***
В дверь сильно постучали, после чего хозяин дома по своей привычке сразу зашёл в комнату, лицезря уже знакомую картину: крылатая фигура Иллидана раскачивалась в трансе, в котором, казалось, он проводил дни напролёт. — Слушай меня, рогатый, — вместо приветствия Аластор Грюм сразу перешёл к делу, — я уже давно принял предложение стать преподавателем в Хогвартсе, поэтому завтра уезжаю. Альбус просит пока оставить тебя здесь, но вот что я скажу: этого не будет. Моему терпению и без того уже стоит поставить памятник где-нибудь в центре Хогсмида, поэтому завтра же ты проваливаешь из моего дома. Мне совершенно всё равно куда, главное — чтобы твоего воняющего тьмой духа здесь больше не было. Складывалось ощущение, что охотник на демонов не слушает человека, продолжая раскачиваться в одному ему известном такте. С минуту старый мракоборец ещё постоял, ожидая ответа, а потом развернулся и направился к двери. — Человек, будь аккуратен, — внезапно произнёс Иллидан, не прекращая раскачиваться. — Ты угрожаешь мне?! — от возмущения Грюм схватился за палочку и направил её прямо в грудь своему «гостю». — Нет, предупреждаю, — Ярость Бури встал во весь свой немалый рост и вперил горящий взор прямо на волшебника. — Они уже здесь. — Кто?! Вместо ответа с первого этажа раздались звуки многочисленных волшебных сирен. Со всей возможной для себя скоростью, а она с одной ногой была невелика, Аластор Грюм бросился вниз, наколдовывая по дороге защитные чары. Осквернённый эльф неторопливо двигался за ним, держась на почтительном расстоянии. — Так ты скажешь, кто это? — прорычал запыхавшийся от перемещения по лестнице Грозный Глаз, вращая волшебным протезом под всевозможными углами. — Как я, по-твоему, должен ответить на этот вопрос, человек? — хмыкнул Иллидан, наслаждаясь недовольством хозяина дома и нарочно растягивая время неторопливым ответом. — Думаешь, я знаком с людьми этого мира, чтобы сразу дать тебе их имена? — Ты выбрал не самое подходящее время для того, чтобы поумничать, — почти сплюнул Аластор. — Я хотел дать тебе ещё один день, но вижу, ты не ценишь доброту, так что после этой заварушки вымётывайся из моего дома! А, вот и эти подонки… Петтигрю и Крауч Младший? — волшебный глаз Грюма неотрывно смотрел сквозь стену в одну определённую точку. — Как-то несерьёзно… Эти два щенка ничего мне не сделают! Сейчас я покажу им, что такое опыт мракоборца! — Любопытно будет посмотреть, — оскалился Ярость Бури и бесшумно отступил в непонятно откуда взявшуюся магическую тень, что полностью скрыла его мощную фигуру с крыльями. — Паршивец, — сквозь зубы процедил Грюм, — мог бы и помочь, бес вонючий. Времени на дополнительные проклятия почти не оставалось, поэтому Аластор принял привычную стойку, спрятавшись за косяком двери. — Малолетние идиоты, — азартно улыбнулся бывший мракоборец, шепча самому себе вполголоса. — Хорошо хоть догадались не лезть через дверь, и на том спасибо, а то я боялся, что совсем не разомнусь. Одним ловким движением палочки мужчина заставил многочисленные приборы замолчать. — Не спугнуть бы их сразу, — причмокнул сухими потрескавшимися губами хозяин дома, — а то врублю ловушки, даже веселья не получится. Со стороны комнаты, в которой последние дни проводил Иллидан, раздался скрип оконной рамы. Тихое смутное бормотание сопровождалось аккуратными негромкими шагами. По мере приближения злоумышленников улыбка бывшего охотника на тёмных магов становилась всё шире. Что бы он сам себе не говорил, но мракоборцем Грозный Глаз был по самой своей сути и безумно скучал по былым, полным адреналина дням. Первый предупредительный выстрел из палочки заставил незадачливых злоумышленников отпрыгнуть обратно к лестнице. — Что, выкидыши тролля, думали застать меня врасплох?! — крикнул Грюм и запустил вдогонку ещё одно заклинание. — Я сам вас застану и засуну в самую глухую дыру Азкабана, какая там только есть! Тебя, Крауч, насколько мне помнится, оттуда ещё не выпускали, так что твоя прогулка окончится в комнате с целующимся дементором! Совет вам да любовь! Наконец противники ответили