***
— Ненавижу тебя, — яростно прошипела Эмма, оглядев себя в зеркале. — Ты где откопал этот ужас? — она резко крутанулась вокруг себя, чтобы доказать ему — она не иронизирует. Длинная черная юбка незамедлительно надулась, как огромный парус. Теперь Эмма походила на огромный черный воланчик. И, если хорошо подумать, из нее бы получилась неплохая замена ему — юбка и без движений походила на парашют. Пока что было ясно одно: в таком ужасе далеко не убежишь. — Ты же сама отказалась от розового платья, любовь моя, — ехидно отозвался Киллиан, подойдя к ней и оглядывая ее с легкой усмешкой. — Тебе бы оно, между прочим, больше подошло, — заметил он, отвесив разъяренной Эмме низкий поклон, до сих пор удивлявшейся, как «Пират» вообще смог влезть в узкие ковбойские штаны, сделанные, судя по всему, из настоящей кожи. — И ты думаешь, это не привлечет к нам внимание? — не без доли скепсиса спросила Эмма, презрительно посмотрев на свое отражение. Кто бы мог подумать, что она опустится до такого. Эмма едва ли могла вспомнить, когда в последний раз вообще надевала платье. Наверное, это было около года назад. На ее первом за все время рабочем свидании. Ей нужно было задержать одного придурка. Тогда эта маскировка была вынужденной и только. Сейчас же Эмма пыталась понять, как сильно она отчаялась, если согласилась на этот черный раздутый ужас. Генри бы помер со смеху, увидев ее в таком прикиде. — Есть другой вариант, — уверенно сообщил Киллиан, заметив, что Эмме не нравится происходящее. Она критически оглядывала юбку и пыталась смять ее руками, всячески вертясь. — Валяй, — разрешила ему отчаявшаяся Эмма, повернувшись к зеркалу спиной, она приподняла подол юбки, намереваясь засунуть его в джинсы. — К черту все эти тряпки. Выходим и смотрим им в глаза, — серьезно сказал Киллиан. Спрятав флягу обратно в карман, он лишь пожал плечами и молча приподнял брови, слегка ухмыльнувшись. Эмма угрюмо взглянула на него: «Пират» забавлялся происходящим и не собирался этого скрывать. Хорош помощник, ничего не скажешь. — Так что же ты сам спрятался, а? — с насмешкой поинтересовалась она. Плотно сжав челюсти и гордо вздернув подбородок, она шагнула ему навстречу. Какое-то время они смотрели друг другу в глаза, пока Киллиан не принял вызов. — Подумал, что будет весело, — не стушевавшись, сознался он, пожав плечами. — А еще мне хотелось, чтобы ты поняла… — он осекся и не договорил, видимо, побаиваясь разозлить ее еще больше. — И? — приподняв бровь, поторопила его Эмма, разгоряченная от раздражения и любопытства, но до последнего старающаяся не продемонстрировать «Пирату», какие чувства обуревают ее внутри, и внешне сохраняла напускное безразличие. — Скрываться от опасности — не по твоей части, — непреклонно ответил Киллиан, посмотрев ей в глаза. Эмма и вовсе приоткрыла рот. Получается, этот проходимец решил преподать ей урок? Что ж, ему удалось. — И я не понимаю, почему такая прямолинейная и честная женщина ведет себя именно так, — продолжил «Пират», не представляющий, как безумно разозлилась на него Эмма, дожидавшаяся, когда он закончит. Сжав кулаки, Эмма поборола закипавшую внутри ярость. Первым ее порывом, естественно, было вмазать Киллиану. Но, постаравшись рассуждать логически, она вдруг поняла, что он все-таки прав. Не во всем, конечно. Однако в его словах есть доля истины, которую она не хотела признавать. И, отдавая себе отчет о каждом своем совершенном действии, Эмма понимала, что страшно напортачила. Например, докатилась до включения во всю эту игру с переодеванием, лишь бы не встретиться с Голдом и не сказать ему ненароком все, что думает о нем, его центре и дополнительных сменах. И все это вместо того, чтобы честно поговорить с «Чудовищем» с глазу на глаз. Смирившись, Эмма нехотя признала свою неправоту. — Ты прав, — согласилась она, растерянно кивнув. — И что делать? — вслух задалась она волнующим ее вопросом. Теперь, когда выяснилось, что переодевание — игра, придуманная Киллианом, нужно было подыскивать другой способ выбраться. И обычно решительная Эмма немного спасовала — трезво мыслить мешала очередная бессонная ночь. Но «Пират», проявив