Где ты теряешь, я нахожу

На следующий день пошёл ливень. Нет, даже не ливень, настоящая буря! Потоки воды нещадно били в окна, молнии и гром смешались в одно свето-звуковое ощущение. Дом cкрипел и стонал под бичом ветров, однако всё-таки каким-то чудом оставался на месте. В прошлый раз, когда лачугу начало смывать от мощного дождя, Алине пришлось сдерживать её на месте чарами. Теперь же дом стоял сам по себе. Ведьма сидела в смятении. Она потупила пустой взгляд на свои ладони, страх, неясный, тягучий, сковал её душу. Плечо саднило, напоминая о вчерашнем дне. Но... Где она могла получить такую рану? Ответ стрельнул красной лентой в пустующие мысли Алины. Это причинило боль, настоящую. Физическую. Девушка прикусила губу, приложив руку к больной голове. Конечно, вчера они с Женей ходили в лес, чтобы спрятать вещи, необходимые Юзуру и ей самой, на тот случай, если деревенские нападут на островок. Там Алина поцарапалась о ветку, а вечером сама же обработала рану. Как можно было забыть? На колени прыгнула Женя. "Всё хорошо?"- приятно и успокаивающе мурлыкнул любимый голос. Да, конечно, хорошо. Ведь воспоминания, которые, верно, из-за отвратной погоды или усталости пропали, возвращались, а голова уже совсем почти не болела, мысли прояснялись и... - Нет, - жуткая и истинно ведьминская хрипота в собственном голосе напугала Алину. Сознание опять начало бороться с собой, что-то было не так. Боль вновь пронзила руку, словно в первый раз. Так глубоко и о ветку... Нет, это было немыслимо. Алина с трудом встала и начала перебирать книги, жестко выбрасывая их с полок на стол. Фолианты гремели не хуже языческого грома за окном. Мысленно колдунья перебирала названия книг и их содержание: "Маги столетия", "Легенды Северного Королевства", "Мифические твари, их убийство и приручение", "Травы тёплых лесов", "Легенды мифических тварей", "Приручение северных трав", "Леса столетия", "Маги и их убийства"... Их убийства... Внезапный приступ рвоты заставил Алину прекратить дальнейшее разбрасывание книг. Усилием воли девушка подавила позыв, однако все краски хижины в миг смешались, образовывая сначала безумную коричнево-чёрную массу, а потом внезапно разливаясь красным по восприятию колдуньи. Красный, алый, чёрный страх - всё верно, верно, они тогда шли не в лес. Алина вернулась на кровать, вновь села и уставилась на руки. Это всегда помогало ей концентрироваться, хотя такой трюк давно перестал быть слишком уж необходимым. Не сегодня. Женя смотрела на колдунью терпеливо, как мать на бесящегося ребёнка. Обвив хвостиком лапки, она медленно с чувством удовлетворения умывалась. Раз за разом розовые подушечки подносились к язычку, а потом уходили за угольное ушко. И тут Алину как пронзило: искры в глазах - красные, кровавые - не синие. Быть может, они никогда не были синими? Холод пробежал вдоль позвоночника, и все воспоминания о походе к дороге, ленте, унаследованной от Юзуру, пьяных мужиках и опасности, - все они вернулись. Книга, которой не хватало, которую сейчас искала Алина, - Демонология. Евгения заглянула в глаза Алины, парализованной страхом. Этот контакт мог продолжаться вечность, но ведьму внезапно отбросило, и она уснула, глубоко, как будто навсегда. Пульсирующая и кровая тьма, страх, боль - так давно забытые, но такие знакомые чувства. Алина проснулась в холодном поту, как много ночей назад от плача Жени. Она сидела в углу, у печки и рыдала, рыдала, разрывая собственную душу на мелкие клочки. Алине показалось, что с каждым отчаянным всхлипом, ведьма сходит с ума всё больше и больше. Такая сумятица, абсолютное непонимание, грусть... Ведьма уж было хотела избавиться от этих чувств зимой. Ведь так успокаивающе и тепло грела её давно забытая любовь. Ведь столько крови за неё было пролито, сколько слёз, сколько нервов потрачено... Очередное содрогание нежного тела у печи оставило отпечаток ужаса на лице Алины. Что-то было не так. Облачение Жени, бывшее раньше чёрным с синими краями и излишками ткани, теперь стало белым платьем и излучало еле видимый розовый свет. Малиновые волосы собранные раньше в пучок или хвост были разбросаны по плечам девушки и свисали немытыми клоками. Дух обхватила