своими выпадами, отчего воздух в доме наполнился вспышками магии разных цветов. С огромным трудом двое относительно молодых мужчин смогли спуститься с лестницы, чтобы оказаться на одном этаже с Грозным Глазом. Силы обоих сторон таяли; Питер Петтигрю никогда не был хорошим дуэлянтом, а в одиночку биться с опытнейшим мракоборцем Барти Краучу-Младшему было крайне сложно. Правда, бывшему мракоборцу было уже не сорок лет, чтобы с такой же лёгкостью, как раньше, раскидываться магией направо и налево. Тем не менее, исход схватки должен был вот-вот решиться не в пользу вторженцев, но судьбе, в лице осквернённого эльфа, стало угодно вмешаться в происходящее. Когда нападающие одновременно запустили заклятия в противника, из-за их голов вылетел сгусток кислотно-зелёного огня, который с лёгкостью прорвал защиту Грозного Глаза и охватил всю его фигуру. Салатовое пламя резко погасло, он без сознания упал на пол. Злоумышленники резко развернулись, синхронно вскидывая палочки. Сильная фиолетовая рука с когтями бесцеремонно сгребла волшебные палочки, после чего мощное крыло, появившееся из самой тьмы, с силой отправило противников в полёт к дальней стене, где они болезненно приземлились. Магическая тень Ярости Бури спала, и он предстал перед двумя ошарашенными волшебниками, давя их своими силой и мощью. — Не впечатлило, — оскалился в сторону поверженного мракоборца эльф. — А я предупреждал, человек, что не стоило меня злить. Первым из оцепенения вышел мужчина с коротко стриженными волосами цвета соломы. Он схватил ближайший стеклянный предмет, разбил его о стену и вооружился против неведомой опасности битым стеклом. Другой нападающий наоборот весь скукожился, поднял руки вверх и всем своим видом изображал покорность судьбе. Иллидан фыркнул на попытку от него защититься и с наигранной вальяжностью бросил палочки к ногам их хозяев. — Ваши жизни меня не интересуют, — от жуткой клыкастой улыбки у магов по спине пробежала дрожь. — Лучше проводите меня к вашему господину. Пылающий взгляд обратился к волшебнику, который совершенно вжался в стену и, казалось, был бы счастлив тому, чтобы о нём все резко забыли. Однако Ярость Бури уже прочёл мысли людей и точно знал, что именно он связующее звено между миром и тем, кто нужен эльфу, а потому надвигался на труса медленно, но неуклонно. — Перенеси меня к своему господину. Живо. — Я-й-а…. не уверен… не м-могу… он б-будет так зли-ли-литься, — от каждого заикания мужчина смешно клацал зубами. — Что ж, справедливо — Иллидан нарочито вальяжно пожал плечами. — Только подумай вот над чем: если ты не выполнишь мою просьбу, то тогда злиться буду я. Жуткий клыкастый оскал сработал лучше любых направленных в грудь палочек или приставленных к горлу ножей. Излишки кожи, — видимо, когда-то коротышка был полноватым, но резко похудел, — затряслись, бесцветные глазки увлажнились и забегали, а рот скривился как от плача. Вся фигурка волшебника гротескно свернулась калачиком в защитной позе, словно спасаясь от невидимого удара. Второй маг, на которого эльф не обращал внимания, резким движением сменил стекло на валяющуюся у ног палочку, наставив её на жуткого противника, но вмешиваться, тем не менее не торопился. Кажется, он лучше напарника понимал происходящее. Во всяком случае, помощь в обезвреживании Грюма становилось для него всё более весомым аргументом не встревать и не мешать демону. — Я всё сделаю, — заломил руки коротышка, — только не трогайте. — Вот и славно, — ещё шире улыбнулся Иллидан, встряхнул кожистыми крыльями, после чего одной рукой легко схватил всхлипывающего мужчину за грудки и поднял над землёй. — Не будем заставлять твоего владыку ждать. Пара мгновений, и вот уже бездарный маг перенёсся вместе с эльфом к старому особняку в другой части страны. Фасад дома Реддлов, практически полностью скрытый за обильно обвивающим его плющом, встретил двух из ниоткуда взявшихся путников темнотой, тишиной и затхлостью заброшенного помещения из выбитых окон. Ярость Бури внимательно осмотрел здание, совершенно игнорируя трясущегося человека, которого держал