Демон. Внутри и снаружи.

      За стенкой Аластор Грюм громко ругался. Чуткому уху эльфа даже не нужно было магически усиливаться, чтобы слышать каждое слово странного человека на деревянной ноге, не скупящегося на эпитеты для Ярости Бури. Нельзя сказать, что Иллидана это не забавляло. Новость, что до начала учебного года он останется у Грозного Глаза, последнего никак не обрадовала. Авторитет главы Хогвартса был в глазах мрачного нелюдимого мага, видимо, поистине огромным, раз он просто не захлопнул перед ними дверь, а уже полчаса подряд, прошедших после расставания с анимагом, орал и доказывал нецелесообразность такого поступка.       — Да таких, как он, я убивал пачками, а ты хочешь, чтобы я терпел его ещё месяц?!.. Да, именно, даже больше!.. Да, он же обычный…       Дальше Грюм произнёс слово, с которым Иллидан был не знаком, но по контексту догадался, что чести оно не добавляет. Что ж, Ярость Бури не первый раз встречался с подобным отношением к себе. После того, как Тиранда вытащила его из клети Стражей, в её лагере даже служительницы Элуны порой не скрывали презрения к Предателю, что уж говорить о Часовых и обычных калдорай. Не скупились на слова и схваченные демоны, так что новое слово вряд ли было хуже прочих, но, тем не менее, оно добавило в чашу терпения осквернённого эльфа лишнюю каплю нелюбви к человеку. Его бешенство становилось маленькой приятной целью Ярости Бури, поэтому продолжение тирады лишь вызвало оскал на перебинтованном лице.       — Аластор, пойми, сейчас так много дел. Подготовка к новому учебному году. На чемпионате, кстати, я также выступаю консультантом по безопасности. Его нахождение здесь будет надёжнее и для нас…       — Нет, я не хочу!.. Что я буду с ним делать?!.. Мне противно, что он вообще заходил в мой дом!.. Альбус, это слишком…       Все трое понимали, что согласие уже получено, а значит, крики бессмысленны, но каждый отыгрывал роль до конца. Грозный Глаз возмущался, Дамблдор стоически терпел, а за стеной Иллидан получал свою порцию злорадного удовольствия и молчал. Привыкал молчать. Архимаг взял с него слово, что до самой осени охотник на демонов будет держать себя в руках, а потому упиваться эмоциями хозяина дома стоило в полной мере сейчас. В теории, человек и его гость не должны пересекаться: Иллидану нужно было до конца лета сидеть спокойно наверху и заниматься «своим очень важным делом». На вопрос главы Хогвартса: «Каким?» эльф лишь оскалился, но не соизволил ответить. Людям не обязательно знать, что он хочет и зачем.       Что или кого.       Ярость Бури и сам не понимал, почему его так сильно будоражит кровная связь с бывшей тюремщицей. Все свои помыслы в Чёрном Храме он посвящал поиску и проникновению в миры Легиона, однако и тогда для копий Майев и Тиранды всегда находились время и место. Сейчас же, когда сама Песнь Теней почти оказалась в его власти, даже мысли о скорейшем возвращении иногда уходили на второй план. Сам себе эльф упрямо твердил, что все усилия обращены лишь для главной цели — сделать из жуткого врага сильного союзника. За многие и многие годы одиночества Иллидан привык самому себе говорить правду, но сейчас ощущал собственную нотку лжи и не понимал её. Всё звучит разумно и логично: Майев сильна, авторитетна и опасна, он всегда выбирал именно таких союзников, ведь только с ними можно достигнуть столь важной цели. Так почему же желание звучит недостаточно правдоподобным? В конце концов, если она не будет бороться с ним против Пылающего Легиона, то хотя бы перестанет преследовать и рушить планы.       Внезапно перед давно потерянным взором предстала Тиранда Шелест Ветра во всём её великолепии. Тонкая, изящная, загадочная, чистая, смелая — сколько ещё эпитетов мог соотнести Ярость Бури со своей любимой? Кажется, за десять тысяч лет во тьме он произнёс каждый. Если бы с ней у Иллидана была бы такая же связь, как бы тогда он поступил? Изводил бы кошмарами? Пытался бы ломать волю? Хотел бы, чтобы она приползла к нему на коленях, умоляя о прикосновении и страсти? Нужна ли она ему в далёких мирах Легиона, неся демонам погибель?       