Не смотри, что я устал —
Я всех тайн не открою.
До упора жми на газ,
А я прикрою.
(Сатисфакция — Между добром и злом)
Отсветы небольшой керосиновой лампы на серых каменных стенах выглядели чужеродными — они вносили в обстановку искры казавшегося здесь таким неуместным тепла. Этого света было бы недостаточно для человеческих глаз, но троим, что здесь находились, темнота не причиняла неудобств. — Как интересно, — протянул с заметной усмешкой светловолосый и голубоглазый мужчина, перечитывая неаккуратную записку на клочке бумаге. Он напоминал античную статую — настолько правильным и красивым было его лицо. — Щенок решил поохотиться сам. Его собеседник остался бесстрастен. В отличие от блондина, его невозможно было принять за человека — в его внешности человеческие черты жутким, но завораживающим образом переплелись с драконьими и даже насекомоподобными. Его голову венчал высокий кожистый гребень, а удлиненное худое лицо казалось вырезанным из кости. Подбородок украшали два загнутых костяных шипа, внешне напоминавших мандибулы. Еще несколько шипов отходили от лопаток. Длинные пальцы были оснащены острыми, как бритва, когтями. Но, несмотря на такую разницу во внешнем виде, оба вампира принадлежали к одному клану. Цимици владели действительно ужасающими способностями — Лепкой Плоти и Изменчивостью, позволявшими им как превращать своих жертв в ужасающие машины для убийств, так и изменять собственные тела. Одни, как Говард Ротман, предпочитали прижизненную внешность — разве что избавлялись от некоторых недостатков. Но большинство представителей клана превращали себя в пугающих чудовищ — как, например, Андрей. Третьей в небольшом каменном помещении со сводчатым потолком была сокланница Андрея и Говарда — рослая крепкая чернокожая женщина, голову которой покрывали костяные наросты, создающие подобие шлема. Такое же подобие костяной брони защищало большую часть ее тела, но сейчас было скрыто под мешковатой одеждой. Лицо вампирши искажала гримаса ненависти. — Эта церковная псина пустила все по ветру! — яростно выпалила женщина. — Мы доставили зверей сюда — а теперь все они уничтожены, раньше, чем смогли бы причинить серьезный вред охотникам! Именно потому, что он влез! Со стороны могло показаться, что она только чудом сдерживается, чтобы не отправиться немедленно по душу Гангрела. Эта вампирша была еще довольно молода и импульсивна — но не стоило ее недооценивать: она не гнушалась диаблери и могла похвастаться силой и способностями, обретенными за счет выпитых досуха Сородичей. — Полно, Абангу, — ровным, в противовес ей, тоном ответил Говард. — Да, жаль, что твоя идея сработала не до конца — должен признать, мне она действительно понравилась. Но результат в целом нас устраивает. Абангу резко обернулась к нему: — Результат?! Мои старания пошли прахом, а ублюдки-леопольдовцы теперь насторожились! Может, вы и считаете это подобающим результатом, но, как по мне, все пошло наперекосяк. Последние слова она проговорила уже спокойнее, но все равно с заметным раздражением. Андрей, наблюдавший за спором соклановцев, хранил молчание. Абангу преувеличивала масштаб проблем, но, тем не менее, правда в ее словах все же была. Два года назад Братству при помощи Шабаша удалось почти загнать в угол расквартировавшихся поблизости от города леопольдовцев, но уничтожить базу тогда не вышло. А теперь охотники оправились от прошлого поражения и неплохо нарастили свою численность в этом регионе, заодно и утроив бдительность. И все было бы не так печально, не находись здесь же одно из важнейших укрытий Братства Девятого Круга. Они не собирались выдавать своего местоположения, но прокололись — тогда, два года назад. И леопольдовцы не стали бездействовать. Андрей сумел выиграть время, но новый Аббат всерьез взялся за поиски неизвестных убийц. Под его руководством охотники подобрались опасно близко к одному из убежищ. Пришлось рискнуть, чтобы отвлечь их. С этой целью были выпущены сторожевые звери, для этого же гули Абангу привезли трех существ с ее родины и оставили их в лесу. Глупо было полагать, что в городке и его окрестностях не жили камарильские вампиры или каиниты, не состоявшие ни в одной из фракций, которые предпочитали не лезть не в свои дела, и Андрей рассчитывал не только отвлечь леопольдовцев, но и стравить их с местными вампирами. Кто бы ни победил в этом противостоянии, Братство останется в тени — и в стороне от этого. Молодой Гангрел по имени Дженсен Вульф, несмотря на то, что Братство искало его вот уже несколько лет, появился и влез во все происходящее крайне невовремя. Если он здесь — то охотники слишком быстро узнают много лишнего. Но само его появление — тоже подарок судьбы, и тут Говард был прав. Вышеозначенный Говард как раз смерил Абангу снисходительным взглядом, но все же объяснил: — Церковный пес, как ты его метко назвала, наконец-то выбрался из своего укрытия. Ты ведь знаешь про кинжал? Защита этой базы важна, но кинжал для Братства во много раз ценнее базы. Глаза вампирши изумленно округлились. Она поняла. — Значит… Тот самый кинжал? У него? — Получив в ответ кивок, Абангу взволнованно продолжила: — Но Вульф может рассказать слишком много леопольдовцам. — Значит, нам следует подготовиться — и сбить их с толку, — тонко улыбнулся Говард. — А для начала — неплохой стимул для поспешных действий… То же время, на дороге Свет фар выхватывал из ночной темноты стволы сбросивших листву деревьев и узкую полосу блестящего от дождя асфальта. Капли стекали по стеклам, и, поскольку окна не закрывались плотно, просачивались в салон автомобиля. Поэтому я старался не прислоняться к дверце, но вода все равно попадала на рукав. Я коротко выдохнул. Если бы все неприятности ограничились этой мелочью. Ехать ночью куда-то в компании