Можешь звать меня Рони

       Не медля ни секунды, Эмма вскочила со стула и, схватив свою куртку, выскочила из кабинета так быстро, будто он был проклят. Оставаться здесь она не хотела — слишком уж сильно было ее разочарование.        Да и очнувшаяся совесть порядком успела ей поднадоесть. Эмма не могла не думать о том, что в какой-то степени она поступила подло, так толком и не рассказав ничего о себе Рони. Впрочем, это было взаимно. Но все равно ничего не меняло. А значит, нужно было попытаться все исправить.        Хоть Эмма и не желала этого признавать, однако именно ссора со «Злой Королевой» подстегнула ее к активным действиям. Расслабившийся в ней коп оклемался впервые за долгое время.        Вряд ли в любой другой момент она бы набралась столь страстной решимости — внутренне Эмма ощущала, что готова свернуть горы и высушить все моря. А еще, разумеется, помириться с Рони, ведь ссора, как ни крути, была глупой. Правда, кто знает, что об этом думала «Злая Королева».        Разумеется, Эмма предполагала, что безапелляционное решение распрощаться навсегда было принято ее высочеством сгоряча. И, возможно, ей следовало дать «Злой Королеве» чуть больше времени остыть и одуматься, а затем уже явиться с повинной и принести свои искренние извинения, но сидеть без дела Эмма попросту не смогла бы. Уж она-то прожигать время зазря больше не станет.        Давно нужно было разобраться со всем этим дерьмом, а не откладывать в долгий ящик.* Если подумать, из-за ее оплошности уйма времени была потрачена просто так — проблемы Рони были решаемы, а она оттягивала ответственный момент, опасаясь откровенных разговоров.        Эмма не могла не упрекать себя, напоминая, что, возможно, если бы она была немного благоразумнее, а Рони спокойнее, такого эффектного прощания бы не было.        Памятуя о своей феноменальной способности входить в одну и ту же реку дважды, Эмма уже и не сомневалась, что при любом другом раскладе все равно бы вышло ужасно. Они бы разругались.        Быть может, не обошлось бы и без кровопролития или ее выпущенных кишок, например. «Злая Королева» казалась Эмме чересчур опасным противником, способным уничтожить любого потенциального обидчика. А с ней она обошлась как-то поразительно деликатно — попрощалась и бросила трубку.        Ломая голову, что же это значило и пытаясь предвидеть возможные плачевные последствия этой выходки, Эмма попыталась отключить эмоции, чтобы мыслить трезво. К счастью, у нее получилось.        Взглянув на историю со стороны и тщательно обдумав мельчайшие детали, Эмме все же удалось отыскать в их общении со сказочной королевой огромный плюс — она, к своему огромному удивлению, поняла, что умудрилась за столь короткий срок добиться доверия Рони, которое, правда, чрезвычайно быстро потеряла по собственной же глупости. Или по стечению обстоятельств.        Но Эмма не утратила надежды, что все еще можно переиграть. И она была готова пойти даже на крайние меры, чтобы восстановить утерянную дружбу.        Поэтому единственное, чего ей теперь хотелось всей душой, — поскорее разобраться во всей этой неприятной и мутной истории из прошлого, наверняка погубившей жизни многих людей.        А если точнее, Эмма намеревалась как можно скорее поставить огромную точку во всей затянувшейся сказочной канители и помочь двум непримиримым врагам наконец-то простить друг друга. Или хотя бы попытаться заключить перемирие.        Возникшая задача казалась невыполнимой, но сложности совершенно не пугали Эмму. Ей было не привыкать. Она была готова ко всему, кроме первого свидания Генри.        Быстро накидывая порядок действий, Эмма поспешно спускалась по лестнице, перепрыгивая через ступени и обгоняя еле волочивших ноги временных коллег — соратников по несчастью. И выходило с планом дальнейших действий у нее пока что, мягко говоря, дерьмово.        Проанализировав ситуацию целиком, Эмма моментально зашла в тупик — вариантов у нее оказалось не так уж и много. И все они не производили на нее должного впечатления и были до жути абсурдными.        К примеру, одна ее из глупых идей предполагала попытку добиться королевского прощения, но параллельно с ней задорно пританцовывал и риск разгневать ее высочество, принявшуюся бы плеваться ядом сразу же, стоило бы ей, главному обидчику, появиться на горизонте, еще больше.        