Не быть идеальным

      Уже в кой раз да к необъятному для рыцаря счастью, одиночество прибегло к секундному отступлению. Хорнет, родненькая объявилась вновь и судя по настрою не желает предавать его один на один с взвывающим о подмоге Халлоунестом. Сему факту маленький призрак был несказанно рад и в то же время от всей души благодарен сестрёнке. Он никоим образом не хотел разрывать этих объятий, желал в каком-то смысле слова умереть здесь и сейчас, дабы пред смертью в мир грёз с ним устремились лишь приятные чувства. Но эти желания просто поддастся забвению вместе с множеством других, затерянных дум и воспоминаний.Он обнимал, утыкаясь в алое словно кровь павшего странника, дабы не было видно навернувшихся слёз от дикого счастья и облегчения. Он не будет в одиночку вновь, лишь это он с радостью твердит себе в своём же разуме, пока родные, тёплые руки лишь сильнее прижимают к родненькой, так знакомо. Как бы он не был против, следовало отпрянуть, как рыцарь и поступил, тут же протерев от слезинок уже заспанные глазки, подняв их на родненькую. Но когда он лицезрел выражение её лица, его сердечко сжалось. Жалость. Именно жалость читалась на лице Хорнет. Ни в чём не повинный воин словно в один лишь в жалкий миг лицезрел пред очами горестный взгляд странника без маски во дворце Белом да сострадательный тон даже со стороны стражей, кои обычно долго не держали службу королю, ведь были казнены за дезертирство. Несчастный понимал с какой стати на лице сестрёнки появилась сия жалость. Настал этот день и возможно даже час, что станут последними для душонки маленького призрака. Совсем вскоре произойдёт роковое мгновение, когда последняя капелька пустоты впитается в землю, когда никто более не почувствует еле слышное сердечко, когда тельце творения бледного монарха станет единственным, что останется в мире яви. Но к чему печали? К чему скорбеть, ведь есть те грёзы. Но есть один нюанс. Творение, у коего непочатый край храбрости и безрассудства, после битвы со всевышней богиней забытого света и не пойдёт следом за своими братьями иль к грёзам, ведь даже его жалкая душонка сгинет в пустотном небытие, словно никогда и не было его. Хорнет не могла и словечка вымолвить, настолько и её душа уже скорбела про родной крови, она взяла лишь руку робевшего сосуда и направилась в сторону храма. Храм Чёрного Яйца, именно так и назывался храм в коем рыцарь повстречал самого близкого для себя жука и где повстречает старуху с косой в виде запечатанного внутри да не менее несчастного творения.       Как же долог и мучителен для изнеможенного рассудка путь к злосчастной гробнице собственного брата. Минуты тянулись долго как никогда, даже в миг признания в водной темнице под именем Голубое озеро время стремительно пролетало в сравнении с нынешним. Рыцарь шарахался от каждого, пусть даже еле слышного шороха, каждый раз крепче сжимая лапку Хорнет, что неспешно шла рядом и похоже желала, что бы храма и не существовало вовсе. Как и треклятого света забытого правителя. Но несмотря на вышесказанное, если не было бы янтарной чумы, сосуд никогда бы не распахнул большие по сравнению со всей головкой очи. А если посмотреть на ситуацию по другим углом то, маленький призрак и не мучился бы всю свою жизнь. Труднее ситуации порой и не придумать. Как бы дочь монарха да его творение не молились, как бы они не оттягивали сей момент он всё таки наступил. Храм Чёрного Яйца, глядя на который словно видишь гримасу пытки, пока словно сердца погибших от янтарной напасти бьются опухоли на чумных лозах, что прорастают из вековых стен. Гробница, от которой мурашки доводят тебя до дрожи, а душа взвывает, дабы ты унёсся прочь так стремительно, как только мог. Две родные души ступили на порог храма, затем подошли к середине его. Ранее тут красовалась покрытая пылью печать с масками. Ранее тут всё было