***
В привычной суматохе пролетели еще две недели. Дни то неслись, то тянулись, бесконечно сменяя друг друга. Переворачивая листы календаря, Эмма поражалась, как, оказывается, пролетает время, особенно если есть чем заняться. А у нее было много дел, с которыми она весьма успешно справлялась. Правда, пару ночей подряд Эмма была вынуждена дежурить без отдыха — наступила самая настоящая зима, а с ней пришли и снежные бури, оборванные провода и попавшие в беду ночные прохожие. Но и это не портило Эмме настроение. В плавно завершающемся году нежданно повеяло запахом перемен, манящим свежим бризом. Хоть Сторибрук и остался прежним — сказочным городком с забавными жителями, Эмма чувствовала, что в нем все же что-то изменилось. Все, казалось, было так, как и всегда: редкие драки, неизменные перепалки так и не остепенившегося дебошира Лероя, изредка устраивавшего шумные потасовки и встречавшего после них утро в участке шерифа, жалобы горожан, поиски сбежавших домашних животных, бесконечная возня с отчетами, которые, как уверяла Руби, никогда не закончатся. Но жизнь постепенно налаживалась и… менялась. Верная своему обещанию Эмма старалась обращать внимание на любые мелочи, наслаждаясь вкусом настоящего и бережно смакуя каждый момент так, словно он был последним. Она, можно сказать, училась жить по-настоящему, а не так, как до этого — только лишь ради Генри. Конечно, кое-что было и по-старому привычным: Эмма по-прежнему проводила время с сыном и с друзьями, торчала в участке, объезжала Сторибрук на своем «жуке» каждый день. Все было так, словно Рони и никогда не было в ее жизни, не было ни их сумбурного знакомства, ни ночных посиделок в офисе Голда, ни эпичной ссоры после, ни разговора с Корой. Постепенно все вернулось на круги своя. Но в этом году зима принесла с собой и удивительные перемены: новых и надежных друзей. Впрочем, изменилось не только это. Если раньше жизнь и обязанности казались Эмме необходимостью, хоть она и любила свою работу, теперь же все резко изменилось. Долгими ночами ей больше не приходилось кантоваться в одиночестве — ее спутниками часто становились Руби, Киллиан или Дэвид. Эмма сидела в теплой машине и, осматривая заваленную снегом улицу, неустанно ловила себя на мысли, что ей приятна компания каждого из них. И она, верная своему слову, бережно и трепетно смаковала каждый полученный урок и училась ценить то, что у нее было. Ее старания не остались незамеченными для ее друзей, особенно для Киллиана, который однажды вдруг почему-то заинтересовался, почему она, обладающая поразительным чутьем и имеющая доступ к любой базе данных, так и не посмотрела на настоящее имя Рони. Задумавшись, Эмма какое-то время бесцельно смотрела на крохотные снежинки, падавшие на капот «жука», пытаясь проанализировать, почему она так и не удосужилась узнать настоящее имя «Злой Королевы». Может быть, настоящая причина крылась в том, что она не собиралась рыться в прошлом, может быть, в чем-то другом — а хрупком и столь ценном доверии. Эмма не знала, как объяснить свои помыслы и чувства, поэтому искренне ответила: — Я думаю, она сказала бы сама, если бы хотела. — Знаешь, — тут же призналась Эмма, сжав в руках пустой и остывший пластиковый стакан из-под кофе, — я поняла это практически сразу, еще при знакомстве, когда она запнулась. Это было немного странно, но я не стала на этом зацикливаться, — поспешно разъяснила она. Киллиан удивленно приподнял брови, но задавать вопросы, показавшиеся Эмме слегка подозрительными, не перестал. — И тебе не интересно? Не хочется узнать, что она за человек? Найти ее там, поговорить? — почесав затылок, продолжил допытываться он. Эмма же развела руками. Она и сама уже не была уверена, чего она хочет. Зато догадывалась, что «Рони», едва ли придет в восторг, если она вдруг заявится к ней на «огонек». — Возможно, — уклончиво отозвалась Эмма. — Но имя — это еще не самое главное. Что изменится, если я его узнаю? Не вижу в этом никакого смысла. Мне кажется, что все происходит с нами не просто так, разве нет? Возможно, мне и не стоит ничего знать — вслух задалась она волнующим риторическим вопросом, а наблюдавший за ней Киллиан в знак поддержки коснулся ее плеча. — В конце концов, иногда нужно уметь отпускать того, кто решил уйти. Если