Где ты теряешь, я нахожу

Жизнь шла своим чередом. После очередного резкого витка, всплеска и осознания, жизнь Алины и Жени встала на рельсы и шла по прямой, развиваясь и дыша заботой, доверием. До полудня ведьма спала, набираясь сил и отдыхая после ночных посиделок. Потом занималась материальными вещами: стирала, готовила, подбирала травы и заклинания. Последнее было наиболее важно, ибо Женя нуждалась в связи с реальным миром и нормальной физической оболочке. Конечно, облик кошки во многом был удобным, однако несоответствие души и тела вскоре могло сыграть злую шутку. И то, что твердила сама Женя, о силе, опасности и страшной трагедии, ещё не разразившейся над их головами... Они не заговаривали об этом больше, однако это впечатление, убеждение и страх спутницы надолго залегли в разуме ведьмы, хоть и отходили всё дальше и дальше на задний план с каждым днём. К тому же Алину больше привлекали алые волосы, живая улыбка и человеческая радость во всех движениях юной девушки... Чем она и наслаждалась при наступлении темноты. После небольшого сна, Женя будила её, легко и нежно, а потом рассказывала, рассказывала, рассказывала про свою жизнь. И с каждой ночью колдунья всё больше восхищалась девушкой: та знала множество песен, что поются на свадьбах, при сенокосе, в лесу и при пряже долгой-долгой зимой. Как и той, что бушевала у них за окном. Часто около дома слышался зловещий скрип деревьев или звук падения сугроба с крыши, но в отличии от прошлых зим, кровля нигде не просела, ветки не обламывались и даже с потолка текло редко. "Та ещё загадка..."- задумчиво вздыхала Алина иногда, смотря на непривычно безводную дыру в потолке. Ещё Женя часто пела и танцевала, зажигая вокруг себя воздух синими всполохами, и каждый раз это зрелище пленило ведьму, хотя казалось бы, её уже ничем не удивишь... Алина тоже не часто, конечно, но всё же удивляла духа. Она пела ей другие, запретные песни. Голос Алины был тихим, ровным, проникающим под кожу. И тогда девушка видела воспоминания колдуньи: её бои, её исследования, её людей, её жизнь. Пару раз даже Женя встретила саму себя в этих песнях-снах... Но не говорила об этом Алине. Быть может, она сама знала об этом, быть может, сюжет песен всегда оставался загадкой для поющего... Никто не знает точно, а колдуны - народ несговорчивый. Иногда же девушки сидели молча. Они просто смотрели друг другу в глаза и видели в них искры магии: у одной - ярко синие, у другой - скрытно-карие. И каждая знала, что в такие моменты не нужно лишних слов. Так и проходили их дни, раз за разом сопровождаемые воем ветра снаружи. Конечно, за зиму была пара тихих дней. Тогда Алина не теряла возможности и выходила гулять с Женей-кошкой. Та прыгала чёрным пятном по белому снегу, охотилась на проворных белок и иногда выходила из этой охоты победительницей. Колдунья же просто наслаждалась покалывающим холодом на щеках и ясной погоде. Они приходили домой уставшими, однако счастливыми, пили чай из ромашки и спали до заката. А потом вместе разговаривали о снеге, солнце и зиме до самого рассвета. Однако первые звуки капели разбили радость колдуньи. Юзуру. С каждой ночью Женя становилась всё менее бестелесной. Сначала она стала всё чётче и чётче вырисовываться на фоне тьмы хижины, а свет, отдававший иногда могильным холодом, становился всё теплее и теплее. И тогда... Тогда они, преодолевая страх, начали робко брать друг друга за руки. Раз за разом у них ничего не получалось, и побледневшие за зиму руки Алины проходили сквозь призрачно-изящные и чёрные ладони Жени. Каждый раз колдунья ощущала трепет, волнение и пылающую решимость, однако всё это разбивалось, когда она чувствовала лишь ткань кровати, дерево стола или прохладный воздух хижины, вместо тепла прикосновения. А на душе оставался нервный и тоскливый ком. Алина вновь и