себя руками, сотрясаясь вновь и вновь в своей отчаянной грусти. Страх Алины рассеялся. В сравнении с эмоциями Жени чувства колдуньи не имели ни малейшего значения. Тем более, что... та уверенность и высокомерие умывающейся кошки в миг ушли из этого сосуда. Остались только они вдвоём - две разбитые души. Ведьма, легко и тихо ступая по старым половицам, подошла к девушке. Она не стала касаться её. Всё ещё боялась, что рука пройдёт сквозь и без того хрупкую Женю. Однако та чувствовала, понимала, что Алина рядом. Резко и нервно обернувшись, девушка обнажила убитое тоской лицо. Цветом оно было схоже с луной, взошедшей в тот роковой день. - Алина! - её глаза расширились, и, вскакивая, девушка сделала несколько резких шагов к ведьме. Но остановились. Взгляд, на миг живой и удивлённо счастливый, снова померк. Казалось, она тоже вспомнила нечто ужасное. Слёзы вновь подступили к горлу, но в этот раз став такими тихими, смиренными. Колдунью била мелкая дрожь, и ноги сами сделали несколько шагов назад, подальше от безумия духа. Она опять села на кровать, пытаясь наконец подчинить себе собственные мысли, и с каждой новой попыткой воспоминания покидали её голову. Оставался лишь инстинктивный страх и образ Жени, светлой, Жени, поющей, рассказывающей, танцующей, боящейся, со слезами на щеках, Жени, которую она так хотела защитить. Алина бросилась в эти смутные чувства, спасаясь от боли. Боли, которой внезапно стало слишком много в её жизни. Она не хотела, нет, не хотела вновь испытывать себя, вновь подчиняться, повторять одно и тоже, вновь пытаться скакать на лошадях, вновь надевать удушающие платья, слушать голос матери, вновь возвращаться домой... Женя поняла, она знала, что нужный момент настал. Теперь пути назад не будет. - Алина, Алиночка...- она кладёт руку на ладонь колдуньи, и та чувствует живое, человеческое прикосновение. "Неужели сработало? - простая наперекор всему безумию в голове ведьмы мысль, - Неужели мы наконец будем... вместе?" - Ты хочешь знать, как я умерла? Дыши, дыши, дыши!.. Губы трясутся, а лёгкие предательски не хотят гонять воздух. Алина сухо и хрипло шепчет: - Да, - и неосознанно облизывает губы. - Тогда... Минута промедления застыла тогда в памяти Алины, как последний спокойный момент в её жизни. Женя чуть подлетает, нависая над ведьмой и заставляя ту лечь на кровать. Она сжимает её руку своей - чёрной - и овладевает девушкой своим бездонным взглядом, в котором сквозит сила и сверкают далёкие звёзды... Она прижимается всё ближе и ближе к колдунье, соприкасаясь с ней своим новым настоящим телом, прикасаясь к ногам, плечам, животу, груди и, наконец, целуя ведьму. Алина понимает, что падает во тьму. Холод и вода. Нет, она не падает. Отчаянно барахтаясь, она всплывает. Вокруг смыкаются чёрные воды. Глубина пытается забрать юную девушку, конечности коченеют и... видится свет. Ведьма всплывает! Ещё чуть-чуть, не обращай внимания на боль и мороз, ты и не такое выдерживала, дорогая! Алина ударяется о толщу льда. Она бьётся, кричит, видя как пузыри воздуха вылетают изо рта и скапливаются над водой. Удар, ещё удар. Силы слабнут, а жестокий путь к свободе не хочет появиться перед девушкой... Ещё попытка. Всё бестолку. Всё всегда было напрасно. Алина выдыхает последние капли кислорода, уже не понимая: говорит ли слова любви или проклятья? Но что-то выносит, выбрасывает её сквозь лёд. Дрожь проходит по всему телу, и колдунья, как мокрая крыса, съёживается на кромке льда. Безумие продолжалось. Она оказалась на огромном белёсом озере. Все вокруг потеряло цвет: и леса, и горы, и небо, и маленький островок, и лёд вокруг - всё было белым бело. И всё так знакомо. И не знакомо в то же время. На острове не было лачуги, которую Алина уже привыкла считать домом, а на берегу вместо сияющей деревни, высился замок. Холодный и смутно-знакомый. Среди этой монохромной картины были лишь два чёрных силуэта, ощущения. Чёрная вода и Женя. Прямо на глазах у ведьмы свадебное платье духа обуглилось, стало тёмно-синим с россыпью грязно-розовых, будто умирающих, гниющих цветов сакуры. Её алые локоны тоже потемнели, и всё лицо: губы, глаза, даже щёки, - покрылось тёмными пятнами