захочет вернуться, мои двери всегда открыты, — завершила Эмма свою вынужденную пафосную речь, искоса взглянув на Киллиана, чтобы понять — соглашается он с ней или нет. Нужно признать, она ожидала бурного всплеска, жарких споров, но «Пират» остался на удивление бесстрастным. Он, скорее, задумался о чем-то своем, однако не оставил ее слова без ответа. — Думаю, ты права, — подытожил Киллиан. — Но если был бы шанс? Или если она вдруг захочет возобновить ваше общение? — продолжил допытываться он. Эмма грустно улыбнулась ему, мысленно гадая, с чего же он решил, что у нее на горизонте вдруг замаячит возможность вновь поговорить с ее высочеством. Да та, наверное, уже сменила все замки и продает дом, чтобы уехать из Сторибрука и никогда не встретиться с ней. Все это казалось слишком очевидным, поэтому смысла распинаться и разжевывать и так понятные истины Эмма больше не видела. Наверное, нежелание продолжать бессмысленный диалог отразилось на ее лице, поэтому Киллиан, не собиравшийся требовать от нее больших откровений, тут же перевел тему, жизнерадостно предложив: — Еще кофе, Свон? А она кивнула ему, протянув пустой стакан. Через неделю Эмма уж было и позабыла об этом разговоре, однако подобные откровенные беседы так и не закончились — иногда Киллиан вдруг принимался задавать довольно странные вопросы, к которым она сначала относилась настороженно, но потом, так и не увидев у «Пирата» никаких скрытых мотивов, немного успокоилась и расслабилась. Все же ей пришлось признаться себе, что любых «душеведов», включая Арчи, она не любила. Они, может, и хорошо разбирались в людских душах, но не зря же говорят, что чужая душа — потемки. И ей не хотелось, чтобы в ее потемках кто-то бродил с фонариком. Поэтому сначала она хотела резко осадить Киллиана и чреду его неуемных вопросов, но так и не смогла — сказался полученный опыт: после того, как Рони разорвала их общение, Эмма стала трепетно относиться к чувствам других людей. Хоть она не хотела этого признавать, но «Злая Королева» сумела ей доказать, что клеймо «злодей» — вовсе не приговор. К своему огромному ужасу, Эмма обнаружила перемены в своем характере: она прекратила быть до одури категоричной и больше не делила мир на черное и белое, а смотрела на него совершенно иначе — с верой и надеждой. И это, несомненно, шло ей лишь на пользу, как однажды заметил Генри. Вот так и летели ее дни, тянулись бесконечные ночи дежурства. А впрочем, в приятной компании и они были терпимы. Постепенно приближались праздники, очаровательно манившие сладостями и долгожданными выходными.***
В тот вечер Эмма впервые осталась на ночном дежурстве одна — так сложились обстоятельства. И никто из ее друзей не смог выкроить время, чтобы побыть с ней. Руби собиралась заскочить на дискотеку и оторваться по полной. Дэвид, запланировавший неделю назад свидание с Мэри Маргарет, теперь весело проводил время в компании возлюбленной, а Киллиан куда-то запропастился, пропав без предупреждения и прислав одно короткое сообщение с просьбой не беспокоиться о нем и пообещал обязательно заглянуть к ней завтра. Коротать время ей предстояло в одиночестве. С сожалением взглянув на часы, стрелки которых, казалось, замерли, Эмма отложила телефон, искренне уповая на свое везение и надеясь, что ей не придется совершать внеплановые ночные вылазки. Этой ночью намечался ужасный снегопад, а резкие порывы беснующегося ветра сгибали деревья, ломая хрупкие ветки и повреждая провода. Ледяные снежинки, попавшие в безжалостный вихрь, яростно впивались в лица случайных прохожих, выбравшихся на улицу. Погода была на редкость ужасная, поэтому Эмме не хотелось лишний раз высовываться без особой необходимости. Не зря же она предусмотрительно запаслась едой и приготовила пару интересных книг, которые хотела прочесть с подачи Мэри Маргарет, неустанно расхваливавшей перед ней и Дэвидом этих авторов. Но сначала ей нужно было закончить с ежедневным отчетом, которым Эмма сейчас и занималась, придумывая, как бы описать все выходки Лероя, но сделать это без многочисленных нецензурных выражений, так и вертевшихся у нее на языке. Как назло, в голову не приходило ничего дельного и, потратив на отчет минут двадцать, но все же закончив его, Эмма отправила Генри сообщение, чтобы убедиться, что