Я - твой придуманный друг

Никто так и не понял, зачем Финнеас тащился через полстраны, чтобы через час после чаепития с сестрой и похотливой лоли съебаться назад. То ли Харли окончательно напугала парнишку своими способами сексуального соблазнения, то ли Финн действительно понял, что за Билли не нужно переживать, ведь ее горящие глаза говорили, как прекрасно она себя здесь чувствует. А может Финн ужаснулся от жутких утробных звуков, доносящихся из квартиры снизу, которые точно были рассчитаны на привлечение всех четырёх всадников Апокалипсиса. Уйдя в закат из многоквартирной бесконечной высотки, Финн пополнил словарный запас разновидностями хуёв - обосанный, двухкомнатный и малосольный. Жаль, похвастаться не перед кем будет. А Билли все маячила из угла в угол, в попытках принять душевное равновесие и найти успокоение в бесконечных шагах по маленькой комнатушке. — Меня сейчас вырвет,— подала голос Харли, смирившаяся с продинамленным сексом. Решив, что устроит себе сегодня выходной, она аккуратно красила ногти на ногах, скрутившись в горбуна из Нотр-Дама,— прекрати мельтешить. — Я переживаю...очень переживаю,— нервный голос певицы выдавал ее с потрохами. — Отвлекись чем-нибудь. — Например? — Айлиш остановилась перед немкой, с серьезными щами наблюдая за движением кисточки цвета Тиффани. — Ну...— на секунду Харли прекратила свою умственно-напряженную работу,— посмотри кинчик. — Кинчик? Серьезно? Вот уж что мне сейчас точно не поможет. — Полистай инстаграм. — Не хочу. Надоело смотреть на себя же в рекомендациях. — Напиши песню. — Все мысли сейчас о разборках в Бронксе и Хулиганах зеленой улицы? Так себе получится. — Тогда давай трахаться,— с каменным, бесстрастным лицом произнесла блондинка. — Что? — Что? — Ты предложила мне...ээ...заняться сексом? — Типа того,— Харли продолжила сеанс педикюра на дому,— так время быстрее пройдёт. Считай, кончишь, а тут Ви уже пришла. Ты не переживай, я денег с тебя не возьму. Хотя,— девушка подняла взгляд на перепуганную певичку,— не, не возьму...просто представлю, что ты это Финнеас. Чтоб ему повылазило... Билли стояла статуей имени истукана, боясь пошевелиться. И снова, можно ли считать за комплимент предложение бесплатно покувыркаться, если тебя будут называть мужским именем? — Я...не...блин...ты...ээ...как бы...— и этот человек общается с многомиллионной толпой фанатов. — Соглашайся, Биллс! Не каждому выпадает возможность бесплатно, я повторю, бесплатно провести время с Харли Квин! Пятьдесят шесть килограмм секса и разврата! У меня только сиськи пять килограмм весят! — Я не то, чтобы...просто...блин... — Бля, Билли, я пошутила,— засмеялась Квин над покрасневшей девчушкой,— а у вас видимо семейное краснеть при разговорах о сексе. — Неожиданно-это-просто-как-то-не-делай-так-больше,— слишком быстро протараторила Билли, часто моргая глазами,— пожалуйста. Освободившись от оков душной толстовки, Айлиш села на кровать, намеренно подальше от проститутки. Мало ли, вдруг еще решит исполнить свое предложение в действие. Наблюдая, как аккуратно блондинка водила маникюрной кистью по ногтю большого пальца, Билли не отпускала мысль о том, чтобы, не медля отправиться за возлюбленной. И только всплывающая картинка о своих же похоронах не давала ей ежесекундно вскочить. Экран телефона показывал ее же отражение на потухшем дисплее, но девчушка все равно залипала в него. Или скорее сквозь него. — Ёбаный рот этого казино, блять! — Айлиш буквально подпрыгнула на месте под громкий возглас Харли,— сука! На черный матовый стол опрокинулся бутылек с лаком, растекаясь по нему