немыслимое благородство, вовремя пришел ей на помощь. — Развлечемся, — охотно отозвался Киллиан, с лукавой улыбкой размашисто махнув перед ее лицом париком. — Не зря же я стащил костюмы, которые Белль припасла для Хэллоуина. И, поверь мне, — добавил он, подмигнув Эмме, — там есть и нормальные вещи. — Ворюга, — бросила Эмма и внезапно рассмеялась, заметив, каким довольным выглядел Киллиан, поделившийся с ней своей проделкой. — Не забудь вернуть, — посоветовала она. — А то это будет мое первое дело, которое раскроется сразу же, потому что я знаю, кто украл, — пригрозила Эмма, примеряя протянутый ей подозрительно молчаливым Киллианом парик. И в этот раз Киллиан Джонс не подвел. Новая одежда и правда оказалась вполне сносной. И не такой ужасной. Поплотнее запахнувшись в красное пальто и поправив каштановый парик с чуть завивающимися прядями у плеч, Эмма улыбнулась: если бы не знала, что это она, сама бы не поверила. Насколько разительно Эмма изменилась внешне, заметил даже Киллиан, пробормотавший еле слышное: «Ого!». Сам он тоже принарядился, как следует: шляпа, плотно надвинутая на глаза, теплое серое пальто и массивная трость. Теперь бывший бродяга и «Пират» выглядел вполне солидно, будто бы старый джентльмен, приехавший повидать новый свет. Ему не хватало только монокля, чтобы сходство стало стопроцентным. Закончив сборы, сообщники торопливо оглядев друг друга и не обнаружив в маскировке никаких прорех, заодно условившись не подводить друг друга в случае провала общей миссии, чинно спустились по лестнице, стараясь ничем себя не выдать. Если верить источнику Киллиана, в центр «Чудовища» частенько наведывалась чета аристократов, которых они сейчас собирались изображать. Голд с этой парой не был знаком, на это Эмма и делала ставку, доверившись уверениям Киллиана. Голд и Хоппер до сих пор стояли внизу, как она и предполагала. И Эмма сначала даже немного испугалась, но, вспомнив, что и сама с трудом узнала свое отражение в зеркале, уверенно двинулась вперед. Киллиан, подхвативший ее под руку, завел чинную беседу о погоде. А когда они проходили мимо Арчи и «Чудовища», так и не прервавших свой занимательный диалог, Киллиан, решив испытать судьбу, кивнул доктору Хопперу, поклонившемуся хитро улыбающемуся «Пирату» в знак приветствия. Они вздохнули свободно, только миновав неизбежное препятствие. Оказавшись на улице, Эмма сразу же отчитала его за незапланированную выходку и долго ругалась на смеявшегося Киллиана, пока сама не расхохоталась вместе с ним. Теперь, когда опасности больше не было, она расслабилась и наконец-то задышала полной грудью, наслаждаясь падающими пушистыми хлопьями снега, оседавшими на рукавах пальто и на парике. Было необычайно тепло, хотя изо рта при разговоре вырывался пар. Сама погода благоволила ее планам на оставшееся утро, которые у нее не получилось бы осуществить, если бы не изобретательный Киллиан, уверявший Эмму, собравшуюся отдать ему маскировочный комплект, что нет особой необходимости возвращать вещи сразу же. А потом он и вовсе предложил оставить пальто и парик на память об их совместном утреннем приключении. И Киллиан, не сделавший ни единой попытки пригласить ее на свидание за все проведенное вместе с ней время, вторя жесту Арчи Хоппера, кивнув ей на прощание и чуть приподняв шляпу, медленно побрел по заснеженной улице. Наблюдая за удаляющейся фигурой ковыляющего «Пирата», Эмма вдруг почувствовала, будто бы упускает нечто ценное. То, чего вернуть уже не сможет. Кто знает, может быть, они неспроста встретились именно сегодня? Вдруг их встреча — очередной знак судьбы? Пораскинув мозгами, Эмма признала, что Киллиан мог бы и не помогать ей сегодня, а выбраться сам, оставив ее на произвол фатума. Или, что еще хуже, сдал бы ее Голду. Но он поступил по чести, правда, немного проучив ее, однако это уже было не столь важно. Набравшись смелости и не став терять ни минуты, она решила действовать. — Стой! — громко выкрикнула Эмма, бросившись за Киллианом вдогонку. Удивленный Киллиан, круто обернувшись, остановился и дождался ее, перебросив мешавшую ему трость через плечо. Переминаясь с ноги на