***
Эмма плюхнулась на постель ничком, зарывшись лицом в подушки. — Ужасная неделя! — простонала она, пожаловавшись на жизнь встревоженной Мэри Маргарет, присевшей рядом с ней. Мэри Маргарет нежно погладила ее по плечу, стараясь не перешагнуть ту границу, которую в отношениях с Эммой переходить было категорически нельзя, иначе та замыкалась в себе еще больше, — демонстрировать жалость или слишком сильно давить, требуя откровений. — Что случилось, дорогая? — робко спросила она, не особо надеясь, что Эмма хоть что-нибудь ей расскажет. Эмма пожала плечами и пробормотала что-то бессвязное, но затем тут же исправила свою оплошность — не хотелось обижать ранимую Мэри Маргарет, а еще ей нужен был совет. И, желательно, не от заинтересованного лица. — Все дерьмово, — вынесла вердикт Эмма и уселась на кровати, прижав одну из белоснежных подушек к животу, словно стараясь защититься. Мэри Маргарет сочувственно взглянула на нее и, приобняв Эмму за плечи, укутала их обеих в темно-синюю шаль. Эмма осторожно положила голову на плечо Мэри Маргарет. Ей хотелось кричать. Она запуталась и не знала, что делать. А главное — с кем поделиться этим. Явно не с Рони, которая только и делала, что осыпала Эмму оскорблениями всю эту неделю, будто лепестками роз, пытаясь вытрясти из нее подробности, которыми та не спешила с ней делиться. И точно не с Дэвидом, который при одном упоминании о Киллиане принимался засучивать рукава и озираться по сторонам. У нее еще оставались Генри и Руби, но первый казался Эмме слишком наивным, а вторая — слишком спонтанной. К тому же способность Руби хранить секреты можно было описать просто: «Знали двое — я и город». Если уж Руби что-то узнавала, вскоре эта новость, которая, естественно, никогда не являлась тайной, которую нельзя было разбалтывать, долетала до всех жителей Сторибрука, которым Руби с нескрываемым энтузиазмом пересказывала одну и ту же историю. Всю неделю Эмма пыталась обрести равновесие и заставить себя смотреть на происходящее с прежней долей скептицизма, но с каждым разом это становилось все труднее. Дойдя до пика безысходности, она решила наведаться к Арчи, чтобы посоветоваться с ним. Но в последний момент спасовала. И, так и не набравшись смелости и не постучав в его дверь, поспешила ретироваться. Делая попытки реанимировать рассудительную и категоричную часть себя, Эмма пыталась сформулировать свои мысли на бумаге. Ей казалось, так будет проще. Но, забрасывая очередной смятый пустой лист в корзину, она осознавала, что еще одна ее попытка разобраться в собственных чувствах и мыслях была бессмысленной. Казалось, все было против нее. Встреча с Сидни и обсуждение совместно нарытых фактов совершенно не помогли ей вернуться в прежнее русло. — В больнице говорят, что нужные и лекарства появляются примерно раз в месяц, — Сидни переплел пальцы рук между собой и, кивнув официанту, поставившему на стол две чашки с горячим кофе, неспешно продолжил рассказывать, глядя на сдвинутые брови Эммы. — Кто их приносит — тайна за семью замками. Но, что интересно, — добавил он, заметив, как дернулась челюсть Эммы, — кто-то покупает лекарства для одиноких и тяжело больных людей. — Не факт, что это все делает Джонс, — резко осадила его Эмма, которой не понравилось то, что откопал Сидни. Она с громким стуком поставила стакан с кофе на столик и скрестила руки на груди. — Мы можем лишь предполагать, — спокойно Сидни, никак не отреагировав на ее выпад. Эмме стало стыдно — чуть не сорвалась, теперь она ведет себя совсем как Рони. Поэтому, стараясь исправиться, Эмма искренне извинилась перед немного растерявшимся Сидни. Хоть она и не хотела верить его словам, ей все же пришлось согласиться, скрепя сердце, — у нее не было никаких доказательств, которые могли бы все опровергнуть. Но все же, по-прежнему наблюдая за Киллианом, она не могла не признать: он не такой плохой, каким хочет казаться. Нет, конечно, Эмма не могла отрицать, что он ведет себя, как полный придурок, но, как утверждал Сидни: «За масками, что мы носим, все мы не такие, какими хотим казаться». И Киллиан Джонс и правда был другим — не таким наглым, заносчивым, самодовольным и высокомерным. По крайней мере, он делал для жителей Сторибрука добрые дела, совершенно не афишируя, что бескорыстные поступки принадлежат именно ему. Например, когда сильный ветер разрушил вывеску у кафе-гостиницы вдовы Лукас, он, насвистывая под нос