Как скажешь, мамочка

День был в самом разгаре, и косые лучи солнца, пробивающиеся сквозь пушистые, словно вата, облака падали то тут, то там на топкие болота: на холмы, заросшие густой травой, в которой все еще серебрилась утренняя роса, на листву высоких деревьев, на ручей, впадающий в реку, где солнечные блики как будто играли в догонялки сами с собой, и, наконец, на спину Авроры, сидящей на небольшом камне, опустив ноги в приятную прохладную воду. Там, на дне, посекундно проплывали стайки золотых и изумрудных маленьких рыбок: большие спали в углублениях под скалами и ждали вечера, когда солнце уже не будет так сильно пригревать, ласково поглаживая широкие, как парус, плавники. Лес спал, и было слышно его глубокое дыхание, его дневной сон: воздух неподвижно стоял в атмосфере, да такой насыщенный, что голова начинала кружиться с непривычки. Аврора слишком долго находилась во дворце, где, кроме искусственно выращенных в теплицах растений, ничего не было, а сад за воротами замка был всего лишь неудачной копией ее волшебного дома. Здесь же, на болотах, все благоухало, растворяя сознание во всем, что окружало девушку, заставляя забыться и не вспоминать мир за пределами цветущего рая. Аврора совсем утонула в сказочной неге, как вдруг над ее головой раздалось суетливое копошение, как если бы ветки начали атаковать друг друга, а затем тишину разрушило карканье, казавшееся таким громким в этом опустевшем на несколько часов мире. — А, Диаваль! — Аврора запрокинула голову, вглядываясь в толстые ветви дуба, и нашла на одной из них ворона, уже притихшего и сверкающего своими глазами-угольками, — Привет. Я так давно тебя не видела. А ты, плутишка, оказывается все время следил за мной. Диаваль, Диаваль... Никаких манер. Она смеялась, разговаривая с птицей так, будто ворон был ей ровесником, а между тем наверняка был намного старше нее, по-птичьим меркам, разумеется, или нет... Аврору это мало беспокоило. Солнечные лучи коснулись сперва лица Авроры, затем ласково прошлись по распушенным длинным волнам волос, путаясь в них и сливаясь с ними в одно целое. Диаваль, казалось, не собирался оспаривать свои обязанности, и, утомленный жарой, закрыл вороньи глаза, решив поспать, пока девчонка не исчезла из его поля зрения. Наверняка, Малефисента приказала ему следовать за королевой повсюду. Вот же! Никак не расстанется со своей гиперопекой... Но от чего же внутри разливается теплым оловом приятное чувство? Словно в районе сердца родилось маленькое солнышко... Аврора не собиралась никуда убегать, в ее планах не было пункта "покинуть свой настоящий дом", в котором все было такое ласковое и приветливое, а это очень сильно подкупало. Здесь даже первая распустившаяся листва тянулась сначала не к теплу и свету солнца, а к юной девушке, будто она и была сосредоточием могущественной силы. Если обхватить руками необъятный ствол дерева, то оно определенно ответит на объятия, потому что это место вселяло жизнь даже в камни, не говоря уже о земле, в глубоких норах которой жили диковинные создания. — Как же жарко...В самом деле, как в бане! Солнце в этом году кусается до болезненных ожогов. Я тебе сочувствую, Диаваль, с твоими-то перьями... Хотя вы, птицы, наверное все ощущаете по-другому? Верно? Диаваль недовольно всхрапнул во сне, словно ворону было уже больше ста лет, а глупая девчонка надоела ему своими глупыми вопросами. Он отвернулся в другую сторону, распушившись, как самый настоящий еж, мол, не приставай ко мне. — Что ж... — вода хоть и была теплой, но все же глубоко, на самом дне, сохраняла первозданную прохладу. — Самое время искупаться! Если она и дальше будет сидеть под палящим светилом, то заработает тепловой