На все вопросы Иллидан ответил бы: «Нет». Особенно на последний. События последних лет показали, что Шелест Ветра весьма и весьма неплохо управляется с луком и боевыми приёмами жриц — хватило бы этого для битвы с демонами? Готова ли его нежная эльфийка спуститься со своего пьедестала Верховной Жрицы и прыгнуть в другой мир, чтобы спасти свой? Был и ещё один вопрос, которого Ярость Бури предпочитал не касаться: «Действительно ли его Тиранда именно та, кто есть на самом деле?» Сириус как-то об этом обмолвился, задев за живое, отчего подобная мысль была похоронена в сердце ещё глубже.       Однако в редкие моменты, как сейчас, назойливые вопросы всё же пятнали светлый образ, снимая тонкий слой лунного серебра со священного для узника лика. Неужели их встреча после стольких лет была именно тем, чего он ждал? Даже после того, как Иллидан спас её из лап нежити, подруга детства не стала мягче или приветливее. Его покорность в том, чтобы помочь в борьбе с демонами, была для неё чем-то разумеющимся. Она словно не сомневалась, что получит именно то, что попросит. Даже не попросит, а потребует. Тем неожиданнее была мысль, что после подобного осознания образ любимой не изменился. Его Тиранда всегда останется самой лучшей. Не важно, какой на самом деле была реальная эльфийка. Так ли в действительности она настоящая нужна ему рядом?       Иллидан сам не заметил, как начал расхаживать по комнате, уже совершенно не слушая голоса за стеной.       Десять шагов.       Что Шелест Ветра может дать Ярости Бури? Тепло? Любовь? Раскаяние? Поддержку? Стоило признаться самому себе, у неё была возможность подарить всё это, но она даже не попыталась.       Разворот. Десять шагов.       Мысли водоворотом захватывали всё больше.       Десять шагов.       Она могла бы извиниться. Могла бы раньше забрать его у Майев.       Десять шагов.       Могла поблагодарить за спасение. Или вообще выступить на суде десять тысяч лет назад и не дать свершиться заточению!       Десять шагов.       Могла бы хоть раз прийти в его клеть...       Остановка.       Внезапные злость и раздражение задели опасные струны души, приоткрывая запретные темы. Разговор магов, всё ещё доносящийся с первого этажа, из удовлетворительного стал раздражающим. Когда они уже наорутся и оставят его в тишине?       Иллидан поднял потерянные глаза к потолку и глубоко вдохнул.       Она ни разу не пришла. За все десять тысяч лет. Её образ был так близко, её свет всегда спасал его… или не её? Смутный блик огонька жрицы Элуны постоянно мелькал в самой глубокой тьме отчаянья, но вдруг это мерцание не той жрицы? Что, если он всё время тянулся к светочу из другого источника? Того источника, что смешался с его кровью?       Прикосновение к ауре Майев каждый раз отдавалось чем-то знакомым, словно такое уже было, но каждый раз это смутное ощущение отбрасывалось, как невозможное. Холодная и строгая Песнь Теней никогда бы не снизошла до спасения «Предателя». Скорее, она будет первой, кто схватит острый клинок и пронзит сердце ненавистного противника.       Десять шагов.       Вообще-то, когда он предложил себя убить, Майев не просто отказалась, а выглядела возмущённой и даже оскорблённой. Стражница ударила Иллидана по лицу, чего никогда себе не позволяла.       Разворот. Десять шагов.       Тогда она была напугана, ранима и беспомощна. Воспоминание о чувстве превосходства будоражило, приятно бередя осквернённую кровь.       Десять шагов.       Слабость вечно несгибаемой противницы вспомнилась как нельзя вовремя. Её необходимо запомнить и никогда не забывать.       Разворот. Десять шагов.       Вторая затрещина прилетела, когда Иллидан говорил об их возможной близости. Она так напугала эльфийку?       Остановка.       Оскал на перебинтованном лице стал шире. Что ж, когда придёт время добить соперника, Иллидан уже догадывался, куда стоит метиться.

