» (решил подготовиться заранее?), в кармане как обычно пачка сигарет, почти пустая, а на лице едва заметная улыбка. Крис всегда был таким весёлым. Почти никогда не унывал, а если это и случалось, то никогда не показывал своей временной слабости. И сейчас, идя к дому того самого Леонарда (виновника торжества и основателя этой, по его словам, «тусовки года»), они с Эдди выглядели будто две противоположности: уже слегка набуханный и в хорошем расположении духа Крис и нервный, уже сомневающийся в адекватности своего решения, Эдди. — Крис, я… — открыл рот Эдди, нагоняя своего друга, как тот вдруг тут же его заткнул: — Тшш, — он поднёс палец к его губам, а в глазах его всё та же искринка, которая, Эдди знал, никогда ничего хорошего не предвещает. — Не дрейфь, малыш. — он улыбнулся и щёлкнул ему по носу, продолжив идти вперёд. — Я и не… о боже, Крис. — ему опять пришлось его догонять. «Ну куда он так спешит?». — Мы почти пришли, видишь тот дом? — он указал в конец улицы, на больших размеров дом, с тремя этажами, и, Эдди готов поспорить, там точно есть бассейн. Эдди сглотнул. Конечно, он ни разу не был вообще ни на каких тусовках, даже на школьных. И, по рассказам его мамы, это тот ещё ад: шлюхи, наркота, алкоголь — всё по классике. Именно так ему всё это и представлялось, но сейчас, когда они уже почти подходили к дому, солнце садилось и пульс его подскочил явно выше нормы, воображение разыгралось ещё хлеще. Подсознание подсказывало, что там его явно поджидает опасность и лучше прямо сейчас развернуться и пойти домой, тем более, пора уже, мама наказывала вернуться до заката солнца. И все же, Крис постучал в дверь, а Эдди так и не сдвинулся с места, будто прикованный к земле. Она почти сразу распахнулась и на пороге предстал высокий светловолосый парень — тот самый Леонард, как понял Эдди, он, кажется, даже видел его в школе несколько раз, а вот Эдди этот Леонард точно не знал, судя по его взгляду, что, в общем-то, ещё раз подтверждало, что он просто пригласил всех, без разбора. — Привет, Лео, с восемнадцатилетием, — дружелюбно улыбнулся Крис и они пожали друг другу руки, похоже, они были хорошими друзьями. — Он со мной, — пояснил он, кивая в сторону Эдди, который так и стоял, словно истукан, не решаясь даже слова сказать. — Я Эдди. С днём рождения, — он тоже улыбнулся, стараясь выглядеть самоуверенно, и его даже немного отпустило, когда Леонард протянул ему ладонь для рукопожатия, а затем пропустил внутрь. Людей было и правда много. Радовало только то, что почти все лица были знакомы, за исключением некоторых личностей, которые всем видом не располагали к себе — угрюмый взгляд, черная одежда. Скорее всего они с колледжа, как пояснил Крис, но как Эдди думал, именно так и выглядят наркоторговцы. — Давай, выпей, ну хоть что-нибудь, — громко сказал Крис, наклонившись к Эдди, чтобы он услышал его сквозь громкую музыку, раздающуся чуть ли не в каждом углу этого огромного дома. — Я не уверен… — ответил он, отворачиваясь от бокала с виски, что протянул ему Крис. — Ну что такое. — он развел руками, поставив бокал обратно на стол, который, кстати, так и кишил разными видами алкоголя, будто всем своим видом так и говорил — пей не хочу. — Пойду покурю, не теряйся. — Крис тут же растворился в толпе, оставив Эдди одного и в полной растерянности. Он и так не находил себе места, а без Криса и подавно терялся, метаясь туда-сюда глазами и ища, куда бы приткнуться. — Не скучаешь? — непонятно откуда возникший Леонард заполнил всё личное пространство Эдди, аккуратно опираясь об барную стойку, у которой он и стоял. — Ну как сказать, — начал он, тут же жалея о сказанном, и ловя на себе схмурившийся взгляд Леонарда. — Выпей чего-нибудь, мне кажется, ты тут один всё ещё трезвый, — к счастью Эдди, он тут же смягчился, доставая из бара какую-то бутылку, на вид, так очень дорогого алкоголя. «Да не хочу я пить, что вы ко мне пристали», — подумал Эдди, но вслух не произнёс, от