вампира — еще недавно я вряд ли мог представить себе подобное. Но реальность была такова, что мы трое — я и Гаррет с Дереком — оказались выпихнуты учителем под руководство Дженсена Вульфа. Вот последний сейчас и сидел за рулем старенького внедорожника с совершенно беззаботным видом. Он не говорил нам, что пришло ему в голову, но сейчас мы ехали в соседний такой же провинциальный городишко с банальным названием Сен-Женуаз. С полного одобрения учителя. А ведь еще недавно я сам рвался в дело… Не то, чтобы мне все это не нравилось. Но в компании Вульфа я ощущал себя неуютно, пусть наставник и доверял ему. Вульф — вампир, и это уже было поводом его опасаться. С другой стороны, не просто же так учитель дал добро. Скорее всего, это еще один урок, который нам предстояло устроить… По крайней мере, к такому выводу я пришел. Значит, нужно вышвырнуть из головы все лишние домыслы и сосредоточиться на деле, иначе недолго пропустить что-то важное. Шуршали по асфальту шины, двигатель рокотал почти умиротворяюще. Я обернулся к сидящим на заднем сидении Саммерайлам. Дерек с отсутствующим видом рассматривал что-то в темноте. Гаррет заметно клевал носом, но периодически вскидывал голову в попытках стряхнуть дремоту. Судя по осоловелым глазам, помогало плохо. Наконец он, видимо, отчаялся бороться со сном таким образом и, зевнув, все же нарушил царившее в салоне молчание: — Так зачем мы все-таки туда едем? И если дорога занимает несколько часов, как ты собираешься возвращаться? До рассвета мы вряд ли успеем. Дженсен, на секунду обернувшись, усмехнулся, обнажая клыки. У меня окончательно сложилось о нем впечатление, как о человеке… гм… вампире, которого крайне сложно задеть или смутить — в основном он выглядел или молчаливым и сосредоточенным, или же так, будто та или иная ситуация его забавляет. Но почему-то сейчас мне показалось, будто в этот момент он, несмотря на показное спокойствие, местами переходящее в беспечность, сосредоточенно над чем-то размышляет. — Умный каинит заранее задумывается о том, что будет делать, если не успеет вернуться в убежище до рассвета. — Ответ Вульфа был размытым — хотя чего еще от него ожидать? С заднего сиденья донеслось недоверчивое хмыканье Дерека: — А если он глупый? — А глупый каинит, мой юный друг, быстро превращается в горстку пепла. Так что, — голос Вульфа резко приобрел серьезные и почти наставительные интонации, — если вы встретили вампира, который прожил хотя бы несколько лет, то он, вероятно, не дурак. С этими словами он снова на миг отвлекся от дороги и смерил меня коротким, но очень красноречивым взглядом. Я едва сдержал желание потереть горло и отвернуться. — Да, это логично… — пробормотал я, глядя в сторону. Почему-то в этот момент я был уверен в том, что Гангрел достаточно знает о моих злоключениях — в том числе и о том, как я поработал живцом в охоте на Носферату и чуть не стал для последнего ужином. Великий охотник, чтоб меня… — Что до вопроса — за одну ночь мы и не обернемся, возвращаться в любом случае придется завтра, — продолжил Вульф. — Пока же внимательно слушайте. Перво-наперво — мы должны переговорить с приличными и уважаемыми людьми. Хоть и немертвыми. — Вульф повысил голос, когда позади вновь послышалось скептическое хмыканье. — Поэтому забудьте об оружии и следите за словами. Разумеется, вампиры из Камарильи есть в этих краях — но большинство их разумно старается держаться подальше от ваше базы. — То есть, мы едем в логово вампиров?! — со смесью удивления и возмущения вскинулся Гаррет. Теперь хмыкнул уже Вульф: — Не в логово, боец — всего лишь туда, где мы можем получить кое-какую полезную информацию. И, да — мои слова о поведении относятся к тебе в первую очередь. А пока можете вздремнуть — и не беспокойтесь, не сожру. В городе Элен Найт настороженно нахмурилась: ей показалось, или она видела… что-то? Какую-то тень, исчезнувшую за углом — смутную, размытую, но совершенно точно мало походившую на припозднившегося прохожего. Не померещилось же ей это ощущение слежки? Девушка всмотрелась в полумрак, одновременно с этим потянувшись рукой к кинжалу. Тишина… Разумней всего сейчас было бы просто уйти и оповестить товарищей. Элен вообще не должна была находиться здесь, в слабо освещенном районе, где погибла первая жертва, в одиночку. Они трое — Элен, Герман и Филипп — должны были уже вернуться. Таким маленьким группам бродить тут небезопасно. Но Герман предложил разделиться и, соблюдая осторожность, пройтись по параллельным улицам — и они его поддержали. В самом деле, пока в черте города ни одна группа не нашла ничего стоящего — потому что какой резон нападать на группу? Можно и получить сдачи. Одиночка же может послужить живцом — тем более, они знают об опасности и успеют вызвать подмогу. Герман говорил все это очень убедительно, с таким живым и азартным блеском в глазах, что с ним сложно было не согласиться. Но сейчас девушка почувствовала укол неуверенности. Затея Германа уже не казалась ей такой правильной. «Хватит! В конце концов, я охотница». Включив полицейский фонарик, Элен медленно двинулась вперед, следя за каждой тенью. В правой руке она крепко сжимала кинжал — оружие добавляло уверенности. Но с каждым шагом она постепенно испарялась снова… Нет. Она охотница. Она должна быть смелой. Как назло, погода словно пришла из стереотипного фильма ужасов. Моросящий дождь, понемногу сгущающийся туман и почти непроглядная темень — и, вдобавок, свет фонаря постепенно тускнел. Проклятье! Нужно было заменить батарейки — она напоминала себе об этом, и все равно забыла! Значит, задерживаться точно не стоит… Она только посмотрит, что там, и вернется. Дойдя до поворота, Элен осторожно выглянула за угол. Она ожидала увидеть что угодно, была готова встретить опасность… но