красивым бирюзовым цветом. Билли еле держала себя в руках, чтобы неистово не засмеяться над ругающейся немкой, зайчиком прыгающей перед испорченной мебелью. — Блять, блять, блять, че делать,— перепуганная Харли схватилась за голову, представляя как жестко выебет ее Вивьен. — Не шаманские танцы исполнять, это точно,— задыхалась от собственного смеха Айлиш. — Хватит ржать, бля! — Неси лак для волос,— скомандовала Билли, поднимаясь с кровати и ища салфетку, чтобы скрыть растекающиеся оттенки голубого и зеленого с места преступления. Пока пышногрудая галопом бежала за лаком в свое убежище, в уме прикидывала, как кудрявая подруга вставляет в ее задний проход всю коллекцию эксклюзивных дилдо. — Думаешь, поможет? — Блондинка тщательно сбрызнула пятно лаком, панически смотря то на липкую жидкость, то на певицу. — Отвечаю,— измолвила та, удивляясь монтановским словечкам в ее интеллигентном разуме. Харли вытерла остатки нечистот и, с облегчением выдохнула, увидев чистейший деревянный стол. — Пойдем лучше ко мне, а то с такими темпами мне не дожить до двадцатилетия. — Не продолжай,— Айлиш захихикала в ладошку,— пойдем. ***** Поговорка гласит «Все дороги ведут в Рим». Здесь, в Монтане, на окраине гетто говорится по-другому - «Все раздолбанные дороги ведут на пустырь». И правда, раздраконенная асфальтированная дорога, по которой шли Бен и Ви, вела точно на то самое место, где зигаметы проводят околофутбольные разборки, борясь за звание лучших. Гризли против Бобкэтс. По обычаю же, после продолжительного махача, они обессиленные расходятся по домам до следующего матча. И это же то самое место, где Адамс давал наставление Билли перед ее боем. Сейчас здесь намечен сбор двух, не шибко любящих друг друга, группировок. — Действуем по старой схеме? — Ви изменилась в лице. Это не та кудрявая девочка, что по воле Бена бьется на пыльном паркете единственного клуба. Это Вивьен Макэвой - второе лицо на районе, готовая рвать противника до хруста костей. — Ага,— лысый парниша смачно сплюнул куда-то в бок,— обезглавить, обоссать и сжечь,— с оскалом проговорил он. Рыжий юноша, достигающий роста длинноногого Бена, с пигментными пятнами на коже тела, носил звонкую для своего района погремуху - Ген. Обусловлено ли это было наличием в нем самом бракованного участка ДНК или же тем фактом, что из года в год он мутировал, не известно. Как зовут парнишку тоже никто не знал. Ви же всегда добавляла к его «Ген» приставку «член до колен», понятия не имея, был ли его половой орган действительно до колен. Его двадцать человек уже были на месте - кто-то мотал четками, кто-то крутил битой, кто-то ржал над очередной шуткой-самосмейкой. Люди Бена также стояли напротив, ожидая своего главаря. В отличие от противников, они держались молча, наученные не светить оружием, поглядывая на неприятелей грузным взглядом из под тяжелых век. В воздухе сгущалось напряжение, будто электрический разряд переносился из точки А в точку Б. Сердце Ви бешено колотилось от вибраций, исходящего ото всех, адреналина. Она осталась стоять в конце ряда, бинтуя руки кумпуром. Это приказ Бена - так есть вероятность, что в драке ее даже не заденут. Сам же Адамс вырвался вперед. — Опаздываешь, Бенджамин,— с улыбкой гиены прошипел Ген. — Не на свадьбу же торопимся,— юноша потер лысую черепушку, будто стряхивая невидимые волоски,— ты не переживай, на твои похороны не опоздаю. Рыжий парень зло ухмыльнулся, разворачиваясь спиной, чтобы отдать распоряжение своим предшественникам, но Бен резким движением выдернул цепь из руки. Велосипедная цепь с завидным свистом рассекла