Как же я тебя ненавижу

- Эй, Бомба! - крикнул невысокий мальчишка с ярко-зелеными глазами и задиристо-веселой улыбкой. Девочка, именуемая Бомбой, обернулась, и тут же упруго смятый снежок попал ей в лицо. Щеки покраснели, а на глазах выступили слезы обиды, тонкие русые косички затряслись от гнева. А в ответ послышался лишь звонкий мальчишеский смех и гогот других ребят. - Зубоскал! - зло бросила девочка и, развернувшись, побежала прочь. Слеза текла по коже, не успевая достигнуть подбородка, когда следующие уже следовали по ее пятам. Бомба утирала их, но продолжала нестись по улице. Прохожие отскакивали от нее в сторону, недоуменно поглядывая, а некоторые начинали кричать ей вдогонку нелестные слова. - Верочка, что случилось? - испуганно спросила мама, когда Бомба пулей влетела домой, скинула портфель и рухнула на кровать. Вера ей ничего не ответила, лишь сквозь одеяло слышен был тихий детский плач. Мама присела рядом и провела теплой ладонью по волосам, а затем приобняла дочку. - Ну, тише-тише. Опять Володя? - Д-да, Сатана проклятый! - девочка приподняла голову и прижалась к матери. Мама чмокнула ее в макушку и стала покачивать из стороны в сторону как в детстве. Она что-то тихо приговаривала, напевала, смахивала слезинки, пока Вера окончательно не успокоилась. - Иди пообедай, а я схожу к Елене Александровне.

***

- Володя, сколько можно обижать бедную девочку?! - крикнула Елена Александровна, прохаживаясь вдоль гостиной. Володя опустил взгляд, делая вид, что рассматривает рисунок на ковре. Он нервно сжал руки в замок за спиной и хрустел пальцами: мальчик не любил, когда мать ругалась на него, не сколько из-за страха, сколько оттого, что никогда не хотел ее расстраивать. - Да она стукачка! - оправдательно перебил ее Володя. Мама остановилась и посмотрела на сына, который все также стоял, опустив взгляд. - И что ты натворил? - тихо произнесла она. - Я, - вздохнул Володя, - разбил окно учительской, а она меня застучала! Бомба она и есть бомба! Женщина заслонила рукой лицо и опустошенная села в кресло. Сколько проблем доставлял ей сын: то окно разобьет, то шины у машины проколет, то над Верой начнет издеваться, а она одна на все про все. - Прости, мам, - мальчик подошел и обнял Елену Александровну и, поцеловав в щеку, вышел из комнаты. Теперь матери надо было отдохнуть и остыть, а он пока на крыше посидит. Чердак встретил Володю курлыканьем голубей, шорохом их крыльев и когтей по деревянным стропилам. Он подошел к одной подпорке и провел пальцами по вырезанной ножом надписи, сделанную им около месяца назад, улыбнулся и застучал ботинкам по перекладинам железной лестницы. Небо было чистым, он поднял лицо к солнцу и вдохнул прохладный апрельский воздух. Отсюда Володя мог наблюдать за всем своим двором, кидать бомбочки с водой, обзывать кого-нибудь и оставаться при этом безнаказанным. Правда, его больше манила звездная даль. Порой, ночью Володя взбирался на разгоряченную за день кровлю, ложился, подперев голову руками, и проводил взглядом воображаемые линии от звезды к звезде, вычерчивая в своем воображении грозных львов, могучих кентавров, лица знаменитых полководцев. Небо было его другом, товарищем и отцом, способным выслушать все, что угодно, и дать дельный совет. Сейчас же мальчик сел на кромку, просунув сквозь ржавые прутья бортика ноги, и стал смотреть за детьми, играющими во дворе. Подъездная дверь отворилась, и на улицу выскочила уже повеселевшая Верочка. Ее неизменные косички подпрыгивали от бега, а ветерок развевал ленточки, кончики которых не были завязаны в бантики. В руках белел бок футбольного мяча, а подмышкой змейкой подрагивала красная скакалка. Володя еле заметно улыбнулся и свистнул. Вера, нахмурившись, обернулась и, сложив руку козырьком, взглянула на крышу. - Бомба-стукачка! - крикнул Володя и показал язык. - Сатана! Я тебя ненавижу! Она демонстративно развернулась и помчалась к девчонкам, что сидели на лавочке. - Я тебя тоже, - сказал он тихо и вновь улыбнулся.