***

      Кабинет Руфуса Скримджера, в связи с надвигающимся чемпионатом, стал всё сильнее напоминать проходной двор. Обычно в мракоборцы не брали особенно болтливых или общительных людей, так что большого количества посетителей у Скримджера никогда не было, что лишь явственнее подчёркивало суету в Министерстве. Чиновник уже готов был молиться подтяжкам Мерлина, только чтобы всё наконец кончилось и его пустили к главной цели — к Сириусу Блэку и его ручному демону. После побега из Хогвартса дело беглого узника стало засекреченным. Далеко не всем своим людям Руфус готов был рассказывать о настоящем положении вещей, ведь столько поражений глава мракоборцев давно не переживал.       Оба улизнули прямо из-под носа и с тех пор не появляются на горизонте! Как им это удаётся: снова пропасть так, словно они никогда и не существовали? Почему с получением одного ответа прилетает десять новых вопросов?       Раздражение уже становилось главной чертой главы мракоборцев. Проклятый чемпионат случился так не вовремя! Дали бы Руфусу сейчас чуть-чуть свободного времени и немного верных людей, он бы, наконец, нашёл беглецов и вернул на уготованное им место.       Неожиданный стук в дверь прервал мысли и заставил зубы скрипнуть.       — Кто там? Я не принимаю! — крикнул мужчина, понимая, что ещё одного бесполезного разговора о семидесяти способах замаскировать порталы под старый сапог он не переживёт.       — Сэр, — в дверях показалась голова его заместителя, — Сириуса Блэка видели.       — Что?! — спохватился глава мракобоцев. — Где? Когда?       — Только что, — улыбнулся помощник. — Какая-то магла позвонила в местную полицию. Сказала, что преступник из телевизора летает на странной крылатой лошади с клювом вместо рта. Наши под видом простецких санитаров уже поехали по указанному адресу…       — Срочно выступаем! — рявкнул Скримджер и бросился к выходу.

***

      — Сириус, я ждал тебя несколько часов назад, хотя мы договорились, что пять дней вам должно хватить, — недовольно покачал головой Дамблдор. — К тому же, мог бы устроить спектакль и поменьше, наши друзья из отдела по борьбе с тёмным колдовством очень скоро будут тут. А мне не хотелось бы, чтобы нас застали.       — Клювокрыл испугался сигналящих машин и его понесло, — тяжело дыша ответил Блэк, вытирая пот с виска. — Я уж думал, что он меня сбросит прямо там, на шоссе.       — Очень рад, что ты всё же справился, ведь время поджимает, друг мой, — глава Хогвартса протянул новый кошель. — Здесь сменная одежда, немного нашей обычной еды, — ведь, как я слышал, местная достаточно острая, — и ещё пара вещиц по мелочи.       — Волшебной палочки там, случайно, нет? — со слабой надеждой уточнил анимаг.       — Сириус, я обещал тебе встречу с Грегоровичем и сдержу слово, а пока, прошу, выполняй все мои просьбы с тем, что у нас есть. Поверь, даже это — уже огромный риск, — грустно заметил глава Хогвартса, посматривая на беглеца поверх очков половинок.       — Да, профессор, конечно, я понимаю, — настроение бывшего узника Азкабана падало с каждой секундой. — Просто… мне немного неуютно бежать в другую страну без палочки.       — Ты сбежал из Азкабана без неё, — улыбнулся Альбус Дамблдор, одним блеском синих глаз вселяя в собеседника надежду. — Немногие на такое способны. Если быть точным, ты такой первый и единственный. Сейчас стоит лишь немного подождать, пока уляжется буря.       Вместо ответа Блэк послушно кивнул и взял новый кошель, возвращая перчатку.       — Сириус, запомни, — отчего-то очень таинственно вдруг добавил Альбус Дамблдор, — чтобы ты не увидел на той стороне портала, постарайся не сильно удивляться. Теперь же сядь обратно на Клювокрыла и возьми в руки вот этот кусочек пергамента.       