за грудки над землёй. Тот всячески извивался и поскуливал в безуспешной попытке обратить на себя внимание и наконец-то оказаться на земле. — Милорд будет так недоволен… так недоволен, — причитал несчастный, превращая слова в одну нескончаемую мантру страха и отчаяния. Даже не бросив взгляда на жалкое создание, Иллидан разжал кулак, отчего волшебник грузно приземлился, но не устоял на ногах и опёрся рукой о землю, чтобы окончательно не свалиться. Как только равновесие было восстановлено, он тут же метнулся в сторону дверного проёма и скрылся за ним, не подозревая, что для магического зрения его преследователя ни стены, ни двери не являлись существенным препятствием. Осквернённый эльф достаточно неторопливо шёл по толстому слою пыли, глухо стуча копытами. Он никуда не спешил, умышленно давая жалкому человеку предупредить хозяина о его появлении. Внезапный резкий, высокий, холодный голос, с нотками шипения и стали, что-то недовольно произнёс из самой дальней комнаты по коридору, из чего Иллидан сделал вывод, что его уже ждут. Он ухмыльнулся и без зазрения совести обрушился в ментальное пространство будущего собеседника. «Чтобы тебе сейчас не наговорил этот жалкий червь, он не описал и сотой доли того, что я могу». Поразительная липкая тьма тут же бросилась навстречу мысленному посланию, пытаясь обволочь и тем самым защитить мысли оппонента, заодно стараясь проникнуть в голову охотника на демонов. По достоинству оценив ментальную защиту соперника, Иллидан слегка хмыкнул, а потом с бóльшим усилием, на которое изначально рассчитывал, разорвал нахлынувшую тьму, совершенно точно ответной атакой вызывая мигрень у колдуна, которому хватило наглости — но явно не ума — вступать с ним в подобную битву. На своём веку Иллидану приходилось обманывать даже Искусителя Кил’Джедена, скрывая часть сознания, так что подобные атаки для него даже разминкой не считались. «Весьма неплохо… для человека твоего мира, маг». Тёмная завеса поднялась снова. Она больше не пытаясь атаковать, а лишь окутала сознание противника плотным коконом. Ярости Бури даже не нужно было её пробивать, чтобы точно знать, что внутри спрятаны нарастающий страх, удивление и, разумеется, злоба. Скорее всего, колдун сам привык ментально обрабатывать слуг и, тем более, жертв, так что подобное поражение будет весьма болезненным для его самолюбия. Тем лучше: пусть осознание мощи и величия эльфа сразу расставит всё на свои места, без лишних вступлений и потенциальной бравады будущего собеседника. — Ты же не думаешь, что эта защита для меня реальная преграда, колдун? — крикнул Иллидан в сторону двери, за которой скрылся жалкий человек минуту назад. — Кстати, опусти свою палочку. Я могу подумать, что ты не хочешь со мной разговаривать, а предпочитаешь сразу драться. Если это так, то я готов. Могу даже отдать тебе право первого выпада… — ехидная клыкастая улыбка снова украсила перебинтованное лицо. — Но предупреждаю, он может стать единственным. — Что тебе нужно? Кто ты? — спросил ледяной голос. Наконец Иллидан преодолел оставшееся до двери расстояние и резко открыл её. В небольшой комнатке даже при свете дня горел камин, спасающий от наступающей сырости последних дождливых дней. Посередине спинкой к двери стояло высокое, побитое молью кресло. Сидящего в нём не было видно, по всей видимости, он был ещё меньше своего слуги. Перед креслом на полусгнившем коврике лежала огромная змея, неотрывно следящая за вошедшим большими немигающими глазами. Коротышка-слуга стоял за стулом, словно надеялся спастись от осквернённого эльфа за господином. — Как-то небогато для великого Тёмного Лорда, — не постеснялся заметить Иллидан, вставая в проёме и по излюбленной привычке скрещивая руки на груди. — Хотя, мне приходилось начинать и с меньшего. — Я так и не услышал, кто ты? — напомнил тем же ледяным голосом колдун. Ярость Бури мысленно отдал должное хозяину дому. Тёмный маг прекрасно скрыл все эмоции, что сейчас просто кипели у него внутри и легко бы затмили разум любому другому менее хладнокровному человеку. — Меня зовут Иллидан