раздражавшую Эмму песню, починил все впотьмах. Когда на следующее утро Руби с ее бабушкой пытались найти таинственного доброжелателя, Эмма, не отходившая все это время от помощницы и ее бабушки, приготовилась к пафосному появлению Киллиан, стоявшего среди толпы, но он скрылся сразу же, как только увидел, что вдова Лукас довольна его работой. Через несколько дней Киллиан, соблюдая ту же анонимность и нагло пользуясь принципом внезапности, заменил стекло в витрине у Марко (владельца местной мастерской), которое разбили маленькие хулиганы. Он же провел с мальчишками поучительную и вполне тактичную беседу. Эмма, спрятавшаяся тогда за деревом, удивилась, как легко ему удалось найти общий язык с командой местных сорванцов. И, к ее огромному удивлению, они его послушали. Эмма поймала себя на мысли, что если бы разговаривать пришлось ей, она, наверное, бы долго подбирала слова. А чудеса все продолжались и с каждым днем она натыкалась на что-то новое, выбивающее ее из колеи. Например, Эмма ужасно удивилась, увидев, как мистер Голд, прогуливающийся со своей неизменной тростью, слегка прихрамывая, остановился недалеко от Киллиана, сидевшего в парке на лавочке и наблюдавшего за закатом, и, подойдя к нему, сел рядом с ним. О чем они разговаривали Эмма не знала, но, судя по улыбкам на лицах, могла предположить, что беседа была дружеской, в этом ее убедило их рукопожатие и то, как они друг другу кивнули на прощание. Некоторые подробности знакомства Киллиана и «Чудовища» она разузнала у Белль, которая охотно рассказала ей о том, что он — старый друг их семьи, приятель пропавшего сына Голда. Эмма тогда жутко изумилась — она и подумать не могла, что у мистера «Чудовище» был ребенок. Но, что ошарашило ее больше всего, так это то, что Киллиан дружил с этим мальчиком. Она и представить не могла, слушая рассказ Белль о том, что когда-то давно именно Киллиан помог им пережить утрату. Еще больше Эмма удивилась, узнав, что все эти годы Киллиан и «Чудовище» безуспешно пытались отыскать Бея — так звали сына Голда, словно провалившегося сквозь землю. Несколько дней после разговора с Белль она была в смятении — ей нужно было выговориться хоть кому-нибудь. И, желательно, тому, кто не стал бы над ней смеяться, или восклицать, как Рони: «А я ведь говорила вам, мисс Свон!». Эмма и не сомневалась, что ее высочество именно так и скажет. И, если честно, ничто на свете не коробило ее больше, чем пресловутое «мисс Свон», но поделать с этим она уже ничего не могла — в этом случае «Злую Королеву» невозможно было переупрямить. — Если ты хочешь, мы можем поговорить об этом, — мягко проговорила Мэри Маргарет, от которой не укрылось, что Эмму что-то гложет. Она предлагала свою помощь с неугасающим энтузиазмом каждый раз, не сомневаясь, что Эмма, скорее всего, откажется. Не любила она откровений, а от серьезных разговоров и рассказов о себе предпочитала сбегать, поспешно меняя тему. — Хочу, — неожиданно согласилась с ней Эмма, крепко обнимая ее в ответ. Мэри Маргарет изумленно вскинула брови. В последнее время она находила поведение Эммы немного странным. Эмма стала больше доверять ей и Дэвиду, немного рассказывать о том, что ее беспокоит, о терках с Голдом, с которым она никак не могла ужиться. А еще Эмма недавно кивнула в магазине Киллиану Джонсу, махнувшему им рукой, но не ставшему приближаться. И вот это пугало Мэри Маргарет больше всего — Эмма, внезапно проявившая дружелюбие к Киллиану, — противоестественное явление. Все в городе знали, что если кто-то и ненавидит его больше всего на свете, так точно их шериф. — Я не понимаю, Эмма… — Мэри Маргарет немного виновато взглянула на нее и закусила губу. Эмма грустно ухмыльнулась. Еще бы. Она и сама едва ли могла себя понять. Ей бы хотелось, чтобы кто-нибудь вроде Арчи разобрался с ее мыслями. Но она была слишком осторожной и гордой, чтобы кричать, умоляя о помощи. Поболтать по душам с Мэри Маргарет намного проще, чем явиться на прием к психологу и честно выложить специалисту о своих проблемах. — Скажи, — осторожно начала Эмма, крепче обнимая Мэри Маргарет, словно опасаясь, что она уйдет или передумает, — ты когда-нибудь меняла свое мнение о человеке, наблюдая за ним? — она напряженно затаила дыхание, дожидаясь ответа. Мэри Маргарет тепло улыбнулась и погладила Эмму по голове, совсем как маленького ребенка. — Конечно, — выдержав небольшую паузу, ответила она. Эмма резко