Анимаг послушно уселся обратно на гиппогрифа, протягивая руку к бумаге.       — А чему я не должен удив…       Стоило пальцам мага коснуться шершавой поверхности бумаги, как наездника и его животное закрутило в водовороте времени и пространства, даже не дав договорить слово.       — Вообще ничему, если получится, — уже пустоте ответил директор Хогвартса и сам трансгрессировал.       Через секунду глава мракоборцев вместе со своими людьми, напав на след беглеца, появились на месте встречи магов, чтобы выяснить, что они в очередной раз опоздали.

***

      Чем можно удивить того, кто пережил побег из Азкабана и встретил осквернённого эльфа с рогами, крыльями и копытами? Сириус Блэк был уверен, что уже ничем. Однако вид человека с рыбоподобной головой ввёл мага в ступор, отчего он даже подумал, что после такой далёкой телепортации всё же слегка повредился рассудком. Существо смотрело на него достаточно уверенно и спокойно, словно ожидало появление гостя, не выражая на синем лице совершенно никаких эмоций. Если неприкрытые удивление и шок анимага его как-то задевали, то неизвестный никак этого не показывал.       — От фрофессора Дамфлодора? — спросило создание, слегка склонив голову.       — Что? — Сириус изо всех сил пытался понять сказанное. — Вы это мне?       Незнакомец кивнул, продолжая следить за волшебником. Анимаг поднялся на ноги, на которые крайне чувствительно приземлился минуту назад, и потёр заболевшие икры. Несчастный Клювокрыл выглядел ещё хуже: он просто забился в комочек, не переставая жалобно гукать.       — Фрофессор Дамфлодор сфяфался с нами, фарасил фомошь, — пояснил неизвестный, ставя Сириуса в ещё больший тупик. — Фортал срафотал рофна фо укасанное фремя.       Маг потряс головой, постеснявшись переспрашивать. На уровне интуиции Блэк догадался, что ему говорят, но точное значение слов ускользало. Было бы крайне некрасиво уточнять обращённые к нему фразы, но некоторые слова были совершенно непонятны. Конечно, логично предположить, что на другой стороне мира его родной язык не будет так популярен. Стоило сказать спасибо за возможность разобрать хоть что-то.       Незнакомец тем временем достал как из воздуха кусок мяса и бросил его гиппогрифу. Гордое животное сначала принюхалось, переставая, наконец, жаться к каменным стенам, после чего приняло угощение и почти тут же упало, не подавая признаков жизни.       — Что вы сделали с Клювокрылом?! — заорал маг, обескураженный увиденным.       — Нишего, — странное синеголовое существо пожало острыми плечами. — Усыфил мертфым сном.       — Ты его убил?! — не унимался Блэк.       — Только усыфил, федь такие сушества не ференосят форталы. Идём.       — А как же гиппогриф? — замешательство постепенно перерастало в возмущение.       — О нём не фесфокойся, о нём фозафотятся.       Сириус не торопился уходить, бросая взгляды то на Клювокрыла, то на неизвестного, параллельно пытаясь осматриваться. Конечным пунктом портации послужило достаточно просторное каменное помещение, когда-то богато украшенное барельефами. Колонны просторного зала были выполнены в виде человекообразных фигур, но всё пространство пребывало в явном запустении, то тут, то там уступая тропическому лесу. Два волшебных огня давали равномерный, но не сильный свет, так что присмотреться к высеченным рисункам как следует не получилось. Из прохода за спиной незнакомца раздавались далёкие звуки южного леса. Самой же главной проблемой, что тут же схватила мага за горло и сдавила грудную клетку, стала духота, с каждым выдохом становящаяся всё ощутимее.       — Идём, — повторил таинственный собеседник. — Инаше тефе фудет слишком тяшело дышать.       В глазах появились первые звёздочки, промедление грозило обмороком, а потому стоило послушать странного человека, если подобное существо можно было так назвать. К тому же, профессор Дамблдор не стал бы отправлять Сириуса непонятно к кому, чтобы избавиться: захотел бы предать, уже давно отдал в руки мракоборцев и дело с концом. Незнакомец достал палочку, направил её на Клювокрыла, отчего гиппогриф слегка поднялся в воздухе и поплыл за неизвестным.       Выходить на свет после почти привычных темноты или полумрака было больно для глаз, а звуки жизни тропического леса сразу же приковали к себе всё внимание.       — Ити аккуратнее, — предупредил синеголовый. — Фод ногами и над голофой фолно офасностей. Фришем самые кофарные из них самые нефольшие.       Отчётливо вспоминая акромантулов Иллидана, Сириус поёжился, стараясь охватить взглядом сразу всё окружающее пространство вокруг. Тропа утопала в подлеске, под которым было совершено не угадать, кто может проползти мимо, так что в каком-то смысле Блэк завидовал бесчувственному животному, которое сейчас парило над землёй и не рисковало конечностями, перемещаясь в неизвестном направлении.       — Куда мы идём? — наконец не выдержал Сириус. — Кто ты такой?       — Не здесь и не сейшас, — покачал головой незнакомец. — Отфеты фудут, но фока шди.       — Разве это такое уж ненормальное желание: знать, куда меня ведут?! — продолжал настаивать анимаг. — В моей жизни было слишком много такого, отчего у меня есть повод не верить незнакомцам на слово.       — Неушели у тефя не фыло фофода не ферить тем, кого ты знаешь? — немного грустно заметил спутник, из-за чего на душе у беглеца стало не совсем уютно.       — К чему ты это? — против воли уточнил Блэк.       — Не фсегда нас фодфодят те, кому мы не ферим. Шаше фсего это именно те, кого мы не зафодозрили в измене, — слова ещё больше запали в душу волшебнику, благодаря чему доверие к удивительному созданию возросло.       Оставшуюся дорогу прошли молча, тем более Сириусу было чем заняться. Во-первых, смотреть под ноги и вокруг было жизненно необходимо, ведь уже пару раз мужчине казалось, что он замечал недалеко от себя тонкие тельца ярких тропических змей. Совсем не факт, что так оно и было; Блэк осознавал, что уже накручивает сам себя, но от этого менее подозрительно не стал относиться к каждому пройденному кусту. Во-вторых, он внимательнее пригляделся к одежде спутника. Она была небогатая, достаточно открытая, состояла из коротких чёрных штанов и просторной тёмно-синей рубашки, странно гармонирующая с цветом кожи незнакомца.       Наконец тропинка начала виться куда-то вверх, почва под ногами постепенно стала более каменистая, деревьев и лиан стало меньше, а воздуха — больше, что несказанно обрадовало мага. Даже Клювокрыл, казалось, начинал приходить в себя и издавать какие-то звуки.       — Фришли, — довольно констатировал человек-рыба, указывая на пещеру и пропуская анимага внутрь.       — Здесь я могу задавать, наконец, вопросы? — раздражённо откликнулся Блэк.       — Конешна, — кивнул спутник. — Што ты хошешь услышать?       — Где мы? Кто ты и… — закончить предложение Сириус не смог, почувствовав, как земля уходит из-под ног.       