удар, к тому же, ручей облизывал щиколотки юной королевы, предлагая заманчивую перспективу. Осторожно ступая на каменистую поверхность берега, вода на котором сразу же пошла кругами от соприкосновения с человеческими ногами, Аврора слышала, как в кустах кто-то спорил писклявыми голосками, очевидно кто-то крошечный. Однако она все уже решила! Да и нет здесь совсем никого, кроме Диаваля, но тот, похоже, одеревенел, сливаясь с корой могучего растения и издавая звуки булькающего котла. Аврора распустила шелковые ленты, которые вились позади по всей длине платья, ткань же напоминала то ли атлас, то ли бархат. Но, на самом деле, и не из этого вовсе сшитое было легкое, как ветерок, одеяние: его сплели из цветов и магии умелые руки лесных феи. Ткань нежно-лазурного цвета водопадом упала к ногам девушки. Воздушная материя была частью этого места. Она осталась в одном нижнем белье, которое послужило ей купальником, слившись с молочно-розоватой, почти детской кожей. Она уже давно потеряла свою угловатость, и резкие изгибы тела в какой-то момент стали плавными, женственными, словно и не девушка даже, а самая настоящая нимфа отражалась на поверхности зеркальной воды. — Клянусь, если бы не правила приличия, ходила бы так всю свою жизнь, благо, здесь никто не обращает внимание на одежду, — Аврора нырнула в прохладную реку, погружаясь с головой на самое дно, откуда благодаря кристально чистой воде было видно все, даже яркий шар солнца, будто тоже желающий искупаться с королевой, но не обладающий такой возможностью. Вода обволакивала стройное девичье тело, и девушке казалось, что кроме нее и этой реки не существовало больше ничего в этом мире. Словно она и была той самой рекой. Накупавшись вдоволь и заметив, что солнце потихоньку начинает опускаться с каждым часом все ниже и ниже, к самому горизонту, а жаркий воздух сменяется благодатной вечерней прохладой, Аврора подплыла к каменистому берегу, собираясь выйти из уже давно холодной воды, приобретающей оттенок индиго, который скрывал юное тело до самых ключиц. Но... Озираясь по сторонам, она нигде не могла найти свое платье. Сперва она решила, что просто далеко заплыла и перепутала один камень с другим, но дуб, на котором спал ворон, возвышался над головой, и сомнений не оставалось, это было именно то место, где еще несколько часов назад она жарилась под палящим солнцем. Куда же оно могло деться? Ведь она ясно помнит, что оставила его на берегу в невысокой траве... Послышался смех. — Ах, несносные фей, вернитесь сейчас же и отдайте мне мое платье. Это не шутка, я могу замерзнуть и заболеть! — но в ответ была только тишина, а заливистый хохот, похожий на сотню маленьких колокольчиков, все дальше отдалялся от берега. — В конце концов это не смешно! Бр-р-р, х-холодно... Аврора обхватила себя руками, но из воды выходить не спешила. В реке было еще не так холодно, но если выйти на берег, то можно моментально заледенеть, ведь солнце уже давно скрылось за массивными скалами, согревая теперь их, а не королеву болот. Осталось ждать, когда у "глупых мошек" проснется совесть и они соизволят вернуть ей ее платье. А может и не соизволят... Диаваль проснулся и как-то укоризненно смотрел сверху вниз на творившееся безобразие, если вообще возможно говорить о мимике, когда имеешь в виду ворона. — Что? Я не виновата! Феи подстроили все это, решив, что будет забавно, если я в таком виде буду их догонять, — только не хватало, чтобы он нажаловался крестной. Вот уж та посмеется. Но пока она думала, как выйти из этой ситуации сухой, в прямом смысле этого слова, Диаваль куда-то исчез... — Ну, кла-асс, и этот хорош, улетел, — Аврора печально посмотрела вдаль. Там, за густыми