вскочила, выпутавшись из шали, и крепко схватила ее за руки. Кажется, она нашла решение своей проблемы — Мэри Маргарет точно знает, что нужно делать. Добродушная Мэри Маргарет, испугавшись за Эмму, не на шутку заволновалась и попыталась узнать, что же так гложет ее. — Дорогая, я все еще не… — начала было она, но Эмма не дала ей договорить. — И что ты сделала? — торопливо перебила Эмма, которую волновал не сам процесс, а результат. Она крепче сжала руки Мэри Маргарет, испуганно распахнувшей глаза. Смутившись, Эмма запоздало ослабила свою хватку — у Мэри Маргарет слишком нежная кожа, вдруг останутся синяки. — Ты изменила о ком-то свое мнение? — осторожно спросила Мэри Маргарет. Эмма ухмыльнулась. Сюда бы Рони, уж она-то бы мигом развопилась и, обвинив ее во всех смертных грехах, вытрясла все подробности. Мэри Маргарет же, не догадываясь о мыслях Эммы, настороженно смотрела на нее, не говоря ни слова. И неудивительно — Эмма проявила слишком много ненужных эмоций. Эмма могла ручаться — наверняка Мэри Маргарет уже обо всем догадалась. — Не совсем, — уклончиво ответила она, опасаясь последующего скоропалительного разоблачения. Но ей повезло — Мэри Маргарет и понятия не имела, о ком они говорят. А если и предполагала, то предпочитала держать свое мнение при себе. — Милая, — улыбка заискрилась на губах Мэри Маргарет, ласково заключившей лицо Эммы в свои ладони. — Это же очень здорово, ты увидела лучшее, что есть в человеке. Эмма нахмурилась. И как только Мэри Маргарет догадалась о том, что она увидела хорошее? Хотя, зная ее, до сих пор верившую в то, что в мире еще остались добро и справедливость, можно было этому и не удивляться. — Возможно, — ушла от прямого ответа Эмма. И повторила свой вопрос, переформулировав его. — Так как ты поступила тогда? — Приняла все так, как есть, — понимающе проговорила Мэри Маргарет, догадываясь, какого рода проблемы возникли у Эммы. Смущенно взглянув на нее, она неуверенно улыбнулась, надеясь, что хоть как-то смогла помочь. — А кто это был? — поинтересовалась Эмма, смекнувшая, что затрагивает достаточно щепетильную тему, но все равно допытывалась, надеясь на откровенный разговор. Пора бы уже. Они с Мэри Маргарет давно толком не разговаривали. И текущая обстановка располагала к раскрытию старых секретов и тайн. Мэри Маргарет вспыхнула и покраснела, ее щеки залил ярко-розовый румянец. Она прижала руки к лицу, видимо, надеясь его остудить. — Дэвид, — созналась Мэри Маргарет. — Сначала он мне не понравился, — добавила она. — А потом показался замечательным человеком. Эмма выпучила глаза, не обращая внимания на рассмеявшуюся Мэри Маргарет, которую позабавила ее реакция. — Я думала, у вас все было идеально с самого начала, — с долей сомнения в голосе протянула Эмма, прищурившись. — А как так получилось? — удивительно, почему она никогда не спрашивала у Мэри Маргарет об этом раньше. Ответ пришел сам — всему свое время. Наверное, этому было суждено случиться именно сейчас. Эмма едва не фыркнула — тоже ей, очередной знак. Чертов фатум! — Мы встретились не при лучших обстоятельствах, — печально проговорила Мэри Маргарет, заметив искреннее изумление на лице Эммы. — Мне тогда пришлось уйти из дома, — произнесла она вполголоса. — Я долго скиталась по городу, надеясь найти свое место, а потом познакомилась с Лероем… и его друзьями, — Эмма слушала ее, приоткрыв рот. Она и подумать не могла, что у Мэри Маргарет за спиной такая печальная история. Мэри Маргарет всегда производила впечатление до одури правильного и домашнего человека. С трудом верилось, что когда-то она была оторвой и выживала на улицах города. — А потом я столкнулась на улице с Дэвидом. Если точнее, угодила в его ловушку, — закончила Мэри Маргарет, тихо рассмеявшись. Она выглядела немного смущенной. — Ловушку? — недоверчиво переспросила Эмма. Происходящее все больше смахивало на сказочный сюжет. Генри было бы где развернуться. Эмма до последнего надеялась, что Мэри Маргарет говорит образно, но ее ожиданиям не суждено было сбыться. — Да, — подтвердила Мэри Маргарет и погладила Эмму по щеке. — Мне тогда были нужны деньги. И я украла у него кольцо для его невесты, — с горечью произнесла Мэри Маргарет. Подобное признание немного подкосило мировоззрение Эммы. Оказывается, даже у хороших людей, которых она считала примерами для подражания, есть то, о чем явно не стоит разбалтывать общественности. — Ты