греха подальше. Не нравился ему этот Леонард, несмотря на все его добродушие, он был каким-то слишком… слишком большим и грозным, особенно по сравнению с маленьким и хлюпким Эдди, который рядом с ним вообще казался ребенком. — За нас, ага? — произнес Леонард, подвинув к Эдди бокал, видимо, вина. Сам взял второй бокал и поднёс к носу, вдыхая аромат. Эдди ничего не оставалось сделать, как послушно взять в руки бокал. Кажется, он вообще в своей жизни не пил ничего крепче того же «Гаража», которым его порой угощал Крис. — За нас, — кивнул Эдди и сделал глоток, тут же щурясь от слишком резкого вкуса, но затем выпил оставшееся залпом, слыша тут же одобрительный возглас Леонарда. — Другое дело. — он похлопал его по плечу, затем оглядел всё помещение, будто кого-то высматривая, а найдя наконец, сказал, — Я отлучусь. — и, не дожидаясь ответа, покинул его, смешиваясь с толпой. Эдди покосился на бутылку вина, которую Лео так и оставил открытой, и недолго думая, налил себе ещё, а потом ещё. «Один раз попробуешь, потом не остановишься», — всплывал в его голове голос мамы, но он только улыбался самому себе. И какое ему теперь дело до её мнения. Ему 16. И он может делать то, что хочет. В доме стоял шум, но он уже привык, так что, казалось, что его вовсе и нет. Эдди откинулся на диване, запрокидывая голову в потолок. Он старательно игнорировал звонки мамы, поставив телефон на беззвучный и даже почти не чувствовал вины. Кажется, он почти уже влился во всю эту атмосферу, стал с ней одним целым. И он даже думал о том, что ему нравится быть пьяным, «почему я раньше вообще не напивался?» — У меня есть кое-что, пошли, — голос Криса вырвал его из лёгкого транса, Эдди открыл глаза, видя лишь то, как Крис уже удаляется куда-то в сторону ванной. — Эй, подожди, — спохватился он, тут же вскакивая, и поспешил за другом, стараясь не задеть никого из этой толпы танцующих и пьяных людей. Он протиснулся к двери в ванную и, не думая, зашёл внутрь. К счастью, был там только Крис, он сидел на коленках перед закрытым унитазом, на крышке которого было что-то насыпано. — Что ты… — начал Эдди, прикрывая дверь. Света в ванной не было, только пара лампочек у зеркала освещали помещение, да и то скудно. Но все же, разглядеть что-то было можно. Например то, что по углам лежит несколько бутылок от алкоголя, или то, что в мусорке под раковиной как минимум три использованных презерватива, но Эдди на всё это не смотрел — его внимание было приковано к Крису. — Садись сюда, ну, скорее, — похлопал он ладонью по полу около себя. Эдди хоть и был божьим одуванчиком, но прекрасно понимал, что это за белый порошок рассыпан по картонке. — Я не буду, ты что, — даже несмотря на весь тот алкоголь, что он залил в себя, он всё же испугался от одного только вида наркотиков и попятился назад. — Не будь ребенком, Эдс. Такой шанс выпадает не каждый день. — настаивал Крис. Он всё ещё сидел на коленях на полу и смотрел снизу вверх на испуганного Эдди. — Иди сюда. — он вновь поманил его рукой, и, пару секунд помявшись на месте, Эдди все же сделал шаг вперёд. Он чувствовал, как сердце колотится бешено, при одном только взгляде на всё это, но он все же присел рядом. Он даже не смотрел на Криса, а только и уставился на порошок, аккуратно выложенный в две ровные дорожки. Крис достал из кармана однодолларовую купюру, скрутил в трубочку, и, заткнув одну ноздрю, занюхал первую дорожку, тут же откидываясь назад, не открывая глаз. Эдди завороженно наблюдал за всем этим, и когда Крис потихоньку отошёл, он протянул ему трубочку, кивнув на оставшуюся дорожку, как Эдди уже понял, подготовленную для него. — Ну же, попробуй, — Эдди хоть и принял ее, но не торопился делать то же, что и Крис. На такое он точно не рассчитывал, когда шёл сюда, да он даже алкоголь — и тот не хотел пить. «Однако, выпил, и не один бокал», — пронеслось у него в голове и он снова взглянул на дорожку. — Ты уверен, что мне стоит?.. — Эдс, поверь