Не быть идеальным

Одним из самых изящных и искусных мест в каком угодно королевстве, в любом белом свете является замок, дворец! В Халлоунесте воссияет краше всего, что на свете есть сам Белый Дворец. Прибежище для слуг и порой высокомерных аристократов! Место где знать крутит нескончаемые балы да пиры, забывая про ускользающий бег времени! Место, что так и повествует о величии монарха, правителя, его величества. Кой будет готов пойти на абсолютно любые жертвы и подвиги ради королевства и его подданных, что укрыты его любовью да защитой также! Великое место простоит тысячелетия и давно более. Так можно сказать не про все места, кои заполняют белый свет, далеко не про все. Несмотря на сие утверждение Белый Дворец и его правитель весьма подходят под описание. Да, весьма. И казалось бы сей замок можно безукоризненно отнести к чуду света, что хочется узреть и заснуть раз и навсегда. На сей момент монарх сотворил сосуд, что оправдывал ожидания его же, советников да вельмож, а также мудрых не по годам грезящих. Сосуд, сумевший подарить надежду на спасение от ядовитого янтарного света. Свет, который полным ходом заглатывал всё большие территории уже измученного Халлоунеста, поражая себе умы невинных жуков, оставляя позадь себя жалкие огрызки поселений и жизни по большему счёту. А о зависти к его жертвам никоим образом и речи быть не может. Рыцарь на данный момент, что идеален терпит на себе сотни испытаний и большая часть организована на проявлении чувств, точнее на их отсутствие. У призрака нет разума, чтобы думать. Нет желания, дабы кричать от муки. Он рождён богом и пустотой. Рыцарь не имеет ни малейшего понятия о том кто он. День ото дня он терпит десятки издевательств на кои не отвечает по факту отсутствия воли, тренировок до изнеможения, чуть ли не до последнего вздоха, что он переживает без отзыва из-за не существовавшего в нём чувства права. Его глаза полы точно так же как и он сам. Его тело измучено чуть было не до смерти. А он не имеет и права для сопротивления, даже если воля закрадётся в его пустынное сознание. Если и закрадётся, то рыцарь стремительными темпами заляжет на дно вселяющей страх могилы, или же бездны. Сегодняшний день таков же как и предыдущие пред этим, за исключением факта сего, что грезящие явились с учениками своими. Последних коих на обучение провели, дабы те при случае, место заняли наставников своих. Сейчас же Рыцарь мог распорядиться самим собой, однако в отсутствии приказов создателя-монарха, он бродил по бесконечным коридорам да аллеям роскошного дворца. Кто знает как много времени ушло, но призрак наткнулся на грезящих да их учеников, что представлялись пред самим монархом на главной площади великолепного замка. Херра Зверь с дочерью своею и его величества, Мономона Наставница с наделённым умом учеником, Луриэн Хранитель с его прислугой, что талантами неописуемыми владеет. Ученик самой Мономоны совершает без опаски шаг к монарху и низко кланяется тому, оказывая высшую степень уважения. -Большая честь оказаться в ваших владениях о наш король. Позвольте представиться мне, ученику Мономоны Наставницы и наследнику Архивов. Прозвали меня-Квиррел.- Сей голос так спокоен и любезен, что сам сосуд невольно и впервые содрогнулся. А движения столь расчётливы, словно были более дюжины раз отрепетированы и отточены под пристальным взором Наставницы. Призрак не находит более смысла пребывать на этом месте, а потому уходит прочь. При этом испытав нечто для себя новое. И о чём он не раз ещё будет жалеть и проклинать себя полсотни раз, а то и более за одни лишь сутки.