краски. Она была властительница этих земель, королева в голове Алины. Ведьма до сих пор пыталась отхаркать воду, заполнившую лёгкие. Жизнь будто уже покинула её, и остались лишь лёгкие наброски характера Алины, которые рассыпаются, стираются с каждой минутой. Она уже почти не понимала себя, как голос, незнакомый, демонический, вернул её к жизни. - Вот так она и умерла: холодная, покинутая, отчаянная. Прямо в день собственной свадьбы,- слышались нотки высокомерия и наигранной жалости; чей это голос? - Кто ты? - Алина подняла полные ненависти и непонимания глаза на тёмное существо. - Я Женя,- сказал тёплый почти мурлычущий голос.- И не Женя в тоже время,- властный демон вернулся на своё место.- Понимаешь, Алина... Женя действительно была в твоей жизни. Она смеялась, она рассказывала, она любила тебя, да. Однако вместе с этой заблудшей душой, ты дала мне (красноречивая и самодовольная пауза, дающая время осознать и подтвердить догатки о сущности демона) путь в реальный мир. - Ты хання,- страницы Демонологии, подаренной Юзуру вспыхнули в памяти, словно праведный огонь.- Демон вселившейся в убитую горем девушку... - Не совсем так. Однако близко. Я, можно сказать, родственница такого рода демонов. Я прихожу к ведьмам и магам, связанным с той стороной, где обитают мёртвые. Конечно, у меня есть возможность являться и людям, но смысла в этом мало, ведь какой толк, какая сила от обычных простолюдинов? Её глаза сверкнули. И что я могу им дать? Нужна ли им та сила, та связь, те амбиции, которыми я могу наделить тело чародея или чародейки? А выдержат ли они такое? Нет, конечно...- эта речь, будто давно заготовленная, могла продолжаться дальше, однако Алина чувствовала: что-то было не так. - Как ты оказалась здесь? До востока много-много месяцев пути, люди оттуда никогда не добираются достаточно сильными, чтобы привести с собой духа, и... - А ты сама себе задавала этот вопрос?- Женя, быстро переведя тему, склонилась над Алиной и взяла ту за подбородок.- Откуда ты здесь, ведьма? Девушка мотнула головой, сбрасывая руку и будоражащий чёрный взгляд духа. Она знала, что пришла много лет назад сюда, на этот остров, но... откуда? - Я, видимо, знаю больше чем ты,- Женя встала и развернулась спиной к колдунье, но та и так догадалась о улыбке, полной превосходства.- Я много времени провела в голове одного прекрасного некроманта и под конец узнала кое-что.- Демонесса резко развернулась и отвесила ироничный низкий поклон.- Моё почтение, ваше высочество принцесса Алина. - Это неправда! - девушка отпрянула от полной тьмы души, но глаза выдавали её: ведьма знала. Она вспомнила, тяжело пробираясь через алую завесу, вспомнила обо всём. О строгой матери с золотыми кудрями, о балах, о высоких сводах каменного замка, что сейчас взирал на неё сурово с берега белого озера... И она вспомнила Женю. Простую девушку, дочь конюха, которая приходила каждый день, чтобы расчёсывать гривы... Сердце больно кольнуло, однако воспоминания продолжали литься медленным огненным потоком в голову Алины. Женя была прекрасна: от кончиков алых, вечно спутанных и вьющихся волос, тёмных глаз и красивых губ до поступи, лёгкой, летящей, и танцев простых и весёлых. Женю ненавидели за это. Сельчане не могли принять такую красоту, они знали, были уверены, что рыжая девушка - ведьма. А ведьм необходимо сжигать, предавая огню их неверную сущность. Отец девушки попытался хоть что-то сделать и выдал её за мужчину, уважаемого и готового защищать девушку от нападок мужичья. Но разве могло молодое сердце выдержать такой удар? Выдержать после десятков камней, прилетевших в спину, после оскорблений, пинков, ударов? Единственным светлым, безопасным местом был королевский двор, с которого её никогда не прогоняли. И Женя знала чьими молитвами её хранят эти стены. Ведь ни раз то тут, то там сверкали любопытные и любящие глаза принцессы. Да и прислуга из раза в раз подтверждала догадки девушки. Но... Замужем ей пришлось бы отказаться от таких своевольных походов к лошадям, пришлось бы сидеть дома, прясть, убирать, готовить, воспитывать детей... И больше никогда не видеть милых, тёплых глаз. И никакой гарантии, что сельчане не выбьют дверь да