окутано пеленой тайн и загадок, что так и молили, дабы их как можно ранее разрешили. А рядом в те не самые далёкие времена стоял странник, коего маленький призрак не знал ещё. Как же горестно, что не существует на свете белом амулета, кой мог повернуть лишь время вспять. Халлоунест прекрасное, удивительное место полное всякого рода чудес, но такого ни здесь, нигде не сыскать. Рыцарь хотел продолжить путь, как обратил внимание на сестрёнку, что остановилась, совестно созерцая пол. -Я впечатлена тобою. Ты много пережил и умудряешься оставаться таким же сильным. Ты смог фактически в одиночку сломать печати, что казалось невозможным. Но хоть наши души и родны я не пойду с тобой, то место для подобных тебе, а меня печати лишь иссушат- Кое как да через силу пролепетала последние слова часовая в каком-то смысле слова всего королевства. Она бы помогла и не задумываясь, но просто-напросто не способна, возможно. А может ей овладел страх, как в какое-то время овладевал странником иль в сей час рыцарем. Маленькому призраку стало лишь страшнее. Он устремился поодаль от сломанных печатей и вновь обнял сестру, в который раз оттягивая судьбоносный для всего королевства момент. Но это не продолжалось долго, вопреки его подсознательным желаниям. Ни в чём не повинный сосуд отпрянул от дочери монарха и Хэрры Зверя да устремился прямиком к свей смерти. Он не оглядывался, не потому что он не хотел, а потому что опасался одуматься. Вокруг была лишь тьма, точно такая же тьма ждала маленькую тень при окончании всего и то, одержит ли сосуд победу иль нет не играло и малейшей роли. Во время каждого слепого шага рыцаря, пол покрывался до боли в душонке знакомыми ему символами и размытыми очертаниями, кои он повстречал ещё при рождении и кои встречает пред погибелью своею. И вот сломанные врата, из которых устремлялся прочь янтарный туман, рассеиваясь в воздухе словно дым от свечи на могиле Земель Упокоения. Из своеобразной арки прорастали стенами густые лозы вместе с треклятыми волдырями рыжего света, глядя на которые казалось, что они лопнут при малейшем прикосновении и высвободят заразу наружу. Как же несчастный рыцарь пребывал в ужасе за свою жалкую душонку, но он бежал напролом вперёд, ведь понимал, что если остановится, то развернётся и устремится прочь. Стоило ему ступить на своего рода арену, как путь назад был преграждён некими вратами.       Маленький призрак в секунду осознал где он и нежданно-негаданно почувствовал на себе чужой взгляд, а если быть точнее, взгляд родной и такой же несчастной как и он души. Полый Рыцарь, окованный вековыми цепями, что защищены последними крупинками преданности королю хоть и погибших грезящих, даже после своей окончательной гибели их сила всё так же сдерживала сосуда якобы без изъянов. План беспощадного короля был идеален и продуман, но как бы не так, и в сей момент демонстрируется ужасающий эффект бабочки во всей его красе. Полому Рыцарю, что последним творением являлся, фортуна повернулась лицом и он смог вытерпеть последнее да роковое испытание, на коем полегла другая тысяча несчастных творений. Но несмотря на вышесказанное у него был один значительный изъян. Страх. Наслышавшись разглагольствований радостных слуг да стражей о том, что янтарная чума окажется поражена ценой одного лишь Сосуда, кой будет в храме гнить явно никому не нужный, Рыцарь впервые испытал чувство. Чувство паники и скорби над своей же душонкой. Но в то же время ему некуда было деваться. Покажешь хоть малейшие признаки присущих всему живому эмоций, как уже окажешься на дне пучины бездны в окружении братьев да сестёр. А если продолжишь держать рот на замке как делал до этого, будешь лишь заживо гнить в треклятом храме. Как бы то ни было, в тот момент его интересовала сохранность своей жизни. Далее лишь свет, однако не в конце туннеля, а прямо в твоём изнемогшем рассудке. Далее цепи, коих крепче не найти, что холоднее льда и не дадут хоть шевельнуться по прошествии десятилетий. Далее одно лишь одиночество в яви мире, пока забытый свет в паре со своим правителем пытается вырваться наружу из ненавистных ему грёз. И это практически удалось. Маска Полого Рыцаря дала слабину и вместе с ней трещину, описывать произошедшее далее нет ни единого желания, ведь всё и вся и так наслышаны о павшем королевстве.       