воздух, неприятным звуком ударяя по перепонкам. Бен замахнулся на противника, зверски ударяя орудием по уху, рассекая кожу и ломая эластичный хрящ. На пару секунд Ген был оглушен, оставалось лишь наблюдать за бесшумным столкновением людей, превратившихся в месиво, и самому идти в атаку. Нельзя поворачиваться к противнику спиной. Нельзя медлить - бей сразу. Ви хлопнула рукой по лбу, мысленно содрогаясь над другом - почему нельзя было ждать, как делает она?! Зачем он всегда бьет первым?! Массовое жертвоприношение двигалось ближе к ней. Это уже не просто драка на кулаках, эта вечеринка движется к каннибализму. В нос ударили запахи крови, пота, страха, злости и какой-то кислоты. Кто-то отбивался ногами, берцами руша продолжение рода, ударом в пах. Другие отбивались битами, оставляя на дереве жуткие кровавые следы с кусочками соединительной ткани. Бен полоскал всех цепью - заливая кровью своих врагов, располосовая кожу на куски. Удар в ребра, падение - и тебя уже забивают ногами, отключая от внешнего мира. Удар в голову, смещение челюсти - носок тяжелого ботинка дробит кости черепа, ломая шейные позвонки и ключицы. Лица парней разбиты в кровавую кашу ударами кулаков. Хор болезненных и злобных голосов стал приближаться к кудрявой девушке. Телескопической палкой она вырубала одного за другим, ломая бедренные берцовые кости, оставляя парней кривляться от боли на грязной земле. Убивать их ей точно не хотелось. Потеряв из вида лысого друга, она пыталась пробиться сквозь, насмерть бьющуюся толпу, но неожиданный болезненный удар в нос, заставил ее упасть навзничь. — Так, так, так,— овальное лицо Гена нависло над ее в десяти сантиметрах,— кто это у нас здесь? Сев на нее, юноша заламывает ее запястья и прижимая их к асфальту, с силой водит ими, буквально снимая с ее рук скальп. Вивьен, чувствует невыносимую боль, крича, что есть сил на парня. Но тот лишь улыбался, обнажая зубы, залитые алой жидкостью. Он играл с ней, как кошка с мышью. Ждал, когда она обессилит, чтоб за шкирку забрать ее в свое логово. Ни капли не брезгуя, что она какая-то девчонка, выбравшая не ту жизненную дорогу. Слыша хруст, ломающихся пальцев девушки, Ген представлял, как вынимает внутренности правой руки Бена, снимая урожай сахарных косточек. С каким удовольствием он будем смотреть, как вкусно трескается ее грудная клетка. — Ты психопат,— хрипло произнесла Вивьен, будто услышав мысли парниши. Удар по лицу, заставляет кудрявую застонать мучительным вскриком. Удар по уху оглушает ее ультразвуком. Еще пара мужских замахов в череп убеждает ее закрыть глаза и попробовать отключиться, как это делает Айлиш. Ви уже слабо соображает, что происходит и не видит ничего, кроме сжатых кулаков и яростного лица. Адреналин последними электрическими нотами вдарил по крови Бена, подогревая стремление к действию, в каждой клетке покалывая бешенством. Он с диким рыком, в прыжке снес тело Гена от размякшей Виви. Бита, с натянутой колючей проволокой, ударила точно в голову главаря соседнего района. От чудовищного удара юноша тяжело рухнул на землю, против своей воли демонстрируя раскрошенную головешку. **** В голову Харли, как после секса, стрельнула потрясающая, по ее мнению, мысль - нужно перекрасить волосы! Ведь она давно хотела это сделать, но Ви напрочь отказывалась ей помогать. А кто, как ни Билли Айлиш поспособствует ей в этом незатейливом деле. Тем более сейчас, когда ее всячески нужно отвлекать. Сколько раз певица меняла цвет волос? Пепельный, синий, бирюзовый, черный, зеленый, снова черный и снова пепельный. — В какой? — С энтузиазмом спросила