***

Проходят ещё дни, а то и более, но сосуд не может далее терпеть всё и вся. Тренировки даются всё сложнее, а истощение не даёт так прямо стоять на ногах нежели прежде до этого выходило. А на издёвки раздирает изнутри его желание отпором им ответить. В голову рыцаря прокрался разум для какого-либо рода дум. Есть воля и еле терпимое желание, дабы кричать и рвать голос от страданий и бессилия вновь и вновь. Он также рождён богом и пустотой, что заставляет его проклинать себя же самого день ото дня. Сосуд не идеален более и не быть ему идеальным ни при каких условиях никогда. Рыцарь чувствует, что надобно скрывать ему чувства, кои не дают покоя ни в отдых, ни в бодрствование. Ведь кто не идеален, тот не жилец, таковы правила монарха, такова жизнь его творений. Сегодняшний день роковой для сосуда, для монарха, для всего королевства в общей сложности. Последнее испытание, что должно положить конец страданиям изо дня в день, так предполагает рыцарь, но он ужасно просчитывается, как и все кто позади него, как и все жертвы правил короля. Это испытание ни что иное как путь боли. Дюжины комнат с сотнями преград. Одна оплошность и королевство потеряет нынешнюю надежду, на подмену которой возникнет иная в виде новой жертвы, в виде нового сосуда. При всём при этом вместе с разумом в голову призрака закралось желание быть живым, как монарх или его подданные. А вместе с волей к жизни возникла дикая зависть ко всему и вся, что не зависит от правил короля. Собрались монарх, его вельможи, грезящие да их ученики. Херра Зверь с дочерью своею и его величества, Мономона Наставница с наделённым умом учеником, Луриэн Хранитель с его прислугой, что талантами неописуемыми владеет. И все собрались дабы зреть за бедным рыцарем, что еле сдерживает дрожь пред ни коим образом неизбежной погибелью своею. Вот его конец и сгинет он в пучине бездны иль проткнут насквозь шипы панцирь из не то, чтобы прочного хитина. Теряться некуда ему уж более и начинает он первые шаги свои. То и дело раздаётся лязг верного гвоздя о смертоносные шипы. Если призраку доводится не затрагивать пилы, острее которых не сыщешь оружия в сим королевстве, они не замолкают и до пытки режут его слух. Он так устал, истомился почти можно сказать, что до смерти своей. Но испытанию не пришёл конец ведь, а комнаты всё протяжней и сложней. Это безумие доходит до такой величины, что едва ли не сломленный рыцарь танцует в буквальном смысле на шипах и без права на то, чтобы на худой конец дышать. А монарх весь напряжён, но готов в любой момент окликнуть стражу, дабы те убрали никуда не годного сосуда прочь с глаз всего живого в этом свете белом. Дабы тот пропал в пучине неизвестной, страха и страданий до конца времён всех. И вот это конец. Встал измученный сосуд в последнем коридоре, ухитряясь прямо стоять пред публикой, что созерцала испытание сие. Тем не менее это не конец всех его страданий. Один лишь взмах руки монарха и каролинги, что стояли в нескольких локтях на расстоянии от сосуда, приготовили изогнутые клешни, что были значительно больше нежели сам рыцарь своей величиною. Последняя битва, но сосуд не может и поднять своего верного гвоздя. Лязг оружия, раздался первый, приглушённый крик и поражение маленького рыцаря, что лежит вот на земле пред публикой и каролингами, что созерцали испытание сие. Монарх в яростном негодовании направился к своему горе-детищу, каролинги стоят смирно без права на малейшее движение. Прислуга Луриэна, что талантами неописуемыми владеет, молча наблюдает как и сам учитель. Совсем юная дочь Херры и монарха, в страхе спряталась за матерью своею. Наследник Архивов, Квиррелом, коего прозвали, с сожалением наблюдает за смертью ни в чём неповинного, маленького призрака. Монарх стоит пред погибающим без малейшего намёка на эмпатию. А бедный рыцарь встал на разбитые колени, сложив вместе руки и с мольбой смотря на создателя и публику. -Нет! Этого не повторится более ни разу! Я должен! Я исправлюсь! Дайте мне всего шанс! — Взмолился маленький призрак. Собравшиеся молчат. Прислуге безразлична судьба обычного сосуда. Херры дочь прячется за матерью. Архивов наследник не в праве встревать, даже если сердце в крови захлебнётся. Каролинги просто стражи. Вельможи следуют по плану короля. А про монарха ничего и более сказать нельзя. -Стража! Уносите его с глаз моих долой, прямиком в пучину бездны! — Указ короля, взмах его руки и преданные всем сердцем каролинги хватают бедного рыцаря, что борется за свою жалкую в какой-то степени душонку. И вот маленький, в некотором смысле герой стоит на краю бездны. На краю места, что его породило и кое его и погубит, навсегда затушив бледный огонёк в его полых глазах. Его заставляют ступить вперёд. Душераздирающий крик эхом раздался от стен бездны, стихая с каждой секундой. И на этом жизнь очередного дефектного сосуда прервана, как они считали, но кое далеко не является истиной их обольщений.