Ярость Бури, — представился охотник на демонов, продолжая стоять в проёме и бросать взгляд то на кресло, то на змею перед ним, которая уже начала поднимать треугольную голову с пола и шипеть. — Я попал сюда из другого мира. Мира, куда как более могущественного и богатого магией, чем ваш. Этого пока для тебя должно быть достаточно, колдун. — Хвост, разверни моё кресло, некрасиво приветствовать гостя спиной, — раздался приказ, с котором не хотелось спорить, а только подчиняться. — Хвост? Это интересно, — сощурился Иллидан и обратился уже к коротышке. — Я даже не удосужился узнать, как тебя зовут, жалкий человечек. — М-меня? — на всякий случай переспросил слуга колдуна, словно надеясь, что вопрос ему послышался, и что жуткий демон его всё ещё не замечает. — Я Питер… Питер Петтигрю. Зелёное пламя глаз осквернённого эльфа вспыхнуло, но лишь на мгновение. Ярость Бури неотрывно смотрел на коротышку, пока тот аккуратно разворачивал кресло господина и бросал боязливые взгляды в его сторону, опасаясь, что на него вот-вот накинутся. — Тебе знаком мой слуга? — поинтересовались из кресла. — Сегодня первый раз его увидел, — почти не задумываясь ответил эльф, продолжая неотрывно рассматривать низкорослого мужчину. Поразительная ирония судьбы заставила осквернённого эльфа горько улыбнуться одним уголком губ. Сириус почти год бегал за этим жалким недоразумением, рискуя своей жизнью, чтобы Иллидан сейчас стоял в шаговой доступности рядом с ним и мог бы при желании с лёгкостью свернуть тому шею. Несколько быстрых движений и цель Блэка будет достигнута; ему больше не придётся тратить жизнь на такое ничтожество. С другой стороны, отбирать у Сириуса право на месть охотник на демонов тоже не хотел. Анимаг заслужил собственными руками придушить предателя. — Меня зовут Лорд Волан-де-Морт, — раздавшийся ледяной голос оторвал Иллидана от размышлений и заставил перевести внимание со слуги на господина. Зелёное пламя на месте глаз упёрлось в то, что находилось в кресле. Магическое зрение, которое за долгие годы Ярость Бури научился преобразовывать, распознало, что перед ним лежит странное существо в тканевом свёртке, полное духовных и магических сил, но с явными проблемами в физическом плане. Бесцеремонно воспользовавшись зрением его слуги, охотник на демонов рассмотрел удивительную личность получше. Маленькие ручки, скорее детские, но слишком тонкие, даже костлявые, были цвета сырого мяса и чешуйчатые, а лицо казалось немного сплюснутым, с красными змеиными глазами и двумя щелками вместо носа. Если бы Иллидан не ощущал магическую силу странного создания, то обязательно задался бы вопросом, отчего Дамблдор до сих пор не раздавил недо-колдуна, похожего на личинку какого-то червяка. Ярость Бури снова ментально потянулся к лежащему в кресле собеседнику, но на этот раз мастерски обошёл защиту, не потревожив её. Слившись с коконом тьмы, осквернённый эльф просочился в самые заветные желания колдуна и увидел там чаянья о будущем величии и страхи перед собственной неполноценностью за слабое уродливое тельце. Называющий себя Тёмным Лордом всегда и во всём мечтал быть лучше всех. Когда-то он обладал приятной внешностью по меркам людей, что ему льстило и чем он ловко пользовался. Сейчас же он комплексовал и завидовал Ярости Бури, чьё тело с литыми мускулами и недюжинной физической мощью казалось вершиной творения. Даже рога и копыта не смущали его, а крылья воспринимались как дополнительная роскошь. Иллидан невольно ухмыльнулся; за столько лет, после того, как он принял свою новую форму, ещё ни разу никто и никогда положительно не оценил его метаморфозы, проклиная один только демоноподобный внешний вид. Сейчас же перед ним находится существо, которое жаждет стать таким же, как он. Впрочем, в том положении, в котором сейчас находился колдун, даже слабенькое тельце его никчёмного слуги вызывало у того приступы зависти. Злоба, зависть, ум и могущество — вот путеводные звёзды этой души, и ими Иллидану уже доводилось манипулировать для достижения своих целей. Колдун настолько сильно напомнил ему принца