девчушка. — Выбор не велик, у меня есть только сиреневая краска,— пробубнила Квин, ища нужную ей вещь под ванной. Если у среднестатистического человека под ванной хранятся тазы и ведра, или кошачий туалет, то у падшей блондинки - шампуни, бальзамы и все, что касается волос. — Нашла! — Девушка подняла руку с фиолетовой картонкой, тряся ею перед лицом певицы, чтобы та наконец забрала ее. Билли ловко развела пасту и окислитель в миске, морщась от запаха аммиака и перекиси, на что Харли сделала саркастическое замечание о том, что закончив карьеру певицы можно идти в парикмахеры. — Можно купить кожаный боди и ушки, как у кисы, чокер с шипами у меня есть! Пару клиентов будут в восторге! Квин яро представляла, как она будучи женщиной кошкой лакает молоко из блюдца, стоя на четвереньках перед, например, Мэтью. — Не вертись,— Айлиш улыбнулась радостному отражению девушки в зеркале, добравшись до покраски висков,— ты никогда не задумывалась о том, чем будешь заниматься в будущем? — Пока тело позволит, буду той, кем являюсь сейчас,— не без грусти сказала немка. Ее самым большим страхом было не знание будущего - а вдруг она станет фригидной. Или располнеет от гормонов. Или перестанет нравиться клиентам. Или, самое страшное, влюбиться в одного из них. — А кем ты хотела стать, когда была маленькой? — Принцессой,— засмеялась Харли,— и я ей стала. — А я музыкантом,— Билли с улыбкой делала массаж головы принцессе Квин,— и моя мечта тоже сбылась. — И ни у кого из нас толком не было нормальной жизни. Мы же всего лишь подростки, а живем как-то не по-людски...как будто детей внутри нас заперли на карантин. — Тебе краска в голову ударила? — Ухмыльнулась Айлиш философским мыслям девушки. — Ну я серьезно. Вот ты со скольки стоишь на сцене? — С четырнадцати. — А я с шестнадцати ложусь под мужиков. А это ж лучшее наше время! Или взять Ви. Пиздиться сейчас на сборах с мужиками двадцать на двадцать! — Что? — Что? — Сколько их там? Двадцать? — Зачем я это сказала,— риторический вопрос Харли отозвался паникой в растерянных глазах певицы. **** Ви больше не видит перед собой рыжего гопника, почти принявшего образ Мантикоры. Перед ней лишь небеса, сменившие серую хмурость на напалм. В налитой свинцом голове девушки вакуум, не пропускающий четкую речь сквозь невидимую пленку. Но все же она смогла расслышать голос бывшего зека, кричащий, будто из воды - «Не отключайся, Ви!», «Эй, смотри на меня!». И она смотрит. Куда-то сквозь пространство. Сосуды ее глаз лопаются, вызывая кровоизлияние по всей поверхности склеры. Чёткие алые контуры на белке и млечно-зеленые зрачки создают жуткое впечатление при взгляде на брюнетку. Ви слабо улыбается уголком губ. Да уж, умирать от рук неоднократно судимого представителя биомусора так себе перспектива. Уж лучше б заражение крови от зубчатой консервной крышки из под балтийских шпрот. Вивьен всегда думала, что вися на волоске жизни человек обязательно слышит музыку. Нет, не похоронный марш Шопена или «В пещере горного короля» Грига. А ту, пиздострадальческую, что крутят по радио каждый час, словно намекая слушателям, что пора выпилиться. Но вокруг лишь застывшее небо и мелкие колебания воздуха, напоминающий шум моря, если приложить ракушку к уху. Никакой музыки. Говорят, когда человек умирает, перед ним пролетает вся его прожитая жизнь, флешбеками откидывая назад. В подсознании брюнетки проносятся въевшиеся кадры диафильма о ее существовании: 7 лет. Маленькая кудрявая девочка вздрагивает от каждого шага женщины, что приближается к ней. От мамы больше не пахнет ванильным пирогом, теперь ее постоянным запахом служит дешевый спирт. «Тварь», «мразь», «почему ты еще жива» слышит девочка надрывистым голосом от человека, который больше всех должен был любить ее. Позже, на хрупкую бледную спину будут ложиться острые удары, не пойми откуда взятого, военного ремня и теперь всегда свежие синяки не дадут толком спать. Девочка научится плакать беззвучно. 