он уже почистил зубы и лег спать. Получив молниеносный ответ, она смекнула, что хитрый Генри ее разводит. Ухмыльнувшись и перезвонив Генри, который настырно попытался оттянуть пожелания доброй ночи и постарался заговорить ее, Эмма все же вынудила его отправиться в постель. Генри, повозмущавшись для приличия, предпринял очередную каверзную попытку поторговаться, а Эмма снова поддалась на его провокации, мысленно укоряя себя в слабости и мягкости, прекрасно зная, что когда дело касается его, она вряд ли сможет быть жесткой. Разобравшись с мелкими неприятностями и приказав Генри броситься в объятия морфея, Эмма, посмотрев на часы, к своему огромному удовольствию обнаружила, что у нее образовался вполне заслуженный перерыв — остался целый час до ночной вылазки, грозившей перерасти в сражение с неуемной стихией. Эмма довольно улыбнулась. Она уселась за стол, вытянула ноги и схватила давно заготовленный бумажный пакет. Эмма вытащила из пакета огромный пончик, обильно усыпанный сахарной пудрой. Залив жуткий растворимый кофе кипятком, Эмма приготовилась было насладиться поздним перекусом, как ее внимание привлек странный телефонный звонок. Уставившись на незнакомый номер, Эмма тяжело сглотнула, осознавая, что она скатилась окончательно — желания отвечать на звонок у нее не было. А вот предположение, о чем с ней хотят побеседовать, было. Наверняка намечавшаяся буря оборвала провода, и теперь жители города решили звонить ей на мобильный — универсальная акция, которую можно получить, если ты шериф. Поначалу Эмма подумывала сбросить звонок, но потом, рассудив, что подобный поступок не одобрил бы даже Генри, все же решила ответить. Раздосадованная тем, что помешали ее любимому занятию — наслаждаться вредной едой и пить гадкий кофе, Эмма ответила немного сухо, утратив прежнюю доброжелательность. — Офис шерифа. Слушаю, — брякнула она, отложив пончик подальше и с легкой грустью представив, что сейчас придется тащиться в неизвестные дебри одной, чтобы снимать какую-нибудь кошку с дерева или угрожать Лерою наручниками и арестом. Но ее ожидания не оправдались. Наверное, в этот день случилось самое настоящее чудо. Иначе назвать это Эмма бы и не смогла — вот такой развязки она не ожидала точно. — Эмма, прости меня за все, — мягко произнес приятный женский голос. Вздрогнув от неожиданности, Эмма чуть не грохнулась со стула. Ей удивительно повезло, что она вообще смогла усидеть на месте. Пару раз глубоко вздохнув, Эмма попыталась рассуждать спокойно, но ей все еще с трудом верилось, что происходящее реально. Ущипнув себя, чтобы убедиться — это не сон и не розыгрыш — она напряженно слушала дальше. — Я представляю, как глупо это прозвучит, — тихо продолжил тот же знакомый голос с легкой хрипотцой, — но мы можем поговорить с тобой? Эмма хлопнула в ладоши. Да, определенно. Это ее высочество. Это точно была она. Эмма была уверена, что не ошибается. Невольно взглянув в окно, Эмма подумала, что погода разгулялась неспроста — теперь буря за окном абсолютно точно соответствовала ее внутреннему состоянию. Она уж было думала, что ее бешено стучавшее сердце выскочит из груди, но сумела взять себя в руки — не стоило надеяться, что Рони справится одна. «Злой Королеве» бы не помешала помощь, но в ее голову так и не пришло ничего дельного. — Это шутка? — севшим голосом ляпнула Эмма. Чуть подавшись вперед, она облокотилась на стол, ища столь необходимую для себя сейчас опору. Кто бы мог подумать, что все произойдет вот так? Резкая мысль тут же пронзила все ее существо: а если это все же чья-то злая шутка? Кто может так издеваться над ней? Нахмурившись, Эмма решительно сжала руки в кулаки — прежде всего ей нужно было убедиться, что все действительно так, а не иначе, поэтому отреагировала она в старых традициях — настороженно. — Нет, Эмма, — тихо ответила «Злая Королева». Скрестив руки на груди и откинувшись на спинку стула, Эмма принялась лихорадочно размышлять. Пока у нее сложилось впечатление, что Рони переживает не меньше нее — голос ее высочества звучал, как натянутая струна. Сдвинув брови, Эмма прикинула: может быть, это сон? Пару раз ущипнув себя, она попыталась убедиться, что заснула, однако болезненные щипки лишь доказывали, что все происходит наяву. — Почему ты