зарослями камыша, вдоль бескрайних цветущих полей тянулась полоса красного цвета: так день уступает место вечеру, чтобы затем превратиться в ночь. Королева коснулась губ, посмотрев вниз на свое отражение в воде, и увидела в нем девушку с синими губами. Она точно заболеет... Стадо мурашек прошлось по бледной коже, напоминая, что пора бы уже заканчивать с водными процедурами. Что-то с оглушающим свистом пронеслось над самой головой, отчего поверхность воды разошлась волнами в разные стороны, как разрезанная острием ножа. Неожиданно ее вытянули из воды с характерным всплеском, и она увидела свои собственные ноги, словно зависшие над рекой. Вода стекала с нее, как с безвольной тряпичной куклы, пока что-то удерживало ее в воздухе. Или кто-то... — Чудище, я вообще тебя не понимаю! Если решила принимать ванну в столь поздний час, то горячие источники в другой части леса. Что с тобой стряслось, Аврора? — о-о, девушка знала, что значит это "Аврора". Это значит, что фея недовольна происходящим, к слову, совсем. Вода все стекала и стекала, а королева все молчала... Да и что тут скажешь, когда от холода почти не чувствуешь собственное тело. — Ты словно глыба льда. Заболеешь, и можешь забыть о полетах! Работает почти безотказно! — Я-я с-старалас-сь, т-то есть, было ж-жарко...а-а-а в-вода такая п-прох-хладная, а пот-том феи у-унесли платье, — Аврору осторожно опустили на твердую землю, и девушка почувствовала легкую тошноту, такое бывает, когда слишком долго находишься в воде. Глаза цвета темного изумруда строго поблескивали в наступивших сумерках, но в них было столько тревоги и неподдельного волнения. На плечи Авроры упала теплая ткань, напоминающая плащ. — Понятно, и, все же, стоит быть внимательнее, глупое дитя, — Малефисента развернула Аврору спиной к себе, и, скрутив светлые волосы в тугой жгут, выжала остатки воды и убрала зацепившееся растения и водоросли. — Ты же не русалочка. Или я чего-то не знаю? Малефисента коснулась одной ладонью затылка королевы, а другой аккуратно накрыла лоб, применяя целебную магию. Аврора закрыла глаза от того, насколько это было приятно, словно вам делают массаж, массируя болевые точки. Тошнота сходила на нет. — Я постараюсь, — голос уже не дрожал, но она все еще не до конца согрелась, и обводила глазами уютную долину, окончательно погрузившуюся в темноту. Малефисента закончила с волосами, магией высушив влажные пряди, и, повернув Аврору лицом к себе, мягко коснулась губами бледной щеки, оставляя слегка красный след на месте поцелуя. Фея вся излучала волшебное тепло, а ее крылья распахнулись в привычном жесте, когда та собиралась взмывать в просторную высь. Но полеты сегодня, кажется, отменяются... — Моя ледышка. Сейчас, — вот оно, успело мелькнуть в сознании Авроры. Фея обняла юную королеву, укрывая ее своими крыльями. Внутри стало так тепло, потому что плотный ряд перьев не пропускал ночную прохладу через себя. Крылья пахли дымом и свежескошенной травой... И где она только была сегодня? Сердце билось в груди, словно колокол, и Аврора, щекой прижавшись к ней, слушала ровный и спокойный ритм. Просыпался волшебный мир: наземные и водные феи вылетали из своих укрытий, ветви тянулись к ожившей реке, все переливалось и излучало свет, издавая трепещущий рокот, эхом отзывающийся внутри импровизированного кокона. — Ты пахнешь дымом... — Это костер. Я долго сидела возле костра с другими эльфами, пока кое-кто не попал в беду! — нотки тихого женского смеха заполнили пространство внутри крыльев. — Скажи спасибо нашему другу! Хорошо, что есть Диаваль... — Да уж, нужно отдать этому ворчуну должное, — Аврора наконец-то окончательно согрелась, и причиной тому было вовсе не Солнце...