син’дорай Кель’Таса Солнечного Скитальца, что Ярость Бури невольно задумался: неужели все более или менее могущественные маги такие? — Зачем ты пришёл сюда, Иллидан? — всё так же спокойно произнёс Волан-де-Морт, завистливо смотря на мерцающие зелёным татуировки эльфа. — Чтобы помочь тебе, Тёмный Лорд, — улыбнулся Ярость Бури. — Ты слаб, лишён нормального тела и, будем считать, одинок. Это жалкое недоразумение не тот слуга, что нужен в твоём состоянии, а все верные тебе люди, как я слышал, сейчас заперты в недоступной тюрьме. С этими словами Иллидан бросил уничижительный взгляд на Петтигрю, заставляя того ещё сильнее съёжиться. — Может быть, что с того? — сощурил красные глаза Тёмный Лорд. — Тебе сильно повезло, — хмыкнул охотник на демонов, — мне очень нужно в ту тюрьму. Так что, если мы объединим усилия, эта непреодолимая на первый взгляд проблема окажется не такой уж серьёзной, какой её считают. — Мне кажется, кем бы ты ни был и из какого бы мира не пришёл, — холодного заметил Волан-де-Морт, — ты до конца не понимаешь, что такое Азкабан. — Мне довелось выбираться из по-настоящему охраняемой и могущественной клети, — не скрывая самодовольства парировал Ярость Бури. — Думаю, с вашим Азкабаном я уж как-нибудь справлюсь. — Почему я должен тебе верить? — по голосу говорившего всё также нельзя было угадать ни одной эмоции, он продолжал быть спокойным и размеренным. — Тебе и не нужно мне верить, колдун, — пожал плечами осквернённый эльф, встряхивая крылья. — Мы оба знаем, что в одиночку миры не захватываются. Мне пригодятся твои связи и знания, чтобы достичь своей цели, а тебе — моя магия и могущество. Чистый расчёт. Никакого союза, ничего личного: я не лезу в твои остальные планы, а ты ко мне. Это будет… удобно и эффективно. — Надеюсь, ты не рассчитывал, что после такой не самой убедительной тирады я сразу соглашусь? — слегка хмыкнул Волан-де-Морт. — С какими бы людьми тебе не довелось общаться до этого, я — совершено другое дело. Я даже не человек в полном смысле этого слова. Так что меня ты не проведёшь. — Я и не собирался. — Иллидан опёрся о косяк двери, явно не расстроенный поворотом событий. — Я так или иначе достигну того, чего хочу. С тобой это будет быстрее и в какой-то степени безопаснее, но не более того. Если я уйду, ты потеряешь гораздо больше. Осквернённый эльф взмахнул рукой, и пламя в камине взметнулось с небывалой силой, но уже ярко-зелёное, а не красное. Татуировки на теле вспыхнули, переливаясь всеми оттенками ярко-изумрудного, а крылья распахнулись. Ещё один взмах другой рукой, и вот уже огонь послушно витал вокруг кресла, создавая своеобразный зелёный пламенный ураган. «Посмотри на это, Тёмный Лорд», — за стеной пламени Волан-де-Морту не было видно собеседника, но голос демона всё равно раздавался в голове. — «Да, многие видят во всполохах лишь пламя, но только не ты. Ты ощущаешь мою силу самим своим существом. Магия Скверны. Управление теми стихиями, к которым ты так долго стремился. Преодоление любых слабостей. Величие, страх и уважение окружающих. Полное повиновение. Я заставлял целые армии идти в бой, захватывая огромные миры, которых тебе даже не доводилось представлять. Так сможешь и ты. Подумай ещё раз, перед тем, как отказываться от моего предложения». Пламенный вихрь исчез так же внезапно, как и появился, лишь огонь в камине совершенно потух. — Я не жду от тебя ответа сию секунду. Буду в соседней комнате, попрошу только не беспокоить меня без причины, — клыкастая улыбка Иллидана была пугающей и притягивающей одновременно. — Когда придёшь к окончательному решению, дай мне знать. Но учти, Тёмный Лорд, у меня не так много времени, я долго ждать не собираюсь. С этими словами Иллидан вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Наступившая тишина нарушалась лишь всхлипами Петтигрю, которого зелёное пламя порядком напугало. — Милорд, вы же не собираетесь принимать предложение этого демона?! — робко заметил он. — Он силён, опасен и ужасен одновременно. Мы не можем так рисковать… — Может именно потому, что он так силён, опасен и ужасен, нам стоило бы рискнуть, Хвост, — перебил сидящий в кресле недочеловек. — Может быть, сделки именно с таким демоном я ждал все эти годы.Глава 24