мне. Ничего страшного не будет. Один раз. — он положил руку Эдди на плечо и заглянул прямо в глаза. В глазах у мальчика что-то промелькнуло, какая-то капелька смелости, страсти, желания творить «плохое», как его мама бы сказала. Он вздохнул, ещё раз вспомнив, как это делал Крис, наклонился. Закрыв глаза и затаив дыхание, он занюхал все, без остатка, тут же чувствуя, как это всё отдает в мозг, будто разрядом тока. Он отшатнулся, хватаясь рукой за стену, чтобы окончательно не упасть, скрученный доллар выпал из рук. — Бог мой. — Как ощущения? — немного обеспокоенно спросил Крис, так и не убирая своей руки с плеча друга. — Я не… не знаю. Странно. — но только он успел это произнести, почувствовал какой-то прилив спокойствия и бодрости, взгляд прояснился. Он отпустил руку со стены, поморгал, и, наконец, поднял взгляд на Криса. — Лучше, — утвердительно произнес Крис, улыбнувшись. Эдди вдруг услышал, что там, за дверью, кажется, играла какая-то песня Нирваны. Но пока они здесь, в этой ванной, другого мира, за ее пределами, будто и не существовало. А эта мелодия, такая знакомая, ещё с самого детства, когда они с папой ее слушали, пока ехали куда-то по заснеженной трассе, вернула его в реальность. — Давай, поднимайся. Пойдём. — Крис взял его под локоть, помогая встать и повел к выходу. Эдди будто не чувствовал ног, пробираясь куда-то через толпу потных тел и крепко держа Криса за руку, а в ушах его эхом отдавалась «Something in the way» Нирваны. Когда они вышли на улицу, его мозг немного встал на место, то ли от резкой смены температуры, то ли от такой резкой тишины. У бассейна никого почти не было: только какой-то, уже отрубившийся пацан, лежавший на шезлонге («Надеюсь, он просто уснул») и парочка, купающаяся в самом бассейне. Они плескались и смеялись, и до вышедших Эдди с Крисом им дела не было. Крис присел на шезлонг у бассейна, тут же затягиваясь и выпуская клубы дыма в прохладный вечерний воздух. Эдди сел рядом, невольно и сам вдыхая этот запах. Это были не обычные сигареты. Ну конечно. Косяк? Марихуана, скорее всего, что же ещё. — Хочешь? — Крис протянул Эдди самокрутку, а тот, даже не задумываясь, принял её из его рук. — Это все так странно, — произнес он, разглядывая тлеющий косяк в руках. Он наконец затянулся, тут же откашливаясь, от непривычки. — Но ведь ахуенно, согласись, — Крис усмехнулся, глядя на Эдди, во второй раз пробующего затянуться. — Да. Он докурил почти до конца и больше ни разу не закашлялся, затем отдал косяк Крису, опуская глаза в пол. Он подтянул к себе согнутые в коленях ноги, обхватил их руками. «Да что я такое творю?» — Моника? Ты что-ли? — чуть громче, чем обычно, сказал Крис, отчего Эдди тут же поднял глаза. Он говорил с той девчонкой из бассейна. — Крис? Идём к нам, — увидев его она улыбнулась и махнула ему рукой. — Эдс? — спросил он, но Эдди откликнулся лишь спустя пару секунд, будто все ещё не приходил в себя. — Не, я пас, — он поднял руки перед собой, давая понять, что не хочет. Крис только пожал плечами и побежал к бассейну, от которого так и шёл пар. Ещё немного посидев так, глядя в ночное небо, Эдди поднялся, и, взяв в руки недопитую бутылку пива, что оставил Крис, пошел в дом. Голова кружилась, но звуки все стали какими-то приглушёнными. Эдди ещё почему-то чувствовал, что хочет есть. И танцевать. Он пробрался в кухню, где, как и тогда, так и сейчас, никого не было, только пустых бутылок алкоголя на барной стойке стало побольше. Заглянув в холодильник, он взял первое, что попалось под руку — банан. Эдди скатился по стене и сел на пол, снимая с холодного банана шкурку. Он наконец откусил, только сейчас понимая, насколько сильно был голоден, как вдруг услышал чьи-то шаги, тут же вздрагивая и поднимая голову. Это был какой-то парень, из тех, кого он посчитал странными и не располагающими к себе, когда только сюда пришёл. Он был высоким, кожа бледная, темные, неряшливо кудрявые волосы, огромная черная толстовка. На