Маленький призрак оцепенел пред своим же братом и при всём при этом полностью осознавал, что живым отсюда вряд ли кто из них уйдёт. Он быстренько окинул взглядом комнату гробницы, что послужит им ареной и ринулся к цепям, начиная нещадно разрубать каждую, что сдерживала Рыцаря не одно десятилетие, кои он провёл в одних мучениях. Как же горестно, печально, что большая половина жизни ни в чём не повинного существа была проведена во мраке забвения, а вторая меньшая была окутана страхом, кой ни одна душа и не думала унимать ни на один лишь жалкий миг. И вот цепи были кое-как обрублены и измученный свалился на колени, что словно были готовы начать гнить от малейших повреждений. Полый Рыцарь поднимает с земли изношенный временем гвоздь, как и всё в сим королевстве, да издаёт пронзительный до глубины души рёв, сдирая остатки голоса и заставляя Хорнет в храме сильнее сжать верную свою иглу. Маленький призрак еле устоял на тонких, словно пара спичек ножках и не успел толком опомниться, как на него накинулся собственный же брат, что находился под забвением света бывшего правителя. Как бы кто ни смотрел, в каком-то смысле слова битва была более чем честной, ведь несмотря на свои габариты, Полого изнутри сжигала злосчастная чума, что явно не лучшим образом сказалась на сохранности панциря измученного. Но во благо всего Халлоунеста маленький призрак был в значительной степени быстр и уворотлив, а потому юркнуть в сторонку от очередного удара Полого Рыцаря ему не составляло больно великих усилий. Это сражение было ни на жизнь, а на смерть, каждый из бьющихся не давал сопернику форы хоть на жалкий миг даже. Маленький призрак проговаривал в своём же разуме себе же, что он должен положить конец мучениям королевства и поднять его с колен, что он сражается не только лишь за тысячи спасённых жизней, но и за душонку странника, что томится в водяной темнице. Забытая богиня света, сдирая голос, велела затушить огоньки пустотных глаз сосуда, словно пламя у свечи, без каких-либо проблем. А Полый её слушает, слушает да повинуется. Но к огромнейшему негодованию лучезарного правителя, измученный словно начал вспоминать, глядя на собрата. Кто же он такой? Почему сражается? Кто же такой я? Ответы на эти вопросы всплыли быстрее, нежели погибло королевство под гнётом света что янтарный. А ответ как стоит в сей момент поступить Полому, воссиял ещё быстрее. Думы о сохранности панциря в секунду перестали его тяготить и вновь он издал оглушающий свой рёв, вознеся изношенный временем гвоздь и вонзив в своё бренное тело. Повторяя этот болезненный процесс раз за разом и не щадя себя же, не обращая внимания на боль так сильно, как он мог, благо это удавалось в какой-то степени. А маленький призрак смотрит, глядит да ужасается, еле стоя на ногах. Он сего не заслужил никак. Но для Полого Рыцаря это лучший в сей момент исход, когда страданиям его придёт конец хоть и печальный. Последний удар, последний рёв, как вдруг от стен храма раздаётся словно гром среди ясного неба возглас родной его сестры. Ни один сражающийся не успел и глазом хоть моргнуть, как Полый вот уже окутан серебристой нитью, а в его маску вонзается верная игла часовой Халлоунеста. И в другую же секунду, маленький призрак в характерной для него манеры не задумался и крепко сжал в руке треклятый гвоздь грёз да нанёс удар. Храм окутала ослепительная вспышка, за ней мрак.