12 января 2020 г. в 17:16
Погода в конце лета стала портиться. На смену жаркому солнцу пришли дожди, чему Майев оказалась невероятно рада. Прохлада пасмурных дней была ей куда приятнее, чем раздражающий дневной свет, да и капли дождя, сбрызнутые на лицо, бодрили лучше, чем обычная вода. Усталость и сонливость брали своё, но ложиться ещё рано. Книжный разворот обещал долгие и мучительные часы чтения, что вызывало двоякие чувства. С одной стороны, учиться читать на незнакомом для эльфийки языке было невероятно сложно. Песнь Теней обладала отменным слухом, что помогал схватывать слова, но запоминать их сразу в необходимом количестве получилось с трудом. Добавлять к ним буквы оказалось ещё труднее, а если учесть, что учителем ей выступал Добби, чей выговор, как подозревала Майев, был с точки зрения людей не идеален, то задача становилась просто выматывающей. Приходилось вспоминать манеру речи немногих виденных ею людей, чтобы попытаться избежать будущих ошибок.
С другой стороны, такое моральное утомление приносило сон без сновидений. Главное довести себя до полной несознательности, а ещё лучше — незаметно задремать. Особого желания учить странный язык местных, причём ещё и людей, у эльфийки не было, но зависеть от перевода маленького домовика Майев больше не хотела. Скорее всего некоторые пропущенные им фразы и могли быть теми самыми намёками, что она упустила в истории побега Иллидана. Очередного от неё побега.
Подобное положение дел раздражало, а размышления о Предателе снова начали накатывать на женщину мечтами о спокойных снах, стоит лишь расслабиться и поддаться дремоте. Майев заметила эту закономерность: невидимая сила, тяготеющая над ней, становилась сильнее как только женщина мысленно касалась Ярости Бури. Песнь Теней потянулась к шее и сняла цепочку с кулоном. Не нужно быть аспектом магии Малигосом, чтобы понять, какие именно чары здесь замешаны. Слегка покачивая фиал перед глазами, Майев была совершенно уверена, что это он проводник её кошмаров и влияния Предателя. Вот только что с этим делать?
Иногда в голове мелькала шальная мысль разбить фиал вдребезги, чтобы разорвать наконец столь ненавистную связь. Но что потом? Как бы не планировал Кель’Тас их возвращение, оно явно не происходит. Уже почти год, как Песнь Теней прозябает в Богиней забытом мире, а ничего похожего на портал обратно Майев не встретила. Этот факт беспокоил её порой даже больше, чем упущенный Предатель. Желания оставаться здесь не было, а если учесть, что, по сути, она тут один на один с Иллиданом, то расклад и вовсе оказывался не в её пользу. Сколько ещё воительница сможет изводить себя умственной работой? Как долго слабый отклик Богини будет спасать от неустанного воздействия Ярости Бури? Самое же главное: что случится, когда она сдастся? Сомнений не было, если так и дальше пойдёт, то Песнь Теней проиграет эту битву, ведь перед магией крови она почти беззащитна. Только упрямство до сих пор не давало лечь в кровать и уснуть, отдаваясь кошмарам.
Что, если просто вылить кровь, а потом туда накапать только своей? Даст ли это тот результат, который так ожидает Стражница, и спасёт ли от воздействия мучителя? Будет ли его помощник заниматься спасением только одной Майев, или без сигнала повелителя проклятый кровавый принц даже пальцем о палец не ударит? Что, если каким-то образом Ярость Бури выудит их кровь из вод этого мира и возьмёт себе? Песнь Теней отдавала себе отчёт в том, насколько бредово это звучит, но Иллидан славился нестандартными решениями и достижением невозможного. Её кровь в его руках с возможностью прямого воздействия — это всё равно что добровольное рабство без возможности вырваться из таких пут. За время выполнения обязанностей командира Стражей, Майев доводилось видеть существ, которые, скованные магией крови, выполняли любые прихоти своих хозяев, от эротических желаний до убийства близких родственников и дорогих сердцу друзей.