позвонила? — спросила Эмма первое, что пришло ей в голову. С ответом «Злая Королева» не замедлила, словно ждала подобного вопроса. — Я… — еле выдавила она. — Приношу тебе свои извинения. Знаю… Уже слишком поздно… чтобы… менять что-то… Но, наверное, я поступила тогда крайне опрометчиво. Я разозлилась, не спорю, но мне не нужно было рубить сгоряча. Если это возможно, — прошептала Рони, — я бы хотела поговорить с тобой… Прости меня за все, что… — начала было она, но Эмма тотчас же перебила ее, подумав, что извинений более чем достаточно. — Я рада, что ты все-таки позвонила мне, Рони, — замявшись, Эмма обратилась к ней по привычному для нее имени, но ее тут же учтиво поправили. И этот поступок убедил ее в серьезности намерений «Злой Королевы». — Реджина. Мое настоящее имя Реджина, — мягко заключила она. Эмма изумленно вскинула брови — творилось нечто странное. Иначе зачем бы «Злой Королеве» звонить ей? — Реджина… — медленно выговорила Эмма. Нужно было признать, имя подходило ее высочеству. Только как сказать об этом ей, чтобы она не восприняла это как оскорбление? Задумавшись, Эмма потерла лоб, совершенно позабыв о том, что воцарилась неприлично долгая пауза. — Ты разочарована? — голос Реджины, дрогнув, затих. Эмме даже показалось, что ее высочество сбросила звонок, но, к счастью, она ошиблась. — Нет, ничуть, мне нравится, — просияв, сообщила Эмма, стараясь избавиться от практически осязаемой неловкости — они уже давно не разговаривали, теперь им обеим предстояло наверстать упущенное. Отчасти ей хотелось сбежать от сантиментов, поэтому она решила немного поддразнить «Злую Королеву», напомнив той, что такое — общаться с Эммой Свон. — Полагаю, звонишь мне, чтобы осыпать проклятиями? — будничным тоном поинтересовалась она, уповая на то, что Реджина догадается об ее истинных мотивах и поддержит ее начинания. Если они рассорятся и в этот раз, наверное, ни одна из них больше не пожалеет об этом. — Эмма, ты… — неуверенно произнесла «Злая Королева», но тут же осеклась, молниеносно сообразив, что к чему. Она сразу догадалась: Эмма не ставит целью унизить ее или оскорбить, а просто хочет разрядить обстановку. — Я долго проклинала вас, не спорю, — охотно отозвалась Реджина, поддержав инициативу. — Но вы оказались крайне живучи, — отшутилась она, а Эмма, улыбнувшись, подперла голову руками. Вот и оно — начало нечто нового. Пожалуй, у нее только что появился новый повод для радости. Хоть ей и ужасно хотелось сказать Реджине, как сильно она все-таки скучала по ней, но с языка сорвалось совсем другое — столь нужное и необходимое в этот момент. — Прости меня за все, — прошептала Эмма. — И ты меня, — в тон ей отозвалась «Злая Королева», похоже, испытывавшая подобные чувства. — Я долго не могла заставить себя наступить на горло гордости. И даже стала бояться, что оборвется и эта последняя связующая нить — твой номер, — проникновенно заговорила она. — Я представляла, что ты пропадешь, а я так и не успею сказать тебе все, что не смогла. Наверное, это поразительно, но впервые за все время я так сильно к кому-то привязалась. Ты стала моим другом, Эмма. Наверное, единственным. И мне бы хотелось… — Заканчивай, — встряла Эмма, чувствуя, как предательски першит в горле. К откровенным разговором с зашкаливающими эмоциями она не была готова и не представляла, как выразить свои мысли лаконично. — Давай замнем эту тему? — предложила Эмма, не особо рассчитывая на успех, но все равно попробовала. — Лучше расскажи мне, как ты, — попросила она. — Вот об этом я и пытаюсь сказать, — невозмутимо продолжила Реджина. — Ты многое сделала для меня, дорогая. Я это очень ценю и хочу поблагодарить тебя. — За что? — поразившись, полюбопытствовала Эмма, мысленно прикидывая, кто же мог проболтаться. Неужто Кора или Киллиан? Но, подумав, что последний не посмел бы предать ее интересы, ведь они успели сблизиться и даже стать друзьями, Эмма рассудила: Кору точно не стоит сбрасывать со счетов, наверное, она и наговорила лишнего. Но ожидания не оправдались. — Хоть мама и не сказала мне, кто же надоумил ее, но, полагаю, это была ты, — осторожно заметила Реджина, заговорив гораздо тише. — А больше таинственных доброжелателей у меня и не найдется, — чтобы услышать всю фразу, Эмме пришлось сконцентрировать все