вновь бросалась днём к книгам, подбирала новые комбинации трав, заклятий, и однажды... Однажды у них начало получаться. Конечно, прикосновение Алины не дало видимого результата, но она почувствовала. Они почувствовали. Лишь на миг бледные пальцы задержались в воздухе, но истинно человеческое тепло было ни с чем несравнимо. Их взгляды тут же пересеклись, а сердце Алины пропустило волнительный удар. Всё получалось. Она обретала плоть. Обретала силу. И всё-таки зерно сомнения трепетало в голове колдуньи, здесь что-то не так. Слишком легко всё проходит, слишком гладко, слишком... Нет, она гнала эти мысли раз за разом, ведь не в первый раз же ей везёт. Но нужно убедиться. Нужно поговорить с шаманом. Однако и тут было не всё чисто. Юзуру не откликался на зов. Дни шли, а колдун всё не появлялся, ощущение его стиралось из головы Алины, и на его место приходила паника. Не было ни разу, чтобы Ханю не пришёл тогда, когда это было нужно. Конечно, были случаи, когда он задерживался и лукавил потом, но всё это было объяснимо, понятно. А сейчас сколько бы Алина не потратила сил на зов, сколько бы не было в ней желания встретиться - никакого ответа, никакого эха. Лишь крик в пустоту. И что-то подгоняло её больше и больше, наперекор страху и всем фактам, игравшим против неё. Интуиция? Предчувствие? Или просто желание? Алина не знала, и это пугало больше всего, это разрывало колдунью изнутри. Даже когда Женя лежала тёплым комочком у неё на животе, когда говорила нежные слова, когда убаюкивала, в груди саднила неясная тревога. - Мы должны идти. "Что?.."- полу-сонно откликается Женя. Алина повторила, вставая с кровати и решительно подходя к шкафу. Если она сейчас не начнёт хотя бы собираться, то не уйдёт из своей лачуги ещё неделю или две. А медлить больше нельзя. Почему-то ведьма чувствовала это. До кошки смысл сказанного стал понятен, только когда на столе появилась внушительных размеров корзина. "Постой. Ты действительно собираешься идти в деревню?"- в голосе Жени звучало отчаянное удивление. - Да, - и не менее отчаянная решимость в ответ. "Одумайся, Алина, твои силы почти иссякли!"- и это была чистейшая правда, ведь магия уходила и на попытку достучаться до соратника, и на бытовые нужды, и на подпитку Жени... последнее было особенно важно для обеих, и они осознавали, каким риском будет потерять весь результат, потратив силу хоть на малейшее заклинание. - Я знаю,- и горечь в голосе.- Но ты же понимаешь: я не могу по-другому. Что-то случилось. Что-то серьёзное, быть может, его жизнь в опасности. Мне нужно хоть как-то связаться с ним,- говоря, Алина судорожно перебирала в памяти то, что хотела отдать шаману при следующей встрече и необходимые ей самой предметы. Пара книг, несколько зелий, ингредиенты... Пара ножей, заколдованная лента, эликсиры лечения на экстренный случай. "И ты не боишься?" Этот вопрос резанул по колдунье. Конечно, она боится. Люди не обладают особыми способностями, они не могущественны. Но иногда они будто хищники чуют слабость, уязвимость, и Алина знала, что ей несдобровать, если сельчане поймут, как легко сейчас сразить ведьму. Там припомнятся все её грехи: от безобидных шуток да пугалок зловещим смехом или чёрным дымом до выжженного урожая и... убийства однажды. Вот уж за что Алину действительно считали ведьмой. И всё же... Она должна. Ведь шанс всегда есть. А сейчас он был даже не нулевой. В конце концов колдунье не нужно проходить через само селение. Ей нужно лишь подобраться поближе к дороге, а там повязать колдовскую ленту к ближайшему дереву и захоронить предметы, нужные Юзу. Эта лента - его подарок и его предостережение. Для человеческого глаза она была почти незаметна, полупрозрачна, а вот для мага или колдуньи магический лоскут ткани сиял даже в кромешной тьме. Алина не знала, какими заклятьями Ханю удалось