Положив фиал на прикроватную тумбочку, эльфийка снова села за стол и уставилась в хитрые узоры, что здесь почему-то считались словами. В голове почти физически ощутимо задвигались извилины, хотелось почесаться под черепом, что выводило ещё больше и добавляло лишних причин к раздражению. Иногда казалось, что под кожей кто-то извивается, одолевало желание вскочить и просто пройтись, отвлекаясь от отвратительного занятия. Силой воли жрица отринула все порывы к бегству и продолжила обучение. Ей необходима независимость от подачек старого мага. Он предал её один раз, сделает это снова. Пусть его причины были вполне объяснимы, но самого факта измены подобные рассуждения не отменяют. Без возможности взаимодействовать с окружающими Песнь Теней никуда идти, её путь оборвался, цель размылась, а пребывание ограничилось четырьмя стенами. Собственная беспомощность изводила, а маячившее на горизонте поражение пугало. Пожалуй, даже в тюремной камере Иллидана было спокойнее, чем здесь. Там он упорно не обращал на неё внимание, полностью погружённый в поиск решения проблемы с демонами. Здесь же, казалось, ничем другим, кроме воздействия на разум жрицы, он больше не занимается.
Правда, одну деталь Ярость Бури всё же упустил. Песнь Теней отложила книгу и ласково погладила перья Фоукса, который уже третий день напевал свои песни во время её сна. Стражница почти физически почувствовала злость невидимого врага, чьё влияние бьётся о непреодолимую преграду, и надменно усмехнулась. Как и раньше, Предатель абсолютно уверен, что он самый сильный и что с ним никому во всех мирах не справиться. Его самоуверенность, граничащая с недальновидностью, играла Майев на руку. В конечном счёте, если она не найдёт решение, то проиграет Иллидану, но бороться всё равно будет до конца.
В дверь постучали, и спокойный, даже чем-то довольный Альбус Дамблдор зашёл в сопровождении Добби в кабинет, переоборудованный под жилое пространство для Песни Теней. Вид сидящего рядом с эльфийкой феникса несколько раздосадовал старого мага, но он предпочёл быстро скрыть охватившие его эмоции.
— Приветствую тебя, Майев, — как всегда жизнерадостно начал профессор Дамблдор. — Как твои успехи на поприще освоения нашего языка?
— Привет, маг, — кивнула в ответ Песнь Теней, с недовольством прибегая к переводу домовика второй части обращения. — Могло быть лучше, — уже на эльфийском добавила она.
— Хотел напомнить тебе, что с завтрашнего дня начинается учебный год, а потому, если хочешь погулять по крыше, стоит сделать это сейчас, пока детвора не заполонила каждый мало-мальски интересный и таинственный уголок замка, — продолжил директор Хогвартса. — К тому же, события последних дней принимают серьёзный оборот, так что тебе, как никогда, не стоит лишний раз встречаться с людьми.
— Что идёт? — нахмурилась жрица.
— Происходят тёмные вещи, дорогая моя Майев, — невесело улыбнулся Дамблдор. — Я боюсь, как бы на исход не повлияло ваше с Иллиданом участие в них.
— Я не быть твоя война, — покачала головой Песнь Теней, скрещивая руки на груди.
— Хочешь сказать, что если в ней будет замешан Иллидан, то ты останешься в стороне? — озорно улыбнулся одним уголком губ глава Хогвартса.
Эльфийка фыркнула, но ничего не ответила.
Внезапно в глаза профессору Дамблдору бросился предмет, лежащий на тумбочке. Проследив за взглядом мага, воительница резко встала и взяла в руки подвеску, поспешно спрятав за спину.
— Ты моя ещё просить? — с вызовом обратилась она к директору Хогвартса.
— Нет-нет, — нарочито миролюбиво поднял одну руку Альбус Дамблдор. — Хотел лишь забрать своего феникса, а больше ничего.
После перевода домовика Майев слегка скривилась и категорично заметила:
— Он здесь сам.
— Не сомневаюсь, но всё же пусть пока побудет со мной, — старый маг подставил руку для птицы, на которую она тут же перелетела. — Всего доброго, Майев. Больше не смею тебя беспокоить.
Песнь Теней грустно хмыкнула скрытой иронии. Теперь, без феникса, беспокойства у неё лишь прибавится.