ногу, он тихо стоял, дожидаясь, когда она догонит его. И вот, задыхаясь от бега, Эмма встала напротив него, пытаясь отдышаться. Киллиан не стал торопиться и в этот раз. Высоко приподняв брови, он смотрел на нее изумленно и немного с затаенной тревогой. — Знаешь, а ведь наши планировали печь пирог, — выдохнула Эмма, переводя дыхание, мысленно проклиная себя. В ее голову, как назло, не лезло ничего толкового. — Я думаю, они будут рады, если ты зайдешь, — выпалила она, не соображая, что несет. Но Киллиан и так все понял. Ему и не понадобилось бы иного приглашения. — Правда? — спросил он, широко улыбнувшись. Эмма, не зная, что сказать, закивала, осознав, что она только что дала ему шанс попытаться занять место в ее жизни. И он догадался, что у него есть возможность стать с ней хотя бы хорошими приятелями для начала. Но не мог не позлить ее напоследок. Кто знает, доведется ли ему еще возможность поиспытывать нервы Эммы на прочность. — Ну... — притворившись, что сомневается, Киллиан задумчиво покачал головой, однако, увидев, что Эмма нахмурилась и поджала губы, сразу же согласился с ее предложением. Уж он-то знал, что с ней лишний раз лучше не спорить. — Договорились! Пообещав обязательно зайти к ним и принести комиксы для Генри, о которых он так давно мечтал, Киллиан, широко улыбнувшись на прощание, ушел. Эмма осталась одна. Размышляя о произошедшем, Эмма гадала, как отреагируют ее друзья и сын. Наверное, жутко удивятся, когда к ним вечером заявится Киллиан, которого она и пригласила. Пока что Эмма была уверена лишь в одном: начнутся вопросы. Мэри Маргарет уж точно примется выпытывать подробности. Уж от нее-то не укрылось: Эмма немного, пусть и не совсем кардинально, но поменяла свое отношение к «Пирату». И Эмма поймала себя на мысли, что если бы все это случилось с ней пару недель назад и она хоть кому-нибудь рассказала, как «здорово» началось ее утро, ей бы никто не поверил. И тут же подумала, что все, должно быть, к лучшему. Эмма не сомневалась: все ее друзья несказанно удивятся, если она скажет им об истинных причинах, подстегнувших ее дать Киллиану попытку лучше ее узнать. Ну, кроме Рони, разумеется. Она решение Эммы бы одобрила. А еще больше ее высочеству понравилось бы начало дня Эммы: ром, «Пират», хлипкое убежище и маячащий на горизонте сокрушительный провал их общей миссии. Улыбнувшись, Эмма посмотрела на небо. Может быть, зимой жизнь и правда начинается заново.***
Закончив повествовать обо всем, что с ней случилось, Эмма откинулась на спинку стула и, схватив бутерброд, откусила внушительных размеров кусок. Рони, внимательно слушавшая ее все это время, нежно рассмеялась. — Поздравляю, дорогая, — мягко проронила ее высочество, явно гордившаяся успехами Эммы. — Тебе удалось обнаружить у Джонса больше плюсов, чем я предполагала, — признала она. — И я горжусь тобой, — тихо завершила «Злая Королева». Эмма же чуть не подавилась. Откашлявшись, она только и просипела робкое: «Что?». — И не проси, — твердо отказала Рони, расценив вопрос Эммы, как просьбу повторить сказанное, — еще раз это говорить я не буду. Знаешь ли, такие щекотливые признания даются мне… нелегко, — Эмма понимающе улыбнулась. «Злая Королева» и не догадывалась еще, что и в этом она не одинока. Эмма могла бы составить ей хорошую компанию и потрясающую команду поддержки. И Эмма, на которую нахлынуло желание поделиться с Рони сокровенным, рассказала, как однажды глупо и нелепо признавалась Нилу в любви. Ее высочество долго потешалась, буквально рыдая от смеха над процитированными дословно словами нерасторопной Эммы, до сих пор не решавшейся напомнить «Злой Королеве», что теперь, когда она выполнила свою часть договора, а именно — увидела в Киллиане Джонсе положительные качества, которые он тщательно скрывал, в свои законные права вступила вторая часть их сделки — история Рони о ее прошлом. — Знаешь, — медленно начала «Злая Королева», когда Эмма, расхрабрившись, собиралась призвать ее высочество к ответу и заставить выполнить свои обязательства. — Это я сказала Джонсу, что ему не стоит притворяться мерзавцем, чтобы привлечь твое внимание, — созналась она, в