шутишь! — отказываясь верить ее словам, потрясенно воскликнула она. Вскочив на ноги, Эмма принялась расхаживать по комнате. Вся эта история никак не укладывалась в ее голове. Знакомство Мэри Маргарет и Дэвида она представляла совершенно по-другому: они сталкиваются случайно в парке или, например, он, как истинный джентльмен приходит ей на помощь, отыскивая чью-нибудь потерявшуюся кошку. Но жизнь распорядилась иначе. Эмма мельком взглянула на Мэри Маргарет, старавшуюся не смотреть на нее и изучавшую витиеватые узоры на ковре. — Поверить не могу, что все было именно так! — Эмма с трудом перевела дыхание и задалась рядом извечно волнующих ее вопросов: «Если уж у Мэри Маргарет есть запятнанное прошлое, какой смысл тогда осуждать Киллиана или Рони?» Темные пятна в биографии есть у каждого, даже у нее. Похоже, необходимо принять, а главное — осознать, что история Мэри Маргарет — это не выдумка. — Ты, должно быть, шутишь? — потрясенно вслух высказалась Эмма, засунув руки в карманы штанов. Она застопорилась, размышляя об услышанном. «Быть такого не может!» — упрямо твердила себе она. — Нет, Эмма, — резко ответила Мэри Маргарет. Эмма вздрогнула и обернулась — Мэри Маргарет встала и смотрела на нее, видимо, наскучило пялиться на ковер. В глазах Мэри Маргарет мерцали стальные искры, волевой подбородок был высоко вздернут, а осанка выглядела практически королевской. — Я не отрицаю, что вела себя не самым лучшим образом, — металлическим голосом отчеканила она. Эмма поежилась — а они с Рони случайно не родственники? Удивительное сходство. Разве что Мэри Маргарет нравилась Эмме намного больше, она хотя бы не поддевала ее ехидными высказываниями через каждые пять минут и не называла «мисс Свон», когда хотела задеть. — И я сожалею, что тогда вела себя подобным образом. Но, надеюсь, мне удалось хоть немного исправиться… — Мэри Маргарет скрестила руки на груди и смотрела ей в глаза, не мигая. Эмма выдержала ее тяжелый взгляд, прожигающий нутро, с достоинством. И не сдалась, лишь слегка сощурила глаза — единственная маленькая слабость, которую она себе позволила. — Это мое прошлое, Эмма. Оно принадлежит мне. Это та часть меня, от которой я никогда не смогу избавиться, — закончила Мэри Маргарет и тут же утратила свой боевой настрой. — Извини меня, — она тяжело вздохнула, ее плечи поникли. Она села на кровать и принялась складывать плед, стараясь не смотреть на нее. Эмма, сообразив, к чему все свелось, поспешила убедить Мэри Маргарет, что ее рассказ никак не повлиял на их дружбу. Она молча подошла к ней, присела и, взяв ее за руки, произнесла: — Я понимаю тебя. И не буду осуждать. Обещаю. Нужные слова быстро нашлись. Эмма сказала их так искренне и проникновенно, что сама удивилась своему таланту — она и не подозревала, какой потенциал был заложен в ней. — Спасибо, — по щекам Мэри Маргарет скатились непрошеные слезы. И она, расчувствовавшись, крепко обняла Эмму, не пытающуюся сопротивляться. Эмма молча погладила Мэри Маргарет по спине. Иногда каждому нужен человек, который не станет ни в чем обвинять. Она вспомнила о Рони. Начало неплохое — ей удалось принять часть прошлого Мэри Маргарет. Но как быть с ее высочеством, на жизненном пути которой, похоже, много кровавых пятен? Подобного вопроса немного позже удостоился и Киллиан. Но все возникшие проблемы предстояло решать по мере их поступления. Решив, что с этим она разберется потом, Эмма прекратила обо всем думать, чтобы еще больше не усугублять ситуацию. Конечно, оставалось еще кое-что, о чем она хотела бы поговорить с Мэри Маргарет, но, увидев, как та расстроилась, не стала давить на больное. Она спросит позже, почему они так враждуют с Рони. Да и сомневалась Эмма, что Мэри Маргарет знает ответ. Уж она бы точно постаралась положить этой ссоре конец. Поэтому сначала не помешало бы узнать версию «Злой Королевы» и предупредить ее о том, что она еще планирует расспросить обо всем «Белоснежку». Зная вспыльчивость ее высочества, она способна устроить самый настоящий скандал из маленького повода, лучше перестраховаться. Видимо, переживания Эммы отразились на ее лице, поэтому Мэри Маргарет решила отвлечься и заодно немного разнообразить их вечер. — Я знаю, что нам нужно, — она лукаво улыбнулась, подмигнув ей. Эмму ее слова повергли в смятение. Она не знала, что и думать. — Генри и Дэвид уехали к Марко, а мы с тобой… — протянула Мэри Маргарет, встав и расправив