***

      Грёзы. Прекрасные, то и дело манящие беззаботной жизнью в своих тёплых туманах. Кто-то в сию долину держит крепкую веру, кому-то это кажется детскими байками, якобы дабы ещё неокрепшие умы не пускали в свой разум думы про кончину жизней. Маленький призрак поднимается, обращая взор пред собою на небесное светило. Рыцарь поднимает тяжёлую головку к верху и не теряя ни минуты, совершает восхождение на парящие платформы, что явно не являлись чудесами для мира грёз сего. Поднявшись на платформу в поднебесье маленький воин снимает со спины своей гвоздь, что когда-то принадлежал страннику без маски, да отпрянул от себя оружие, взывая к битве божество. И вдруг он лицезрел, что то светило и не солнце вовсе, а забытая богиня света собственной персоной. Секунда, всего секунда лишь одна и рыцарь летит вниз, а более чем всевышнее существо воссияло прямо вот пред ним, оглушая неистовым рёвом. Маленький призрак в ужасе, его пробирают мурашки до дикой дрожи, но деваться некуда и следует сражаться да за что не важно, нужно лишь ратовать здесь да прямо сейчас. Маленькая тень и божественный свет, коим владеет сама Лучезарность и каковы же шансы первого? Явно они не велики и кто-то бы уже готовился нести цветы на маленькую могилку такого же маленького и ни в чём не повинного сосуда. Однако, несмотря на это, его сильнейшей стороной является вера в свою победу, хоть она такая же невеликая как и сам призрак. А и вправду вдруг, вдруг выйдет да внезапно повезёт и всё будет хорошо!       Он устал и просто изнемог, он наносит удар за ударом, совершает один взмах верного гвоздя за другим, но сражение продолжалось. Испытание в дворце никоим образом не являлось последним и самым изнурительным для несчастного сосуда. Его финальное испытание совершается здесь и сейчас. В пару жалких секунд ему требовалось карабкаться по треклятым платформам из одного конца некой арены к другому, сдирая в пустоту коленки, дабы лишь нанести не более пары ударов сопернику. Но к большому удивлению даже для забытой богини, маленькая тень ещё не затухла под гнётом её света и настырно продолжает сражение, не жалея себя же. И вот в один удар да в одну секунду душонка рыцаря возликовала, но очень зря. Платформы нежданно-негаданно пропадали прямо из под ног, а пустота, что дрейфовала с самого начала лишь под ногами рыцаря, начала вознесение, окутывая мраком всё вокруг и подгоняя сосуда, коего пробирала насквозь страшная дрожь от банального страха за свой хрупкий панцирь. Он карабкается далее в поднебесье, коему в мире грёз ну нет конца, стараясь не обращать внимания на содранный в некоторых местах хитин, но это уже не удавалось нежели в самом начале, а оно и не удивительно. Маленькая тень совершает восхождение, боясь сгинуть во мраке, что её и породил, страшась быть затушенной лучезарным светом, но при всём при этом устремляясь к его владельцу. И вот заветный небосклон и лучезарная богиня света. Маленький воин еле находит остатки жалких сил. Но и они совсем в скором времени иссякнут. Наконец-таки. Наконец-таки был совершён последний взмах и за ним последний удар, что положит конец тирании лучезарного света и положит начало новому веку и совершенно новой жизни. А маленький призрак в ужасе, несмотря на то, что подсознательно он всё-таки возликовал в честь своей победы. Зависнув пространстве до этого никем недосягаемого помимо Лучезарности небосвода. Забытая богиня света уже летит в небытие мрака и бесконечной пустоты, и даже не вериться, что это конец, что она повержена так в какой-то мере просто. Но рыцарь уже не обращал внимания, когда неведомая сила, единственное что держало его от смерти сгинуть во мраке пустоты, исчезла. Маленький и ни в чём неповинный сосуд стремительно летит вниз и даже не успевая вскрикнуть. Казалось бы, какой же трагичный конец. Но как бы не так.       В этот самый час и в этот самый миг он не будет сложа руки наблюдать за смертью ни в чём не повинного сосуда, нежели тогда, как Белом Дворце он скрывался под предлогом, что права он уж не имеет. Он лишь ожидал момента, момента для хоть малейшей помощи и вот он здесь, сейчас. Странник хоть уже и без маски не имел ни права, ни желания оставаться на века в темнице водной и его душонка как и многие другие нашла упокоение в мире грёз. Квиррел разбежался и побежал так быстро как он только мог да рывком сорвался с обрыва, что вёл прямиком в никуда. И к огромнейшему для сосуда счастью, бывший наследник Архивов успел, сумел подхватить маленького воина и ухватиться за край одного из тысячи островков, что по сути являлись огрызками из яви мира. А рыцарь и не дышит на руках жука, зажмурив очи и не понимая, что же приключилось в сей момент, даже тогда, когда странник всё таки сумел взобраться на тот огрызок мира яви. Квиррел рвано выдохнул, ведь сам чуть не угодил в пучину пустоты и чуть ли не свалился, когда уселся наземь в попытках перевести дух. А маленький воин страшится, думая, что он уже поглощён мраком и практически начинал пускать слёзы, но его страх потихоньку стал рассеиваться, когда он почувствовал