добиться такого эффекта и сколько их вообще сейчас разбросано по миру, однако лишь дотрагиваясь до нежной белой материи, она слышала вспыхивающие в голове слова:"При опасности или нужде, привяжи ленту в людном или проходном месте. И тогда проезжий маг поможет или передаст, что я тебе нужен. И ты сама помогай, когда увидишь этот знак." Алина была ведьмой-домоседкой, так что припомнила об этом предмете лишь сейчас. Удивительно, что она вообще вспомнила об этом, ведь прошло столько лет... Это сильная магия. Что же могло его сразить?.. Женя жгла дыру в затылке Алины. Наконец, колдунья развернулась и посмотрела в глаза-бездны. Вдруг весь мир немного поплыл вокруг, чуть закружился, ей стало дурно. Но всё же девушка выговорила чётко и ясно: - Мне страшно, да. Но если ты хочешь остаться, если не хочешь помочь, если сбежишь...- в сердце защемило; Алина не представляла больше жизнь без Жени, но жестокие слова не могли быть брошены на середине.- Это твой выбор. Я горевать не буду, ведь однажды... Однажды ты уже покинула меня. В ответ лишь эхом проносящийся в голове всхлип. Прошло уже так много времени с тех пор, как ведьма видела тот сон, где Женя металась, плакала и умоляла, а теперь она сама стала причиной её слёз?.. "М... мы должны идти, так ведь?- этот нажим на слове "должны", будто клеймом по нежной человеческой коже.- Ведь выбора нет?"- и голос такой беззащитный, дрожащий от слёз. - Да, выбора нет. Позже Алина жалела о сказанном. Чёрт, как же жалела! Уже через пару десятков минут она лежала вместе со своим маленьким чёрным комочком чуда и сокрушалась вместе с ней. Однако решение было принято. И никакие слёзы теперь не могли его изменить. С наступлением сумерек девушка и кошка вышли из приземистого домика. Небо светилось голубыми и синими цветами, предвещая скорое появление месяца. Было сыро и грязно, а в воздухе летала густая влага. Озеро всё ещё покоилось подо льдом, поэтому на лодке до берега было не добраться. Алина взяла с собой метлу. Да, это отнимет ещё сил, но лишь самую малость. Она аккуратно повесила корзину на увесистое основание метлы, села сама и усадила поближе к себе Женю. - Не хочешь ли... "Хочу,"- предугадав вопрос ответила кошка. Так они решили сделать пару кругов над мутно-зеркальной поверхностью льда. Выписывая круги, поднимаясь, уходя в пике и вновь легко и так приятно падая к земле, обе испытывали приятную негу, удовлетворение. Будто они созданы для этого. Но это лишь сумеречный краткий миг. Они зависли в метре от холодной глади, наблюдая, как всходит узкий виток луны и просыпаются звёзды. Спокойствие и тишина. Алина любила такие моменты и ловила их не раз, тогда сила, мощь давала ей право чуть припугнуть небеса своим смехом и улететь по своей воле хоть на край света. Теперь же она лишь созерцала мягкие оттенки наступающей ночи. Она лишь устала, только самую малость. Но если задуманное пройдёт успешно, всё вновь наладиться и магия вновь пропитает её жилы. - Пора,- но она бы могла и не говорить этого вслух. Как можно незаметнее летя вдоль кромки озера и скрываясь в кронах деревьев, они подлетели к берегу. До деревни было ещё далеко, однако жёлтые отсветы на озере угрожающе предостерегали. Лишний шаг - и мирный шум поселенцев разрастется до восторженно-кровожадного крика толпы. Алина нервно сглотнула. Снег громко хрустел под ногами, забираясь в обувь, свисая сосульками с чёрной шерсти живота. Ведьма и кошка крались стараясь обогнуть опасные зоны, быть на расстоянии, прятаться. Ещё несколько шагов и... Им открылся прекрасный вид на дорогу. Да, здесь, именно это место лучше всего подходит для знака. Алина на радостях сделала уже шаг из кустов, как её прервал громкий пьяный голос. Ведьму тут же потянуло назад, и, падая, она просила всех богов, чтобы в угаре крестьяне не услышали этого шума. Мужчины о чём-то ожесточённо спорили, поминутно оборачиваясь и кидая пару, мягко говоря, нелестных слов в сторону села. Алина затаила дыхание. Ещё чуть-чуть, пара шагов... Они поровнялись с укрытием девушек, и вдруг остановились. - Да я этой бабе как по еб...