Эта задумка не прокатила — такой расклад категорически не устраивал Эмму, ведь тогда все стало бы гораздо хуже, потому что обиженная Рони и разговаривать бы с ней не стала.        Или, напротив, ей пришлось бы наслушаться всевозможных издевок. И это еще в лучшем случае. В худшем — «Злая Королева», прихлопнув приставучую Эмму, словно мелкую мошку, послала бы ее к черту. Уж в этом-то она ни капли не сомневалась.        Второй мыслью, не уступавшей в гениальности первому замыслу, оказалась попытка заманить Рони и Мэри Маргарет в местное кафе или, на худой конец, в пустую комнату, где нет острых и тупых предметов, способных нанести несовместимые с жизнью травмы, и запереть их обеих там, чтобы они обо всем поговорили.        Однако вероятность того, что временное пристанище, в котором окажутся две враждебно настроенные друг к другу женщины (вот в этом у Эммы не было ни малейших сомнений, разве что Мэри Маргарет не стала бы распускать руки, чего она не сказала бы о ее высочестве), не будет разнесено до мелких щепок была крайне велика.        Если кафе казалось Эмме самым надежным местом, потому что при свидетелях никто никого точно избивать не будет, то комната, в которой «Злая Королева» останется наедине с «Белоснежкой», такого гарантировать не могла.        Перебрав в голове все обходные пути и лихорадочно поразмыслив, как будет лучше, Эмма пришла к одному верному выходу: ей лучше обратиться за помощью к Мэри Маргарет. Обсудить все и разузнать, что же произошло в далеком прошлом. И только после того, как все станет ясно, наседать на ее высочество, требуя откровенного разговора.        Конечно, Эмма пока что не представляла, как подступиться к непробиваемой крепости, которую Рони наверняка уже умудрилась отстроить по кирпичику вновь и для надежности забаррикадироваться в одной из высоченных башен, проклиная ее и вынашивая план изощренной мести, но до последнего надеялась на лучшее.        Решив держаться одобренного замысла, Эмма поспешила к Мэри Маргарет, чтобы выбить у бедняжки откровение любой ценой. В ней она не сомневалась — добрая Мэри Маргарет вряд ли пошлет ее к дьяволу.        Может быть, если повезет, даже прольет свет истины на весь этот мрак. Впрочем, Эмма предполагала, что все будет не так просто, как она рассчитывала, но опускать рук не намеревалась.        Однако сдаваться без боя она не желала, именно поэтому вершить правосудие и рыться в чужом грязном белье Эмма собиралась начать прямо сейчас.        Морально настроившись на тяжелый разговор, она, преисполнившись мрачной решимости, успешно миновала всевозможные опасности, как ей казалось.        По крайней мере, не налетела на Арчи или Голда. Не встретилась ей и Белль. Раньше это показалось бы Эмме дурным предзнаменованием, но не сейчас, когда ее инстинкты самосохранения услужливо отключились.        Потупив взгляд и с деланным пренебрежением уставившись в пол, она, не замечая никого и зациклившись на своей первостепенной цели — поскорее добраться до дома и вытянуть всеми правдами и неправдами признание Мэри Маргарет, не увидела первой же потенциальной угрозы, возникшей буквально из воздуха.        Столкнувшись с кем-то, Эмма с трудом сдержала пару крепких словечек, которые чуть было не сорвались у нее с языка. И вовремя.        Вскинув голову, Эмма предельно четко поняла: сегодня точно не ее день. Иначе и сказать было нельзя. Подтверждением тому стал стоявший напротив Голд. Придержав Эмму за плечи практически медвежьей хваткой, он уставился на нее со своей привычной елейной ухмылкой.        Эмма, глубоко вздохнув, сжала руку в кулак — ей было не до разговоров. Особенно с ним. С Рони она уже, помнится, замечательно поговорила по душам. Теперь осталось только довести до истерики работодателя Эльзы, чтобы вылететь из центра, как пуля.        А вот «Чудовище» выглядело подозрительно жизнерадостным. Невольно задавшись вопросом, какая же счастливая муха его покусала, Эмма прикусила губу, чтобы не брякнуть изощренное замечание, так назойливо крутившееся у нее на языке.        Голд, не догадываясь об ее мыслях, принялся за свое любимое занятие — досаждать ей. Из всех ее знакомых, включая несносного Киллиана, в последнее время демонстрировавшего необыкновенное чувство такта, кроме Голда, пожалуй, никто еще не раздражал ее так сильно.        — Куда-то спешите? — вскользь поинтересовалось «Чудовище», окинув ее небрежным взглядом. Тонкие губы, слегка дрогнув, растянулись в зловещей ухмылке.        Эмма сдвинула брови, гадая, что же побудило мистера Голда заговорить с ней именно этим утром. Почему он вечно ведет себя, как истинный злодей? И зачем она ему? Неужто хочет подкинуть ей еще смен, раз уж Эльза до сих пор так и не объявилась?        Перепугавшись, что все ее задумки накроются медным тазом, Эмма пошла в наступление, решив, что противника на лопатки нужно уложить незамедлительно.        — Да, — яростно отчеканила Эмма, ступив на ринг. Не сдержавшись и взмахнув руками, она уж было попыталась проскочить мимо и удрать, как можно скорее, слепо надеясь, что он от нее отстанет. Однако временный начальник тоже был не так прост, как казалось, и вновь задержал ее — в этот раз применив силу.        — Мисс Свон, есть важный разговор, — тихо процедил Голд, требовательно сжав ее плечи, словно намекая, что ей лучше остаться и выслушать его. Эмма же, поразившись его серьезности, удивленно вскинула брови. Замечательно. И почему этот Голд всегда появляется, как черт из табакерки?        — Это срочно? — угрюмо спросила она, засунув руки в карманы куртки и уставившись на слегка растерявшегося Голда суровым взглядом — это была ее коронная выходка, вынуждавшая, по крайней мере, Генри вмиг выбалтывать все его секреты.        Обычно это работало, но, видимо, не на всех. Если «Чудовище» и стушевалось, то узнать об этом ей было не суждено — он не выказал никаких эмоций.        Поборов раздражение, Эмма едва сдержалась, чтобы не зарядить ему кулаком по физиономии. И у нее был весомый повод — хотя бы за удивительную выдержку, например. Или за отвратительный характер и талант появляться там, где его не ждали.        Однако, вопреки всем ее скорбным прогнозам, прогресс в их беседе наметился совсем скоро. Голд заговорил первым, не прекращая натянуто улыбаться и испытывать ее терпение.        Голд, похоже, оценил боевой настрой Эммы, но не учел одного — он подобрал не тот момент, чтобы отомстить, если, конечно, собирался это делать. Голд и не подозревал, что у Эммы не было времени на перепалку и с ним.        Да и не собиралась она обзаводиться еще одним могущественным врагом. Хватит с нее и Рони, которая уже, наверное, зарезервировала ей место на кладбище Сторибрука и страдает над столь необходимой надписью на надгробии, старательно подбирая оскорбления.        С вызовом вздернув подбородок, Эмма посмотрела в глаза «Чудовищу», не мигая. Голд невольно вздрогнул и тотчас же насторожился — кажется, он не ожидал от нее такой впечатляющей выдержки.        Однако, не растерявшись, Голд еще раз попытался выбить ее из седла. Переплетя пальцы и не прекращая улыбаться, он, затаившись, будто кот в кустах, приготовившийся к решающему прыжку, и завел чинную беседу о весомой роли некоторых новых сотрудников в коллективе, об их посильном вкладе в благое общее дело — помощи людям.        Его нудная речь была растянута и, очевидно, не несла в себе никакого благого посыла — в этом у Эммы была отличная возможность убедиться.        Поражало и другое: «Чудовище» было необычайно разговорчиво этим утром. Чего нельзя было сказать об Эмме. Сначала она, конечно, пыталась вникать в лестные речи, а потом, наплевав на все приличия, подумала, что восхищенные отзывы Голда вряд ли направлены в ее адрес.        Значит, ей не стоит терять время зря. И, едва не взвыв от бессилия, Эмма сжала руку в кулак. Голд уставился на нее, приоткрыв рот и широко распахнув глаза, а она же, наплевав на все последствия, коротко бросила:        — Я спешу. Если у вас что-то срочное, свяжитесь со мной потом.        Круто развернувшись, Эмма чуть ли не бегом бросилась к заветной двери — последней надежде на ее спасение от болтовни с «Чудовищем». Голд, вздрогнув, странно замер и проследил за ней — настороженно и нахмурив брови, однако так и не предпринял ни одной попытки остановить. И больше не угрожал ей.        — Уже уходите, мисс Свон? — только и бросил он Эмме вслед. Она, сдвинув брови, толкнула дверь, но остановилась, вспомнив о том, что так и не реализовала.        — И да, — повернувшись к Голду, громко сказала Эмма, увидев, как забегали его глаза. Что ж, его замешательство ей только на руку. Пришло время поставить зазнавшееся «Чудовище» на место.        