свое внимание на речи ее высочества. Ей послышалась? Или Реджина действительно сказала «мама»? Губы Эммы непроизвольно растянулись в широкой улыбкой — а Кора все-таки молодец. Не зря она тогда доверилась ей — вон как постаралась. — Когда мы с тобой рассорились, я осталась совсем одна в своей кромешной тьме. Одиночество снова стало моим спутником, — созналась Реджина, а сердце Эммы кольнул практически осязаемый укор, который так и не прозвучал в словах «Злой Королевы», а еще абсурдность всего того, что было. Возможно, Эмме было бы намного легче, если бы ее высочество разозлилась на нее. — Я была зла на тебя, не хотела даже видеть, — чуть жестче продолжила тем временем Реджина. — А потом… Да ты и сама, полагаю, догадываешься… Я жила так, как и всегда, — поспешила уточнить она, опередив так и не прозвучавший вопрос Эммы. — Потом Джонс передал мне твое письмо, — мягко заключила «Злая Королева», выдержав небольшую паузу. — Эмма, мне так жаль, что все это произошло именно с тобой! — воскликнула она с невысказанным отчаянием. Эмма молча приподняла брови — ей бы и самой хотелось, чтобы все было не так. Только она хотела сказать об этом «Злой Королеве», как вдруг ее пронзило внезапное озарение: а вот так и должно было быть. — А я рада, что все было так, — пробормотала Эмма, сравнивая свои жалкие потуги выдавить нечто «красивое», чтобы дотянуться до уровня ее высочества. В эффектных высказываниях она, пожалуй, проигрывала «Злой Королеве». — Это сделало меня той, кем я являюсь, помогло встретить нужных мне людей, обрести верных друзей, — сказала Эмма, отметив, что Реджина внимательно ее слушает — вот и ей бы не помешало позаимствовать этот навык. — Тогда я, наверное, тоже… — неуверенно произнесла «Злая Королева», тут же переспросив: — Ты считаешь, я могу радоваться тому, что со мной было? — Я думаю, можно радоваться тому, что ты смогла все это преодолеть, — честно ответила ей Эмма, пожимая плечами. Они еще немного поговорили о возвышенном, но вскоре Эмма сделала последний решающий шаг. Ей было важнее кое-что другое, чем глупая болтовня. Да и это стоило уточнить сейчас, чтобы не тратить зря время. И Эмма, не став оттягивать, тут же спросила: — Твой звонок значит, что ты хочешь продолжать наше общение? Ответ последовал незамедлительно. Твердый и беспрекословный. В духе этой Реджины. — Да. Только в этот раз мы начнем все заново. Теперь, когда ты знаешь мое настоящее имя, мне уже нечего скрывать, — произнесла Реджина. Эмма, хмыкнув, потерла переносицу. Этого и следовало ожидать. — Расскажешь мне о других своих преступлениях? — ехидно уточнила она. — Я мэр этого города. Просто назови конкретный год, — серьезно ответила «Злая Королева», подыграв ей. — Если потребуется, расскажу, — пообещала она. Эмма вскинула брови. Мэр? Впрочем, об этом она догадалась еще когда узнала фамилию Коры. Но услышать об этом от Реджины было куда важнее. — Только скажи мне тоже одну вещь. Мне и правда важно это знать… — голос Реджины прозвучал как-то неестественно, казалось, она пытается скрыть свое волнение за привычной маской равнодушия и невозмутимости, однако давалось ей это не так уж и просто. — Ты тоже все еще хочешь продолжить наше общение? — спросила она. — Да, — уверенно отозвалась Эмма. Ей было приятно, что Реджина готова принять любой ее выбор. Она, конечно, ни капли не сомневалась, что «Злая Королева» уважает ее мнение, но этот вопрос лишь больше убедил — все так и есть. — У меня столько всего, о чем хотелось бы тебе рассказать… — протянула Эмма, попытавшись заинтересовать ее высочество, и ей это удалось. — Правда? — наигранно изумилась «Злая Королева», а Эмма едва сдержала непрошенный смешок. Все наконец-то вернулось на круги своя — они снова дурачатся и болтают о всякой чепухе. Может быть, их дружбе суждено было преодолеть это испытание молчанием? Не зря же говорят, что все делается к лучшему. Теперь у Эммы был повод убедиться в правдивости этих доводов. А еще и в том, что все ее усилия были не зря. — Я слушаю тебя, дорогая, — мягко сказала Реджина, а Эмма, широко улыбнувшись, потянулась за пончиком. Оказывается, все не так уж и плохо. В финале ее истории наметился счастливый конец: новые друзья, обновленный взгляд на жизнь и возвращение старого друга. Что может быть лучше?