ее голосе промелькнуло затаенное беспокойство, но Рони тут же взяла себя в руки. — Извини меня за это… — попросила «Злая Королева», пока пораженная ее действиями Эмма хватала ртом воздух. — Я предложила Джонсу недолго побыть собой… Ну, — замявшись, словно не решаясь продолжить, бормотала Рони. — Пригрозила, что испорчу его и без того гадкую жизнь, — буквально выплюнув последние слова, завершила королева. И замолчала, ожидая упреков Эммы, бесконечных претензий и, в принципе, обоснованной агрессии — она же вмешалась в ее жизнь без разрешения. Но Эмма в очередной раз поразила ее. — Хорошо, что хоть сердце ему не вырвала, — засмеялась Эмма, подумав, что «Злая Королева» действительно о ней заботилась и старалась для нее же. Ей и самой хотелось ответить ее высочеству тем же — вниманием и участием. И хотя бы постараться помочь разрешить старые проблемы. — О, — тем временем ядовито процедила Рони, обрадовавшись, что Эмма ничуть на нее не сердится, — я хотела. Но он божился, что больше так не будет, — пропела она со зловещей интонацией, растягивая слова. Обе тут же прыснули, а потом и вовсе расхохотались. — Спасибо, — первой заговорила Эмма, преисполненная благодарности к ее высочеству, которая, видимо, готовилась к другому. — Эмма? — тут же встревоженно переспросила Рони, не понимавшая, почему Свон не злится на нее. — Знаешь, — вдруг задумчиво добавила «Злая Королева», выдержав небольшую паузу для усиления эффекта, но Эмма и не попыталась ее перебивать. — А Бон Джови ничего. Мне понравились твои песни, — призналась ее высочество. Эмма победоносно вскинула вверх руку, сжатую в кулак. Ей тоже было, что сказать. И теперь, видимо, пришла ее очередь удивлять «Злую Королеву». — Фрэнк Синатра, хоть и устаревший, — не преминула заметить она, Рони тут же недовольно хмыкнула и попыталась вставить ответный саркастический комментарий, но Эмма ей помешала, не позволив и рта открыть. — Но поет все-таки круто, — невозмутимо договорила она, представив, в каком шоке, наверное, находится «Злая Королева» И правда, пару минут Рони, казалось, проигрывала в уме всевозможные варианты — устроить истерику или обойтись малой кровью. Но, придумав кое-что получше, ее высочество и вовсе решила обратить их трогательные признания в шутку. — Ах ты, выскочка! — наигранно возмутилась «Злая Королева», притворившись, что жутко обижена из-за грубого высказывания Эммы о своем любимом исполнителе. Эмма ухмыльнулась, ведь пришла ее очередь отвечать. — У меня хороший учитель, — двусмысленно сделала замечание Эмма, намекая на нее. Рони тихо рассмеялась, явно довольная ее словами. И Эмма поняла, что вот он — такой нужный момент. И, решив, что оттягивать неизбежное смысла нет, напомнила «Злой Королеве» об их соглашении, пока та пребывала в отличном настроении. — Ты помнишь свое обещание? — спросила Эмма, затаив дыхание и ожидая всяческих отговорок или, что еще хуже, категоричных отказов, к которым ее высочество прибегала каждый раз, только они заговаривали о чем-то из королевского прошлого. Но сегодня удача была на стороне Эммы. Как, впрочем, и расположение «Злой Королевы», преисполненной угрюмой решимости. Кажется, ей и самой надоело бегать от откровенного разговора. — Конечно, дорогая, я не забыла, — моментально помрачнев, ответила Рони, видимо, понимая, что тянуть дальше нельзя. Однако, боясь потерять дружбу с Эммой и их доверительное общение, порывисто вздохнув, нерешительно проговорила. — Только пообещай, что после того, как я поведаю тебе свою историю, ты не отвернешься от меня, — запнувшись, прошептала «Злая Королева». Эмма сдвинула брови, прикидывая, готова ли она и дальше общаться с этим человеком. И, не думая долго, поняла: да. — Обещаю, — уверенно ответила Эмма, устраиваясь поудобнее. Рони лишь тяжело вздохнула, похоже, раздумывая, с чего лучше начать. Эииа подумала, что подстегивать ее высочество в такой решающий момент не стоит, и молчала. «Злая Королева», замявшись, неуверенно предложила рассказывать с истоков, чтобы потом не возникло больше никаких вопросов. Эмма согласилась. Подбодрив Рони, она приготовилась слушать. Эта ночь обещала быть долгой.