тёплую руку, что с трепетной осторожностью вытерла чернильно-чёрные слезинки. Рыцарь приоткрыл глаза, а затем и вовсе резко распахнул, отказываясь им верить, пока новые потоки счастливой горечи поступали к глазам. Он приподнимается, окидывая жука взглядом и настолько растерялся от счастья, что на щеках вновь появились пустотные дорожки, пока сосуд в панике лишь сложил руки перед собой. Бывший наследник Архивов пустил на лице чуть грустную улыбку, горечь которой была вызвана долгой разлукой да окутывает рыцаря в долгожданные объятия. А маленький воин всё так же страшится, что это всё один из снов и он проснётся на очередном богом забытом вокзале рогачей в полном одиночестве. Но как бы то ни было он ответил объятиями и зарылся в них посильнее, пока плечики невольно подрагивают от попытках сдержать плач. Он не верит, ну не верит просто-напросто и всё, но он так счастлив. -Квиррелл- Это единственное что смог выдавить из себя сосуд, всё сильнее прижимаясь к страннику в поисках долгожданной заботы, которую ему охотно предоставляли. Он проникается каждым действом жука, когда Квиррел аккуратно кладёт руку на затылок сосуда, словно боясь разбить его, то как бывший наследник Архивов чуть поглаживает хрупкую спину рыцаря, заставляя ком в горле последнего медленно но верно отступать. В грёзах нет места смерти иль негодованию от холода иль мрака, есть лишь нескончаемый день, который не закончится никогда и ни за какую плату. И это можно посчитать в высшей степени наградой за все те испытания и трудности, через которые пробирались наши герои и что им явно удалось. Покой, покой о котором они могли лишь мечтать он здесь и никуда не денется никогда и ни за какую плату. Кто знает как долго они ещё так были заключены в объятия друг-друга, а им и не важно, ведь они разом желают, чтобы это продолжалось целую вечность и они это заслужили. Маленький призрак уже прекратил слезить и светился довольной улыбкой, то и дело лишь сильнее ластясь к страннику, вызывая у него короткие и до детской невинности добрые смешки, пока рыцарь сам тихо хохочет под несуществующий нос. Их влекло быть лишь всё время рядом, дабы поскорее возместить деньки разлуки. В какой-то момент казалось бы нескончаемые ласки прекратились, когда сосуд мог ощущать заботливую руку Квиррела на своей щеке, что заставило его замолкнуть и лишь неотрывно смотреть на странника. Жук не желал каким-либо образом пугать юркую тень, странник лишь прильнул губами к устам призрака, не разрывая поцелуй ни на один жалкий миг. А сосуд и не отпрянул, а стал лишь подыгрывать Квиррелу, прильнув к нему посильнее. И хоть грёзы по сути дела представляют собою вечное блаженство, поцелуи не могли длиться нескончаемо, а потому его пришлось разорвать. -Я же велел тебе так не поступать!- С явным сарказмом высказался рыцарь, толкнув жука на редкий огрызок травы и тот окончательно упал, притянув за собою сосуда, что радостно заливался звонистым смехом. Как вдруг ни с того ни с сего маленький призрак поднялся и устроил своего рода побег от Квиррела, пробегая по возникающим в буквальном смысле слова под ногами отрывкам земли и добегая до следующего острова, пока жук, что в сей момент полон сил, уже бежит за ускользнувшим, шуточно вопя остановиться. Погонка не продолжалась очень долго и призрак, взобравшись на не самую высокую гору на одном из тысячи островов, смотрел вдаль без возможности оторвать взгляду. Квиррел в горем-пополам подоспел до своего спутника бывших странствий и затормозил, неотрывно и в какой-то степени озадаченно созерцая его. -Квиррел! Ты только взгляни на это!- Воскликнул маленький воин, кое-как схватив странника за руку и вновь затормозив на краю обрыва, пока у жука вот вот и отвисла бы челюсть. Их взору предстал дивный мир грёз, что был расположен далеко от входа в его мирок. Тысячи колоссальных размеров вырезок из мира яви, что редко разрывались меж собою. Некоторые из них были любо знакомы, а некоторые виделись впервые в жизни и так и взвывали о том, дабы их поскорее исследовали и постарались разгадать их историю и происхождение! Квиррел без каких-либо сомнений пустил на лице счастье в виде улыбки и приземлил руку на предплечье рыцаря, кой устроил свою головку на несуществующем плече жука. -Кажется, что у нас ещё полным-полно работы. Верно, малыш?- С частичкой восхищения поведал странник своей самой близкой персоне, попутно радуясь их сложившемуся настоящему. И оба улыбаются и оба счастливы, как прекрасно и до одури беззаботно. Настолько, что даже не верится. Квиррел чуть отпрянул от маленького воина и протянул ему руку, а сосуд без капли раздумий подал свою небольшую лапку, уже следуя за жуком. Две ничем не разрывные души устремились вместе в сторону новых приключений и свершений. Прямиком на встречу к новой истории иль к повторению старой, к передышкам вместе где-то в тихом уголке в котором их ничто не побеспокоит. Мир грёз у каждого он свой, но эта парочка была до такой глубины сердец привязана друг к другу, что смогли воссоединиться в своём, собственном мирке. Это ли не чудо?