Помнится, у нее так и не было возможности придавить Голда, а поговорить с ним насчет дополнительных смен она намеревалась еще после знакомства с Рони, запретив той вмешиваться.        Откладывать и дальше было бессмысленно. Кто знает, что еще выдумает этот сумасброд. У Эммы были иные планы. А еще в ее голове настырно крутились слова Киллиана, давшего ей четко понять: она ни за что не стала бы прятаться и встретилась с опасностью, не увиливая. И вот сейчас наконец-то Эмма была достаточно зла, чтобы схватить Голда за горло.        — Я больше не собираюсь торчать тут вне графика. Ясно? — спокойно произнесла она, отвернувшись от Голда, вмиг растерявшего всю спесь. Но Эмму его смятение не заботило. У нее и своих проблем было навалом.        Так и не оглянувшись, Эмма невозмутимо махнула на прощание рукой, будто бы прощалась со старым другом.        Не позволив «Чудовищу» вмешаться и опять задержать ее, она громко хлопнула дверью, поставив огромную точку. Возвращаться обратно в офис и просиживать здесь все выходные Эмма не собиралась.

***

       Как она и рассчитывала, Мэри Маргарет была дома, дожидаясь ее с ночной смены. Эмма вдруг подумала, что взаимовыручка, уже давно стала для них с традицией.        Они обе старались поддержать друг друга. И теперь, когда Эмма вкалывала на двух работах, Мэри Маргарет оказывала ей посильную помощь, взвалив на себя всевозможные домашние обязанности, которые Эмма не осиливала.        Однако Мэри Маргарет даже не представляла, что делала для нее гораздо больше, чем могла представить — встречала, отправляла отдыхать и провожала на основную работу.        Эмма ценила все, что она делала для нее. И надеялась, что при удобном случае сможет сполна расплатиться. Кроме того, Мэри Маргарет никогда не предъявляла никаких претензий. Она, казалось, была только рада, что может сделать для Эммы хоть что-то.        Вот и сейчас Мэри Маргарет, скрестив ноги, сидела на стуле и неспешно перелистывала страницы в книге, изредка поглядывая на входную дверь, чтобы засечь появление Эммы и насильно впихнуть в нее пару тостов с джемом.        Предполагая, что ее уже поджидают, Эмма, стараясь не шуметь, прокралась в квартиру. Ей бы удалось остаться незамеченной, если бы старая дверь не скрипнула в самый последний момент.        Мэри Маргарет, сдвинув очерченные брови, тут же насторожилась и отложила книгу. Увидев вошедшую Эмму, стряхивающую с плеч пушистые хлопья белоснежного снега, она расслабленно выдохнула и склонила голову на бок.        — Эмма! — тепло улыбнулась Мэри Маргарет, посмотрев на заснеженную улицу. — А я уже переживала, — заметила она, осторожно поправив кружевную салфетку. — Устала?        Эмма, судорожно потирая ледяные ладони, кивнула, так и не говоря ни слова. Добавить ей больше было нечего. Если только уточнить, что она смертельно устала — кто бы мог подумать, что так истощают потраченные нервы и бесконечные переживания. Мэри Маргарет едва ли могла вообразить, как была права.        — На улице ужасно холодно, — вскользь проронила она, взглянув на Эмму. Было видно, что Мэри Маргарет старалась развивать диалог. Эмма, стушевавшись, затрясла головой в немом согласии — она прошла пешком от машины до дома, но едва ли отличалась от сосулек, украсивших карнизы домов.        Но сейчас Эмма, несмотря на все усилия вести себя так, будто ничего не случилось, думала только о том, как осторожно выведать у Мэри Маргарет про Рони и не довести второго человека до истерики. Иначе ей можно смело заводить блокнот и составлять список тех, кому она подпортила психику.        Мэри Маргарет пока что ни о чем не подозревала. Если ее и напрягала странная молчаливость Эммы, она решила об этом не спрашиваться, ведь вмешиваться в ее жизнь без согласия — лишний раз играть с огнем.        И Мэри Маргарет принялась заниматься тем, что умела делать лучше всего — заботиться о всех, кто был ей дорог.        — Как добралась? Тебе сегодня нужно в участок? — Мэри Маргарет живо докинула в ее копилку череду вопросов, требовавших незамедлительных ответов.        Чтобы не смущать Эмму, приоткрывшую рот и застрявшую на пороге, она встала. Отложив в сторону книгу, захлопотала у плиты: поставила чайник, разрезала хлеб для тостов и вытащила малиновый джем.        Эмма, наблюдая за отработанными действиями Мэри Маргарет, грустно улыбнулась. Не испортить бы все и тут. Не хватало только потерять еще одного друга.        