узкая улочка оказалась пуста. Тусклый луч света скользнул по старой каменной кладке и блестящему от влаги асфальту. Кое-где вода собиралась лужицами… но что-то среди них сразу привлекло внимание. Точно. Сильно размытое, но еще заметное темное пятно, блеснувшее ртутью… И невидимым кнутом ожгло осознание: она здесь не одна. Кто-то был совсем рядом — наблюдал за охотницей из темноты. Элен невольно попятилась; рука вздрогнула, и свет фонаря заплясал по узкой улице, оживив тени… — Элен?.. Вздрогнув, девушка обернулась. Но это оказались всего лишь Герман и Филипп. Элен не сдержала облегченного вздоха. Свои. — В чем дело, Элен? — Герман обеспокоено нахмурился. — С тобой невозможно было связаться, мы уж всерьез забеспокоились… По его лицу было видно, что он не шутил — и в самом деле, всерьез беспокоился. От этой мысли, несмотря на недавний страх и, возможно, все еще угрожавшую теперь уже всем троим опасность, в груди Элен словно растеклась теплота. Она не сдержала улыбки: — Со мной все в порядке, должно быть, просто барахлит техника, — и тут же, вспомнив о тени и увиденном в переулке, она посерьезнела: — Мне кажется, я что-то видела. Какую-то тень… В любом случае, там, в переулке, кровь. Парни переглянулись, помрачнев. Потом Филипп, обойдя Элен, посветил фонарем на камни. Он, в отличие от девушки, про батарейки не забыл — яркий луч разогнал темноту, и спустя пару секунд к нему присоединился второй фонарь. Сильно размытое кровавое пятно еще виднелось. Филипп нахмурился: — Учитывая, что его еще видно — кого-то порешили здесь недавно. Вон, на стене еще видно потеки… Элен честно всмотрелась, но увидела только мокрые камни. Но Филипп был прав — эта кровь явно пролилась не так давно, и, возможно, поблизости все еще скрывался тот, кто это сделал… Или раненая жертва, нуждающаяся в помощи. Эта мысль разом отогнала страх и заставила девушку взять себя в руки. В конце концов, далеко не обязательно в этом месте состоялось чье-то неудачное знакомство с Миром Тьмы. Никто не отменял самых обычных преступников. Филипп меж тем прошел несколько шагов вперед и остановился, рассматривая кровавые следы. Жестом он велел Герману и Элен оставаться на месте. Те повиновались — все-таки Филипп был старшим в их тройке. — Не убирайте свет, — велел он и, присев возле кровавого пятна, зачем-то поковырял пальцем стену. — Судя по величине этой лужи, кого-то как минимум серьезно ранили. Но, скорее, убили. Вызывайте наших — похоже, все-таки это по нашей части. — Откуда уверенность? — недоверчиво поинтересовался Герман. — Грабителей с убийцами хватает и без вампиров с прочей нечистью. Филипп выпрямился и указал на стену: — Здесь сколы, похожие на следы когтей, или чего-то вроде того. И в них тоже осталась кровь. Ну что, свяжешься с нашими, или так и будем препираться? В его голосе заметно сквозили тревога и раздражение, так что Герман, к удивлению Элен, не стал с ним спорить, а послушно достал рацию. Филипп продолжал с сосредоточенным видом рассматривать что-то у основания стены. Элен светила. В этот момент ее внимание привлекло что-то темное в стороне за плечом товарища, метрах в десяти впереди. Элен невольно направилась в его сторону, напряженно всматриваясь в темноту. За ее спиной удачно связавшийся с Аббатом Герман докладывал тому о находке. Филипп, заметив маневр Элен, рывком поднялся, машинально отряхнув руки: — Стой! Куда? Элен не слушала. Теперь она была уверена, что темный предмет возле стены — это чье-то тело. Она обернулась к товарищам… …И увидела, как переменился в лице Герман, смотрящий в ее сторону. Не говоря больше ни слова, он, бросив рацию, метнулся к ней и, схватив за руку, дернул в сторону. Филипп, запоздав лишь на мгновение, выхватил кригмессер и метнулся наперерез смутному человекоподобному силуэту, словно восставшему из ночных теней. Элен от неожиданности вскрикнула и выронила фонарик. Тот, ударившись об асфальт, мигнул и погас. Шорох послышался где-то над головой — и Элен едва успела среагировать, когда услышала крик Германа: — Берегись!.. Элен отшатнулась. Что-то крупное и мохнатое пронеслось мимо, и девушка запоздало выхватила кинжал. Послышался рык. В этот момент кто-то из парней неудачно перехватил свой фонарь — и луч света оказался направлен точно в лицо Элен. Та зажмурилась, но все равно ударила кинжалом туда, где слышала тяжелое звериное сопение… Где же помощь? Им нужно просто немного потянуть время… А потом в какой-то момент девушка оказалась сбита с ног. Зрение только начало восстанавливаться, так что переулок и затянутое тучами небо просто закружились темной воронкой. Элен стесала кожу на руках, потеряла кинжал, но все равно не собиралась сдаваться. Рядом слышались скрежет металла и свист рассекаемого воздуха. Охотница часто моргала, глаза слезились, но временная слепота все-таки отступала. «Кинжал! — металась голове почти паническая мысль. — Где?..» Она выронила его, когда падала, но отлететь он мог куда угодно. Не было времени искать его — без оружия она долго не протянет. Элен рывком вскочила, одновременно с этим выхватывая складной нож. В темноте послышался крик, но в этот момент девушка не могла бы сказать, чей именно: ее внимание было приковано к Герману, прижатому к асфальту здоровенной собакоподобной мохнатой зверюгой. Элен не раздумывала долго. Испустив боевой клич, охотница рванула к зверю и с силой вонзила нож ему в шею. Тварь дернулась, и Элен едва успела отскочить, выдернув оружие из раны. С клинка сбегали капли почти черной маслянисто поблескивающей крови. Герман Хирт остался беспомощно лежать на асфальте в луже собственной крови, а тварь переключила внимание на Элен. Девушка судорожно выдохнула и попятилась, когда зверь обернулся к ней. Он был похож на волка или собаку — но очень