***

      Мрак начинал стремительно отступать, освобождая тусклое освещение впредь без янтарного свечения в каждом уголке. Битва закончена и словно в пару жалких секунд янтарная чума отступила, оставив лишь остатки треклятых да завядших лоз, что и малюсенькой букашке навредить не смогут. Хорнет очнулась словно ото сна и первым делом после пробуждения, схватила верную иглу и придвинула её к себе поближе, с горем пополам поднимаясь на уставшие ноги. Она отошла от неглубокой дрёмы и первое что она могла почувствовать, это дикая горечь. Одной несчастной оглядки было предостаточно, чтобы обнаружить его. Масочка несчастного сосуда, что была словно из чистейшего фарфора, но в сей момент являлась расколотой с феноменальной точностью ровно пополам, пока остатки пустоты стекают с её обрубков, оседая на поверхности земли капельками как у губительной ртути. Дочь Хэрры и монарха устремилась к половинкам масок, кое как скрепив их вместе и заключив в объятия, в миг роняя на неё появившиеся словно из неоткуда слезинки.       Халлоунест в не самом стремительном темпе вставал с колен, ведь как только по округе начала расходиться чудеснейшая новость о свержении янтарной чумы с правления королевством, жившие когда-то там жители стали возвращаться в свои старые домишки, хоть это и занимало немалое количество времени и сил. Потихоньку оживал Грязьмут, в котором с дикой редкостью раздавались чьи-либо разговоры иль возня, но всё таки раздавались. Затем к уже не такому уж и увядающему городу Присоединилась и столица, где не в самой быстрой степени, но восстанавливалась прежняя жизнь. Оживлялись улочки, на которых можно было встретить весёлые компании жуков на прогулке или парочку влюблённых, что неспешно шли до дома, скрываясь от нескончаемого дождя под одним зонтом. Гляди скоро и вовсе на трон взойдёт новый король, что лишь ускорит процесс лечения по сей день хромающего Халлоунеста. А на берегу Голубого озера можно было увидеть гвоздь странника, который когда-то давно расхаживал с маской наставницы на своей макушке. А рядом с гвоздём лежит масочка несчастного сосуда, что была словно из чистейшего фарфора и половинки которой с присущей девичьей аккуратностью были связаны чуть серебристым шёлком. Вокруг них обрастают лозы нежных цветков прямиком из Садов Королевы, цветки были настолько белы, что словно сияли, блистали нежным огоньком. Прибывшие жители в Халлоунест были поражены их историей, что они услыхали лично из уст Хорнет, что временно принимала новых поселенцев в старое королевство. Её даже хотели провозгласить новой королевой Халлоунеста, но планы с грохотом провалились, когда часовая пропала без вести и по королевству в считанные дни начали расходиться слухи и сплетни. Кто-то повествовал, что дочь монарха и Хэрры Зверя сбежала под страхом ответственности, а кто то восклицал, что она похищена. Но правду само собой никто не знал, а потому был большой потенциал вешать друг другу лапшу на усики, что было в значительной степени характерно для некоторых жуков. Как бы то ни было, жители королевства в силу своей благодарности взяли в традицию регулярно возносить нежные цветы на своего рода памятник двух героев и так же линейно иль не очень вспоминать да пересказывать их историю. Начинали даже ходить слухи, что масочку сосуда никто и не возносил к гвоздю бывшего наследника Архивов, а она там сама ни с того ни с сего оказалась, словно по собственной воле. И при чудесах королевства, в это невольно начинаешь верить. Помимо всего сказанного, хоть маленький призрак да бывший наследник Архивов существуют лишь в грёзах, они здорово наследили в мире яви и их несомненно запомнит каждый да на всю жизнь.       И на этой ноте можно спокойно завершить эту историю, которую можно спутать со сказкой, не прилагая к этому абсолютно никаких усилий. Но порой и сказки являются явью. Это ли не чудо? Определённо так и есть.