Эдди он сначала не обратил внимания, подошел к барной стойке. Но, взяв в руки бутылку мартини, он сделал глоток из горла и обернулся, ловя взгляд Эдди на себе. — Ты чего тут делаешь, малыш? — произнес он, глядя на то, как ребенок перед ним застыл, так и держа во рту банан. Но он тут же опомнился и откусил его, медленно пережевывая и выпученными глазами глядя на высокого парня. «Малыш, серьёзно? Сколько ещё людей за сегодня назовут меня малышом? Я что, так на него похож?», — подумал Эдди, тут же вспоминая, как он вообще одет. Джинсовый комбинезон, с одной незастегнутой лямкой, под ним белая футболка, на ногах вансы и длинные носки, скорее напоминающие гольфы. А если это все ещё совместить с его небольшим ростом, глазами на пол лица и веснушками… Да, он самый настоящий ребенок. — Я ем, — ответил наконец Эдди, будто бы тот сам не видел. Он не отводил взгляда с этого странного парня. Тот ухмыльнулся, делая очередной глоток из горла. — А ты ведь Эдди, да? — он подошёл к мальчику ближе, что Эдди сначала даже перепугался, но потом успокоился, вновь откусывая этот чертов банан. — Я Борис. — он сел рядом, оперевшись об стену и поставил бутылку на пол перед собой. — Откуда вы меня знаете? — спросил Эдди так, будто бы этот Борис был старше его не на четыре года, а на все двадцать. — «Вы», значит, — усмехнулся он, сгибая коленки и запрокидывая голову, опираясь ей об стенку. — Слушай, ты ведь нюхал, да? Чувствую, нюхал. — произнес он после недолгой паузы. Он прищурился и посмотрел на Эдди, а в глазах его что-то промелькнуло, будто появилась какая-то идея, но явно нехорошая, это Эдди чувствовал. — Вам-то что? — он уже не понимал, что этот Борис к нему привязался, поговорить что-ли не с кем больше? — Да тут ни единого чистого человека нет, — усмехнулся Эдди, постучав пальцем себе по носу. Он чувствовал что-то, сам не понимал что. Было сложно это описать, но он понимал, что наверное, вот так и ощущается кокаин вперемешку с травой и кучей алкоголя. Он не понимал, на самом деле, почему его все ещё не отрубило, после этого-то всего. Телефон вновь завибрировал. Эдди тяжело вздохнул, взял его. Мама, опять. — Да что ж такое, — он хотел было сбросить, как вдруг Борис сказал: — Возьми. — Что? Зачем? — Да возьми же. Она волнуется за тебя. — Эдди с непониманием посмотрел на Бориса. Вот до матери-то его ему какое дело? И все же он взял. И тут же услышал её возмущенные крики: — Эдди, господи. Наконец-то. Где ты? Что произошло? — Мам, мам… — он пытался вставить хоть слово, но она все продолжала что-то там кудахтать. — Я в порядке, мам. — Где ты, черт тебя побери? Я приеду и заберу тебя, сейчас же. — Нет, мам. Я не скажу. Мне тут хорошо, я… — Он бухает и нюхает кокс, — вставил Борис, да так громко, что она точно это услышала. Но Эдди даже не стал возмущаться, лишь только рассмеялся. — Мам, извини, я… — Он больше не может говорить, его рот занят моим членом, извините, миссис Каспбрак, — сказал Борис с невозмутимым лицом и сбросил трубку. — Чего? Каким ещё членом, придурок? — все ещё улыбаясь сказал Эдди, не подумав, пихая Бориса в плечо, но тут же осекся. Вот это уже лишнее, они же не друзья какие-нибудь. — Ты так ел этот банан, я только об этом и мог думать, прости, малыш. — Борис взял свою бутылку и вновь присосался к горлышку, делая один глоток, второй, третий. Затем поставил обратно, снова опираясь об стенку. — Здорово мы её, а? — он засмеялся, кивая на телефон Эдди. Ему правда, стало как-то не до смеха, после этих его слов. Он даже отложил недоеденный банан на пол и оттолкнул от себя. — Подожди, ты сказал миссис Каспбрак, ты что, знаешь мою маму? — Да, и отца. Больше, конечно, его. Покупал у меня наркоту, славный был чувак. — Так это… ты? Подожди, стой. — Да. Мне жаль, Эдди. Царство ему небесное. — Борис говорил так серьезно и даже, кажется, искренне, но Эдди не покидало чувство вмиг появившейся неприязни. Это он, тот самый человек, который продавал его отцу