длинную юбку. Она невозмутимо взяла Эмму за руку и потянула за собой, — … выпьем. Эмма растерялась, но ей удалось взять себя в руки. Вот это поворот. От Мэри Маргарет, ведущей трезвый — Эмма предпочитала «праведный» — образ жизни, она такого не ожидала. И вот сейчас, когда они устроились в уютной кухне, она с огромным трудом наконец-то поверила, что происходящее ей не снится. Пока Мэри Маргарет откупоривала бутылку, Эмма смотрела в окно и думала, что эта неделя все-таки была жутко странной. И вечер в компании с алкоголем только подтверждал это. — Я включу музыку? — неожиданно спросила Мэри Маргарет, в нерешительности замерев перед старым приемником. Эмма мотнула головой, соглашаясь с ней. Она прикрыла глаза, слушая, как жизнерадостный ведущий вещал что-то о прекрасной солнечной погоде, а за окном в это время сгущались тучи. «Вот и верь после этого прогнозам», — угрюмо подумала Эмма. Подперев голову руками, она от скуки стала смотреть на Мэри Маргарет. Она выглядела мило и непринужденно всегда, когда занималась любимым делом, — возилась на кухне, в саду или беспечно болтала с детьми. В этом было что-то чарующее и притягивающее взгляд, словно магнит железо. Немного повозившись у кухонного шкафа, Мэри Маргарет, вытащила два красивых пузатых бокала. После наскучившей Эмме болтовни ведущего заиграла песня, видимо, звучавшая в эфире не в первый раз. Она тихо полилась, заполнив собой тишину, нарушаемую лишь стуком дождевых капель. Эмма предполагала, что музыка звучит лишь для фона, чтобы им было удобно и их разговор не выглядел слишком серьезным и пафосным, но вскоре поймала себя на мысли, что постукивает ногой в такт словам. И соглашается с ними. And now the new me is stronger day by day And I will never be the same Once upon a time the story goes I laid it all down and let it go To lose it all, to lose it all It took a step of faith to say goodbye And everything I had I left behind To find true life Эмма закрыла глаза, внезапно подумав, что это, возможно, один из тех знаков, посланных ей какой-нибудь чушью вроде вселенной или судьбы. Ее охватило ужасающее чувство ностальгии. Эмме показалось, что ее горло сдавила металлическая рука, мешающая дышать. — Так всегда, — объяснила Мэри Маргарет, заметив ее упадническое настроение. Эмма тут же вскинула брови, недоумевая, к чему она клонит. — Когда ты ищешь ответ, он непременно находится. Появляются какие-то знамения, возможно, люди, которые говорят тебе, что нужно сделать, как лучше поступить… — разъяснила Мэри Маргарет. Они обе замолчали, прислушиваясь к словам песни. Эмма невольно подумала о Рони, внезапно ворвавшейся в ее жизнь, об Эльзе, стремительно покинувшей Сторибрук именно в этот момент, а не позже. О Киллиане, который оказался просто «неприятностью в кожанке». И, конечно же, не забыла про обходительного Сидни ставшего ей неплохим другом. Года два назад Эмма бы ни за что не поверила, если бы кто-то сказал ей, что она будет радоваться жизни в небольшом провинциальном городишке. It took a step of faith to say goodbye And everything I had I left behind To find true life Well all I longed for I found finally At the end of me Мэри Маргарет и Эмма слушали и молчали. Ни одна не решалась заговорить, каждая думала о чем-то своем, смакуя пережитые моменты в одиночестве. Побыв наедине со своими мыслями, Эмма с грустью пришла к выводу, что ничто не может скрасить вечер лучше, чем алкоголь, хорошая компания и правильная песня. Она могла подписать что угодно, лишь бы уверить всех, что каждая чертова строчка — про нее. В этот вечер Эмма поняла кое-что важное о себе. Как бы трудно ей не было, она не собиралась унывать и опускать руки, помня, что любое окончание — это всегда начало чего-то нового. Эмма боролась всю свою жизнь. И кто знает, может быть, пришло время взглянуть на обновленную себя. По крайней мере, именно такой настрой диктовала ей песня. — Эмма? — всполошилась Мэри Маргарет, осторожно приблизившись к ней, она дотронулась до ее плеча, заглянув в глаза — внимательно, настороженно. Эмма встрепенулась. «Так, пора выпутываться! — строго приказала она себе. — Думай о том, что будет и отпусти, черт возьми, прошлое. Хватит уже за него цепляться. Его пора вышвырнуть к дьяволу». — Мне нравится смысл, — отозвалась она, подмигнув растерянной Мэри Маргарет, которую, видимо, пугала ее задумчивость. И, пытаясь компенсировать собственную