не потянут на костёр. И вот: мирная, чёрная гладь воды; она в светлом платье. Алое зарево начало кидать свои первые лучи на синее ночное небо. Красный и синий - ужасные, ненавистные цвета. Женя делает шаг с моста. Одиночество, боль, страх и холод, холод, холод... Алина обхватила плечи руками, вновь за такой короткий период переживая ужасные чувства умирающей любимой. - Она сама выбрала этот путь,- жестокий, лишённый эмоций голос демона. Она вновь склоняется над колдуньей. - Но у тебя есть шанс всё изменить. Их тёмные глаза встречаются: уверенность, безумие и страх, отчаяние. - Как? - никаких сомнений. - Будь мной. Мы сольёмся, и я дам тебе такую силу, которая не снилась самому могущественному магу. Ты, мы сможем вершить судьбы людей, отомстить всем тем, что так долго держал тебя в страхе, что причинял тебе боль... Тем, кто убил меня, её... Ты сможешь испепелять государства, убивать королей. Разве не об этом всегда были твои, Алина, мечты, разве не об этом был твой раскатистый злой смех под лунным небом? По коже опять пробежал холод, однако в этот раз он был приятным, освежающим. Да, она так хотела вновь парить на метле и держать всех в благоговейном страхе... - Но Женя..? - Ты воссоединишься с ней так же, как и со мной, ибо по сути: мы одно целое,- дух встала перед Алиной и протянула руку.- Представь: могущество и вечность с любимой. Разве возможно отказаться? "Загитова, Загитова, Загитова..."- испуганно шептали голоса. "Алина, Алиночка..."- несчастно, чуть не плача от Жени. "Спасибо,"- мурлыкающе и смущённо. "Будь мной" Алина хватается за протянутую руку и наконец встаёт. Их лица, разделённые парой сантиметров, теперь такие одинаковые, чёрно-белые. С всполохом красной страсти. Руки колдуньи оказываются на талии духа, в этот раз она владеет ситуацией. Длинные пальцы пробегают вдоль рёбер, будто прощупывая, понимая и принимая старое, знакомое, но такое новое для Алины зло. Губы пылающие от чувств ложатся на чёрные Жени, взрывая сознание и уничтожая все страхи. Больше никогда.

***

- Думаешь, мы успеем? - срывающийся на крик голос рыцаря в сияющих доспехах. Они уже несколько часов стремглав скачут, загоняя лошадь, выжимая из неё последние соки. - Должны! - рявкнул в ответ шаман.- Мы почти на месте! Ещё несколько десятков минут они несутся сквозь чёрно-серую кашу. Лишь неуверенная половинка луны пыталась какое-то время освещать им путь, однако потом, смущённая поражением, и она ушла за тёмные облака. А потом начался снег, падавший мелко и остро прямо в лицо. Эта борьба со временем и расстоянием казалась бесконечной. И только слабый жёлтый свет деревни вернул двух защитников к реальности. Они тут же соскочили с лошади, так и бросив её на дороге, и, прорываясь сквозь порывы ветра, побежали к озеру. Шаман, бежавший впереди, на первых же шагах споткнулся, чертыхаясь, и упал. Причиной тому была корзина, а в паре метрах от неё... Пылающая, буквально горящая алая лента. Юзуру никогда не видел такого мощного свечения. Он был уверен, что, взяв её в руки можно обжечься. Опоздали?.. Нет, нужно идти дальше! - Миша, за мной! - шаман резко вскочил, не придавая значения налипшей грязи, не тратя больше время на лоскут ткани, пылающий на земле Рыцарь тут же метнулся за ним. Гонка продолжалась, ещё какое-то время они бежали по тёмному лесу, ощущая, как вихри воздуха спиралью закручиваются вокруг озера, острова, вокруг... Вмиг бой белого снега с тёмным лесом прекратился, парни ступили на кромку льда, увидев... Это было нечто неописуемое. Огромный, больше самого острова, выше всех замков, увиденных магом, кусок плоти и крови, истекающий, самоистязаемый. Несколько рук и ног были хаотично разбросаны по вытянутому и бугристому телу. Волосы, тёмные, торчали во все стороны. Оно ревело и рыдало, сокращаемое болью. Юзуру остолбенел, узнавая, чувствуя черты Алины в бесформенном нечто. Миша отвернулся, сдерживая поток отвращения. Было поздно, но долг - долг оставался долгом. - Нам нужно, - голос был уверенным, бесчувственным, однако как же тяжело давались слова, как же Ханю... боялся. - Да. В руках Коляды сверкнул меч, его доспехи отразили красный свет чудовища. Эта ночь была безумно длинной.