отдаленно. Перед охотницей предстала чудовищная тварь, созданная для того, чтобы убивать. «Господи, помоги нам!» Только сейчас Элен поняла, что не слышит больше звуков борьбы рядом с собой. И Филипп не спешил приходить ей на помощь. От осознания случившегося сердце девушки бешено забилось. «Нет!..» Зверь не спешил. Издав глухой низкий рык, он нарочито медленно направился в сторону Элен. Длинные, похожие на изогнутые ножи, острые когти скрежетали по асфальту. И как только эта гадина до того умудрялась так тихо подкрадываться? Дурацкий, неуместный в этой ситуации вопрос… Девушка крепче сжала рукоять ножа и стиснула зубы, изо всех сил стараясь не запаниковать. Умом она понимала, что с ее жалким оружием у нее просто нет шансов выстоять в этой схватке, но это не значит, что она собиралась просто взять и позволить себя убить. «Глаза, уши — нужно бить в них». Зверь, разом растеряв всю свою нарочитую неспешность, резко рванул вперед, и Элен едва успела отскочить. Тут же она обернулась сама и снова ударила ножом в шею. Тварь взвыла и резко развернулась, но напоминавшие стальной капкан челюсти впустую схватили воздух. Одним из главных умений хорошего охотника была способность вовремя замечать и анализировать детали, находя слабые места противника. Элен не считала себя хорошей охотницей и уже облажалась сегодня, насколько вообще могла, но главное она все же заметила: зверюга была слишком тяжелой, чтобы развернуться или изменить направление движения мгновенно. «Этой мой шанс!» Не дожидаясь, пока снова проскочивший мимо зверь развернется к ней, Элен подскочила вплотную и по рукоять вонзила нож в левый глаз зверя. Тот мотнул башкой, и охотница едва успела выпустить рукоять: клинок крепко застрял в глазнице. Отступая назад, девушка с ужасом осознала, что осталась безоружна. Нужно срочно найти какое-нибудь оружие — хотя бы импровизированное! Со стороны улицы послышался приближающийся шум двигателя. На миг Элен воспрянула духом — и не сразу поняла, как так вышло, что перед глазами оказалось затянутое тучами небо. Удар спиной об асфальт вышиб воздух из легких, и на несколько секунд девушка оказалась оглушена и совершенно беспомощна. Она только успела крепко зажмуриться прежде, чем небо закрыла уродливая тень. В соседнем городе, то же время Дженсен оставил машину на стоянке в паре улиц от нужного нам места. Почему так, он нам не объяснил, вместо этого в шутливой манере пожурив нас за лень и нежелание размять ноги с дороги. К тому моменту я уже понял и усвоил, что если Вульф не желает о чем-то говорить, расспрашивать его бесполезно. Оставалось только надеяться, что его недомолвки не обернутся для нас проблемами, готовиться к возможным неприятностям и вообще быть настороже. Гаррет, хоть и поглядывал на Гангрела с все больше растущим подозрением, но тоже сообразил, что добиваться от того больше, чем он там готов рассказать, бесполезно. По крайней мере, старший Саммерайл молчал и не пытался спорить. Чего, увы, нельзя было сказать о Дереке. — Что за долбанная секретность? — громче, чем следовало бы, спросил он. — Куда мы, к черту, идем? Дженсен резко остановился и мотнул головой, смерив Дерека нечитаемым взглядом. — Тише, — произнес он на грани слышимости, едва заметным кивком указывая в сторону обернувшихся на излишне громкие восклицания прохожих. — Ни к чему нам лишнее внимание. Дерек явно не удовлетворился таким ответом, но продолжить ему не дали мы с Гарретом, почти синхронно ткнув его локтями в бока. — Уймись, — шикнул старший Саммерайл. Если Дерек в настроении спорить, переупрямить его — дело не самое простое, в этом оба брата и сестра Саммерайлы вообще невероятно схожи. Но сейчас это было совершенно не к месту. К счастью, в этот раз оставшийся в меньшинстве Дерек прекратил выступать, но, судя по взгляду, которым он наградил сначала нас, а потом и Дженсена, оставлять этот вопрос в покое не собирался. Но долго томиться в полном неведении нам и не пришлось. Вульф завел нас в какой-то небольшой сквер, в котором было меньше шансов встретить припозднившихся прохожих. Пусть время и перевалило за полночь, на улицах еще хватало людей, в основном — молодежи. Важные дела не ведутся при лишних свидетелях. Дженсен остановился возле отключенного фонтана и по-хозяйски присел на бортик. После чего зачем-то похлопал себя по карманам, демонстративно вздохнул и, наконец, взглянул в нашу сторону. — Так, говорю только один раз. Если кто-то из вас что-то прохлопает, это будут ваши проблемы. Но для начала — попрошу не перебивать меня после каждой фразы. Это ясно? Я пожал плечами. Оба Саммерайла не двинулись. Гангрел поочередно смерил нас оценивающе-насмешливым взглядом. Актер, черт бы его побрал. — Будем считать, что ясно. Итак, нам нужно навести кое-какие справки, и никто среди смертных вам их не предоставит. У нас с Эмериком были подозрения насчет того, кто именно окопался неподалеку от вашей базы, и теперь они, похоже, подтверждаются. Более того, наши таинственные друзья, — вампир жестом изобразил кавычки, — они же — Братство Девятого Круга, по всем признакам, обосновались в этих местах очень давно. Но предпочитают в основном скрываться — за исключением отдельных случаев. Сейчас они снова перешли к решительным действиям, причем они стараются запутать нас, отвлечь внимание и вывести с базы. Он говорил, а я не без страха понимал его правоту. Пусть в силу своей неопытности я мог судить лишь очень поверхностно, по всему получалось, что так и есть. Отвлекают. Выманивают. Пытаются измотать. Я даже не обратил внимания, что Вульф сказал «нас», говоря об Обществе. — И с чего ты решил помогать? — с подозрением поинтересовался Гаррет. — И, тем более, обращаться за помощью к вампирам. Разве вам же не будет лучше, если нас сильно потреплют? Надо