отстраненность, выстроила полушутливый тон их дальнейшей беседы — лучше смеяться и веселиться, чем думать о смысле жизни и киснуть. — Так, говоришь, кольцо украла? — спросила она, когда Мэри Маргарет поставила на стол бокалы. Мэри Маргарет мечтательно вздохнула и приглашающим жестом указала на бутылку. Эмме не нужно было повторять дважды, она тут же взяла бутылку. — Да, — ответила Мэри Маргарет. Они обе сидели спиной к двери и смотрели за медленно накрапывающим дождем, стучавшим по окнам. Мэри Маргарет подперла рукой голову, Эмма откинулась на спинку стула и думала о своем. — Я его тогда успела продать… — почему-то созналась Мэри Маргарет, видимо, решившая поделиться с ней былыми «подвигами». Они тут же дружно рассмеялись, встретившись взглядами. — Правда? А Дэвид что? — Эмма сделала первый глоток, наблюдая за Мэри Маргарет, поправляющей кружевные салфетки. — «Мы должны найти это кольцо! Ты не представляешь, что ты натворила! Я должен жениться!» — передразнила своего парня Мэри Маргарет, прыснув. Она немного пригубила вино и, набравшись смелости, стала рассказывать дальше. — Мы потом нашли кольцо, — ее губы едва дрогнули в легкой улыбке. — И разошлись тогда с ним в разные стороны. Я думала, он женится, — сбивчиво повествовала она, а Эмма внимательно слушала, стараясь не упустить ни единой крошечной детали. — И что мы никогда с ним больше не увидимся. А потом… Он снова появился в моей жизни. Оказалось, его невеста, как и он, — Мэри Маргарет глубоко вздохнула, видимо, старые переживания до сих пор напоминали о себе, — влюблена в другого человека. — Это романтично, — попыталась подбодрить ее Эмма и дотронулась до руки Мэри Маргарет. — Я думаю, у вас с ним все будет хорошо. Вы любите друг друга, — констатировала она, залпом осушив стакан. Мэри Маргарет погладила ее по плечу, соглашаясь. Дождь усиливался, шумел ветер. В комнате было уютно и тепло. Эмма сочла, что этот вечер точно нельзя сделать лучше, но не представляла, как сильно заблуждалась. — Я тоже так подумал, когда она врезала мне при нашей первой встрече. Если это не знак истинной любви, предопределивший наше будущее, то я не знаю, что еще можно сказать, — испуганно вздрогнув, они обе дружно обернулись на голос. За их спинами стояли до жути довольный Генри и улыбающийся Дэвид, которому, похоже, пришлась по душе их беседа. Эмма и Мэри Маргарет растерянно переглянулись. Эмма, обычно быстро ориентировавшаяся в любой ситуации, толкнула Мэри Маргарет локтем в бок, и она первой обрела дар речи: — А ты в отместку подвесил меня на дереве, — насмешливо ответила она Дэвиду, поцеловавшему ее в щеку. А он поставил на стол два больших пакета и, хлопнув в ладоши, громко возвестил: — Ну что, время заняться ужином? — Я помогу! — оживилась Мэри Маргарет и вскочила, смущенно взглянув на Эмму, словно извиняясь за прерванную беседу. — Поговорим потом, хорошо? — шепнула она на ухо Эмме. Эмма лишь махнула рукой. Она и так узнала больше, чем планировала. И не видела смысла обижаться. Все счастливы. И это главное. Мэри Маргарет и Дэвид, оживленно переговариваясь, хозяйничали у плиты, успевая обсуждать еще и предстоящий ужин. А Эмма улыбалась, наблюдая за ними. Она не вмешивалась, опасаясь нарушить идиллию. Генри, улучивший возможность побыть в курсе последних событий, подскочил к ней и радостно прошептал: — Ты же расскажешь мне, о чем вы говорили, да, мам? Но, заметив, что она приподняла брови и посмотрела на него с привычным скепсисом во взгляде, тут же использовал другую тактику — принялся упрашивать. — Пожалуйста! Пожалуйста! — твердил он, как заведенный, подпрыгивая от распирающего его энтузиазма. Эмма устало выдохнула. Дэвид, возившийся с продуктами, заметил ее недовольное лицо и громко рассмеялся, потешаясь над ней. Чуть позже к нему присоединились все, включая ее. — Расскажешь? — шепнул после ужина Генри, улучив момент, когда Мэри Маргарет и Дэвид, перешептываясь о чем-то, выскользнули в гостиную. Они вместе мыли посуду. Генри уже, как и всегда, умудрился измазаться в пене от моющего средства, но так и не утратил свойственную ему жизнерадостность. И, глядя в его горящие от искреннего любопытства глаза, Эмма сдалась. — Неплохая попытка, парень, — она потрепала Генри по голове, отложив очередную тарелку. — Но сначала сгоняй в душ, а то ты похож на жертву пенного монстра, — она щелкнула Генри по носу. А потом, так и быть, расскажу, — пообещала она. Генри торжествующе улыбнулся.***