наркотики и из-за которого, по сути, у него случился передоз. Эдди уже чувствовал, как ненавидит его. — Ты же ещё так молод, — сказал Эдди, не глядя на Бориса. У него в голове не укладывалось. — Зачем ты вообще этим занимаешься? — он не мог скрыть своей неприязни, да и не хотел. — Вот так заговорил? А на себя посмотри. Да ты в говно. — Борис только усмехнулся, доставая из кармана пачку сигарет. Он вскоре закурил, а Эдди так ничего и не ответил. Ему стало стыдно, до жути стыдно, и больше всего ему стало жалко маму. Она и так с трудом переживает смерть отца, пытаясь хотя бы его, Эдди, оградить от этого, не дай бог, чтобы он пошел по той же дорожке, что его отец. Но он пошел. Эдди вскочил с места, но только зря, в глазах тут же потемнело. Он чуть не упал, хватаясь за стенку и вновь плюхнулся на пол. — Черт, — произнес он, держась рукой за голову. — Побочный эффект, — снова усмехнулся Борис, выпуская дым из лёгких. — Я хочу домой. — С ума сошел? Тебе нельзя в таком виде дома показываться. — Точно. Блять. — Давай-ка без мата, маленький ещё. И вот, выпей. — он протянул Эдди бутылку, а тот сразу же сделал глоток, потом ещё один. Стало лучше, но лишь на секунду, он снова сел спиной к стене, закрывая руками лицо. — Да тебе совсем хреново. — вынес вердикт Борис. — Ну-ка, пошли со мной. — он взял его под руки и поднял с пола, что, в общем-то, особого труда ему не составило. — Что? Куда? — Тихо, тихо. Эдди еле стоял на ногах и Борис чуть ли не на себе дотащил его до ближайшей спальной на втором этаже, укладывая ребенка на ещё никем не тронутую постель. — Тебе нужна ещё доза, иначе совсем расклеишься, — тихо говорил он, включая лампу на прикроватной тумбочке. — Нет, нет, нет. Не надо. Я в норме, — промямлил он, пытаясь встать с кровати, но тут же снова повалился на нее, не в состоянии вообще что-либо делать. Борис не слушал. Эдди уже перестал сопротивляться, лёжа и глядя в потолок. Он слышал в соседней комнате стоны. Такие громкие. Он думал, что Борис их тоже слышит, точно слышит. — Эй, что ты делаешь? — спросил он, хотя этого и не требовалось, и так было ясно что. Он делал дорожку, бережно выводя ее с помощью своей банковской карточки. Затем он помог Эдди подняться, сунул в руку какую-то трубочку, но Эдди уже было все равно, и он, без раздумий и под пристальным взором Бориса, занюхал ее, на этот раз уже в другую ноздрю. Ему стало лучше, как и в первый раз, все перед глазами прояснилось. — Вот блин. Черт. — произнес он, падая на подушку головой. — Я просто отвратителен. — Да. Ты просто отвратителен. — подтвердил Борис, делая дорожку теперь уже для себя. — Но я ещё хуже. Эдди выпил ещё немного мартини, не обращая внимания даже на Бориса, который сидел на полу, рядом с кроватью, где он лежал и чуть ли не разлагался. Ему было то жарко, то холодно, то он чувствовал себя паршиво, то был готов свернуть горы, а перед глазами все так и плыло — мозги у него давно были набекрень. Он вновь вспомнил маму. Вспомнил и заплакал, бормоча что-то о том, что он ужасный сын и ему нет прощения. — Ну не реви только. Господи, — глухо сказал Борис, поднимаясь с пола. — Эй, хочешь, я все улажу? Скажу твоей маме, что это была шутка? Хочешь? — Да, хочу! Скажи ей! — Эдди все плакал, хотя трезветь и не собирался. С чего вдруг проявилась его совесть Борис не понимал, но думал, что может, этот ребенок слишком ещё не испорченный, слишком совестливый. — А что ты мне взамен? Отсосешь? — Борис, может и шутил, но Эдди… он был слишком пьян и, кажется, всё воспринял всерьез. Его взгляд резко переменился, он перестал плакать. Он смотрел на Бориса своими щенячьими глазами, отчего второму, чуть было, стало не по себе. Оба молчали, Эдди наконец сдвинулся с места, подполз к самому краешку кровати, поднимая заплаканные и красные от слез глаза на Бориса. — А ты хочешь? — эта его фраза резанула слух обоим, и после нее наступила минутная тишина. Эдди, не желая больше ждать ответа, поднял свои