- один особо рьяный, развернулся и сделал несколько шагов обратно к деревне. Второй попытался его приостановить, но, видимо сам получил и за себя, и за упомянутую бабу. Казалось, что назревала драка. Боже, как не вовремя! Однако поприпираясь ещё какое-то время, они вновь устремились из деревни. Через пять минут наступила тишина, нарушаемая лишь лёгким шелестом деревьев. "Эти...- Женя хотела было подобрать едкое выражение для пьяниц, но передумала,- ушли. Давай быстрее, Алина, я волнуюсь!" Ведьма встала и, выровняв дыхание, нащупала в кармане ленту. Она здесь, не пропала, значит, удача всё ещё на её стороне. Девушка встала и быстро сделала несколько шагов, оказавшись посреди дороги. На самом просматриваемом месте. Нужно сохранять хладнокровие. Подтянув к себе ближайшую ветку, Алина начала крепко-накрепко завязывать ленту. Её шелковистая ткань внезапно начала выскальзывать из рук ведьмы, не подчиняться им, и все узлы легко соскальзывали с дерева. Колдунья глубоко вдохнула, и, предприняв новую попытку, рьяно затянула новый узел. К удивлению, ветка не треснула пополам, а лента осталась наконец на одном месте. Что бы ни мешало Алине до этого, оно прекратило своё действие. И тут резкий и почти ощутимо смердящий голос: - А я не понял, а шо ты тут делаешь... Пара пьянчуг вернулась на путь к деревне и теперь налитым кровью взглядом глядела на ведьму. "Бежим!" - тут же шикнула Женя, но было поздно. Более агрессивный из них уже напал на ведьму. Кулак пришёлся бы ровнёхонько ей по носу, если бы не крайнее напряжение Алины. Она увернулась, а удар лишь слегка задел скулу. Следующей целью стал её живот, колдунья ловко отпрыгнула, однако, почувствовав неладное и обернувшись, она увидела сверкающий нож в руках второго противника. Вот уж попала так попала. Нужно атаковать. Судорожно собирая за доли секунд план в своей голове, Алина чертыхнулась, поняв, что все зелья остались в корзине. В этот момент сталь прошлась по её руке, оставляя глубокий порез. Кровь хлынула так резко и опьяняюще, что на ведьму нахлынула внезапная ярость. Её кисти отчаянно вспыхнули алым, направляя удар на безоружного затейника драки. Его одежда вспыхнула, опалив кожу предплечий, и тут же потухло. Дело совершенно дрянь. Неужели вот так погибнуть в метре от собственного спасения? После всех опасений, предостережений, так по-дурацки? Так глупо? С другой стороны, она пыталась. Сделала всё, что могла. И увидела любовь своей жизни в живую, коснулась её... Значит, верно, не зря оно было. Вот Алина видит, как нож устремляется за ней, приближая судьбу, но... Вдруг, невероятно быстро между ней и мужчиной появляется Женя. Женя, её Женя! Чёрная шерсть распушилась, увеличив кошку в два раза, и сияла не привычными синими звёздами, а... красной злостью? Она шипела, до боли громко, и тут произошло совершенно невероятное. Крестьянин с ножом отлетел, крепко стукнувшись о деревья за дорогой, а тот, чьи руки уже совсем дотлевали, вспыхнул, словно факел, промазанный маслом. Так, быть может, суждено было гореть Алине на следующий день. Так странно, так страшно - это последние ощущения, испытанные ведьмой в тот вечер. Потом тьма сомкнулась над ней, съев всё, что было вокруг и внутри неё. Сквозь сон ведьма видела лёд, бесконечный лёд, что простирался на долгие долгие километры. А рядом с ней синее сияние. Такое яркое и ощутимое, казалось, оно несёт её обратно домой. Домой? Но это не её дом... Её дом очень далеко, очень давно... Все мысли ушли, когда в поле зрения вернулась низкая лачуга. И дальше лишь темнота. Кровавая, пульсирующая темнота.