же, а ведь еще недавно он одергивал Дерека… Дженсен пристально посмотрел моему товарищу в глаза: — Кажется, я просил не перебивать меня. Но на твои вопросы я все же отвечу, раз с первого раза ты не запомнил. Видишь ли, Братство, конечно, предпочитает скрываться, вместо себя они подставляют своих союзников. Например, Шабаш, как в нашем случае. — Шабаш — это одна из вампирских фракций, так? Та, которая не признает ваших законов? — теперь подал голос уже Дерек. Я снова обернулся к Гангрелу. Об устройстве вампирского сообщества мы знали не так уж много — по крайней мере, я мог бы сказать это о себе и товарищах. Но о том, что Шабаш — самая дикая и кровожадная из вампирских организаций, знали мы все. Вульф притворно поднял глаза к небу. — И чему вас только учат? — покачал он головой. — Но да, это одна из фракций. Совершенно отбитая. Считают, что Маскарад — выдумка слабаков, и что вампиры не должны скрываться, а люди — не более, чем скот, и должны знать свое место. Враждует с цивилизованными фракциями, в общем, что-то между кровожадной сектой и бандитской группировкой. Андрей — старый Цимици, явно замешанный во всем происходящем рядом с базой, — принадлежит к Шабашу. Поэтому, — добавил Дженсен, предвосхищая вопросы, — мы здесь. Смертные вряд ли скажут нам что-то полезное, но от местной Камарильи мы можем узнать больше. Мои хорошие знакомые держат здесь бар, а это — лучшее место для сбора слухов. Кроме того, мне нужно кое с кем связаться. А теперь, раз мы разобрались с этим, то нам пора. И не забывайте о манерах. С этими словами Дженсен поднялся с бортика фонтана и, больше ничего не говоря, направился к выходу из сквера. Нам ничего не оставалось, кроме как последовать за ним, хоть Гаррет и пробормотал себе под нос: — Он явно темнит… Надеюсь, мы не лезем к черту в пасть. Я не сомневался, что Гангрел это слышал — но, тем не менее, он не подал виду. То ли дразнил оппонента, то ли считал бессмысленным продолжение этого разговора. Так что следующие несколько минут пролетели в молчании — пока мы не свернули в небольшой, но ухоженный дворик и не остановились перед вывеской. Мое знание французского оставляло желать лучшего, а название, к тому же, было написано замысловатым шрифтом со множеством завитушек, так что, к своему стыду, разобрать его я не смог. Дженсен велел остаться нам пока что снаружи и, приоткрыв дверь, заглянул внутрь. Перекинулся с кем-то парой слов и окончательно скрылся внутри заведения. А мы остались снаружи — трое подростков перед дверями бара. Ночью. Я чувствовал себя редкостно по-идиотски. Не заглянули бы сюда еще полицейские… Видимо, не только меня одолевали подобные мысли. Дерек досадливо пожал плечами и первым нарушил молчание: — Ну, и что это было?.. — Не знаю, — развел руками я, — но пока все выглядит откровенно по-дурацки. Что-то холодное упало на щеку. Я поднял голову, разглядывая затянувшие небо тучи — снова начинался дождь. За последние месяцы выпало столько осадков, что оставалось только удивляться, как нас еще не затопило головой. Прекрасно. Хорошо еще, что хотя бы не лило, как из ведра… Но стоило мне обернуться к Гаррету, как мысленные стенания немедленно вылетели из головы. Мой товарищ заметно насторожился, что-то пристально рассматривая в полумраке переулка, которым мы сюда пришли. Потом скользнул взглядом по крышам над нашими головами. Я воспринял это как сигнал. Гаррету, конечно, свойственна была излишняя подозрительность, но такие качества, как внимательность и развитая интуиция, ему тоже были присущи. Поэтому я сжал в кармане нож-бабочку и почти затаил дыхание. Дерек вопросительно глянул на брата: — Видел что-нибудь? — Он тоже напоминал сжатую пружину. Гаррет коротко выдохнул и мотнул головой. — Я не уверен в этом… Но, похоже, мы здесь не одни. — Черт!.. — протянул Дерек. Я невольно выругался вполголоса, чувствуя предательский холодок. Если мы на крючке… Некоторые вампиры умеют становиться невидимыми, а поскольку они не нуждаются в дыхании, один из них мог находиться совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки, и ничем себя не выдать. И, возможно, он от души веселился, наблюдая за нашими попытками обнаружить опасность. Вполне может быть, он просто играл с едой… я немедленно отмел подобные мысли. Вряд ли нас решили бы убить на месте, да еще и у заведения, принадлежащего вампирам. Тем более, нас привел сюда каинит…. И если Дженсен не соврал, этот город был территорией так называемых цивилизованных вампирских фракций. Скорее уж, мы вызвали некий интерес местных, вот они и решили за нами присмотреть, чтобы мы не влезли туда, где кровопийцы не желают нас видеть… Но разве в этом нет логики? Убийство охотников на территории вампиров неизбежно повлечет за собой ответ. Кому, как не Шабашу или тому Братству, о котором говорил Дженсен, выгодно, чтобы мы и противостоящие им каиниты перебили друг друга? Шорох гравия заставил нас троих почти синхронно резко обернуться. Но мы никого не увидели — даже тени. Дождь, кажется, припустил немного сильнее, но мне сейчас было не до стекающей за шиворот воды. Пусть ничто больше не выдавало присутствия наблюдателя, я практически кожей ощущал чей-то внимательный взгляд… — В круг, — неожиданно резко скомандовал старший Саммерайл. Но не успел никто из нас сделать и шагу, как звякнул колокольчик над открывающейся дверью. Я обернулся. В дверях стоял Дженсен Вульф, окинувший нас насмешливым взглядом. Потом он как-то хмыкнул, покачал головой и укоризненно произнес: — Джо, хватит пугать молодежь. В нескольких шагах от нас тени словно сгустились и соткали очень высокую худую фигуру в закрытой одежде. Незнакомец — Джо? — оставлял на виду только глаза и лоб, но землистая кожа не позволяла усомниться в том, что человеком он не являлся. Живым, по