Тьма резко наехала на человека, поглощая беглеца без остатка. Сириус против воли заорал, чувствуя стремительное падение вниз и нарастающую скорость. Сердце, казалось, перестало биться, дух захватило, а через какое-то время даже кричать стало сложно. Внезапно падение замедлилось, невидимая сила подхватила Блэка и аккуратно опустила на мраморный пол с причудливым узором из красных камней. Потолок залы, в которой оказался бывший узник Азкабана, терялся где-то сверху. Тонны земли над головой давили, но, если не обращать на них внимание, сама зала была достаточно гостеприимна. Мужчина стоял в центре помещения, представляющего собой практически идеальную полусферу, края которой были поделены на сектора, где разные люди сидели перед невысокими столами на мягких подушках и занимались своими делами. Кто-то читал книги, кто-то исписывал пергамент, а на другой стороне в похожем секторе группа молодых людей негромко музицировала под самостоятельно играющие музыкальные инструменты. Птиц не было, но их щебет наполнял пространство залы, смешиваясь с лёгким гулом и напевами.       К обомлевшему Сириусу подошла группа из четырёх человек. Вперёд вышел импозантный мужчина, весь в белом одеянии, включая чалму на голове, и с внушительными перстнями на руках, унизывающими буквально каждый палец. Он улыбнулся идеальной белоснежной улыбкой, сложил руки перед грудью и поклонился новоприбывшему. За ним поклон повторили и остальные участники группы.       — Прюиветствую, Вас, дрюг Дамблодора, в прекрасном Патик Шаране, — во время каждого слова незнакомец каким-то образом ухитрялся продолжать лучезарно улыбаться, ни разу не спрятав зубы. — Просим извинение за столь стрюмительное падение, но такова безопасность.       Сириус нахмурился, однако грубить собеседникам не хотел. Было видно, что они стараются расположить его к себе, да и само место захотелось рассмотреть получше, а потому Блэк постарался ответить на приветствие. Смущение ненадолго взяло верх; стоит ли имитировать поклон или достаточно будет просто кивка головы, ведь если что-то сделать неправильно, это может оказаться неуважением к местным традициям, о которых анимаг ровным счётом ничего не знал? Нужно ли протянуть руку для рукопожатия, не станет ли это лишним? Маг решил остановиться на аккуратном полупоклоне, немного неуверенно поглядывая на будущих собеседников и стараясь по реакции каждого понять правильность или ошибочность своих действия. Люди продолжали так же добродушно улыбаться гостю, отчего последний решил, что, наверно, всё же смог ничего не нарушить и никого не задеть.       — Меня зовут Сереш Шукла. На моих плечах лежит великая честь следить за порядком в этом священном месте, — продолжил глава местного поселения магов. — Сейчас мы проводим тебя в твою комнату. Надеемся, что она подойдёт тебе, путник…       Сереш замолчал, ожидая, пока анимаг представится.       — Блэк. Сириус Блэк. Разве профессор Дамблдор не упоминал моего имени?       С запоздалым сожалением анимаг подумал, что ему стоило уточнить у главы Хогвартса, о чём можно говорить, а о чём — нет. Однако, все хорошие мысли навещали волшебника как обычно — уже после произошедших событий.       — Говориль, — снова улыбнулся Сереш, — но моим спютникам будет приятно, если вы представитесь сами.       — Разумеется. Что с моим гиппогрифом? — поскорее постарался перевести разговор Блэк, чтобы не чувствовать стеснение.       — С ним всё бюдет хорошо, — произношение главы Патик Шарана было гораздо лучше, чем у таинственного рыбоподобного человека, кто первым встретил Сириуса, но иногда всё же проскальзывали особенности другого языка. — Сейчас позволь угостить вас с дороги и юже после ответить на любые вопросы.       Сириус с нескрываемой благодарностью кивнул, чувствуя, что при мыслях о еде желудок заурчал, как раздосадованный книзл. Действительно, все вопросы могли пока подождать.