— Спасовала? — ехидно поинтересовалась Эмма, криво ухмыляясь. Кажется, ее высочество подумывала отказаться от собственной гениальной идеи. А может, Рони не ожидала, что ей удастся найти хоть что-то хорошее в Киллиане? Или она изначально предполагала, что ее собственная затея обречена на провал, потому что Эмма не желает выполнять свою часть условий? — Еще чего! — уязвленно фыркнула «Злая Королева». Эмма приподняла брови. Ей до жути нравилось чувство собственного достоинства Рони — уж она-то умела красиво выбраться из любой ситуации. И, кажется, сейчас «Злая Королева» пыталась избежать неприятного разговора, как совсем недавно Эмма. «Ничего у тебя не выйдет, — упрямо твердила про себя она, не собираясь так просто сдаваться. — Если считаешь, что можешь так легко соскочить, глубоко заблуждаешься». Однако все же кое-что казалось ей странным: Рони, обычно порывавшаяся разузнать об Эмме все, каждый раз замыкалась, когда наступала ее очередь делиться или что-то рассказывать. Казалось, разговоры о себе давались ее высочеству крайне тяжело, иной причины ее замкнутости она не видела. И старалась сделать все, чтобы сломать ту стену, за которой пряталась от нее «Злая Королева». — Из-за тебя я отморозила зад, пока часами торчала на улице, — заявила Эмма, стараясь выглядеть глубоко оскорбленной. Она прекрасно понимала, как глупо прозвучала ее фраза, но ничего не могла с собой поделать — это был последний рычажок давления на ее высочество. — Вы сидели в машине, мисс Свон, — отрезала Рони. «Вот же черт!» — ругнулась Эмма, догадываясь, кто мог ее сдать. Кажется, Сидни снова переметнулся на темную сторону. Но «Злая Королева» поспешила огорошить ее следующим заявлением и убедить в безукоризненной преданности Сидни силам добра — Эмме. — Сидни говорил мне, что у вас есть машина. — Когда? — только и спросила Эмма, устало откинувшись на спинку стула. — В ту замечательную ночь, — с издевкой проронила Рони. Эмма тяжело вздохнула. Приплыли. И чем она теперь заслужила королевское неодобрение, интересно? Уж не тем ли, что нечаянно напомнила ей о Мэри Маргарет? — И что ты имеешь в виду? — Эмма все же решила уточнить, чтобы тот фундамент, который сейчас талантливо закладывала ее высочество, дал хотя бы слабую трещину. — Я думаю, вы достаточно сообразительны, чтобы не торчать на улице в жуткий холод, — разъяснила ей Рони. — Если уж в чем-то я не сомневаюсь, так это в ваших умственных способностях, — холодно отчеканила она. Эмма хмыкнула: начинается. Комплимент, завуалированный под оскорбление. Похоже, кое-кто не в духе. И, спрашивается, что так разозлило «Злую Королеву»? — Могла бы просто похвалить, — флегматично обронила Эмма, закатив глаза и думая о том, что такими темпами она и сама скоро начнет на всех набрасываться. С кем поведешься, как говорится. Она потерла нос и щелкнула пальцами — внезапно на нее снизошло озарение. Рони не злится. Она напугана. И пытается скрыть свой страх за издевками и оскорблениями. Эмма подумала, что эта мысль не лишена смысла. И ухватилась за нее, как за спасительную соломинку, приняв решение проверить свою догадку любой ценой. — Увольте, — беззлобно отмахнулась Рони, которая не представляла, что задумала Эмма. — Не желаю тешить ваше самолюбие, — поддела она, запустив в нее очередной ядовитый плевок. — Я заметила, — огрызнулась Эмма. — Именно поэтому ты решила растоптать мою самооценку? — она поставила вопрос ребром, намекнув «Злой Королеве», что удары по ее самоуважению — не пустяковое развлечение. И за них можно и расплатиться. — Прости, — сразу же смягчилась Рони. — Я не хотела тебя обидеть, — ее голос дрогнул, когда она не услышала ответа. — Эмма? — встревоженно переспросила Рони, заметив, что та упрямо молчит. Эмма улыбнулась, подумав, что их общение явно пошло на пользу «Злой Королеве» — она хотя бы начала извиняться перед ней. — Эмма? — требовательно повторила Рони, видимо, испугавшаяся, что она разозлилась и больше не собирается с ней разговаривать. Но Рони заблуждалась. Эмма специально выдержала небольшую паузу, чтобы дать время ее высочеству остыть и испытать чувство вины. — Ладно, — помедлив, отозвалась Эмма. Сжалившись над Рони, она решила закрыть неприятную тему. — Проехали. Давай о нашем договоре. Твоя часть условий. Ты помнишь? — Разумеется, — согласилась с ней «Злая Королева» и поспешила отбить удар. — Но ты мне так ничего не