Последний вечер Малека

Трагедия случается в жизни каждого. Хотя бы раз в жизни каждый человек испытывал это чувство. У кого-то трагедией была смерть хомячка, а для кого-то — смерть близкого ему человека. И каждый пережил это по своему. Кто-то бился в истерике, кто-то с равнодушием смотрел, как его лишают чего-то важного. Что ощущала семья Алека, когда он умер? Это невозможно описать словами. Это нужно почувствовать. Каждый, кто знал Лайтвуда, не верил в то, что, столь опытный охотник пал. Магнуса после этого никто не видел. Он так и не смог оправиться. Маг просто не нашел в себе сил, чтобы прийти в Институт. Он закрылся в себе и ничего не хотел. Каждую минуту мужчина думал, что, если бы он появился раньше, то все было бы по другому. Алек был бы жив и они бы сейчас сидели и о чем-то говорили, пусть даже о банальном. Магнус ждал, что сейчас дверь скрипнет и в лофт войдёт его охотник. Уставший после тяжёлого дня, немного заспанный, но до жути милый. Такой родной и необходимый больше, чем воздух. Но он не возвращался. И это убивало Бейна. Каждая секунда тянулась для него невыносимо долго, а боль в груди была такой сильной, что казалось, что сейчас он умрет. Тишина в лофте давила на виски, отдаваясь болью во всем теле. Изабель никогда не впадала в депрессию. Никогда до этого момента. Сейчас она больше напоминала бледную тень, нежели ту беззаботную и веселую охотницу, которой её все знали. Девушка не выходила из комнаты и все время плакала. Временами она кричала так, словно ей отрезают крылья. Эти крики были слышны во всем Институте, погрузившимся в молчание. Каждый шорох был слышен словно звук колокола. Иззи никого не хотела видеть. Бывали минуты, когда она задумывалась о том, чтобы уйти. Уйти из этого слишком жестокого мира. Но спустя минуту эта мысль исчезала из её головы. Она не могла, просто не имела права бросить семью. Бросить маму. Клэри тоже было больно. Она успела привязаться к вечно хмурому Лайтвуду, который умудрялся за минуту найти миллион причин не идти на миссию. Рыжий ангел перестал излучать свет и превратился в немую статую. Ничего не ощущала. Она просто выпала из жизни и вечерами рисовала Алека. И каждое утро заставляла себя встать с постели и пойти к Иззи. Клэри было необходимо убедиться, что та ещё жива. Хоть назвать это жизнью было сложно. Мариз и Роберт впервые после развода были вместе. Пусть их не связывали узы брака и они стали чужими друг другу, но Алек был их сыном. Мариз один миг постарела на тысячу лет. Женщину буквально вытаскивали с того света. Её сердце разлетелось на миллиарды осколков, которые больно впивались в кожу. Мариз не верила в случившееся, однако противный едкий голос твердил, что его больше нет. И это убивало её. Роберт ни на секунду не отходил от постели бывшей жены, которая просто лежала и смотрела в потолок невидящим взглядом. Макс… Он мало что понимал. Он лишь знал, что его старшего брата больше нет. Хоть он и был уже практически взрослым мужчиной, однако ему не сказали как именно его брат погиб. Просто сказали, что его больше нет. Однако этого хватило, чтобы юноша перестал существовать. Не буквально, а морально. Он не плакал, а просто страдал и ничего не ел. Роберт не пытался его заставить что-то сделать. Он понимал, что Максу нужно время, дабы прийти в себя. Саймон не особо дружил с Алеком, однако не мог не плакать. Казалось бы, взрослый парень, а ревёт так, словно стал ребенком. С Джейсом все было в миллиарды раз хуже. Кто бы что ни говорил о том, что после смерти близкого человека жизнь продолжается, в данном случае это не так. Терять брата это одно. Рано или поздно ты приходишь в себя и возвращаешься к жизни. А вот когда теряешь парабатая… Это уже совсем другое. Парабатай — это пара воинов Нефилимов, которые сражаются вместе как партнёры на всё жизнь. Они связаны клятвой несмотря на их пол. Из связь — это олицетворение близости и готовности отдать свою жизнь ради другого. У Сумеречного Охотника есть лишь восемнадцать лет, чтобы найти парабатая, потому что потом ритуал больше не будет ему доступен. Да и парабатай очень редкое явление в мире Сумеречных. Алек и Джейс были связаны с самого детства. Они дали клятву всегда быть вместе. Куда один — туда и второй. И даже после смерти они должны были быть вместе. Вместе погибнуть и вместе быть похороненными. Парабатай — это как огонь. Они могут быть спокойны, словно огонь свечи, но если кого-то из них обидят, другой в одно мгновение превращается в пожар, сжигая обидчика. И если один парабатай умирает, второй навсегда остаётся наедине со своей болью. Он не может снова провести ритуал. Не принуждай меня оставить тебя, Или не последовать за тобой И куда ты пойдешь, я пойду, И где ты будешь жить, там и я буду жить. Народ твой будет моим народом, и твой Бог мой Бог. Где ты умрешь, я умру, и там меня похоронят. Ангел сделай это для меня, и еще больше, И ничего, кроме смерти не разлучит тебя и меня. Сейчас эти слова эхом отдавались в голове Эрондейла. Отчасти он винил себя в смерти Алека, ведь если бы он тогда не отвлекся, то его брат сейчас был бы жив. Если бы… Это чёртово словосочетание невероятно бесило блондина. Их с Алеком чувства были усилены до предела. Они буквально чувствовали эмоции друг друга. Они делились друг с другом силой. Они черпали силу и энергию друг в друге. А теперь его брата больше нет. А боль осталась. Внутри Джейса словно образовалась бездна. Холодная и удушающая. У охотника словно вырвали часть души и сердце. Он чувствовал постоянный холод и одиночество. И как бы не старалась Клэри вытащить его, у нее ничего не получалось. Слишком сильной была боль Джейса. И эта боль никогда не покинет его. Она останется с ним навечно. Он даже не сможет нормально попрощаться с братом. Алека не смогут похоронить нормально. Просто на кладбище, среди сотен холодных могил, появится ещё одна, с именем Александра Гидеона Лайтвуда. И она будет пустой. В это же самое время, когда весь Институт утопал в слезах, на самом дне Бездонной, в кромешной тьме, лежало тело Алека. Охотник был неподвижен. Казалось, что он мертв. Лицо юноши было неестественно бледным, а кожа настолько холодной, что было больно. Неподалеку от тела валялся полумертвый демон, который тоже казался мертвым. Но вдруг одна конечность существа дернулась и демон начал медленно подыматься. Даже десятки стрел не смогли поразить его черную душу. Монстр кое-как поднялся и на шатающихся конечностях пополз в сторону тела охотника. Он принюхался и злобно зарычал. Оказалось, что юноша выжил. Он, хоть и слабо, но все же дышал. В теле Алека ещё тлела искра жизни, которая вот вот погаснет. Демон фыркнул и, наклонившись ниже, удовлетворенно ухмыльнулся. В глазах Лайтвуда читался страх. Этого демон и ожидал. Налюбовавшись своим творением, существо выпрямилось и приготовилось добить жертву. Демон занёс щупальце и уже хотел вонзить его в Алека, как вдруг в неё вонзилась стрела с черным оперением. Демон зарычал и поднял голову. Перед ним стояла фигура в плаще. В руках у неизвестного был тот самый лук, из которого была выпущена стрела.