Задумавшись, она и не заметила, что Мэри Маргарет, мигом почувствовала подвох и повернулась к ней. Мэри Маргарет удивленно приподняла брови, явно требуя объяснений.        Эмма сразу же укорила себя за допущенную оплошность. И когда она стала такой легкомысленной? Растеряла всю хватку. Впрочем, от Мэри Маргарет у нее не было секретов — ей было невозможно не доверять.        — Порядок, — немного позже ответила Эмма, покачав головой. Хоть она и осознавала, что разобраться со всем нужно уже сейчас, пока дело не стало еще хуже, но не смогла, ворвавшись в дом к человеку, который приютил ее, сразу же вывалить на него ушат дерьма и обвинить в том, чего она, наверное, и не совершала.        — Ты точно в порядке? — встревоженно уточнила Мэри Маргарет, выдернув ее из потока рассуждений и попыток предусмотреть все итоги их откровенного разговора.        Эмма потерла виски руками и ненадолго замялась, не представляя, как доходчиво изложить свои мысли. Обдумав все, она решила, что вспоминать о далеком прошлом еще рано.        Эмма подозревала, что разговор ей предстоит не из легких. А значит, просчетов допускать нельзя. И, пожалуй, нужно устранить невольных свидетелей.        Именно поэтому она захотела сначала выведать, где Дэвид и Генри — дома было подозрительно тихо, никто не носился с громкими криками, изображая индейцев, пиратов, не прикидывался ковбоями и не требовал у Мэри Маргарет самой вкусной воды на свете.        Ни секунды не сомневаясь, что они снова чудят, Эмма, проскользнув на кухню, присела на деревянный стул. Мэри Маргарет, выгнув темную бровь, невозмутимо намазывала джем на тост. Она выглядела спокойной, но ее волнение выдавали чуть дрожавшие руки.        Эмма насторожилась. Может быть, у Мэри Маргарет есть повод нервничать? Но тут же отмела все подозрения — она не верила, что наивная Мэри Маргарет могла намеренно предать.        Согревая заледеневшие пальцы дыханием, Эмма с благодарностью кивнула подсуетившейся Мэри Маргарет, быстро поставившей перед ней красную кружку с горячим чаем уже готовые тосты.        Изначальная миссия уже не казалась Эмме такой уж выполнимой. Все ее гениальные задумки накрылись медным тазом. Не зная, с чего начать, она принялась болтать о пустяках, осторожно подготавливая почву для дальнейшего диалога.        — Ужасная метель, — пожаловалась Эмма, все еще постукивая зубами и зябко растирая плечи. — Замело все... — протянула Эмма, жестом указав на окно.        — Да, — согласилась Мэри Маргарет. Поставив на стол печенье в крохотной вазе, она села рядом с ней, видимо, все еще не догадываясь, что происходит.        Однако, не сводя с Эммы настороженного взгляда, все равно охотно шагнула ей навстречу.        Эмма, мысленно выругавшись, укорила себя за медлительность, напомнив, чем закончилось все с Рони.        Сжав руки в кулаки, она и не засекла, что немного напугала Мэри Маргарет. Она сжалась и, широко распахнув глаза, уставилась на нее, не говоря ни слова.        Эмма, нервно сглотнув, попыталась подобрать тему, которая бы подтолкнула их к тому, о чем наверняка Мэри Маргарет не захочет говорить. Но она вновь поразила ее, направив диалог в другое русло.        Мэри Маргарет будто бы поняла, что ее что-то гложет и попыталась осторожно подтолкнуть к будоражащей теме, ведь обычно она не делилась своими проблемами.        — Давно не было такой ужасной погоды, — немного виновато добавила Мэри Маргарет, мечтательно подперев руками голову. Отвернувшись от Эммы, она прикрыла глаза с чуть подрагивающими длинными ресницами.        Эмма, приподняв брови, отметила поразительный контраст между действиями соседки и словами. Казалось, Мэри Маргарет поняла, что их ждет серьезный разговор. И сказала так, из вежливости, чтобы подстегнуть ее и напомнить, что настало время действовать.        Обдумывая, с чего стоит начать, Эмма схватила стакан и сжала его и сделала большой глоток, не волнуясь, что обожжется — из-за бессонной ночи она едва ли могла порадовать Сторибрук своей легендарной сообразительностью.        Собираясь с мыслями, она мельком взглянув на обложку книги, которую читала соседка. Без труда узнав по потертой старой обложке «Однажды в сказке», Эмма ухмыльнулась. Бывает же такое.        Не врет тот, кто утверждает, что все заканчивается, как и начиналось. Именно эта загадочная книга положила начало кодового имени для Рони.        