рассказала, дорогая, — укоризненно пропела она, похоже, не теряя надежды, что Эмма так ничего и не откопала. Эмма ухмыльнулась. Скоро настанет ее очередь ерничать. А пока что пришло время открывать карты и делиться мудрыми мыслями. — Он оказался не таким уж мудаком, — призналась она. «Злая Королева» внимательно слушала ее рассказ, стараясь не перебивать. Изредка она все же задавала уточняющие вопросы, впрочем, никак не отвлекавшие Эмму от повествования. Эмма рассказала практически все, упустив пару крошечных деталей: свои мысли и ощущения. Она умолчала и о своем новом помощнике — Сидни, посчитав, что Рони об этом знать не нужно, раз уж та потеряла контакт со своим верным «Зеркалом». Кто знает, как она отреагирует, вдруг разозлится еще больше. Тогда Сидни точно не поздоровится. — Итак, — подвела итоги Эмма, завершив свою эпичную речь, — я нашла у него шесть плюсов. Согласись, это слишком много для «неприятности в черной кожанке», — не преминула заметить она и адресовала ее высочеству пару вопросов по существу. — Ты готова? Я могу спрашивать? — Полагаю, что да, — подтвердила «Злая Королева», признавая собственное поражение. Эмма победоносно вскинула вверх сжатую в кулак руку. Первая стычка за ней, но Рони, словно подумав об этом же, решила взять реванш и отыграться. — Только сделай одолжение, не вспоминай при мне о твоей святой подружке, дорогая, — злобно процедила она. Эмма хмыкнула. Именно этого она и ожидала. И на этот случай у нее всегда был план «Б» — доведем ее высочество до белого каления, раз уж она так старательно втыкает палки в колесах их общей телеги «откровенный разговор». — Тогда начнем с самого детства, — беззаботно сообщила Эмма, будто всю жизнь только и занималась тем, что выслушивала истории о чужом прошлом. Рони, услышав ее пожелание, возмущенно фыркнула. — Или кто-то боится говорить о себе? — с вызовом бросила Эмма, не сомневаясь, что этот удар был ниже королевского пояса. — Я?! — воскликнула «Злая Королева», подтвердив ее догадки. Она несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. — Почему ты так решила? — Эмма услышала, как дрогнул ее голос. Так она и думала. — Эмма? — с затаенной тревогой переспросила сказочная королева. — Сначала ты была согласна на все, а теперь… Мне кажется, ты боишься, — созналась Эмма, стараясь говорить мягко, чтобы не спугнуть Рони. Но Рони и не стала ничего отрицать. — Наверное, ты права… — тихо пробормотала она. Рони прерывисто вздохнула и продолжила говорить, стараясь выглядеть непринужденной и спокойной, но ее затаенное волнение выдал дрожащий голос. — Мне трудно говорить о себе и о моем прошлом. — Почему? — обеспокоенно спросила Эмма, надеясь, что ничего не испортит своим любопытством. Эмма не знала, чего ожидать от ее высочества и как она отреагирует. — Ты уйдешь, если узнаешь, что я натворила, — с трудом выговорила Рони, явно борясь с собой. — Я ужасный человек, Эмма, — созналась она. И, кажется, это далось ей с трудом. С каждым словом она говорила все тише, будто надеялась, что Эмма не сможет ее расслышать или, передумав, сжалится и позволит ей не выполнять свою часть договора. Но Эмма поступила иначе, выступив в роли настоящей «Спасительницы», с которой совершенно не стремилась себя сравнивать. — Ты можешь мне довериться, правда, — она доверительно понизила голос, не заметив, как проникновенно он зазвучал. — Я обещаю, что не стану осуждать, — заверила Эмма и сделала еще один решающий шаг, убедивший «Злую Королеву» в своей безукоризненной преданности. — Если хочешь, могу тоже рассказывать о себе, — без особого энтузиазма предложила она, не надеясь, что Рони согласится. Ее высочество, похоже, была готова спасовать. Но откровенность Эммы и ее желание помочь тронули некогда каменное сердце и заставили довериться в последний раз. — Дорогая… — нежно прошептала «Злая Королева». — Это… было бы здорово, — Эмма качнула головой. Этого и следовало ожидать. Заручившись ее поддержкой, Рони почувствовала себя уверенней. Значит, дело осталось за малым — постепенно выяснить, что же произошло много лет назад и попытаться зарыть топор войны между «Злой Королевой» и «Белоснежкой» — в этот раз в ход пошло и кодовое имя Мэри Маргарерт. — Я не уйду. Веришь? — спросила Эмма, окончательно убеждая Рони в правдивости своих слов. — Да, — заверила ее Рони. И, набравшись смелости, глубоко вздохнув, предложила сама. — Начнем? Я жду вопросов, Эмма.