крайней мере. — Я, что ли, виноват, что они такие пугливые? — Вампир прищурил глаза. Под скрывающим нижнюю часть лица шарфом сложно было различить эмоции, но, судя по тону, он наверняка ухмыльнулся. — Я их пальцем не тронул — только приглядывал… Что, слухи не врали? Дела у «крестов» совсем плохи? Я резко, с присвистом, выдохнул сквозь зубы, чувствуя прилив раздражения. Чертов вампир! Лучше бы они следили за своими кровожадными собратьями! Гаррет почти прошипел: — Наши дела тебя не касаются. — Да правда, что ли? — Джо с притворным (я уверен!) удивлением вскинул брови. — И что же вы тогда здесь забыли? Дерек, до того молча созерцавший перепалку, сунулся вперед, вскидывая руки в примирительном жесте: — Подождите вы, все! Мы что, притащились сюда, чтобы спорить? Если да, то это плохая шутка. — Вот именно, — отрезал Дженсен, и его обычно насмешливый голос в этот раз прозвучал холодно и сурово. — Успокойтесь все. Я мог еще ждать подобного от ребят, но ты, Джо? Вроде, не мальчишка. Ладно, — тон его голоса изменился на более мирный, — раз уж ты здесь… Знакомьтесь, ученики Эмерика — Джозеф Эрроу. Джозеф Эрроу — ученики Эмерика. Скрытный насмешник в ответ совершенно театральным движением приложил руку к груди и изобразил легкий поклон. — Было интересно на вас взглянуть. Если будете слушаться наставника, возможно, в Обществе окажется на три умных человека больше. Хотя… — взгляд его почти бесцветных глаз стал оценивающим, но, не договорив, он повернулся к Дженсену: — Хорошо. Рад был увидеться, приятель, но у меня еще есть дела. Доброй ночи. — И Джозеф снова словно растаял в воздухе, словно став частью ночных теней. Гаррет бросил сквозь зубы что-то нелицеприятное, буравя взглядом то место, где только что стоял вампир. Дерек, успевший при появлении Джозефа выхватить нож, так и не убрал его и теперь настороженно озирался. Вульф неожиданно ободряюще нам подмигнул: — Не обращайте внимания на его подколки — это он делает точно не со зла. Джо перестанет быть Джо, если не будет насмешничать. Тем более, над новыми лицами в окрестностях. И убери нож, Дерек, — кивнул он Саммерайлу. — Джо точно не собирается причинять вам вред… А если соберется, то, уверяю, нож тебе не поможет. — И хищно усмехнулся. Я даже забыл о резком неприятии, которое вызвал у меня наглый невидимка своими насмешками и пренебрежением к Обществу — потому как словно впервые ощутил, кто перед нами. Пусть Дженсен не проявлял враждебности и вроде как находился на нашей стороне, он оставался немертвым ночным хищником. И зажегшиеся в янтарных глазах волчьи огоньки только подтверждали это лишний раз. Дерек все-таки послушался совета. Спрятав нож, он еще раз бросил взгляд в сторону переулка и с плохо скрываемым любопытством спросил: — Он Носферату, верно? — Пф, — в бок ему тут же прилетело от Гаррета. — Приличные люди, братец, не разбираются в сортах вампиров. Обернувшись к старшему, Дерек сложил руки на груди и, идеально скопировав тон, парировал: — А приличные охотники разбираются, чтобы знать, чего стоит ожидать от противника. — Уел, — с притворным сожалением признал капитуляцию Гаррет. Я бросил тревожный взгляд на Вульфа — не разозлился ли? Как бы то ни было, но ссориться с ним сейчас было нежелательно. Однако Гангрел, не скрываясь, посмеивался, наблюдая за Саммерайлам. — Твой брат тут прав, парень. — Он улыбнулся, демонстрируя клыки. — О потенциальном противнике всегда стоит вызнать как можно больше. Что до Джо — все верно, он Носферату. Понимаю, характер у него не сахар, и иногда соблазн вырвать ему клещами язык слишком велик даже для меня. Но Джо чертовски хороший разведчик. — Значит, стоит за ним понаблюдать и перенять опыт, — произнес задумчиво Гаррет, слово бы рассуждая вслух. — Пусть он и вампир… Теперь уже Дерек пихнул брата локтем и с ехидной улыбкой вынес громким шепотом вердикт: — Олимпийский чемпион по переобуванию в прыжке. — Так, ребятишки, все, брейк! — поспешил вмешаться Дженсен. — А теперь за мной, ну, если, конечно, вы не хотите оставаться и мокнуть здесь дальше. И помните, что я вам говорил — не лезьте на рожон и ведите себя прилично. Последние слова были сказаны тоном, не допускающим возражений. Не дожидаясь ответа, Гангрел развернулся к нам спиной и скрылся за дверью. Я пожал плечами и первым направился за ним. Стоять под дождем мне надоело и в самом деле — холодно, пусть поздняя осень и выдалась теплее обычного, но оказалась на редкость сырой и промозглой. Снова прозвенел колокольчик, и из-за тяжелой двери со стеклянной вставкой дохнуло теплом и густым запахом каких-то восточных благовоний. Дженсен впереди почти демонстративно чихнул и бросил через плечо: — И как они это выносят на постоянной основе?.. Вопреки моим ожиданиям, внутри я не увидел ни грязи, ни льющегося рекой спиртного, ни предающихся пьянству и разврату завсегдатаев. Ничего из того, как нам обычно расписывали подобные заведения некоторые особенно радикально настроенные старые ханжи-консерваторы. В баре оказалось чисто и даже уютно — отделанная темным деревом стойка, мозаики из цветного стекла и кусочков зеркал на стенах, неярко мерцающие лампы и негромкая музыка. Людей было совсем немного — компания молодежи за столиком в углу, протирающая стаканы молодая бледнокожая брюнетка за стойкой, да проводивший нас подозрительным взглядом хмурый детина, судя по всему — вышибала. Дженсен кивнул девушке и, не останавливаясь, направился к двери в дальней стене. Сначала я подумал, что это какая-то дурацкая шутка. Вульф привел нас в короткий коридор с обшитыми деревянными панелями стенами и единственной дверью в подсобку, где, похоже, держали свой инвентарь уборщики. И зачем мы сюда пришли? Но Гангрел остановился в тупике коридора, осмотрелся и громко отчетливо произнес: — Мы здесь. И, пожалуй, в этот момент я не ответил бы, что ожидал увидеть или услышать — наверно, потому, что и сам этого не знал. Но когда одна из стенных панелей оказалась фальшивой и вдруг повернулась на петлях, открывая в тупике узкий проход, я не удивился. Если это не просто бар, а вампирское укрытие, в нем должны быть потайные ходы. Например, чтобы нежелательные гости не лезли куда не надо. Или на случай возможного побега. За потайным проходом находилась винтовая лестница, ведущая наверх. Наверняка где-нибудь здесь был и спуск в подвал, но в другой части здания. Обернувшись, я увидел, как панель встала на место, стоило замыкавшему наше шествие Гаррету ступить на лестницу. — Неплохо, — слегка удивленно резюмировал Дерек. — А ты не боишься показывать нам это? Мы все-таки охотники. — Если бы у меня были хоть малейшие сомнения, я и не подумал бы приводить вас сюда, — абсолютно серьезно ответил Дженсен. — И, кроме того, ты же не думаешь, что это единственный здешний секрет? Он замолчал, и ничего больше не говорил, пока мы шли по явно жилому этажу, оформленному с не меньшим вкусом, чем сам бар. Наконец Гангрел остановился перед одной из дверей и постучал. — Войдите, — ответил мелодичный женский голос. Помещение, должно быть, служило кабинетом хозяйке заведения — миловидной блондинке лет тридцати пяти на вид, облаченной в строгое закрытое платье. Неестественно бледная кожа выдавала в ней не-мертвую, но не меньше внимания привлекали ее глаза. Сперва мне показалось, что они карие, но когда женщина подошла ближе и на ее лицо упал свет, радужка левого глаза оказалась болотно-зеленой, а правого — тепло-золотистой. Насколько я слышал, гетерохромия нередко была признаком принадлежности к одному из вампирских кланов, но с той же долей вероятности, пожалуй, эта женщина могла и родиться такой. Сообразив, что вот уже несколько секунд пялюсь на эту даму, разглядывая ее, я смутился и отвел взгляд. Вампирша она или нет, а элементарную воспитанность никто не отменял. — Доброй ночи, Луиза. — Вульф слегка склонил голову в качестве приветствия. Женщина в ответ величественно кивнула. В мою голову закралась мысль, что ей явно не доставало королевской короны. По крайней мере, осанка, высокая прическа и манера держаться придавали вампирше крайне царственный вид. В моем представлении все это не слишком вязалось с хозяйкой бара. — Доброй ночи, Дженсен. Я уже слышала о твоем появлении — и все это очень тревожно. Тем не менее, — она словно только сейчас обратила внимание на мое с Саммерайлами присутствие, — ты уверен в том, что это хорошая идея? — Да, — ответил Вульф твердо. — И я уже объяснял тебе, почему. Эмерик Кросс не заинтересован в открытой вражде с Камарильей. — …И если мы не разберемся с Шабашем, на его место может прийти кто-нибудь, настроенный не столь миролюбиво, — закончила вампирша. — Мне известно это. Что ж, пусть будет по-твоему. Но для начала хотя бы представь мне этих юношей. — Ах, да… Пока Дженсен с напускной напыщенностью называл наши имена вместе с приложенными к ним ироническими характеристиками, я исподтишка рассматривал то его, то вампиршу. Про себя я удивлялся, как эту величественную даму не раздражали паясничанья Вульфа. Хотя вероятно, что она просто превосходно владела собой и не показывала недовольства. Либо же она так давно уже знала этого великовозрастного клыкастого любителя подурачиться, что привыкла к его причудам и не сердилась. — …А это наша прекрасная и неподражаемая Луиза Делеон, — провозгласил Вульф, за что получил от вампирши совершенно неаристократичный подзатыльник: — Перестань уже строить из себя клоуна, — попеняла она ему. Нет, все-таки я ошибся — даже его старым знакомым надоедает его поведение. Неудивительно — Вульф совершенно непредсказуемым образом перескакивал с полной серьезности на театральные кривлянья и обратно с завидной регулярностью. Если он таков, то мне даже страшно думать о том, что из себя на деле представлял тот Носферату, Джозеф… — А если серьезно, то я уже рассказывал тебе все в том звонке… — Не все, — отрезала Луиза. — О таких вещах не говорят по телефону, верно? Но, боюсь, я вынуждена тебя разочаровать — мы знаем немногим больше твоего. Конечно, Джозеф поднимет все свои связи, но это займет не пару часов. В лучшем случае мы сможем предоставить тебе хоть что-то только к следующей ночи. Дженсен потер подбородок. — Что-то подобное я и ожидал. Но я не тороплюсь. Такие дела не приемлют спешки. И, да — остальные уже оповещены? О чем вампиры говорили дальше, я не знал, так как мы в этом разговоре не участвовали. Нас попросту культурно выдворили подальше от кабинета Луизы, оставив задаваться вопросом, что мы вообще здесь делаем. Все это больше всего походило на нелепый розыгрыш, потому что мы, выходит, приехали сюда только для того, чтобы таскаться за Вульфом и не участвовать в важных разговорах. Может быть, учитель и считал, что мы должны вынести из этого какие-то уроки, но я не понимал хода его мыслей. Хотя некоторые вампиры могли влиять на сознание… — Я думаю, что все это полный бред, — сказал вдруг Гаррет. Нам даже подслушать шансов не оставили, практически выперев в небольшую гостиную без окон. Здесь мы и ждали последний час, изнывая от безделья. — Тоже об этом думал, — согласился я со старшим Саммерайлом, откинувшись на спинку дивана. — И правда выходит что-то странное. Как будто они над нами просто смеются. — Посмотрим еще, кто будет смеяться последним. — Гаррет резко поднялся на ноги и почти до хруста расправил плечи. Пожалуй, и мне стоило последовать его примеру, потому что я уже понемногу начинал клевать носом, что было крайне несвоевременно. Мы на территории вампиров, в конце концов, пусть те пока что и не проявляли к нам враждебности. Чтобы отвлечься, я