Если бы не эти чудесные сказки, не было бы никакой «Злой Королевы», «Белоснежки», «Красной Шапочки» и пресловутой «Спасительницы», которой Эмма и не являлась.        В этом Эмма ни капли не сомневалась. А теперь эта книга здесь, когда тайная история двух заклятых врагов практически разгадана.        Подловив, что опять отвлеклась, Эмма обиженно насупилась и прикусила губу. Собственная слабость ужасно злила ее. Она отвыкла полагаться на других в Нью-Йорке, а тут, в Сторибруке, раскисла и утратила былую хватку.        Раздражение побудило Эмму рассердиться на себя и сконцентрироваться на исправлении допущенных косяков. И, встряхнувшись, она незамедлительно приступила к ключевой теме.        — Генри...? — начала было Эмма, но договорить она не успела. Мэри Маргарет опередила ее.        — С Дэвидом у Руби и ее бабушки. Ждут, когда закончится метель, — зачастила она. — Сказали, что здорово проводят время и просили тебя отдыхать и не вздумать забирать их домой в такую метель, — задорно отчиталась Мэри Маргарет, сверкнув глазами.        И тут же предприняла еще одну попытку насильно накормить Эмму. Улыбнувшись, она ненавязчиво подтолкнула к ней печенье и тосты, выразительно указав на них изящным пальцем с маленьким ноготком.        Эмма ухмыльнулась. Впрочем, ожидаемо. Никто не уйдет голодным, если столкнется с Мэри Маргарет. В любой другой день она бы накинулась на еду, как волк. Но ей сейчас и кусок в горло не лез.        Эмма думала о другом, прикидывая свои шансы хотя бы выжить. Может быть, хорошо, что Генри и Дэвида нет дома. Им не придется секретничать за закрытой дверью, опасаясь, что Генри будет подслушивать.        А значит, одной задачей меньше. А еще никто точно не будет требовать всех подробностей ее знакомства со «Злой Королевой», прибегая к всевозможным замысловатым уловкам.        — Это трудно будет принять и понять... — медленно начала Эмма, старательно подбирая слова. Мэри Маргарет, чуть прищурившись, кивнула ей, молча попросив продолжать.        Она, казалось, была готова принять все с достоинством, свойственным лишь королеве. На худой конец — принцессе. Это поразило Эмму еще больше — ей порой не хватало такой выдержки.        Собравшись с духом, она рассказала Мэри Маргарет о своем закадычном знакомстве с Рони, не утаивая ничего. Коснулась нить ее повествования и самой истории «Злой Королевы» и той тайны, которую Мэри Маргарет не смогла уберечь.        Закончив повествование, Эмма выдохнула, чувствуя себя так, будто бы тот тяжелый камень, который она притащила с собой в дом, наконец-то упал с ее плеч. Она больше не была одинока и смогла обнажить душу перед подругой.        Однако Эмма нутром чуяла, что ее высочеству подобная откровенность не понравится. Хотя бы потому что она выболтала ее историю, но успешно убедила себя, что обещания молчать она не давала. И стало намного проще. По крайней мере, ей.        Но не всем было суждено испытать облегчение. Мэри Маргарет, дослушав, прикрыла глаза и смахнула хрустальную слезинку с щеки.        — Я не знала этого, Эмма. Она сказала мне, что он оказался подлецом и предал ее, — прошептала Мэри Маргарет, прижав ладони к горящим щекам.        Эмма напряглась — она не хотела быть виноватой еще и в нервном срыве Мэри Маргарет, судорожно обхватившей себя руками и покачивающейся на стуле.        — Я не обвиняла тебя, — попыталась успокоить ее Эмма, проклиная себя за полнейшее отсутствие чувства такта. Но Мэри Маргарет, казалось, не слушала ее совсем. Она будто бы нырнула в то время и проживала давно позабытые мгновения вновь.        — Ты была права! — громко воскликнула Мэри Маргарет, вскочив и принявшись расхаживать по комнате, перекладывая разноцветные полотенца и поправляя расставленную в шкафах посуду. — Я так виновата перед ней! Тогда я думала, что так будет лучше. Но я и подумать не могла, что Дэниэл погибнет. Она не сказала мне, что он мертв, — твердила Мэри Маргарет, давясь слезами.        — Я ведь не виделась с Дэниэлом после того раза, когда я их застукала целующимися. И я не смогу перед ним извиниться! — О, ты представить себе не можешь, как я сожалею, что разболтала ее секрет! — произнесла Мэри Маргарет, заламывая руки.        Она мандражировала, и это было видно.        — Ты не знала, что все будет так. Думаю, ты надеялась на счастливый конец для возлюбленных, а Кора, подозревавшая о вашем договоре, выбила из тебя правду, — просто ответила Эмма, не отрывая глаз от Мэри Маргарет, которая, кажется, была на грани.        Мэри Маргарет в ответ закачала головой и отвернулась. Она оперлась руками о тумбочку, хоть Эмма не видела ее лица, но по подрагивающим плечам догадалась: Мэри Маргарет с трудом сдерживает слезы.        Нутром Эмма чувствовала, что объятия не помогут. Мэри Маргарет нужно пережить внутренний разлад самостоятельно. Возможно, из-за открывшейся ей истины ее привычный мир пошатнулся. И главный злодей ее жизни — злая мачеха — оказалась не такой уж плохой. Скорее той, у кого было разбито сердце.        — Прости, что затронула эту тему, — искренне извинилась Эмма. — Только и могу, что рушить, — с горькой усмешкой подытожила она, вспомнив, как закончилась их дружба с Рони. — И дернуло же меня сунуться и все испортить... — укорила себя Эмма, запустив руки в волнистые волосы. — Это я во всем виновата...        — Твоей вины нет! — горячо воскликнула Мэри Маргарет. Тяжелой поступью она приблизилась к столу, оперлась на него и, словно перебарывая себя, села. Она выглядела спокойной, но ее глаза были полны слез.        Эмма рассудила, что время пришло. Ее нужно было приободрить. И Эмма, протянув руку, в знак поддержки сжала локоть Мэри Маргарет, погладившей ее пальцы.        Словно о чем-то раздумывая, Мэри Маргарет прижала руку груди, переводя взгляд то на Эмму, то на окно. И вдруг, решившись, гордо вскинула голову и выпалила:        — Ты правильно сделала, что все рассказала мне.        Эмма покачала головой. Пока что было ощущение, что она забралась еще в большие дебри.        — Наверное, — с усилием вымолвила Мэри Маргарет, перебарывая себя, — мне нужно рассказать тебе, как все было на самом деле... — собираясь с мыслями, она замолчала.        Эмма не стала ее торопить и, подперев подбородок рукой, терпеливо дожидалась исповеди «Белоснежки».        — В тот день Кора была в необычайно приподнятом настроении. Мурлыча под нос незатейливые мелодии, она порхала по дому так, словно это она выходила замуж, а не ее дочь, — степенно начала Мэри Маргарет, облокотившись на стул и сжав в руках салфетку, которую она схватила со стола.        Эмма, подмечавшая все пустяковые детали, отметила, что лицо Мэри Маргарет слегка побледнело. Значит, переживает. И явно не врет.        Да и не могла она не заметить, что начала рассказ Мэри Маргарет так, будто писала исторический роман. Это позабавило Эмму, не смеяться она не стала.        — Я думала, что все образовалось. Знаешь, бывает же и такое в этой жизни, — с трудом выдавив улыбку, сказала Мэри Маргарет. — Она... — и, запнувшись, поспешила уточнить: — Она... Эта женщина... так и не сказала тебе своего настоящего имени?        — Нет, — отозвалась Эмма, разведя руками. Выгнув бровь, она с нескрываемой иронией подметила: — Наверное, ее высочество считала, что я не достойна этого... И я ее не виню, я действительно поступила подло. В какой-то мере. И с ее точки зрения, — добавила Эмма, поджав губы.        Совесть ехидно осклабившись, помахала ей белым флагом, напоминая, что перемирие, которое им удалось заключить, заканчивается.        — Ты не знала, что все будет так, — подбодрила ее Мэри Маргарет, потрепав Эмму по плечу.        Совесть, уязвлено хмыкнув, поспешно затаилась вновь, чтобы выбрать другой момент и вцепиться в Эмму мертвой хваткой, когда она останется одна. А Мэри Маргарет, не увидев смятение на ее лице, продолжила говорить.        — Я тогда не представляла, чем обернется моя откровенность. И в какое чудовище из-за меня в будущем превратится тот потрясающий человек, с которым я дружила. Но мы с ее мамой мило поболтали в тот роковой день... Эмма! Я так виновата! — прошептала Мэри Маргарет, не глядя ей в глаза.        — Ее вины это, кстати, не отменяет, — оскалившись, отрезала Эмма, чувствуя, как внутри нее закипает мучительная ярость. Злиться было гораздо проще для нее, чем смиренно принять ситуацию.        — Все мы были в дерьме. Уверена, что каждый из нас умудрился в нем побарахтаться, — металлическим голосом отчеканила Эмма, а Мэри Маргарет сжала руки в кулаки и потупила взгляд.        — Ты права, — выдержав паузу, выговорила Мэри Маргарет, соглашаясь с ее безжалостными вердиктами. — Ладно... — первой заговорила она, вернувшись к тому, с чего они обе начали.        — Я буду звать ее Рони, как она и представилась, — сделала выбор Мэри Маргарет и принялась посвящать Эмму в давнюю историю. — Тогда я совершила самую большую оплошность в своей жизни — выболтала наш общий секрет Коре. Она разузнала все, что хотела, потому что я доверилась... — созналась Мэри Маргарет, старательно избегая взгляда Эммы.        — Помню, как она удивилась, как стала расспрашивать меня, уверена ли я, что Рони и Дэниэл решили сбежать... Кора убедила меня, что уже разрешила им быть вместе. И моя ошибка в том, что я поверила ей. Я думала, что теперь влюбленные будут счастливы... — закрыв лицо руками, Мэри Маргарет неожиданно всхлипнула и разрыдалась.        Эмма, потерявшись на секунду, уверенно подалась вперед и крепко обняла Мэри Маргарет, прижавшуюся к ней, как ребенок к матери.        — Из-за меня и ты с ней поругалась... — едва слышно проронила Мэри Маргарет, но Эмма не позволила ей обвинить себя в том, к чему она уж точно не имела никакого отношения.        — В том, что произошло, нет твоей вины, — присев на корточки, Эмма сжала руки Мэри Маргарет, выдавившей робкую улыбку — ей было приятно, что она пытается утешить ее, пусть и тривиальными словами.        — Я напортачила сама, потому что хорошо это умею, — усмехнувшись, завершила Эмма. Мэри Маргарет же, сжав ее руки в своих, села на пол рядом с ней и спросила:        — И что же делать, Эмма?        Эмма пожала плечами. Только подыскать места на кладбище. Рони порадуется.        — Как все это исправить? — с отчаянием выдохнула Мэри Маргарет.        — Не знаю, — отозвалась Эмма, разведя руками. — Но что-нибудь придумаю. Обещаю. Я дала ей слово, что не уйду после ее откровений. И собираюсь его сдержать.        — Это благородно, — улыбнувшись, Мэри Маргарет погладила ее по голове. Она, прикусив губу, вглядывалась в лицо нахмурившейся Эммы. И сделала то, чего она от нее едва ли ждала.        — Знаешь, — отрывисто выпалила Мэри Маргарет, проникнувшись небывалым боевым настроем, — я тоже в деле. Мне нужно извиниться перед ней! Даже если она не захочет простить меня, я должна! Все это началось именно из-за меня! — с отчаянной решимостью огласила Мэри Маргарет, поднимаясь и расправляя плечи. Эмма последовала ее примеру и, чертыхнувшись, выразительно закатила глаза.        — Она нас придушит. Нет, не так. Сначала она убьет меня, потом тебя и еще раз меня, — саркастически подытожила Эмма, обрекая их общее дело на заблаговременное поражение.        Они с Мэри Маргарет посмотрели друг на друга и, не выдержав, тут же рассмеялись. Да, наверное, взбесить Рони до чертиков, чтобы умереть, — не самый лучший способ проститься с жизнью, зато действенный.        Не прекращая смеяться, Мэри Маргарет и Эмма в красках описывали друг другу, что вытворит с ними ее высочество, когда сообразит, что теперь и ненавистная «Белоснежка» жаждет вымолить ее королевское прощение.        Когда они успокоились, Эмма, отрезвев, машинально подумала, что «Злая Королева» прихлопнет их, как назойливых мошек, если они наберутся наглости и заявятся к ней вдвоем, чтобы оправдаться.        Эмма поделилась своими соображениями с Мэри Маргарет, которая, поправив длинную кофту, открыла рот, чтобы опровергнуть ее бредовые идеи.        — Она не такая. Она никогда не была такой. Знаешь, если она не простит меня, это будет справедливо. Но мне кажется, вы с ней подружились... И она... — пытаясь отдышаться, выдавила Мэри Маргарет. И когда она хотела сказать что-то еще, ей нагло помешали — дверь с гулким скрипом отворилась, впуская незваных гостей.        Эмма по старой привычке потянулась за пистолетом, не представляя, в какую передрягу они вляпались в этот раз.        Дружно обернувшись, Эмма и Мэри Маргарет, и не вспоминавшие о том, что скоро должны вернуться Дэвид и Генри, увидели их, застывших на пороге и ставших свидетелями их закончившегося припадочного веселья. И подрагивающей руки Эммы в паре миллиметров от пистолета.        — Кто-нибудь объяснит нам, что здесь происходит? — поинтересовался Дэвид, скрестив руки на груди. Кажется, ему совершенно не понравилось то, что он увидел.        Генри, не говоря ни слова, энергично закивал, а на озорном лице тут же появилась счастливая улыбка. Ему уже не терпелось стать участником очередной заварушки.