руки к ширинке Бориса и начал тихонько расстёгивать ее, трясущимися руками. — Ты ещё ребенок. — произнес Борис, но он не пытался убрать руки Эдди, не пытался остановить. — Я не ребенок. Справившись с ремнем и с ширинкой, он слегка потянул вниз, так, что штаны его спали и его взору открылся Борисов стояк. Эдди вздрогнул, поднимая глаза на парня. Эдди так и сидел на коленках на краю кровати, а Борис стоял перед ним, сам не понимая, что действительно собирается дать этому произойти. Эдди сглотнул. Разум его ни на капельку не прояснился, он всё ещё был в хламину и под наркотой. Борис это понимал. Но он даже не пытался препятствовать. И не знал, почему. Мальчик стянул с Бориса боксеры, невольно разглядывая его половой орган и судорожно вспоминая, как там это делали в тех порнороликах, что он порой смотрел, когда матери не было дома. Он схватился рукой за край толстовки Бориса, сжал ладонь так, что даже больно стало и наклонился, аккуратно беря его в рот, тут же чувствуя у себя на макушке руку Бориса. Эдди закрыл глаза, стараясь делать всё так, чтобы ему понравилось. Но он никогда этого не делал, даже не представлял, как. И уже через пару секунд, Борис как-то слишком резко его оттолкнул, что Эдди и понять ничего не успел. — Кто тебя вообще учил это делать? Ты же не морковь на тёрке трешь, господи, — он обратно натянул свои боксеры и джинсы, дрожащими руками застегивая ремень на них. — Извини. — Замолчи. Это я виноват. — Но я… мама… — запинаясь начал мямлить Эдди, глядя на то, как Борис берет с пола свою пачку сигарет и бутылку с тумбочки. — Успокойся, я и так все улажу. Эдди молчал. Он не понимал, что с ним вообще такое. Зачем он вдруг полез делать этот чертов минет этому парню, которого он, кажется, несколько минут (или часов?) назад ненавидел сильнее всех на свете. Но вот он уже собирался уходить, взялся за ручку, чтобы открыть дверь, как Эдди вдруг опомнился: — Стой. — Что ещё? — Борис обернулся на Эдди, сидящего на кровати и глядящего на него жалостливым взглядом, словно он какой-то щенок, которого тот пытается бросить на улице. — Останься. Пожалуйста. — он сам не понимал, зачем об этом просит. Не хочет оставаться один? Да черт возьми, он бы все сейчас отдал лишь бы только побыть одному наконец. Борис ни слова не сказал. Но все же, он остался, прикрыв дверь обратно и вернулся к Эдди, присаживаясь на постель рядом с ним. — Что ты хочешь чтоб я сделал? — Ничего. Ничего, правда. Просто ляг со мной. Я хочу уснуть. — он говорил так потеряно, Борису даже стало жаль этого мальчика, но, правда, он тут же отогнал эти мысли прочь. Это ему-то и жаль? — Черт, да ты же просто маленький испуганный ребенок. — произнес он, закутывая Эдди одеялом и ложась рядом, но соблюдая при этом приемлемое расстояние между ними. «Педофил. Чертов педофил», — думал он про себя, медленно пододвигаясь к Эдди. Он приобнял его, но через одеяло. Борис был так близко настолько, что мог разглядеть ещё не засохшие слезки на щеках мальчика. Тот, в свою очередь, давно уже сопел, уткнувшись в подушку, но он все ещё иногда морщился, будто ему снился какой-то плохой сон. Борис запустил руку под одеяло, нащупывая в кармане Эдди его телефон, мысленно молясь, чтобы тот не проснулся. И, наконец найдя его, нашел в контактах его маму, быстро напечатал сообщение: «С вашим сыном все в порядке. Он со мной. Это Борис». И, отправив, тут же выключил телефон, бросая его на другую часть кровати. На первом этаже до сих пор звучала музыка, но досюда она доносилась лишь приглушённым эхо. На часах показывало 3:46. Борис прикрыл глаза, пытаясь уснуть, и все ещё чувствуя тельце этого маленького ребенка под своей рукой. Он дышал глубоко, иногда все ещё всхлипывая. Через какое-то время Борис все же начал проваливаться в сон, а часы так же продолжали тикать на стене, и так же звучала музыка. И уже в полусне он почувствовал, как Эдди хватает его за руку и крепко сжимает, а затем окончательно погрузился в сон.