принялся разглядывать висевшие на стенах картины — небольшого формата, в совсем простых рамах, выполненные, похоже, акварелью или чем-то вроде того. Но не только это объединяло их: художник избрал для своих работ не слишком оптимистичные сюжеты. Я встал и подошел ближе, чтобы лучше рассмотреть детали. Здесь — высотные здания, море огней, но улицы ночного города изображены подчеркнуто зловеще. Тени прятали что-то, и если приглядеться, можно было заметить пугающие очертания. Словно в двух картинах был идеально воплощен сам страх перед темнотой. Я нервно усмехнулся: такое изобразить мог только не понаслышке знакомый с ночным миром. Но если на первых двух работах художник запечатлел изнанку мира, то прочие неприкрыто изображали ад на земле. Какой-то, судя по архитектуре, европейский город, пожираемый пламенем. Красная река, заключенная в руины-берега. Темная фигура в свете луны — и в тени, что она отбрасывала, роились множество искаженных, изломанных лиц и силуэтов. А последняя картина и вовсе запечатлела что-то вроде большой пещеры. Она была изображена в немного другой манере, из-за чего было сложно различить детали, но в центре композиции находилось подобие огромного колодца, к которому стекались полувидимые потоки и завихрения. Вокруг высились силуэты, напоминающие строения… — Эй, может, не стоит? — Голос Дерека отвлек меня от созерцания работ безумного художника и обернуться. Но обращался друг не ко мне — оказывается, Гаррет успел взять потертый альбом с низкой полки и теперь беспардонно листал его. — Хм, похоже, кто-то любит рисовать портреты, — прокомментировал Саммерайл. — Да ладно, никто не узнает. Не знаю, как вам, а меня уже доконало сидеть вообще без дела. — Можешь прогуляться под дождем, — съязвил Дерек. Неожиданно для себя заинтересовавшись, я подошел ближе: — Дай-ка взглянуть. — Интересно, это рисунки того же художника, что и картины на стенах? Гаррет удивленно-скептично изогнул бровь, но все-таки протянул мне альбом. Он не был новым — потертая кожаная обложка местами растрескалась, а листы плотной бумаги пожелтели. К тому же, на верхней части переплета остался слой пыли, что свидетельствовало о том, что альбом давно не брали в руки. Но, тем не менее, большая его часть была чистой, кроме четырнадцати удивительно реалистичных портретов, выполненных карандашом. Что-то упрямо подсказывало мне, что с рукой художника я не ошибся, но манера рисования снова оказалась иной. Нет, изображения не выглядели похожими на фотографии. Но в них было столько жизни, что мне казалось, будто вот сейчас они двинутся, улыбнутся, подмигнут, удивленно вскинут брови или недоверчиво нахмурятся. Семеро мужчин и столько же женщин. Отчего-то мне показалось, что это что-то значит. Чувство, будто я узнал что-то важное, что, возможно, держу в руках историю, накатило неожиданно, словно потоп. Я невольно затаил дыхание, вглядываясь в уверенные карандашные линии… Наваждение подлилось недолго, жалкие несколько секунд — и я почувствовал укол досады. Ну какая, к дьяволу, история? Это просто рисунки, художник наверняка тренировался в рисовании портретов, а я тут ищу какие-то знаки… — Да… Теперь все правильно. Женский голос, негромко прошелестевший позади, заставил меня вздрогнуть и едва не выронить альбом. Ну вот, и кто меня просил трогать чужое? Я обернулся, готовый от стыда провалиться сквозь землю. Как оказалось, мы были в комнате не одни, но каким-то образом девушка, которую я видел за стойкой в баре, сумела появиться в комнате совершенно бесшумно. Пока я лихорадочно придумывал себе оправдания, она поочередно пристально посмотрела на нас, и от этого взгляда слова застряли в горле. У девушки, как и у Луизы, глаза были разными — но, пожалуй, ярче. Серо-зеленый с темным ободком по краю и ярко-голубой, с неровным карим ореолом вокруг зрачка. Но пугала не эта аномалия, а сам взгляд — вампирша словно видела нас насквозь, от мыслей до будущего. Она не выглядела рассерженной нашей самодеятельностью, но в ее мимике проступила тень глубокой печали. — Теперь все верно, — повторила она. — Значит, так все и будет… Судьбу не изменить. Сбитый с толку этими туманными словами, похожими на смутные пророчества, я спросил первое, что пришло в голову: — Кто эти люди? — и кивнул на альбом, который все еще держал в руках. Вампирша бережно взяла его из моих рук и вернула обратно на полку. — Те, кто еще не пришел в этот мир, — ответила она. — Но ваши судьбы уже связаны. Связаны? Судьбы? Я не понимал ровным счетом ничего. — Я их даже не знаю! Девушка обернулась и взглянула мне в глаза, чуть склонив голову к левому плечу. — Узнаешь… Меч Небес, — уверенно произнесла вампирша. Может, она как-то воздействовала на мой разум, или же дело было в самой ситуации, но показалось, будто она оглашает мне приговор. — Но всему свое время… Не стоит торопить события. — Я бы немного поторопил… — немного неуверенный, но привычный и такой живой по сравнению с туманными фразами вампирши голос Дерека развеял наваждение. Заметив, что присутствующие обернулись к нему, друг развел руками: — Ну, то есть, я бы хотел узнать, зачем Дженсен нас сюда привел, а еще поскорее вернуться на базу… — Ни к чему спешка, — ответила девушка неожиданно резко. — И лучше цени каждое мгновение, пока твое сердце еще бьется. Что было в этих словах? Я ощутил укол страха: мне всерьез казалось, что вампирша не морали читать нам решила. Или не только морали, а словно пыталась предостеречь о чем-то… О чем? Похоже, мои опасения разделял и Гаррет — он шагнул вперед, заслоняя плечом удивленного Дерека. Взгляд вампирши смягчился, но наполнился такой печалью, что мне стало всерьез не по себе… Дверь с громким стуком распахнулась, и в гостиную вошел — нет, ворвался, — сильно встревоженный Дженсен Вульф.