10 лет. Мама привела домой нового хахаля. И дом теперь пропитан не только запахом алкоголя, но и удушливым табаком. Маленькая Виви уже научилась постоять за себя, но она бессильна против широкоплечего мужлана без двух передних зубов. Непотушенный бычок дикой болью впивается во впадину около ключицы девочки. Она слышит низкий басовый смех. С силой стискивая зубы, она терпит невыносимое жжение на коже, глотая солено-горькие слезы. В секунду, когда хахаль удалился совокупляться с ее матерью, малышка поняла, что уже заебалась жить. 12 лет. Мама принесла домой свернутую вонючую телогрейку и сказала кормить его из бутылочки, смешивая какой-то порошок и воду. Кого его? Вивьен разворачивает кулек и видит совсем крошечного мальчика с такими же глазами, как у нее. Отныне мама будет называть бракованными их обоих - кудрявую девочку и ее брата Джеймса Джеремайа. В груди брюнетки снова россыпью зажигаются звезды, и она клянется старым и новым Богам, что будет беречь мальчонку от грубых рук матери. 13 лет. Мерзкий араб зажал ее в подворотне, заламывая руки за спиной. Ви харкает ему в рожу, потому что не в силах ничего больше сделать. Даже дать ему по яйцам нога не достанет. Жирный ублюдок. — Сейчас тебе будет хорошо,— какой раз произносит он, копошась в штанах. Из его рта воняет чем-то кислым. Ви с отвращением уворачивается от него хотя бы лицом. — Щас тебе будет заебись, — яростно проговаривает какой-то лысый парнишка с татуировками-рукавами. Он бьет его арматурой по хребту, а затем добивает ударом в черепушку. Бенджамин Адамс становится для Ви спасателем, названым братом, лучшим другом и наставником, воспитывающим универсального солдата. До тех пор, пока его не сажают по статье «Убийство». Через год, с помощью взятки, исправленную на «по осторожности». 18 лет. Ви больше не та маленькая кудряшка, что не могла постоять за себя. Теперь она второй человек в ОПГ района. «Первая после Бога» называли ее за спиной. А Бог в это время отдыхал на курорте за решетчатыми окнами. Случайная встреча с избитой проституткой предвещает ей новый трабл в лице блондинистой чики Харли. Не в силах пройти мимо, Ви забирает ее в, купленную накануне, квартиру. Позже она узнает, что от малолетней любительницы секса, отказались родители. В груди что-то нудно щемит и она помогает пристроиться девушке в соседнюю квартиру, оставляя ее своим вторым лучшим другом. 19 лет. Ви достаточно зарабатывает на воровстве во всемирной, совершенно не боясь карающей Фемиды. Год назад она лишилась единственной радости в жизни - малыша Джей Джея, имея возможность лишь раз в месяц лицезреть его смешное личико. Харли тащит Вив в клуб, чтобы отпраздновать Хеллоуин. Абсолютно дибильный праздник для абсолютных дибилов. Но именно эта ночь становится переломной в жизни Вивьен Макэвой. Стробоскоп, злой лысый парниша и глупая певичка, валяющаяся на протоптанном полу. Билли, мать ее, Айлиш. Девчушка, свалившаяся на ее кудрявую голову и на хер перевернувшая ее никчемное призвание. Билли. Маленькое светлое чудо, которое обязательно нужно оберегать. Закрывать ее своей спиной. Касаться кожей - ведь ей так нравятся прикосновения. Обнимать. Следить за ее сном и давать таблетку раз в сутки. Ее маленькая девчушка.